версия для печати
3 мая 1902 г. (заседание 1 мая 1902 г.). Обсуждали доклад Управы по предложению градоначальника «об издании обязательного постановления о торговле дичью». В первый день заседания, 1 мая 1902 г., было сделано замечание, что проектированное обязательное постановление о торговле дичью в С.-Петербурге – перепечатка уже существующих общих положений. Тогда же 1 мая 1902 г. Худеков внес дополнительное предложение. Это отразилось в справке, приложенной к журналу заседания:
«…составленный проект обязательного постановления, как соответствующий закону, но еще с добавлением в нем, согласно предложению гласного С. Н. Худекова, указания на то, что это обязательное постановление должно быть вывешено во всех мясных, зеленных и курятных лавках, торгующих дичью, – может быть признан отвечающим требованию циркуляра Министерства Внутренних Дел» .
Заседание 18 сентября 1902 г. «Задержал надолго Думу вопрос об увековечении памяти эксперта по учебной части Д. Д. Семенова».
Комиссия по народному образованию предложила учредить постоянный оборотный капитал «имени Д. Д. Семенова» в 5.000 руб. на издательские предприятия училищной комиссии, которые хотели посвятить памяти покойного. «По мнению гг. ораторов (гг. Худекова, Оппенгейма и др.) оборотный капитал может иссякнуть после нескольких лет операций, и памяти Д. Д. Семенова придет конец»; кроме того, капитал «имени» кого-то должен быть неприкосновенен, и поэтому не может расходоваться. С другой стороны, поскольку издание дешевых книг для школ – дело коммерческое, поэтому неудобно связывать его с увековечением памяти общественного деятеля.
Председатель комиссии по народному образованию заверил, что капитал не иссякнет, потому что печататься будет только необходимое количество книг, а затраты на печатание книг будут погашаться с кредитов школ, и таким образом оборотный капитал будет восстанавливаться. «В конце концов Дума ассигновала все-таки 5.000 рублей в оборотный капитал для издания учебных пособий в память Д. Д. Семенова» .
В заседании 6 ноября 1902 г. было доведено до сведения собрания о том, что 4 ноября объявлена следующая резолюция С.-Петербургского окружного суда, по которой: 1) за городом С.-Петербургом признается «право собственности на береговое пространство земли шириной в 10 сажен вдоль реки Бол. Невы против дворового места Его Императорского Высочества Великого Князя Петра Николаевича в Петербургской части под № 3», и следует «изъяв означенное береговое пространство из владения ответчика, передать в ведение городского общественного управления, обязав ответчика в месячный срок со дня вступления решения в законную силу очистить спорное пространство от заграждения; 2) во встречном иске Великому Князю Петру Николаевичу отказать, и 3) взыскать с Великого Князя Петра Николаевича в пользу города С.-Петербурга вознаграждение за ведение дела по первоначальному иску 693 р. 33 к. и по встречному иску 1.676 р. 66 к. и в пользу казны 950 руб.»
По прочтении этого гл. Кедрин «указал на желательность на будущее время доведения до сведения Думы резолюций судебных установлений и по другим делам города, а С. Н. Худеков «высказал, что было бы также желательно оповещать Думу в ближайшем ее заседании о результатах произведенных городской Управой торгов, по крайней мере, по наиболее крупным подрядам и поставкам».
И то, и другое указание городской Голова обещал исполнять .
2 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.). Директор детской больницы Принца Петра Ольденбургского обратился с ходатайством о представлении больнице пользоваться водой из городского водопровода на льготных условиях. Гласный Никитин нашел просьбу несправедливой: придется тогда уменьшить плату всем частным больницам и благотворительным учреждениям. «Гласный г. Худеков указал, что г. Никитин противоречит самому себе. В прошлом заседании он из принципа хлопотал о сбавке копейки за проезд на конке, а сегодня хлопочет о том, чтобы сбавка с платы за воду не делалась. Между тем, кому же сбавлять плату за воду, как не больницам, да еще помогающим городу. Оказывается, что даже частные бани вносят за воду пониженную плату, а больницам этой льготы г. Никитин дать не желает.
«В виду особо полезной деятельности больницы Принца Петра Ольденбургского, облегчающей работы городского общественного управления в деле больничного презрения детей» собрание постановило в течение 1903 года отпускать больнице воду за плату по 5 коп. за 100 ведер вместо прежних 7 коп.» .
Заседание 4 декабря 1902 г. В связи с празднованием 100-летнего юбилея Пажеского корпуса поступило предложение гласного А. П. Веретенникова переименовать Садовую ул. в Пажеский проспект. Управа в свою очередь предложила переименовать в Пажескую улицу часть Чернышева переулка, «вдоль которого тянется одна сторона здания корпуса. Садовая улица существует 160 лет, и менять ее название неудобно».
«Гг. Худеков и Никитин предложили переименовать лишь часть Садовой улицы от Невского до Сенной площади; хотя Садовая улица и существует 160 лет, но она давно утратила „садовый” характер. Никаких садов близ улицы не имеется! Только от Летнего сада до Невского проспекта она похожа на „Садовую” улицу».
Решено: переименовать часть Чернышёва переулка, от набережной Екатерининского канала до Ломоносовского сквера в «Пажескую улицу», «сохранив остальной части Чернышева переулка, от набер. р. Фонтанки до Загородного проспекта настоящее его название» .
13 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.). Рассматривалась смета на 1903 год. Обсуждались расходы на вывоз снега после метели. Управа планировала завести городской обоз для очистки улиц и площадей. «Гласный г. Худеков просил Управу иметь в виду постановку снеготаялок на площадях – для сокращения расходов города на вывоз снега» .
25 апреля 1903 г. Гласный Никитин внес проект урегулирования под «красную линию» ширины Невского проспекта между Полицейским мостом и Большой Морской улицей. Предлагалось «отрезать от дома Пастухова 3 сажени», что, по мнению Никитина, «обойдется городу в 300.000 руб.» Финансовая комиссия предложила продолжить урегулирование до Адмиралтейства. «В целесообразности этого усомнился С. Н. Худеков: «красная линия будет стоить не триста тысяч, а гораздо больше, ибо нельзя резать дома как пироги. Городу придется купить весь дом, а не три сажени, отрезка которых неизбежно повлечет за собой перестройку всего дома <...> Уж если г. Никитин так заботится об удобствах потомства, то действительно, еще удобнее было бы для потомства подвести под „красную линию” все дома Невского проспекта. Но удобно ли тратить десятки миллионов на украшение центра, когда пасынки Думы – окраины – не вымощены, не освещены, не снабжены водой».
Собрание же посчитало этот проект целесообразным и необременительным для городской кассы, «и притом приняты даже две „красные линии”, а не одна: и дом Пастухова, и дом Елисеева предполагается отрезать как пирог, до ширины Невского проспекта по другую сторону Мойки» . Непродуманность такого проекта отмечена следующей репликой «Петербургской газеты»: «капитальный дом Елисеева потребует перестройки может быть не раньше, как к 400-летнему юбилею Петербурга» .
Еще в 1894 г. гласный Думы А. П. Веретенников предложил образовать комиссию из 10 человек под председательством городского Головы для обсуждения способов чествования в 1903 г. 200-летия основания г. С. Петербурга . Тот предыдущий состав Думы этот вопрос решать не стал. Вернулись к теме в 1898 г. Выборы в комиссию происходили обычным порядком. Кандидатская комиссия докладом от 9 октября 1898 г. предложила кандидатов, среди них был предложен и Худеков . Он был выбран 14 октября 1898 г. (+84, –33) . Возглавил комиссию городской Голова П. И. Лелянов.
Назвать работу комиссии активной довольно сложно.
Первое предложение комиссии изложено в представленном ею докладе от 13 мая 1899 года «О постройке особого здания городской Думы» Новое здание предполагалось возвести на набережной между строящимся Троицким и Сампсониевским мостами, которой хотели присвоить имя А. С. Пушкина в честь 100-летия со дня рождения поэта .
Обсуждался этот вопрос в Думе 21 мая 1899 г. и решен отрицательно за неимением средств . Предлагали и другие варианты: купить соседний дом Серебряных рядов, снести корпус лавок Перинной линии Гостиного двора «для образования красивой площади» и назначить конкурс на перестройку существующего здания Думы, либо купить у военного ведомства участок у Театральной площади .
