версия для печати
И.В. Белоцерковская (г. Москва). Некоторые черты погребального обряда рязано-окских могильников
Материал рязано-окских могильников на протяжении уже более сотни лет является предметом интереса исследователей разных поколений, изучающих проблемы, в том числе и этногенетической, истории населения Средней Оки в эпоху раннего средневековья. Естественно, что в первую очередь привлекаются данные погребального обряда.
Однако, неудовлетворительная сохранность костного материала во всех памятниках этого времени и региона не дает возможности определения половой принадлежности погребенных. Основанием для разделения захоронений по половому признаку служит исключительно состав погребального инвентаря.
Значительные сложности возникают и с установлением возраста погребенных; в связи с этим вопросы изменения состава погребального инвентаря, а соответственно, и обряда, в зависимости от возраста умерших долгое время оставались за пределами возможностей исследователей.
И только относительно недавно при раскопках могильника Заречье (Рязанская область, Спасский район, бассейн р. Проня) хотя и весьма приблизительно, по состоянию зубной системы, удалось определить возраст целого ряда погребенных. Такая же работа проделана с серией захоронений могильника Кораблино в Рязанском районе (бассейн р. Листвянка).
В связи с этим появилась возможность: а) исследовать состав погребального инвентаря в захоронениях разных возрастных групп, б) выявить наличие или отсутствие зависимости между возрастом погребенных и сопровождающим их инвентарем, в) попытаться определить наличие или отсутствие локальных особенностей в составе погребального инвентаря памятников, расположенных в разных районах ареала культуры - на р. Листвянка и Проня.
Разнообразие состава женского инвентаря рязано-окских могильников отмечалось неоднократно. В первую очередь, это украшения - шейные, нагрудные, головного убора, рук, а в некоторых случаях - также строго определенный комплект инструментов: нож, шило и пряслице. Состав сопровождавших захоронения мужчин предметов более ограничен и труднее поддается анализу.
В связи с этим задачей этой работы является попытка анализа состава женского погребального инвентаря в соответствии с имеющейся в нашем распоряжении пока небольшой серией возрастных определений - 36 для могильника Заречье и 30 - для могильника Кораблино, из захоронений, имеющих хронологические маркеры.
Подобный анализ целесообразно провести по хронологическим группам, поскольку изначально можно предположить, что состав инвентаря на протяжении столетий не мог оставаться неизменным. Также априори ясно, что состав украшений и деталей детского костюма отличается от женского. Поэтому весь исследуемый материал поделен не только на хронологические, но и на возрастные группы.
* Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ, проект № 00-01 -00169а
В качестве дополнительной базы привлечены материалы других погребений, соответствующих выделенным хронологическим группам, но не имеющих возрастного определения. В целом по могильнику Заречье их 30 и по Кораблино - 28.
В результате потрем условным периодам построено 6 таблиц. В основу их положена взаимовстречаемость в погребениях следующих категорий вещей и признаков: 1 - головные венчики, 2 - височные привески, 3 - иакосники, 4 -нагрудные бляхи или заменяющие их украшения (крупные массивные сюль-гамы с лопастями, бляхи без крышек), 5 - гривны, 6 - ожерелья,? - браслет на правой руке, 8 - браслет на левой руке, 9 - перстень на правой руке, 9а -местоположение перстней не определено, 10 - перстень на левой руке, 11 -шило, 12 - нож, 13 - пряслице, 14 - височные кольца (ранние с лопастью и позднего образца - крупные браслетообразные), 15 - нагрудные ажурные застежки рязанского типа.
Для первого опыта подобного рода анализа пока достаточным, на наш взгляд, является применение разработанной еще П.П. Ефименко (Ефименко, 1926. Рис. 1,4) хронологии могильников рязано-окского типа. Наш ранний период соответствует этапам А-В1, средний -- С и поздний - С1 и отчасти Д по П.П. Ефименко, т.е. соответственно - III-IV вв. и, очевидно, самому началу V в.; V в. и VI - началу VII вв.
Для раннего периода существования рассматриваемых могильников харак терными можно считать: головные бляхи с концентрическим гравированныЦ орнаментом; гривны кругл од ротовые массивные с обрубленными концами браслеты того же типа; гривны тонкопроволочные с перехлестнутыми концами в виде петли и крючка с грибовидным окончанием, а также крученые квадратные в сечении с замком в виде раскованной ромбовидной пластины с отверстием и крючком, гривны массивные прямоугольного сечения с орнаментом в обрубленными концами; привески пластинчатые четырех и пятилопастные с одной округлой выпукл иной-»жемчужиной» на каждой лопасти и «кошибеев-ского типа» - трех и четырехлопастные с ложновитым кантом и одной жемчужиной на каждой лопасти; ажурные застежки «рязанского» типа; нагрудные бляхи небольшие с крестовидно расположенными накладками и типа « с крышкой» ромбовидной или подквадратной формы; массивные застежки-сюльгамы с лопастями; небольшие нагрудные бляхи с центральной частью в виде сюльгамы, прорезями и крупными «жемчужинами» на плоскости; такие же бляхи, но без сюлъгамы, а просто с выпуклым валиком вокруг выреза в центре; браслеты -пластинчатые орнаментированные одинаковые по ширине по всему периметру или с расширяющимися концами, массивные прямоугольного сечения орнаментированные; сюльгамы с концами, ширина которых равна или меньше ширины основной части пластины; височные кольца с «лопастью»; фибулы прогнутые с подвязной ножкой и «воинские».
Средний период маркируют: привески к накосникам пластинчатые пятилопастные крупные с тремя «жемчужинами» на каждой лопасти; височные привески на литой петле с двумя бутыльчатыми привесками; гривны - с проволочной обмоткой и напускными бусами на концах и с замком в виде крючка и петли либо круглой коробочки; нагрудные бляхи с крестовидными накладками или с крышкой, близкой к шестиграннику формы; лунницы трехрогие; головные венчики, состоящие из ремня с нанизанными на него широкими и узкими пластинчатыми обоймами с трапециевидными привесками; браслеты -массивные подовального сечения с расширяющимися концами и проволочные с уплощенными орнаментированными концами.
Для позднего периода характерны: многоярусные височные привески с бутыльчатыми привесками; крупные браслетообразные височные кольца; конические пластинчатые привески; наличие в составе ожерелий помимо бус бронзовых литых пронизей с привесками и без них; крупные нагрудные бляхи с крестовидным перекрестьем или с крышкой, усложненной вырезами формы; серповидные пластинчатые гривны; сюльгамы с удлиненными концами - «усами», сюльгамы с «крылатой» иглой; круглопроволочные браслеты с сильно раскованными округлыми или срезанными под углом концами.
В верхней части таблиц указаны погребения с возрастными определениями, в нижней - без них.
Таблица 1. Группа ранних погребений девочек (могильники Заречье и Кораблино)
Во всех таблицах по вертикали - категории предметов и признаки в соответствии с заявленной выше нумерацией.
Судя по приведенным данным, головные венчики в захоронениях девочек раннего периода встречаются крайне редко. Наиболее типичны для них гривны и ожерелья, часты височные привески, браслеты и перстни; значительно реже кладутся шилья, ножи и пряслица (табл. 7). Полностью отсутствуют нагрудные бляхи и накосники.
В рассматриваемую группу захоронений входят погребения 11 девочек, начиная с младенческого (до или около одного года) и до 10-14 лет, но, как правило, это дети 5-6-8 - летнего возраста. Следует отметить, что приведенные данные отражают реальную ситуацию достаточно приблизительно, т.к. некоторые погребения были либо частично ограблены в древности, либо пострадали при совершении более поздних захоронений.
Тем не менее, полученные материалы позволяют предполагать, что головные венчики могли входить в головной убор девочек уже как минимум с шестилетнего возраста, а височные привески, браслеты, перстни и гривны - с младенчества.
Следует сразу оговориться, что речь идет о данных погребального обряда, а не о реально существовавшем традиционном костюме. Вполне возможно, что
Знаком " помечены погребения в Кораблино, мыс 2
часть этих предметов, например, гривны и, может быть, другие украшения, на самом деле на детей, тем более - очень маленьких, при жизни и не надевали. Скорее всего, весь этот набор представлял собой некий символ половой принадлежности погребенных.
Очевидно, иную роль играл обычай положения в могилы шила, ножа и пряслица, который, хотя и редко, но зафиксирован в детских погребениях. Интересно, что полный набор этих инструментов выявлен лишь в захоронениях девочек 10-14 лет, т.е. уже достаточно больших. В остальных встречены либо один из этих предметов, либо пара.
Таблица 2. Ранняя группа женских погребений (могильники Заречье и Кораблино)
О - нагрудные украшения в виде блях раннего типа бел крышек, массивных сюльгам с лопастями; X - височные кольца с лопастью.
Для женских погребений наиболее характерны гривны, ожерелья, браслеты, перстни, а также шилья, ножи и пряслица, которые выявлены более, чем в половине рассматриваемых комплексов (табл. 8). Реже встречаются головные венчики, височные привески, накосники, нагрудные бляхи и нагрудные украшения раннего типа.
Заметим, что височные привески никогда не сочетаются с находками височных колец с лопастью. Вероятно, этот тип головных украшений возник и распространился позже и взамен колец с лопастью.
Нагрудные украшения - бляхи и массивные лопастные сюльгамы найдены в семи комплексах из 22, в четырех из них они сочетаются с накосниками. Последние, также как и бляхи, характерны для женщин, начиная с 18-20 лет и до пожилого возраста. Можно полагать, что эти виды украшений носили только замужние женщины, и именно поэтому их нет в детских погребениях.