О следующем заседании комиссии сообщает «Петербургская газета» в номере от 9 мая 1900 г. (не исключено, что автором неподписанных сообщений о заседаниях комиссии был сам Худеков):
«После почти годового перерыва своей деятельности избранная Думой комиссия по вопросу об ознаменовании 200-летнего юбилея г. Петербурга возобновила свои занятия».
«До сих пор еще ничего не сделано, не намечена даже в общих чертах программа празднования. Когда коснулись общего характера предстоящего торжества, то, разумеется, собрание высказалось единогласно за то, чтобы оно имело главным образом просветительное значение. <...> К 200-летию Петербурга комиссия предполагает построить такое количество училищных домов, которое бы устранило случаи отказа в приеме по недостатку мест в начальных училищах.
Затем комиссия коснулась печатных трудов, могущих быть изданными на счет города ко дню юбилея» .
Результатом этого обсуждения явился доклад комиссии от 11/16 мая 1900 г. «О выбитии медали, издании сборника видов и истории города С.-Петербурга ко дню двухсотлетия столицы».
Кроме тех конкретных мер, которые вынесены в заголовок доклада, комиссия «остановилась пока на следующих мероприятиях»:1) наилучшим ознаменованием события «было бы, по мнению комиссии, достижение к этому времени такого развития дела народного образования, чтобы устранена была навсегда печальная необходимость отказывать в приеме в городские школы детей школьного возраста»;
2) довести «число кроватей в городских больницах до такой нормы, при которой городские больницы имели бы возможность дать приют всем нуждающимся в больничном призрении обывателям;
3) построить новое здание для Думы, Управы и городских комиссий;
4) «если не окончить, то заложить новый мост на месте деревянного Дворцового и дать ему имя Императора Петра I»;
5) «если не практически осуществить, то принципиально решить вопрос о канализации и водоснабжении столицы»;
6) «устроить городской музей, положив в основание его ретроспективную выставку всего того, что сделано в отношении городского благоустройства за двести лет существования С.-Петербурга»;
7) «выбить соответствующую медаль в память 200-летия столицы».
8) «издать историю города С.-Петербурга за двести лет его существования».
«Распределив между своими членами подробную разработку мероприятий, которые могли бы привести к осуществлению вышеуказанных предложений, комиссия решила представлять свои соображения на рассмотрение и утверждение городской Думы по мере окончания разработки того или другого отдельного вопроса» .
Этот доклад комиссии обсуждался в Думе 7 июня 1900 г. (заседание 24 мая 1900 г.), был целиком одобрен и были решены финансовые вопросы, связанные с этими предложениями..
Следующее заседание комиссии проходило через полгода.
«Избранная Думой юбилейная комиссия, после значительного перерыва, была созвана вчера, 21 декабря, городским Головой.
Из всех вопросов, рассмотренных в этом заседании комиссии и имеющих характер новизны, наибольшее внимание остановил на себе вопрос об устройстве выставки, наглядно иллюстрирующей жизнь Петербурга в его прошлом и настоящем.
На обязанности города должно лежать собрание всех памятников старины, касающихся внешнего развития города, во всех главнейших отраслях его жизни. Эта выставка, интересная сама по себе, должна послужить началом основания постоянного городского исторического музея. Проект этой ретроспективной выставки и музея представил С. Н. Худеков.
Комиссия отнеслась сочувственно к проекту С. Н. Худекова и постановила напечатать его, как доклад, в «Изв. гор. Думы» .
Но в «Известях» доклад с проектом так и не появился. В то же время в Думе уже начали выражать беспокойство по поводу скупых сведений о деятельности юбилейной комиссии.
В заседании 16 января 1902 г. «гласный С. В. Жданов, указав на неизвестность, в какой находится городская Дума относительно хода работ избранной 14 октября 1898 года подготовительной комиссии для обсуждения способов чествования в 1903 году двухсотлетия основания г. С.-Петербурга, обратился к г. городскому Голове с просьбой, не признает ли он своевременным и целесообразным распорядится о напечатании в „Известиях городской Думы” всех журналов указанной, председательствуемой им, г. городским Головой комиссии <...>. Гласный И. А. Шульц, указав на близость срока празднования двухсотлетнего юбилея столицы, высказал желательность выяснения теперь же вопроса о том, когда будут заключены труды юбилейной комиссии и представлено на утверждение Думы окончательно выработанная программа чествования двухсотлетия».
Городской Голова обещал напечатать сведения «о ходе работ председательствуемой им комиссии» .
В Думе 13 ноября 1902 г. обсуждали заявление А. П. Веретенникова. Напомнив, что именно он внес предложение об образовании юбилейной комиссии, он посетовал, что « до сих пор в Думе не рассматривались результаты ее деятельности, хотя настал уже более чем крайний срок, если не предполагается всё торжество свести к более или менее роскошной трапезе с надлежащими речами и тостами, залитыми обильными потоками шампанского» .
«Как один из членов юбилейной комиссии, г. Худеков ответил, что в комиссии ничего не известно о грядущих юбилейных потоках шампанского, и что прорицание г. Веретенникова о шампанском скорее свидетельствует о неуместном стремлении гласного к унижению достоинства Думы и самобичеванию, чем об осведомленности его относительно деятельности юбилейной комиссии. Последняя работала и продолжает работать: да и сама Дума уже сделала по докладам юбилейной комиссии ряд постановлений и ассигновок. Между прочим, составлена краткая история Петербурга в 20 листов, которая будет отпечатана в 35.000 экземпляров. Объявлен был конкурс на юбилейную медаль. Рассматривается ряд новых предложений и проектов, в том числе проект училищной комиссии – построить новые школьные дома. Обо всех работах комиссии будет представлен доклад в начале декабря» .
Однако, новая информация о заседании комиссии появилась в газете только 27 ноября 1902 г.
«После большого сравнительно перерыва вчера под председательством городского Головы состоялось заседание особой комиссии по празднованию 200-летнего юбилея г. С.-Петербурга. Комиссия в этом заседании коснулась только двух-трех новых вопросов, а именно: постройка специальной больницы для душевнобольных и алкоголиков, сооружение на Троицкой площади памятника бессмертному основателю Петербурга Петру I и выбора места для здания Думы. Все означенные проекты предполагается осуществить в память славного юбилея» .
На этот раз проект уже был разработан в окончательном виде. Обширный доклад «о способах чествования в 1903 году двухсотлетия основания города С.-Петербурга» от 15/26 ноября 1902 г. был опубликован в «Известиях Думы». В нем, между прочим, сообщалось:
«Возникшее в среде юбилейной комиссии предположение об устройстве городского музея, основанием для которого могла бы послужить устроенная во время празднования юбилейная ретроспективная выставка всего того, что сделано в отношении городского благоустройства за двести лет существования города С.-Петербурга, хотя и встреченное полным сочувствием всей комиссии, признано, однако, ею неосуществимым, ввиду громадности затрат, какие вызвало бы устройство такой выставки, при условии, конечно, придания ей подобающих достоинству столицы размеров.
Отказываясь, по необходимости, от намерения как устраивать ретроспективную выставку по случаю двухсотлетнего юбилея, так и устраивать новый городской музей, для которого нет пока подходящего места и не собрано соответствующего материала, юбилейная комиссия, тем не менее, полагает, что мысль об устройстве в будущем городского музея не должна быть всё-таки оставлена, и что при постройке нового здания для Думы в этом здании должно быть отведено соответственное помещение и для городского музея». Предложений по способам празднования было много, к наиболее значимым можно отнести следующие:– Построить 22 городских училищных дома по 20 классов каждый.
– В ознаменование юбилея постановить о прекращении с учебного 1903–1904 года взимания платы с учащихся в городских начальных училищах.
– Постановить о постройке новой городской общей больницы на 1000 кроватей.
– Одобрить предположение о постройке нового здания Думы с проектированием в нем помещения для городского музея (не было реализовано).
– Обратиться в Императорскую Академию Наук с просьбой объявить конкурс на составление истории города С.-Петербурга.
– «Возбудить ходатайство перед правительством о проведении Беломорского имени Петра Великого канала, соединяющего Онежское озеро с Белым морем» (по предложению северной комиссии).
– Разработать проект устройства Биржи труда.