Шилья, ножи и пряслица также характерны в основном для погребений женщин замужнего возраста, тем не менее, они выявлены далеко не в каждой
такой могиле и не в полном комплекте. Все три предмета вместе найдены только в трех комплексах - двух пожилых и одной женщины в возрасте около 25 лет. Отчасти это можно объяснить неудовлетворительной степенью сохранности остальных могильных комплексов, но вероятнее, что каждый из рассматриваемых инструментов играл свою особую роль в погребальном обряде. Речь об этом пойдет ниже.
Таблица 3. Группа погребений девочек среднего периода (могильники Заречье и Кораблино)
Т - нагрудные бляхи с крестовидными накладками
Из хронологически определимых к среднему периоду отнесено только 4 детских захоронения, из них два - девочек 6-7 лет. В этой группе, как и ранней, полностью отсутствуют накосники, редки головные венчики; положение в могилы гривен также становится более редким явлением. Но появляются нагрудные бляхи с крестовидными накладками; из инструментов встречаются только шилья (табл.7). Заметим, что представленная здесь выборка слишком мала для окончательных выводов, и ее показатели можно учитывать лишь как информацию для размышления.
Таблица 4. Группа женских погребений среднего периода (могильники Заречье и Кораблино)
1 - нагрудные бляхи с крышкой
Погребения среднего периода представлены 19 комплексами, принадлежавшими женщинам в возрасте около 25 лет и старше. Интересно, что 90-83,3% из них (первое число - процент погребенных, возраст которых определен, второе - процент от общего количества комплексов данного периода) сопровождались нагрудными бляхами с крышкой и все - накосниками (табл. 8). Судя по всему, нагрудные бляхи с крышкой и накосники были непременным атрибутом именно замужних женщин.
Таблица 5. Поздняя группа погребений девочек (могильники Заречье и Кораблино)
Т - нагрудные бляхи с крестовидными накладками
Таблица 6. Поздняя группа женских погребений (могильники Заречье и Кораблино)
Т - нагрудные бляхи с крестовидными накладками, 1 - нагрудные бляхи с крышкой
Наиболее типичны для этого периода и этой возрастной группы, кроме того, браслеты, перстни, ожерелья, ножи и шилья; чуть реже встречаются гривны, височные привески и пряслица. И значительно реже, чем в раннем периоде, -головные венчики ( 20-27,7%) (табл. 8). Характерно, что полный комплект инструментов отмечен в 4 из 10 определимых погребений женщин в возрасте 35-40 лет и позже.
К позднему периоду отнесено 18 погребений девочек в возрасте от младенческого и до 10-12 лет. Здесь нагрудная бляха с крестовидными накладками отмечена в единственном захоронении девочки 7-8 лет; также чрезвычайно редки случаи положения в могилы шила или ножа (табл. 7) и украшения, близкого по облику к накоснику. Оно представляет собой два узких ремешка с нанизанными на них бронзовыми пронизями и бусами, перехваченных обоймой и без каких-либо концевых привесок. Выявлено в двух могилах, одна из них принадлежала девочке 5-7 лет. Большой редкостью стали головные венчики и гривны; но по-прежнему, типичны браслеты и перстни, ожерелья и височные привески.
Женских захоронений позднего периода - 37. Наиболее часты в них находки ожерелий, нагрудных блях, браслетов, перстней, гривен и височных привесок. Чуть реже встречаются шилья и ножи, и как исключение - головные венчики, накосники и пряслица (табл.8). Нагрудные бляхи представлены, в основном, экземплярами типа с крышкой и, реже - с крестовидными накладками.
Первое число - процент погребенных, возраст которых определен, второе - процент от общего количества комплексов данного периода
Первое число - процент погребенных, возраст которых определен, второе - процент от общего количества комплексов данного периода
В целом данные приведенных таблиц отражают достаточно четко выраженную тенденцию в изменении состава погребального инвентаря по двум основным направлениям - хронологическому и возрастному. В частности, хорошо видно, что процент детских погребений с височными привесками, ожерельями, браслетами, перстнями со временем значительно возрастает, а сопровождение
их гривнами и шильями, наоборот, резко падает. Обычай положения в могилы девочек пряслиц на позднем этапе сходит на нет, а небольшой даже первоначально процент погребений с ножами уменьшается вдвое. Немного возрастает процент могил с головными венчиками, в то же время - нагрудные бляхи, отсутствовавшие на раннем этапе, изредка появляются на позднем.
В женских погребениях со временем значительно сокращается процент случаев сопровождения их головными венчиками - почти в три раза; но возрастает встречаемость височных привесок и колец. Почти на одном уровне удерживается частота положения в могилы гривен, браслетов и перстней; немного возрастает процент захоронений с ожерельями.
С другими категориями рассматриваемых предметов ситуация несколько более сложная. Процент встречаемости накосников, нагрудных блях и ножей достигает своего максимума на среднем этапе, затем довольно резко падает. Частота встречаемости шильев по сравнению с первыми двумя периодами немного снижается в третьем; а пряслица, которые в одинаковой степени характерны для первых двух этапов, на последнем становятся редкостью.