И. т. д.
Кроме того, был предложен план городских торжеств, рассчитанный на 3 дня .
Обсуждение доклада состоялось в заседании 8 января 1903 г. и заняло собой все его дни.
8 января 1903 г. Некоторые гласные, недовольные отдельными положениями доклада, предлагали возвратить его «в представившую его комиссию для дополнения и исправления» и отсрочить его рассмотрение впредь до заключения финансовой комиссии.
«По выслушании представленных против этих предложений возражений членов подготовительной комиссии <...> С. Н. Худекова и П. П. Дурново, собрание, не находя оснований к отсрочке, <...> обратилось к рассмотрению <...> по пунктам» . В ходе обсуждение «С. Н. Худеков внес в Думу предложение о приглашении на юбилей Петербурга городских голов российских городов и мэров городов иностранных государств» .
10 января 1903 г. Весь этот день говорили о намеченной постройке нового здания Думы. Не всем был по душе предлагаемый комиссией вариант. «Наше здание Думы на Невском неудовлетворительно, неэстетично, тесно, но зато оно в центре города. <...> Говорят, Петербургская сторона – колыбель Петербурга. Но она не удержала за собой своего первоначального значения, и колыбель переехала на Невский проспект, зачем же город будет ее насильственно водворять обратно на Петербургскую сторону. <...> Но кто же мешает городу распростится и с каланчей, и с безобразием? Для этого стоит только перестроить здание Думы, сделать ее красивым. <...> Надо лишь обратиться к талантливым художникам и архитекторам». Предлагали возвести здание возле существующего, но: «Сосед Думы не согласится отдать „Милютины ряды” и за 5 миллионов. Приобретение же бывшего дома Жербина (на Михайловской площади) и соседнего с ним дома Кочкурова обойдется еще дороже».
«По предложению С. Н. Худекова, Дума приняла большинством 48 против 7 голосов следующее решение: „Избрать комиссию для представления подробных соображений о перестройке Думы на нынешнем месте, а в случае невозможности перестройки – о постройке нового здания на другом месте”
Комиссии дана полная свобода иметь в виду и дом бывший Жербина, и Милютины ряды и вообще все более или менее подходящие места» .
17 января 1903 г. «На очереди предложение С. Н. Худекова: пригласить на юбилей Петербурга представителей российских и иностранных городов. Многие гласные в смущении. Во что обойдется Петербургу приглашение? <...> Придется ли гостям дать и гостиницу, и экипажи, и полное содержание? Или просто ограничится обедом».
Одни полагали, что специально приглашать никого не надо: «кто хочет, пусть сам придет», другие же были против приглашения иностранцев, третьи, напротив, напоминали про «окно в Европу» и настаивали на том, что иностранцев нельзя не пригласить. Еще звучало, что «стыдно проесть и пропить 300.000 рублей», а следует тысяч пятьдесят потратить в пользу бедных.
«Инициатор вопроса <...> С. Н. Худеков предложил открыть кредит в 200.000 рублей на расходы по устройству юбилейных гуляний, празднеств и по приему гостей».
Закрытой баллотировкой 44 голосами против 9 это предложение принято. Постановили: «Представить подготовительной комиссии известить о предстоящем праздновании двухсотлетия основания С.-Петербурга городские управления как русских, так и иностранных городов, преимущественно тех, которые посещались Петром Великим. В извещениях этих должны быть помещены просьбы: сообщить о намерении прислать представителей».
«Все распоряжения и приготовления по юбилейной части возложены на юбилейную комиссию с участием Управы. Предстоит масса работы, и комиссия, по предложению г. Худекова, с нынешней же недели будет собираться ежедневно. Дума предпочла освободить Управу от исключительных занятий по юбилею, так как это затормозило бы все текущие городские дела месяца на четыре» .
22 января 1903 г. В этот день заслушивались и осуждались предложения гласных. Гласный В. А. Александров предложил устроить педагогическую выставку и съезд. «По выслушании объяснения члена юбилейной комиссии С. Н. Худекова о соображениях, по которым устройство какой бы то ни было выставки не включено в программу юбилейных торжеств, а также и заявление председателя комиссии по народному образованию П. А. Потехина о невозможности устроить проектируемую выставку в оставшийся короткий срок, собрание постановило: <...> вопрос, не связывая его с предстоящим празднованием юбилея, оставить открытым» .
Закончился этот день предложением завершить внесение юбилейных предложений.
Однако, еще одна идея, отвергнутая большинством юбилейной комиссии, очень понравилась гласным. Управа предложила доклад от 19 марта 1903 г. «Об исходатайствовании <...> Всемилостивейшего разрешения об учреждении особого нагрудного знака для лиц, входящих в состав городского общественного управления» по случаю юбилея С.-Петербурга. Инициаторы указывали на то, что в последние годы чествование значимых событий «сопровождается учреждением особых в каждом отдельном случае нагрудных знаков для лиц, в той или другой мере прикосновенных к празднуемому событию» . Этот доклад был представлен в Думу 26 марта 1903 г. (заседание 26 марта 1903 г.). Большинство в 42 голоса против 22 проголосовало за учреждение особого знака. «Гласные Е. И. Кедрин, А. И. Ковшаров, А. Г. Редько и С. Н. Худеков заявили о своем особом мнении по этому вопросу» . К моменту публикации к особому мнению присоединились другие гласные, всего 8 человек.
В нем заявлено, что авторы относят данное постановление к «выходящим из круга ведомства и власти, законом предоставленной С.-Петербургскому общественному управлению.
По ст. 1 Гор. Пол. 1892 г. общественное управление городских поселений ведает дела о местных пользах и нуждах. В ст. 2 того же Положения содержится точное и вполне исчерпывающее перечисление предметов ведомства городских общественных управлений, к числу которых никаким толкованием нельзя отнести ходатайства об учреждении знаков отличий. Таким образом, вышеуказанное постановление Думы является ходатайством не о местных пользах и нуждах населения столицы, а о личных пользах самой малочисленной группы жителей, а именно – самих же гласных <...>. Городская управа вышла из пределов своей компетенции <...> и городской голова не должен был вносить этот доклад на разрешение Думы, тем более ставить его на очередь раньше разрешения других докладов, имеющих несравненно более важное для города значение», как например, ранее доклада об устройстве электрических трамваев на Невском проспекте .
В интерпретации «Петербургской газеты» эта ситуация выглядит так:
«За что, однако, дать значки? За юбилей? Но ведь юбилей-то справляет весь город, а не Дума с гласными. Следовательно, значки скорее следовало бы дать всем жителям Петербурга <...>. Юбилейная комиссия отклонила проект об украшении гласных значками, но он все-таки вносится в Думу Управой. Да и удобно ли самим гласным <...> хлопотать об украшении их какими-то значками?» .
24 апреля 1903 г. было опубликовано Высочайшее повеление «об установлении наградного знака для лиц, служащих по С.-Петербургскому городскому общественному управлению в память двухсотлетия города С. Петербурга» .
Юбилей приближался, комиссия заседала регулярно, и также регулярно «Петербургская газета» стала информировать читателей о том, что и как готовится.
Часть публикаций под общим заголовком: «К юбилейным торжествам г. Петербурга» подписывалась псевдонимом: Новый .
28 марта 1903 г.: «Об устройстве народных гуляний»
«Днем для этих гуляний избрано 18 мая.
Юбилейная комиссия предложила своему сочлену С. Н. Худекову совместно с комитетом попечительства» о народной трезвости «разработать программу увеселений на предполагающихся народных гуляниях. Выражено <...> желание, чтобы в программу были включены различного рода состязания: лазание на мачту, бег и т. д. Раздача призов должна лежать на обязанности города.
На все народные гуляния публика будет допускаться бесплатно: вопрос о доступе в закрытые театры, в виду поддержания порядка и уменьшения наплыва публики, остался пока закрытым.
На устройство гуляний решено отпустить 20.000 руб.
Нам известно, что вчера попечительством о народной трезвости, совместно с С. Н. Худековым, во всех деталях подробно разработана полная программа увеселений, сделан выбор пьес для открытых сцен, намечены живые и туманные картины, соответствующие предстоящему торжеству, установлены состязания для народа и пр., и пр. Вся эта программа будет представлена на утверждение юбилейной комиссии во вторник на будущей неделе» .
3 апреля 1903 г.: «Заседание юбилейной комиссии».
«Член комиссии С. Н. Худеков представил собранию программу народных гуляний, составленную им при участии С.-Петербургского попечительства о народной трезвости. Программа вполне отвечает народным вкусам. Между прочим, предполагается постановка исторических пьес и картин из Петровской эпохи. Народные гуляния решено было устроить в 8 местах, но в настоящее время выяснилось, что Василеостровский театр и театр общества народных развлечений в селе Александровском не могут быть уступлены. Таким образом, комиссии приходится ограничиться гуляниями: в Народном доме Императора Николая II, Екатерингофе, Петровском парке, Таврическом саду, на Стеклянном заводе и на Выборгской стороне. Вход на гуляния будет бесплатный.
Что касается устройства на сцене Народного дома Императора Николая II юбилейного спектакля, то Попечительство о народной трезвости представляет в распоряжение города билеты на места. Городское управление распределяет их по своему усмотрению. Часть их предполагается послать гласным, часть учебному персоналу городских училищ, часть служащим в городском управлении.
В том же заседании рассмотрена комиссией программа юбилейных состязаний. В число номеров намеченных состязаний включены, между прочим, велосипедные гонки и народные гребные гонки.
На члена комиссии С. Н. Худекова возложен труд выбора и приобретения призов для означенных состязаний. Юбилейная комиссия отпустила на покупку их 8.500 рублей».
Там же: «Юбилейная кантата».
«Гласный С. Н. Худеков известил вчера юбилейную комиссию, что текст юбилейной кантаты и музыка готовы, причем автор текста не пожелал взять никакого вознаграждения за свой труд.
По мнению С. Н. было бы для города своевременным озаботиться составлением оркестра для исполнения этой кантаты в честь Державного Основателя во время торжеств у памятника Петру I.
Состав оркестра предполагается из 600 человек.
Вся организация музыкальной части для исполнения кантаты исчислена в 1500 руб.»9 апреля 1903 г.: «Кто будет приглашен на юбилей» (о совместном заседании юбилейной комиссии и Управы).
«Художники, архитекторы, скульпторы, декораторы заняты украшением столицы ко дню юбилея. Проявляет много труда Городская Управа и юбилейная комиссия. Совместные заседания этих двух исполнительных органов происходят еженедельно <...>.
Собрание решило послать приглашения только в те иностранные города, которые посетил Петр I, и которые имеют непосредственное отношение к его завоевательной и государственной деятельности. Таких городов намечено 33. Затем будут посланы приглашения в 66 русских городов».
Там же: «Выдающиеся художественные работы. (Беседа с художником В. М. Лопатиным)»
В. М. Лопатин в роли уполномоченного общества взаимопомощи художников представлял юбилейной комиссии проекты украшения Петербурга. С ним беседовал корреспондент газеты.
«– Крупной работой с художественной точки зрения <...> следует считать убранство Знаменской площади, где сооружается памятник императору Александру III. Здесь решено поставить декорацию, изображающую три исторических момента: на одном панно будет изображен унылый финский ландшафт: топкое болото, низкий берег Невы, сосновый лес – это момент, предшествующий основанию Петербурга. Другое панно показывает раскинувшийся огромный город, с величественными памятниками, храмами, с рекой, одетой в гранит, и т. д. То Петербург в его современном виде. Эти два художественные произведения возникли по мысли С. Н. Худекова. Общество предполагало поставить на Знаменской площади только арку и панно, изображающие Петра Великого в момент спасания рыбаков на Лахтинском побережье.
– Разве этого панно уже не будет здесь?
– Нет, оно останется своим чередом … <...>
Затем, будет представлять интерес убранство Михайловской улицы и здания Думы. Посредине, где теперь стоит книжный киоск, будет устроен красивый фонтан в стиле Людовика XIV, увенчанный золотым орлом. По бокам фонтана, на известном отдалении поставятся высокие мачты, с перекинутыми между ними гирляндами зелени. У подножия мачт ниши из тропических растений, в глубине которых будут находиться бюсты Державного основателя столицы и ныне царствующего Государя Императора. Много ценных указаний по украшению Михайловской улицы сделано С. Н. Худековым» .
25 апреля 1903 г.
«В заседании юбилейной комиссии рассмотрено ходатайство кружка спортсменов об устройстве по случаю юбилея целой серии спортивных, преимущественно атлетических состязаний в Таврическом саду, с тем, чтобы город назначил на эти состязания несколько призов». Собрание «возложило на члена комиссии С. Н. Худекова труд приобретения этих призов и передачи их кружку. Стоимость этих призов была определена в 500 руб., но С. Н. Худеков заявил комиссии, что новых ассигнований на это дело не требуется, так как у него имеется остаток от 35.000 руб., ассигнованных на призы для народных гуляний» .
1 мая 1903 г.
«В виду отмены раута и парадного спектакля в Мариинском театре соединенное собрание решило оставшиеся от этого суммы 8.000 руб. употребить на угощение в антрактах присутствующих в Народном доме гостей.
Труд по устройству спектакля в Народном доме и выработке программы приема гостей в нем возложен комиссией на гласного С. Н. Худекова» .
3 мая 1903 г.
«…парадный спектакль для приезжих гостей и депутаций будет дан в Мариинском театре в воскресенье, 18 мая. Поставлена будет опера „Жизнь за царя”. В фойе театра и коридорах ярусов предполагается устроить открытые буфеты с чаем и прохладительными напитками.
Таким образом, предположенный на тот же вечер с особо составленной программой спектакль в Народном доме не состоится, а в нем будет дана конкурсная пьеса и исполнена торжественная кантата М. М. Иванова на слова К. К. Случевского».
Еще сообщено, что зал Дворянского собрания, вмещающий в себя до 800 человек, оказался мал для парадного обеда, на котором ожидается присутствие до 1.400 человек. Поэтому предполагается перенести его в зал Народного дома, «если <...> не встретится препятствий со стороны попечительства о народной трезвости.
Обед этот может быть соединен с отмененным в зале Думы на 16 мая раутом, на который могут быть приглашены и дамы» .
7 мая 1903 г.
«Городская юбилейная комиссия, заседающая в настоящее время через день, выделила из своей среды подкомиссию в составе городского головы П. И. Лелянова, гласных С. Н. Худекова, П. П. Дурново и членов Управы В. С. Петрова, И. П. Медведева и В. А. Троицкого» .
12 мая 1903 г.«На приглашения города отозвались около 30 иностранных городов и 50 русских <...> Всех депутатов будет свыше 250 человек, не считая представителей полков. Общая цифра иногородних гостей определяется до 350 чел. Будут, между прочим, приглашены редакторы-издатели (по предложению С. Н. Худекова) толстых (ежемесячных) журналов. Послано около 150 приглашений выдающимся ученым, литераторам, художникам и артистам.
Приезжающие депутации из столичных городов будут встречаемы городским Головой и членами юбилейной комиссии, все же остальные – товарищем городского Головы С. А. Тарасовым и членами Городской управы» .
14 мая 1903 г.
«Обывателям столицы предоставляется в день 16 мая украсить дома свои флагами» – по Высочайше утвержденному порядку проведения празднеств .
15 мая 1903 г. В рубрике «Театральное эхо»: «Репетиция торжественной кантаты»
«13 мая состоялась репетиция торжественной кантаты, сочинения М. М. Иванова, которая будет исполнена 16 мая на Сенатской площади.
В репетиции, происходившей в присутствии нескольких высокопоставленных лиц, а также автора кантаты, приняли участие полковые музыканты, численностью около 250 человек, полковые певчие в количестве 400 человек и ученики начальных городских школ.
Дирижировал всей этой многочисленной звуковой армией капельмейстер л.-гв. 1-го стрелкового батальона г. Сабателли <...>
Репетиция происходила на Сенатской площади между 10 и 12 часами для, и хотя кроме ее участников, да немногих близко стоящих лиц, о ней никто не был предупрежден, тем не менее послушать ее собралось довольно много народу» .
15 мая 1903 г.: «Призы и подарки».