При сопоставлении данных таблиц 7 и 8 бросается в глаза то, что обычай положения в могилы набора инструментов более характерен для женских, нежели для детских комплексов. Кроме того, почти все категории украшений за исключением гривен на раннем этапе в детских могилах встречаются значительно реже, чем в женских. Вероятно, рассматриваемые категории украшений выполняли не только и не столько декоративную функцию, сколько несли определенную смысловую нагрузку.
Головные венчики раннего периода представляли собой, как правило, 2-3 ряда узких кожаных ремешков, нашитых на головной убор, с нанизанными на них бронзовыми спиральными пронизями; позже они становятся совершенно самостоятельной частью убора с собственной пряжечкой-застежкой, пластинчатыми обоймами и привесками и крепятся к основе убора сюльгамами. На позднем этапе, как в погребении девочки (Заречье 216), так и в женских (Заречье 33, Кораблино 132) такие венчики найдены в области шеи погребенных вместе с ожерельем.
Подобное положение венчиков есть еще в целом ряде погребений рассматриваемых и других памятников этого типа, но они хронологически менее определенны. В частности, как ожерелья венчики использованы в Заречье 118 и 175; Кузьминское 27,50,51,71,72; Шатрищи 1 (Спицын, 1901. С. 91-103). Можно, конечно, полагать, что в этих случаях венчики просто сползли со лба на шею погребенных, но многократность этих находок свидетельствует скорее о преднамеренности такого использования рассматриваемой детали убора. К тому же в Кораблино 87, например, сложенный вдвое венчик находился с левой стороны от шеи погребенной; в погребении 94 Шатрищенского могильника венчик найден также в расстеленном виде (Кравченко, 1974. С. 171). В Заречье 175 венчик положен на стопу ноги. Особенно показательно помещение головных венчиков в качестве дара в мужские захоронения, например, вместе с перстнями (Кораблино 97 и др.)
Налобные повязки или ленты, прототипом которых послужили головные венчики, у многих народов, в том числе русских и финно-угорских, были деви-
чьим головным убором; но могли входить одной из составных частей и в убор замужней женщины ( Мордовский народный костюм, 1990. С. 97,123,157; Лебедева, 1996. С. 151).
Наличие трапециевидных привесок у венчиков классического образца, явно свидетельствует об их охранительной функции как оберега. В то же время обычай помещения головных венчиков в могилы девочек не ранее, чем с шести-семилетнего возраста, наталкивает на мысль о том, что эта деталь убора отмечала какие-то этапно-возрастные моменты.
Височные привески, без всякого сомнения, также служили оберегом, а много позже у мордвы, южной группы русских и других народов эту роль выполняли височные и наушные подвески в виде бисерных кистей, шариков из пуха и раковин «каури» (Мордва, 1981. С. 137; Мордовский народный костюм, 1990. С. 97,98,200 и др.).
Накосники происходят, как правило, из захоронений той возрастной группы женщин, которые могли быть замужем. По традиционным представлениям некоторых народов о магической силе женских волос, замужние женщины, в отличие от девушек, скрывали волосы под головным убором (подробнее: Воронина, 1973. С. 47,48).
В Заречье прослежены некоторые виды женских причесок. В основном, волосы заплетали в две косы, иногда ниже соединяя их в одну; но зафиксированы и три косы. Выявлен случай, когда третья коса была завернута в жгут на темени. Вероятно, парные накосники, крепившиеся к головному убору, обозначая наличие кос, в то же время рассматривались и как обереги.
Интересно, что в ранних захоронениях рассматриваемых памятников накосники сопровождают лишь часть могил женщин замужнего возраста, в основном, это комплексы, тяготеющие к концу IV- началу V в. Эти украшения представлены здесь ранними формами - в виде небольшого кольца, через которое перекинут узкий ремешок со спиральными бронзовыми пронизями и без концевых привесок ( Заречье 83); с трех и четырехлопастными привесками на концах с отверстием в центре, ложновитым кантом вокруг и одной крупной жемчужиной на каждой из них (Заречье 172,175), с составными литыми привесками в виде усеченного конуса (Заречье 77). Очевидно, что на ранней поре этот тип украшений только формируется.
На среднем этапе накосники сопровождают каждое женское захоронение. В свое время при анализе встречаемости накосников в могильниках среднец-нинской мордвы Р.Ф.Воронина предположила, что они были характерны для определенной возрастной группы (Воронина, 1973. С. 51). Наш анализ подтверждает эту гипотезу - во всяком случае накосники в рязано-окских могильниках были отличительной чертой женщин только замужнего возраста.
Лишним подтверждением тому является частая встречаемость накосников в составе дарственных комплексов в мужских погребениях (Белоцерковская, 1997. Табл. 1,3). На позднем этапе накосники перестают быть обязательной деталью женского убора (табл. 6), что возможно, связано с изменением типа головных уборов: в них уже нет места ни для головных венчиков, ни для накосников.
На раннем этапе в качестве нагрудных украшений выступали массивные застежки-сюльгамы с раскованными лопастями; небольшие пластинчатые бляхи
с прорезями на плоскости, крупной сюльгамой или валиком в центре и иглой для крепления. На среднем этапе - это классическая для рязано-окских могильников форма бляхи с крышкой. Их находят в большинстве своем лежащими в нижней части живота, прикрепленными к костюму при помощи веревок или ремешков. В рассматриваемых памятниках бляхи этого типа сопровождают, как нам представляется, захоронения замужних женщин.
В пользу правильности этого предположения свидетельствуют не только находки блях в составе жертвенных комплексов в мужских могилах, но и необычность в некоторых случаях положения их в женских. К примеру, в целом ряде женских захоронений нагрудные бляхи не крепились к костюму, а были помещены в свертки из луба, иногда из ткани и луба, и затем уже положены на погребенную (Заречье 135,144,213 и др.; Кораблино 16,83,117,124). Это свидетельствует скорее всего об отношении к ним как к оберегам, предохраняющим от разного рода несчастий именно замужних женщин. Очевидно, бляха с крышкой связана с культом плодородия и соответственно с защитой детородной функции женщины, воспринимаемой древними прежде всего в роли продолжательницы рода.
К выводу о принадлежности рассматриваемых нагрудных блях замужним женщинам пришли и исследователи Старокадомского могильника рязано-ок-ского типа на Мокше, анализируя планировку памятника (Зеленеев, Шитов, 1979. С. 138).
Заметим, что несмотря на отсутствие ярко выраженной рядовой планировки в могильнике Заречье, здесь также можно попытаться выделить близкородственные пары. Основой для этого служат, с одной стороны, расположение мужской и женской могилы с бляхой в непосредственной близости друг от друга, одинаковая ориентировка погребенных и, естественно, хронологическая близость погребальных комплексов. Таких пар несколько: погребения 48 и 49; 53 и 60; 122 и 140; 135 и 139. Есть и парные захоронения мужчины и женщины в одной могильной яме - погребения 71А,Б. Любопытно, что при совершении парного одновременного мужского и женского погребений в одной могильной яме наличие нагрудной бляхи, очевидно, считалось необязательным (Заречье 223 А,Б, Кораблино 18 А,Б). Возможно, в данном случае на статус женщины указывало присутствие в этом же захоронении мужчины. А вот при дозахороне-нии женщины в могилу мужа (Заречье 71 Б) нагрудная бляха была положена.
Явным и бесспорным прототипом бляхи с крышкой является нагрудная бляха из Заречье 102 - без крышки, с округлым вырезом в центре, окруженным рельефным бортиком, подтрапециевидными вырезами на плоскости, и с железной иглой.
Что касается блях с крестовидными накладками, то они произошли от небольших блях с гравированным концентрическим орнаментом, использовавшихся на раннем этапе в качестве конструктивной детали женского головного убора. Как нагрудные бляхи с перекрестьем выявлены в детских и захоронениях женщин среднего периода, начиная с 6-8 летнего возраста и до 20-25 лет (табл. 4-6).
По этнографическим материалам известно, что рождение первого ребенка у мордвы, например, рассматривалось как определенный этап в жизни женщины, сопровождавшийся, в частности, сменой типа головного убора (Мордва
Заволжья, 1994. С. 75). В качестве гипотезы можно предположить, что нагрудные бляхи с перекрестьем носила определенная возрастная группа девочек, девушек и молодых женщин (судя по наличию накосников в Заречье 46,119 и 145) до рождения первого ребенка.
Гривны были типичным украшением и характерны как для детских, так и женских захоронений. Но если в последних они, примерно, с одинаковой частотой отмечены во всех трех периодах, то встречаемость их в детских могилах раннего этапа значительно превышает процент находок в последующих (табл. 7,8). Гривны сопровождали и часть мужских погребений рязано-окских могильников, где определенные типы этих украшений на некоторых этапах выступали как показатели высокого социального статуса их владельцев (Ахмедов, 2000).
Необходимо отметить, что в подавляющем большинстве случаев гривны были надеты на шею погребенных; но иногда, и это очень показательно, гривну либо клали на грудь (Кораблино 13), либо на голову умершим (Заречье 46; Кораблино 6,117), а в Заречье 194 - на шею и грудь женщины. Это обстоятельство, а также то, что 86,7% девочек раннего периода, начиная с самого раннего возраста, захоронены с гривнами, заставляет предположить, что гривна также могла использоваться не только как украшение, но и в качестве апотропея.
В состав ожерелий раннего периода помимо типичных для этих памятников бус из красного непрозрачного стекла входят еще и золоченые, в том числе многочастный бисер; позже золоченые бусы вышли из употребления, а на позднем этапе непременной составной частью ожерелий стали бронзовые спиральные и литые с привесками и без них пронизи. Частота встречаемости ожерелий как в детских, так и в захоронениях взрослых женщин со временем возрастает примерно на 20%. Но в большей степени ожерелья характерны для женщин.