«Организацией всякого рода состязаний (кроме гонок гребных судов) заведует член юбилейной комиссии С. Н. Худеков. На него, между прочим, был возможен выбор призов, которыми будут награждаемы городом „победители” на юбилейных состязаниях. Ассортимент призов оказался весьма разнообразным: для одних предназначаются изящные серебряные стопки, для других – красивой формы серебряные стаканы, для третьих – массивные серебряные спичечницы, для четвертых – серебряные ложки и серебряные с цепочкой часы и т. д.
На каждой вещи роскошный эмалированный герб города Петербурга, даты „1703–1903” и надпись „в память 200-летия от С.-Петербургского городского общественного управления”».
«Город будет украшен только 16 мая, а 17 все декоративные украшения будут убраны».
И, наконец, день юбилея наступил. Накануне торжеств, 15 мая 1903 г. в стенах Думы был устроен торжественный пунш.
«Это был, можно сказать, исторический пунш… На нем присутствовало около 600 лиц, в том числе более 100 городских голов русских и иностранных городов <...>
У входа в гостиную гостей встречала блестящая группа членов Управы <...> После рукопожатий и поклонов гости проходили в Александровский зал. Здесь они попадали в общество членов юбилейной комиссии. Здесь находились П. П. Дурново, С. Н. Худеков, М. Н. Бенуа» Гости проводили время за чаем. «Прошло около часу времени. В переполненный думский зал прибыл в сопровождении г. градоначальника г. министр внутренних дел В. К. Плеве». Началась основная программа пунша, подали шампанское, говорили речи .
Весь следующий день 16 мая 1903 г. город жил торжествами, а вышедший назавтра номер «Петербургской газеты» был посвящен рассказу о них. Сразу несколько корреспондентов, побывав в разных уголках города, делились своими впечатлениями. Здесь придется ограничиться лишь теми фрагментами этого события, к которым так или иначе был причастен С. Н. Худеков, опустив всю торжественную часть, включая официальное открытие Троицкого моста.
На весь разворот газеты – заголовок: «День двухсотлетия Петербурга» .
А вот что сообщалось:
«Внешнее убранство города».
«Убранство города, правду говоря, могло быть лучшим. Во всяком случае, судя по тому, что писалось в течение с лишком двух месяцев, можно было бы ожидать значительно большего. <…> Так, например, сулили все убранство Петербургской стороны исполнить в духе петровского времени, иначе говоря, придать этому уголку города его первобытную физиономию, но ничего подобного в действительности не было. Местность возле Троицкого моста тоже убрали много скромнее, чем проектировали».
«Убранство Михайловской улицы, или вернее, въезда в нее, не отличается какой-нибудь фантастичностью. Хороши лишь два обелиска в стиле Людовика XIV-го. Быть может, в работах художников заметно много старания, много изучения требуемой эпохи, но выполнение их эскизов вышло ремесленным, как это мы видим в портретах Петра I и Государя Императора Николая II <…> Между обелисками устроен фонтан, который, однако, не сразу заметен. Его следовало сделать выше».
«Площадь перед Николаевским вокзалом уставлена гигантскими щитами, украшенными живописным панно. <…> Панно, нужно отдать ему справедливость, написаны довольно плохо <…>
В общем, город разоделся очень пестро, очень празднично, а главное, „способствовало его украшению солнце, которое в течение всего дня ярко сияло…»
«Два часа дня. Народные гуляния».
«В Петровском парке».
«Больше всего народу собралось, как и следовало ожидать, в Петровском парке, который к юбилею принял очень нарядный вид.
При входе устроена красивая арка с золочеными гирляндами, белыми вазами и двумя нишами с бюстами Императоров Петра I и Николая II. Далее обращает на себя внимание панно, изображающее момент основания Петербурга <...>, тут же стоит прекрасно исполненная статуя Петра Великого с топором в руке; по обеим сторонам сцены помещаются картины: торжество по поводу заключения Ништадского мира и глухие финские болота близ Невы и на опушке леса могучая фигура Основателя Петербурга.
На сцене идут „юбилейные” пьесы: комедия в 2-х действиях „Саардамский корабельный мастер”, русская быль Н. А. Полевого „Дедушка русского флота”», «комедия-анекдот „Царская трость или деревянный ходатай”; кроме того, выступают разные гимнасты, клоуны, народные певцы, акробаты, фокусники и т. п.
Кроме того, в парке устроены различные спортивные состязания, как то: гонки на яликах, на велосипедах, лазание на мачты и бег взапуски. Победителям раздавались призы от городского общественного управления и от Спб. градоначальника генерал-адъютанта Клейгельса.
Закончилось гулянье „огненной потехой”, т. е. фейерверком на пруду <...>
Раздача призов происходила около восьми часов вечера, после чего, прерванное на минуту веселье снова продолжалось до часу ночи».
«В Василеостровском саду и Александровском парке».
«Тут и публики меньше, да и развлеченья пожиже.
На открытой сцене, с поддельной гримасой веселья на лице , лицедействуют всё те же балаганные „артисты”. В саду публики мало, да и та <...> постепенно расходится, так как действительно там нечего делать, и гусляры, и баяны, в придачу к чревовещателям и клоунам с собаками, мало интересуют даже самую невзыскательную публику.
Тут тоже состязания, тоже лазают на мачту, бегают в мешках, под ведром и т. д.»
«За Невской заставой».
«Здесь публика своя, особенная, тут не встречаются и полуинтеллигенты, а только исключительно фабричные рабочие и мастеровые, которые отнеслись очень радушно ко всем развлечениям.
Шутка Чехова „Предложение”, водевиль „Простушка и воспитанная”, большая пьеса Чиргонина „Двести лет тому назад или основание Санкт-Петербурга” <...> Устроители народного гулянья имели шумный успех, даже сумели дать публике и немного серьезной комедии, а именно Островского „Женитьбу Бальзаминова”.
В конце гулянья были танцы под оркестр военной музыки и очень удачный фейерверк».
«В Летнем саду».
«„Петровская неделя” еще не видела такого удачного дня, как вчера; и выставка, и диорама, и процессия еще не привлекали такой массы публики, как вчера. Не только Летний сад, но и Лебяжье шоссе, набережная Невы и Фонтанки и Марсово поле представляли из себя живой муравейник. около 10 часов вечера раздался сигнальный выстрел, и затем начались „потешные огни”».
«Пять часов».
«Уже к пяти часам вечера тротуары были буквально залиты морем голов, экипажи двигались с черепашьей скоростью <...> Но несмотря на неудобство движения по тротуарам и в вагонах конки, настроение публики было самое мирное, всюду улыбающиеся лица; движение громадной толпы совершалось в возможном порядке, чересчур „веселых” лиц не было и следа <...> разряженная толпа со значками, флагами и медалями» (все это тут же продавали торговцы вразнос) «в руках, на шляпах и пальто представляла исключительную и оригинальную картину».
На следующий день 18 мая 1903 г., когда праздничные украшения были уже убраны, пишущие в газету начали делиться своими впечатлениями:
«Юбилейные впечатления». (Подпись: В. Черняев)
«Аляповатые мачты и колонны по углам улиц, пестрая вереница флагов на домах, статуи, фонтаны <...> вся эта пестрая мишура украшений ничуть не украсила бы Петербурга, если бы Господь Бог не принарядил его в тот редкий наряд, в котором так эффектно и красиво выглядит Северная Пальмира. Он даровал юбилею исключительный теплый, солнечный день с безоблачным небом, без ветра, без пыли… Он даровал густую зелень вполне распустившихся садов и одел Петербург в зеленую раму дерев, голубую – Невы и неба, и оттого картина шествия судов, крестного хода, парада – была картиной необыкновенно красивой, радостной и торжественной» .
«Народные гуляния».
Они, по мнению автора, «оказались весьма удачными. Все гуляния отличались многолюдством и, в общей сложности, доставили удовольствие более чем двумстам тысячам жителей Петербурга.
16 мая положительно весь Петербург высыпал на улицу. В домах осталась, быть может, шестая часть всех петербуржцев.
<...> количество посетителей народных гуляний выразилось в следующих цифрах: в Петровском парке за весь день перебывало сто три тысячи посетителей, в Александровском парке – пятьдесят две тысячи, на Стеклянном заводе – девять тысяч, в Екатерингофском парке – сорок пять тысяч. Кроме того, масса народу было в Литейном саду, в Таврическом саду, в саду общества устройства народных развлечений и др.
Вообще, юбилейные народные гуляния надо считать безусловно удачными.
Несмотря на такую массу посетителей, во всех местах, где происходили гуляния, царил строгий порядок» .
Мероприятия, приуроченные к юбилею, народными гуляниями не ограничивались.
В номере газеты за 18 мая 1903 г.: «Юбилейный обед в Меншиковском дворце».
«Около семи часов вечера к зданию» 1-го Кадетского корпуса «стали подъезжать устроители этого юбилейного обеда, члены юбилейной комиссии, городской голова П. И. Лелянов, члены Управы, гласные и др.» На обеде присутствовали главы городов, иностранные гости. «Визави городского головы и мэров Парижа и Берлина заняли места члены много потрудившейся юбилейной комиссии: генерал П. П. Дурново, С. Н. Худеков, А. И. Кабат» и др.
Номер за 19 мая 1903 г.: «Юбилейные гонки по Средней Невке. На веранде речного яхт-клуба».
Присутствовали Лелянов, мэры европейских городов. Также упомянуты среди публики некоторые гласные и «несколько молодых мировых судей (А. С. Худеков и др.)» .
Номер от 22 мая 1903 г.: «На завтраке у французов».
«Вчера президентом муниципального совета г. Парижа и членами делегации был предложен представителям Петербургского городского общественного управления и петербургской прессы интимный, но роскошный завтрак в ресторане Кюба». Среди присутствующих представителей общественного управления упомянут С. Н. Худеков. Гости разъехались «в исходе третьего часа» дня .
В заключение рассказа о праздновании 200-летнего юбилея Петербурга можно привести фрагмент публикации в журнале «Народное хозяйство» (подпись: Ординарный обозреватель).
«Петербург 16¬–18 мая отпраздновал свое 200-летие. На эти три дня распределены были собственно разные моменты празднования юбилея городским общественным управлением; населению же, вопреки первоначальным предположениям, для этой цели представлен был только один день, в смысле возможности гуляния по улицам Петербурга и созерцания его юбилейного убранства. Согласно сделанному распоряжению, с 16 по 17-ое мая все украшения должны были быть убраны. Такой кратковременностью уличного празднования и разными разговорами по этому поводу, быть может, объясняется более чем скромное участие петербургских домовладельцев в украшении их домов. Даже в таких центрах, как Невский проспект, едва ли был десяток домов, на которых кроме старых флагов красовались какие-либо украшения, специально предназначенные к ознаменованию данного юбилея. Город если несколько и украсился, то почти что на счет одних городских доходов городским управлением. Конечно, по сравнению с предшествующими 100-летним и 150-летним юбилеями, когда о них мало кто и вспомнил, мы сделали большой шаг вперед. Уже одно то, что во главе празднования стало петербургское общественное управление, а не административные или военные учреждения, как-никак свидетельствует о существенных успехах нашей общественности со времен великой реформы 19 февраля. Но, тем не менее, факт остается фактом: празднование 200-летия города Петербурга надо признать очень скромным по сравнению с тем значением, какой имел Петербург в развитии всех сторон русской жизни…»
12 мая 1903 г. (заседание 7 мая 1903 г.). Одним из предложений к 200-летнему юбилею С. Петербурга был проект инженера П. А. Борейши, представленный северной комиссией.
Речь в проекте шла о Синефлагской мели, расположенной в устье Большой Невы, между юго-западной частью Васильевского острова, с одной стороны, и островами Канонерским и Гутуевским с другой. Обычно ее использовали в качестве песчаного карьера. Борейша предлагал поднять мель, а образовавшемуся таким образом острову площадью около 200.000 кв. саж. дать имя Императора Петра Великого.
Однако, в рассматриваемое время у этой территории был неопределенный статус. Ожидали, что Правительствующий Сенат вынесет решение, принадлежит ли мель городу или порту. Именно на это обратила внимание финансовая комиссия, давшая заключение по этому многомиллионному проекту. Кроме этого, указывалось на несогласованность проекта комиссией, разрабатывающей меры охранения города от наводнений.
«Предложение северной комиссии», по мнению С. Н. Худекова, «ни с юридической, ни с практической точки зрения не выдерживает критики: „нельзя делить шкуру неубитого медведя”. Может быть, Сенат решит, что отмель вовсе не принадлежит городу, а Дума будет говорить о миллионах на превращение отмели в остров!»
Дума вынесла решение, что «за невозможностью уже связать осуществление проекта северной комиссии с предстоящим празднованием юбилея столицы» вопрос «теряет характер срочности и может быть обсужден впоследствии, после вынесения решения Правительствующим Сенатом об отношениях города и портового ведомства» .
26 марта 1903 г. обсуждались доклад Управы и заключение финансовой комиссии о назначении денежной награды делопроизводителю городской Управы Ф. Н. Васильеву за 25-летнюю службу. Собрание определило награду в размере годового оклада. «Гласным С. Н. Худековым заявлено о желательности выработки на будущее время каких-либо правил относительно исчисления размера назначаемых Думой за долголетнюю службу наград по окладу последней занимаемой награждаемым должности лишь при условии занятия им этой должности в течение определенного срока». Предложение переждано в Управу .
Заседание 30 июля 1903 г. «Прочтен доклад городской Управы о найме дома г. Базилевского для помещения больных хроников». Аренда дома Базилевского на Петербургской набережной, где помещалось отделение городских богаделен, обходилась городу в 10.000 руб. Эта сумма «при некоторых еще побочных обстоятельствах, осложняющих наем этого помещения, показалась для многих гласных слишком высокой <...>
С. Н. Худеков признавал более выгодным взамен столь дорогой аренды построить собственное здание для призрения хроников. Подходящим местом <...> был бы участок, подаренный городу С.-Петербургским земством. Он настолько обширен, что выделять из него можно для этой цели не 1.000 кв. саж., а три десятины». Имелся в виду участок близ станции Суйда. Предложение было принято на рассмотрение. Дума же постановила взамен десятилетнего контракта заключить с Базилевским контракт на 1 год .
В том же заседании 30 июля 1903 г. был заслушан доклад Управы о сборе с торгово-промышленных документов. По мнению гласных, он «отличался неполнотой данных», и по предложению С. Н. Худекова, был возвращен «для более обстоятельной разработки вопроса» .
8 октября 1903 г. В Думу с ходатайством обратились содержатели ресторанов и буфетов с крепкими напитками, торгующих по 1-му и 2-му разрядам, об уменьшении им сумм раскладочного трактирного сбора.
«Они разоряются. Запрещение торговли после 2 часов ночи поставило их в безвыходное положение, и только скидка 45.800 р. трактирного сбора могла бы их хоть немного поддержать. Управа согласилась на скидку в 11.000 рублей <...> С. Н. Худеков находил возможным пойти навстречу их ходатайству». Дума постановила: «ходатайство содержателей ресторанов и буфетов об уменьшении суммы причитающегося с них раскладочного трактирного сбора отклонить» .
15 октября 1903 г. (заседание 15 октября 1903 г.). Обсуждался доклад Управы о зачислении городскому садовнику В. И. Визе в действительную службу по городскому общественному управлению периода времени с 1 января 1882 г. по 1 мая 1889 г., «в течение которого он, Визе, исполнял безвозмездно обязанности помощника городского садовника». Собрание постановило: зачислить в действительную службу Визе этот период.
«Гласным С. Н. Худековым внесено предложение, чтобы при зачислении г. Визе в действительную службу прежней его безвозмездной деятельности по исполнению обязанностей помощника городского садовника, с г. Визе взыскана была та сумма процентного отчисления в пенсионный капитал, какая с него причитается, согласно пенсионному уставу и последующим постановлениям Думы». После сделанных им пояснений, собрание постановило: взыскать с Визе сумму в пенсионный капитал на указанных С. Н. Худековым основаниях» .
И дополнительно. В субботнем номере «Петербургской газеты» за 12 апреля 1903 г. в рубрике «Вчерашние собрания» опубликована заметка «В Обществе попечения об окончивших городскую школу» – о первом годовом общем собрании членов названного общества. Сообщается, что в ходе собрания была выражена глубокая благодарность «за бескорыстные труды и постоянную работу на пользу общества председательнице Н. А. Огаревой, попечительнице мастерской Н. А. Худековой» и другим. Кроме того: «В почетные члены избран Н. С. Худеков; в члены правления: <...> Н. С. Худеков» и др.