Ожерелья, правда, очень небольшие по составу, буквально несколько бус, помещают в погребения девочек, начиная с самого раннего возраста. У взрослых женщин они более роскошные, в некоторых случаях в них включено до 700 экземпляров бус (Кораблино 13). Создается впечатление, что ожерелья, в представлении рязано-окского населения, как и височные привески, служили маркером половой принадлежности погребенных.
Браслеты и перстни, примерно, в одинаковой степени характерны для женских комплексов всех трех периодов; что касается детских захоронений, то на раннем этапе ими сопровождалось каждое третье захоронение, а на позднем -не менее 70%. Девочек начинали сопровождать браслетами с 3-4 летнего возраста (табл.5), а перстнями - с младенчества (табл.1). На раннем этапе их изредка надевали на обе руки сразу, но на одну, правую, в два раза чаще, чем на левую. В поздний период браслеты, как правило, носились на обеих руках, но в некоторых случаях только на одной из них. Перстни в это время встречаются реже, чем браслеты; их могли надевать только на пальцы левой, либо обеих рук, и реже - лишь на правую руку.
Для ранних женских комплексов одинаково распространено ношение и браслетов, и перстней. Браслеты чаще всего украшали обе руки, но также часто носились только на правой, и чуть реже - только на левой руке. На среднем этапе браслеты и перстни надевали, как правило, на обе руки. Обе категории украшений одинаково характерны для этого времени. На позднем этапе, также как и у
девочек, перстни использовались реже браслетов. Предпочитали украшать ими сразу обе руки.
Очевидно, что на ранней поре у девочек и взрослых женщин отдавалось предпочтение украшению только правой руки. Возможно, это каким-то образом связано с распространенным еще в недавние времена противопоставлением правого и левого (к примеру у В. Даля - «Правая рука всегда правее» и пр. -1995. Т.З. С. 377). Следует отметить, что в рязано-окских могильниках у мужчин браслеты надевались преимущественно также на правую руку.
Судя по дошедшим до нашего времени сведениям, перстню-кольцу мордва придавала особое значение - например, во время свадьбы молодую водили на реку, где устраивали моления в честь покровительницы воды Ведь-авы, и молодушка бросала в воду кольцо (Мокшин, 1998. С. 56).
Слабый отголосок магических свойств, приписываемых в древности браслетам, очевидно, сохранился в мордовской народной сказке, где непослушный младший брат лизнул медный браслет, принадлежавший Бабе-Яге, и превратился в барашка. Кстати в этой сказке браслет выступает в паре с кольцом, которое никакой самостоятельной роли здесь не играет (Народные сказки. 1996. С. 5-102).
Шилья были одинаково распространены в женских комплексах разного времени: у девочек они крайне редки (табл. 7,8). В могилы их клали либо у головы под голову, либо в ногах погребенных.
Таблица 9. Местоположение шильев, ножей и пряслиц по отношению к погребенным взрослым женщинам.
la - шило, ранний период; 1а - шило, средний период; la - шило, поздний период
16 - нож, ранний период; 16 - нож, средний период; 16 - нож, поздний период
1в — пряслице, ранний период; 1в - пряслице, средний период; 1в - пряслице, поздний период.
3 - Заречье, К - Кораблино
Любопытно, что на раннем и позднем этапах культуры шило чаще всего клали под голову погребенной, а на среднем - с равной частотой в обе концевые части могильной ямы.
Столь устойчивая традиция помещать шило только в диаметрально противоположные концы могил девочек и женщин связана, очевидно, с магической функцией этого предмета. Значительно позже умерших женшин у мордвы сопровождали среди прочих предметов погребального инвентаря иголками, а в обрядах предохранительной магии во время свадьбы в одежду жениха и невесты спереди и сзади втыкали иголки, чтобы притронувшийся к ним колдун уколол руки (Мордва, 1995. С. 109,259).
Можно полагать, что изначально подобного рода оберегом служили шилья, а не иглы. С этой точки зрения показательно положение в качестве дара в муж-
ские погребения - Заречье 206 головного венчика с надетым на него перстнем и шила, а в Кораблино 79 - головного венчика вместе с шилом.
Ножи для погребений девочек среднего и позднего периодов нехарактерны. Но и на раннем этапе они входили в состав лишь 20% комплексов захоронений девочек, начиная с трех-шестилетнего возраста. В женском же погребальном инвентаре они играли существенную роль, особенно на первых двух этапах. В среднем и позднем периодах ножи, как правило, располагались у пояса умерших, очевидно, по месту их ношения при жизни. Тем не менее, на раннем и отчасти на позднем этапах, примерно, в равной степени встречено положение ножа или в ноги, или у головы погребенной, иногда вместе с шилом. Особенно показательно, что в Заречье 112 нож был воткнут в землю у головы погребенной.
В этнографии разных народов есть множество указаний на то значение, которое придавалась ножу в различного рода магических обрядах, в основном -предохранительной магии. В северорусских губерниях скот для сохранности стада прогоняли между воткнутыми в землю ножом, топором, замком и ключом; в лечебных целях у восточных славян боль упавшего ребенка передавали ножу; нож также клали под подушку роженицы для защиты от нечистой силы (Зеленин, 1991. С. 90,287,321).