В 1898 году появился в «Петербургской газете» цикл публикаций Худекова, имеющих вид дневниковых записей. Так он и был назван: «Ежедневник», и как вариант, «Дневник». Статьи подписывались: «–ков», в дальнейшем – «С. –ков». Тематика их весьма разнообразна, автор делится своими мыслями по широкому кругу вопросов, много внимания уделено культуре. Они все интересны, но в соответствии с темой исследования была выделена та их часть, которая имеет отношение к городскому самоуправлению.
Часть публикаций «Ежедневника» уже нашла свое место в этой работе. Здесь представлен обзор остальных.
«16-го октября.
«В последнем заседании Думы некоторыми гласными было подано много заявлений <...>
– Фу! Этому конца нет! шепчут друг другу нетерпеливые гласные, жаждущие скорее перейти к очередным делам. <...>
Надо радоваться такому явлению, а не печаловаться об нем. Это доказывает, что представители от города серьезно относятся к своим делам. <...>
Пускай же гг. гласные не смущаются брюзжанием некоторых нетерпеливых собратьев и сыплют свои заявления на просмотр Думы. Это покажет, что Дума проснулась от многолетней спячки и вступила на настоящий путь живого дела, которое в скором будущем несомненно даст добрые плоды» .
«26-го октября.
«Утверждают, что пересмотр гражданского чинопроизводства ожидается в скором времени. Проект разработан и будет решен в недалеком будущем.
Говорят, что новая табель о рангах сведется на значительно меньшее число чинов. <...>
Некоторым, „усидчивым” чиновникам, считающим дни и часы до времени своего производства в следующий чин, предстоящая реформа может быть и не понравится. Но… поворчат старички-асессоры и перестанут! Ведь уничтожены же чины секунд-майоров и просто майоров, и Нева своего русла не изменила!
При настоящем порядке, польза чинов заключается только в том, что они служат способом получения личного и потомственного дворянства <...>. В служебной же практике они иногда имеют даже и отрицательную сторону; это тормоз для назначения на места способных и достойных лиц, не выслуживших еще определенного для должности чина. Впрочем, в силу новых требований жизни, и обязательность „чина” предъявляется все меньше и меньше. В уездной иерархии чины почти утратили значение. <...> В финансовом и особенно судебном ведомствах, для получения места „чин” давно не играет роли. Образовательный ценз – лучший входной билет в учреждения! <...>Не все ли равно профессору, в каком бы он ни был чине?
Увы! В наш материальный век все сводится к „содержанию”. Честолюбие у людей далеко не то, что в былые времена!.. Увеличение денежного вознаграждения, вот главный стимул, двигающий „чиновника”, а повышение в „чине” давно уже не влечет за собой повышения „оклада”. потому новая сокращенная табель о рангах едва ли вызовет „недоразумения”.
Во всяком случае, надо полагать, что даже и сокращение гражданских чинов будет только переходной ступенью к совершенному их уничтожению и к замене чем-либо новым, т. е. классификацией по занимаемым должностям. <...>
Уже давно, вместо прежнего „чиноначалия”, у нас установилось „местоначалие”. Уважают не столько по чину, сколько по месту!…» .
«22-го ноября.
«В думских собраниях снова возбуждаются ходатайства о лишении волостных судов права приговаривать к телесному наказанию крестьянское население. <...>
Очевидно, что розги отжили свой век. Верующих же в их целебное свойство даже в среде темного, мало озаренного светом просвещения крестьянства, делается все меньше и меньше!»
«24-го ноября.
Мысли об обществах трезвости .«27-го ноября.
О вызывающей большие претензии работе кандидатской комиссии. О произвольном толковании результатов баллотировок городским Головой .
«29-го ноября.
О заседании Думы 25 ноября, переросшем практически в скандал, когда гор. Голова вынужден был прервать заседание. Об неуступчивости обеих сторон.
«Я склонен думать, что если такой способ „прений” будет устранен в будущем, и если всякое „уклонение” от вопроса, особливо в сторону „личностей”, будет своевременно остановлено, без мироволения кому бы то ни было, – то думские дебаты войдут в столь желательное тихое русло <...>
Между тем, в настоящее время, при постоянно практикующемся порядке прений, после трезвого и спокойного обсуждения бывшего инцидента, никто, конечно, не погладит по головке ни лиц, повысивших свой тон, ни прямо-таки кричавших, но и не постановит обвинительного вердикта „да, виновен”, не прибавив к нему „но заслуживает снисхождения”» .«30-го ноября.
«Дума учредила почтенное число комиссий с очень заманчивыми ярлычками. В каждой комиссии обязательно кроется зародыш реформ и несомненно благих начинаний. <...> Нет гласного, который не был бы членом одной или нескольких комиссий. Все – „комиссионеры”!
Очевидно, что Дума вдохновлена самыми прекрасными намерениями. Она хочет работать; она жаждет принести свой труд и свое знание для приведения в должный порядок дорогой столицы <...>
Между тем, нападки на бездеятельность Думы продолжаются», они «сделались <...> общим местом <...>
Порицать и глумиться <...> – ведь это так легко! И притом тема всегда благодатная, для лиц, желающих <...> поколебать доверие к людям, несущим свой труд или за скудные гроши, или даже даром. <...>
Такие напоминания имеют, конечно, свою добрую сторону, но больно становится работнику, когда из какого-либо частного случая делается обобщение. <...>
Старание <...> Думы об изыскании новых источников дохода вызывает <...> вопли неудовольствия. С одной стороны – дайте всё и догоняйте Париж! С другой же – не смейте думать о налогах!
Этим наглядно сказывается вся несостоятельность выкриков о бездеятельности Думы, поставленной, по своему бюджету, в заколдованный круг…»«5-го декабря.
«Ходят слухи, что в скором времени будет обсуждаться вопрос об обращении государственного квартирного налога в городской сбор.
Если этому слуху суждено осуществиться, то наше столичное самоуправление вздохнет много свободнее. На улучшение городского благоустройства у него прибавится сумма в 678 тысяч, которые ежегодно собираются с нанимателей петербургских квартир.
Этот источник дохода давно должен принадлежать специально городу и не был использован Петербургом только благодаря халатности самой Думы.
Когда появилось распоряжение об этом налоге, то мне помнится, у бывшего тогда городского Головы вырвался сердечный вопль:
– Сколько раз я просил ввести этот налог, а гласные упорно отклоняли его. Вот и прозевали!
Слово „прозевали”, однако, не совсем верно, потому что в самом законе сказано, что введение государственного квартирного налога не исключает возможности учредить параллельно другой подобный же налог и в пользу городской казны.
Несмотря, однако, на такое объяснение, Думе и в голову не приходило брать с одного квартиранта „две шкуры” под разными только соусами. Она своим правом, вероятно, никогда и не воспользуется, радея об интересах обывателя.
Между тем, для Петербурга приращение ежегодного дохода на сумму в семьсот тысяч рублей составит крупный ресурс, который даст возможность восполнить множество пробелов городского хозяйства. <...>
Независимо, однако, от благоприятных последствий для городских финансов, настоящая реформа связана с решением еще другого вопроса о предоставлении избирательного права плательщикам этого налога.
Следует вспомнить, что и прежде, когда висел в воздухе квартирный налог в пользу городов – одним из тормозов к благоприятному его разрешению была трудность образования новой категории избирателей, квартирантов – не собственников.
Желательно, поэтому, чтобы в интересах тощей столичной кассы, в настоящее время не встретилось бы более препятствий к осуществлению реформы, ради трудностей согласования прав избирателей.
Никто не отрицает важности образования нового круга избирателей, но не менее значения имеет и переход в доход города такой крупной цифры, как 700.000 рублей.
Не затрагивая пока вопроса об избирательных правах квартирных плательщиков, вопрос этот мог бы быть разрешен как простая передача городу ежегодной суммы в том размере, в каком государство получает квартирный налог.
При таком толковании никакой ломки не потребуется» .«4-го января.
«Старая Дума похоронена, на смену ей призван новый состав гласных, который в течение одного года своей жизни не успел еще прочно встать на ноги. <...>
Перед нами доклад об ассигновании сумм на капитальные работы в городских зданиях и сооружениях на 1899 год. <...> Мосты, спуски, набережные, откосы, крыши, рамы, заборы, беседки, трубы и проч., по словам доклада, пришли в такую ветхость, что чуть ли не „за человека страшно!”. <...>
Такое милое наследство оставила старая Управа! Результаты ее хозяйства таковы, что <...> в будущем году нельзя ограничиться одними суммами на ежегодно ассигнуемый нормальный ремонт, но требуется городской заем в пять миллионов на неотложные расходы по исправлению одних только „недочетов”. <...>
Так, поневоле возникает вопрос: почему старая Управа не <...> думала о постепенном приведении в порядок тех зданий, где ныне оказались даже балки гнилыми?
Ответ известный – денег не было!<...> Такой ответ, однако, совсем не убедителен! И запасной капитал был, да сплыл, и деньги были; понемножку да полегоньку можно было рачительному хозяину сделать многое. <...>
Столичной Думой обыкновенно делались займы на определенные предметы: на постройку Невских мостов, на ломбард и пр., но займа на ремонт пока не производилось. Это – новое течение, выбивающее из старого русла всю систему городского хозяйства. <...>
Так не трудно хозяйствовать: понадобился ремонт – занял денег и крышу покрасил. Чудесно!»
Не любил князь Владимир Петрович Мещерский, редактор-издатель газеты-журнала «Гражданин», городское самоуправление. Не каких-то отдельных людей, не какую-то думскую партию, а вообще самоуправление как таковое. Доставалось от него по первое число всем и за всё. Любые неполадки городского хозяйства он громил как семь смертных грехов. Понятно, что у него был свой читатель, тем более, что поводов для критики всегда было предостаточно.
Публикации он представлял в форме дневника. В одном из них он писал:
«У швейцара одного дома сынок заболел корью. По требованию полиции он должен был своего сынка отвезти в детскую больницу, как больного заразительной болезнью. В детских больницах нигде нет мест, и его сынка кладут в какой-то сарай, будто бы барак, где помещают на чем-то вроде кровати, вместе с тремя другими детьми, из которых один был в дифтерите. Через три дня бедняга, сын швейцара, которого привезли веселым и бодрым, умирает от дифтерита…. Оказалось, что за неимением места детей кладут в те сараи, где нет никакого приспособления к детскому лечению, где нет детских сиделок, детской прислуги, где даже нет детского врача, и где детей помещают хуже, чем собак в животной лечебнице. <...>
Но больницы общие – для взрослых и для детей – так легко устроить в виде групп хороших бараков на разных пунктах окраин города, что очевидно, городская Дума, которая их не устраивает, а предпочитает миллионы бросать на ломбарды с убытком, на обогащение гг. Батиньолей – несет ответ преступника против народного здравия перед всякой из 120 миллионов совестью в России. <...>» . Это начало, дальше – больше.
С. Н. Худеков не выдержав, ответил Мещерскому в своей газете, в номере за 18 декабря 1901 г.
«Открытое письмо редактору „Гражданина”». (Подпись: Гласный).
«Князь!С глубокой горечью прочитал я ваш последний воскресный дневник, направленный по адресу Петербургской Думы.
Что это? Бред ли расстроенного воображения, галлюцинации или же зрело обдуманные речи? Нет, это не бред, а систематическая травля нашей Думы <...>.
Пока по ней били постольку, поскольку это могло приносить пользу городу и способствовать его благоустройству, я молчал. Так, мол, ей и надо! Бди! На то ты и называешься учреждением, где все делается гласно, при открытых дверях <...>.
Но теперь чаша переполнилась; бездоказательная белиберда приняла такую недобрую окраску, что молчание сделалось прямо-таки невыносимым.
Вы, князь, бросаете в гласных, а в том числе и в меня, такие обвинения, что замалчивать их значило бы соглашаться с обвинением.
По поводу единичного случая с больным ребенком, обобщая свои обличения, вы употребили столько грозных, страшнее самого жупела, слов, что за человека вообще и за Думу в частности становится страшно.
Вы говорите:
„Какая война, какая революция, какая эпидемия в истории человечества уносит столько людских жертв и вызывает столько кровавых слез – сравнительно с теми палачами России, которые вот уже 40 лет под маской самоуправления издеваются над всем, что страдает, над всем, что льет слезы, над всем, что умирает без защиты, без помощи, без надежды на просвет. Какие Мараты могут сравниться с нашими думскими тиранами! Да, на те десятки миллионов, которые за эти 40 лет так весело расхищены и брошены на ветер столичной Думой, давно Петербург мог иметь чистую воду из Ладожского озера или из артезианских колодцев, давно он имел бы десять новых больниц, давно бы он перестал быть клоакой заражения, местом смертной казни тысячей и тысячей неповинных жертв”…
И кто же эти кровожадные Мараты?
Гласные! <...>
Нет! я, как старый гласный, положительно протестую против привилегии, самовольно взятой на себя „Гражданином”, бросать в лицо такие ужасные обвинения. Я утверждаю и громко заявляю, что в Петербургской Думе <...> гласные честно занимаются своим делом, что верноподданнические их чувства находятся, вне всякого сомнения, и что название думских тиранов и людей без сердца направлено вами, князь, не по адресу.
Ваш „дневник” – это набор „ужасных” слов, по прочтении которых вам самим, старик князь, вероятно, стыдно сделается!
Я с цифрами и фактами в руках, как гласный, могу доказать, насколько голословны все ваши „страшные” речи! <...>
„Политикой” Дума никогда не занималась, оставаясь всегда в пределах законности и дарованных ей прав, действуя по точному смыслу „Городового положения”.
Она ведала и ведает хозяйственными делами, строго согласуясь со своими средствами, которые, увы, не всегда в состоянии удовлетворить главнейшие нужды, так как экономическое состояние столицы развивается далеко не пропорционально с ростом населения и возрастанием насущных его потребностей. Главный тормоз во всем не „бессердечность” и не отсутствие доброй воли у гласных, этих палачей, по вашим, князь, словам. Нет! виновата скудность городской казны, и каждый гласный в своих решениях должен обязательно сообразоваться с наличностью общественной кассы.
Еще вопрос князь? Укажите на те десятки миллионов, которые за эти 40 лет так „весело” расхищены и брошены на ветер столичной Думой.
Если вы, цифрами и фактами, этого не укажете, то да будет вам сугубо стыдно. <...> За 40 лет благоустройство Петербурга сделалось неузнаваемым! Если же многое несовершенно, если же многого недостает, то вина эта не на гласных, а на недостаточности средств! Попробуйте сделать новый налог для удовлетворения тех насущных потребностей, о которых так часто вы, князь, вопиете, то вы же немедленно ударите в набат и закричите: жить нельзя, городские налоги одолели.
А чем же удовлетворить требования, вызываемые жизнью? Не из личного же кармана могут гласные строить многомиллионный мост и проводить воду из Ладожского озера. А не сделай „того или этого”, тот же кн. Мещерский прозвонит: ничего не делают – расхищают! Недовернешься – бьют! Перевернешься – тоже бьют!
Критиковать в тиши кабинета, князь, легко. А попробуйте сами стать ближе к делу. Идите-ка в гласные, и картина думской жизни вам представится иная!..
Я, убежденный друг порядка, одинаково громко, как и вы, могу заявить и доказать, что как в мире нет совершенства, так и столичная Дума далеко не идеальна! <...> В этом направлении нельзя не приветствовать предстоящей реформы, на необходимость которой давно уже гласно указывалось в стенах самой Думы <...>. Сознание в необходимости „упорядочения” Думы давно созрело в умах многих гласных и ждет только своей очереди. Но никому из заседающих на углу Невского и Думской улицы не могло в голову придти, что гласные Дурново, Тарасов, Бочагов, Черногоров – это палачи! что гр. Мусин-Пушкин, Глуховской, гр. Бобринский <...> – все тираны Мараты! Все это – палачи России, „виновники” (подлинник „Гражданина”) ужасов человеческих страданий и мук, ежедневно терзающих тысячи людей, живущих в столице!
Согласитесь князь, это уже слишком! Конечно, вместо спокойного ответа на ваши „страшные” слова, можно точно также „набрать” целый столбец неумытых, хлестких выражений, но я из уважения к самому себе этого не делаю, представляя вам это занятие, право же достойное лучшей участи.
admin
Утверждено
О проекте