Близкие по содержанию, и даже формам, обряды наблюдали у мордвы: при взятии невесты из родительского дома дружка троекратно обходил весь свадебный поезд с большим ножом; для оберегания ребенка от порчи трижды обводили зыбку ножом и клали его под подушку младенца. Нож вместе с золой, водой и огнем участвовал в действиях по предохранению от смерти и очищению после соприкосновения с покойником (Мокшин, 1998. С. 109,117; Мордва, 1995. С. 250,268).
Таким образом, не вызывает никакого сомнения, что ножи в рассматриваемых памятниках находились не столько в качестве обычного инструмента, сколько оберега.
Пряслица встречены всего в двух могилах позднего периода и, примерно, в каждом втором женском захоронении первых двух этапов (табл.8).
Наибольшего разнообразия достигает местоположение пряслиц по отношению к погребенной на раннем этапе - их клали у кисти правой руки, на груди, у пояса, головы и т.д. (табл. 9). В поздний период в могильнике Заречье пряслица отсутствуют, а в Кораблино найдены лишь рядом с поясом. Интересно, что в последнем система положения ножей по отношению к погребенной также более упорядочена, нежели в Заречье (табл. 9).
Заметим, что в могилах второго и третьего периодов Старокадомского могильника, которые соответствуют нашему позднему этапу, ножи, пряслица и шилья, также как и нагрудные бляхи с крышкой, в детских захоронениях полностью отсутствуют. Очевидно, все эти предметы принадлежали преимущественно взрослым женщинам (Шитов, 1988. С. 32-70).
Прядению и ткачеству в свое время придавалось большое значение. Например, у белорусов при защите от эпидемии скота в течение одной ночи следовало спрясть нитки и соткать так называемое «обыденное полотенце». У восточных славян у новорожденной девочки пуповину перерезали на прялке или веретене (Зеленин, 1991. С. 99, 321); у мордвы, чтобы не допустить заразу в
село при «огороживании» для предохранения скота от падежа круг чертился сохой или делался нитками (Мокшин, 1998. С. 108,109); мордовское население за Волгой, как правило, помещало в погребения женщин нитки и веретена (Мордва Заволжья, 1994. С. 115). Надо думать, что положение пряслиц в погребения рязано-окских могильников диктовалось их охранительной функцией.
Проведенный анализ женского погребального инвентаря дает возможность полагать, что практически все входившие в его состав предметы имели ярко выраженное смысловое значение. Являясь либо украшением, либо орудием труда, они одновременно выполняли функцию оберега, о чем свидетельствуют сохранявшиеся до недавнего времени у финно-угорских и славянских народов обычаи и обряды, в которых участвовали эти вещи.
Как показали таблицы 2, 4, 6 в частоте встречаемости разных категорий инвентаря в женских погребениях могильников Заречье и Кораблино наблюдается некоторое различие. В связи с этим представляется необходимым провести подобное сопоставление по отдельным памятникам и периодам, включив сюда и самый восточный в Рязанской области могильник -Старокадомский. Для этого анализа привлечены только происходящие из него погребения VI-VII вв. в соответствии с разработкой авторов раскопок (№№ 2,8,20,31,33,36,41,43,46,51,57,59,60,64,65 - Шитов, 1988. С. 32-70; Зеленеев, Шитов, 1979. Рис, 1).
Несмотря на небольшую в целом выборку комплексов, можно тем не менее отметить, что все указанные категории женского погребального инвентаря известны во всех трех рассматриваемых памятниках. Однако частота их встречаемости в разные периоды существования каждого памятника, а также степень характерности для каждого могильника анализируемых предметов - разные.
Безусловно, общей чертой можно считать наибольшую популярность ожерелий, браслетов и перстней, встречаемость которых достигает своего максимума на позднем этапе функционирования этих памятников. Головные венчики наиболее характерны для Заречья, но со временем встречаемость их сокращается; для Кораблино они менее типичны, а в Старокадомском могильнике, возникшем не ранее конца V в., единственный головной венчик найден в раннем захоронении в области шеи погребенной. Очевидно, обычай ношения головных венчиков был распространен лишь на раннем и отчасти на среднем этапах. В противоположность этому височные привески наибольшую популяр-
ность приобретают как раз на среднем и позднем этапах, особенно в Старокадомском могильнике.
Накосники наиболее типичны для средних периодов Заречья и Кораблино, затем встречаемость их резко падает в отличие от Старокадомского могильника, где они сопровождали почти каждое второе захоронение. Но там они все иного типа - в виде концевых крупных литых объемных привесок.
Нагрудные бляхи в большей степени использовали в среднем и позднем периодах всех памятников, за исключением Кораблино, где встречаемость их на позднем этапе несколько уменьшается. Но небольшой процент этой категории предметов на раннем этапе связан, в, первую очередь, с тем, что сам тип нагрудной бляхи оформляется лишь к концу первого периода.
Гривны в Кораблино, как и в Старокадомском могильнике, в течение всего времени его функционирования сопровождали примерно половину женских захоронений; но наибольшая частота их встречаемости отмечена на среднем и позднем этапах Заречья.
Встречаемость ножей в первых двух памятниках к позднему периоду несколько сокращается в отличие от Старокадомского могильника, где их находят, в основном, как и в Кораблино, у пояса погребенных. Создается впечатление, что на позднем этапе функционирования рязано-окских могильников ножи и шилья начинают рассматривать исключительно как орудия труда. Представление об их магической роли несколько ослабевает, и потому в могилы их кладут уже по месту ношения при жизни.
Пряслица, за исключением позднего периода Заречья и Кораблино, сопровождали почти каждое второе женское захоронение. Позже встречаемость их в Кораблино сокращается в 2 раза, в Заречье их нет совсем, а в Старокадомском могильнике, напротив, их примерно, столько же, сколько на первых двух этапах Кораблино и Заречья. Находят их в Старокадомском могильнике преимущественно у пояса или таза погребенных, один раз - у кисти правой руки. Судя по всему, возникший на заключительной поре среднего периода Старокадомский могильник продолжал традиции именно этого времени. Об этом свидетельствует процент встречаемости практически всех рассматриваемых категорий погребального инвентаря.
Таким образом, несмотря на небольшое на сегодняшний день количество возрастных определений погребенных детей и женщин в двух регулярно исследованных могильниках позволяет предположительно сделать следующие выводы:
1) практически всем сопровождавшим захоронения категориям украшений и орудий труда в древности придавалось особое магическое значение как оберегам, предохранявшим их владелицу от разного рода несчастий;
2) далеко не все категории женских украшений характерны для погребений девочек, где, как правило, отсутствуют нагрудные бляхи с крышкой и накосники;
3) последние две категории, судя по всему, были принадлежностью инвентаря исключительно замужних женщин;
4) височные привески, шейные гривны, головные венчики и ожерелья, вероятно, наряду с другими функциями имели значение своеобразного маркера половой принадлежности погребенных;
5) для обоих анализируемых памятников (Заречье и Кораблино) все выделенные категории погребального инвентаря являются типичными. Тем не менее, в их распределении по этапам функционирования могильников наблюдаются определенные локальные отличия, объективность существования которых подтверждена материалами еще одного памятника - Старокадомского могильника.
Следует еще раз подчеркнуть, что проделанная работа в целом имеет пока предположительный характер, т.к. подвергшаяся анализу выборка женских и детских погребений по отношению к основному массиву раскопанных ряза-но-окских могильников, хотя и объективна, но невелика. Тем не менее, она позволяет наметить тенденции в развитии состава женского погребального инвентаря, особенно среднего и позднего периодов функционирования памятников. Что касается их ранней поры - примерно, до середины V в., то это был период активного формирования культуры с участием очень разных по характеру этнических компонентов. Этот фактор обусловил, в частности, смену височных колец с лопастью височными украшениями иного облика. К явлениям того же порядка, вероятно, относится и отрицательная связь височных колец с лопастью и накосников любого типа (табл.2).
Список литературы
Ахмедов И.Р. 2000. Воинская материальная культура рязано-окского населения в эпоху Великого переселения народов. В печати.
Белоцерковская И.В. Погребения с дарами из могильника Кораблино (по материалам раскопок 1986-1991 г.) //Археологический сборник. Погребальный обряд. Труды ГИМ. Вып. 93. М, 1997.
Воронина Р.Ф. Женский головной убор среднециинской мордвы V1U-XI вв. // КСИА. 1973. Выи. 136.
Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1995.
Ефименко П.П. Рязанские могильники. Опыт культурно-стратиграфического анализа могильников массового типа // Материалы но этнографии. Т. III. Выи. 1. Л., 1926.
Зеленеев Ю.А., Шитов В.Н. О планировке Старокадомского могильника //Археологические памятники мордвы 1 тысячелетия н.э. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 63. Саранск, 1979.
Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991.
Кравченко Т.А. Шатрищенский могильник ( но материалам раскопок 1966-1974 гг.) // Археология Рязанской земли. М., 1974.
Лебедева Н.И. Русская крестьянская одежда XIX- начала XX в.// Научные труды. Т. 2. Рязанский этнографический вестник. Т. 2. Рязань, 1996.
Мокший Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1998.
Мордва Заволжья. Саранск, 1994.
Мордва. Историко-зтнографические очерки. Саранск, 1981.
Мордва. Историко-культурные очерки. Саранск, 1995.
Мордовский народный костюм. Саранск, 1990.
Народные сказки. Подарочное издание. Саранск, 1996.
Спицын А.А. Древности бассейнов рек Оки и Камы // MAP. № 25. Вып. 1. СПб-М., 1901.
Шитов В.Н. Старокадомский могильник // Материалы но археологии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 85. Саранск, 1988.
Рязанский центр охраны объектов культурного наследия
admin
Утверждено
О проекте
