Сколь непостоянен и изменчив мир! Ещё тысячу с небольшим лет назад политическая и этнографическая карта ойкумены совершенно отличалась от нынешней. Например, на северо-востоке Европы, на лесных просторах от Южного Урала до Лапландии, обитали различные финно-угорские народы, предки финнов, венгров, эстонцев, а также мордвы, марийцев, удмуртов и многих других, включая живущих ныне на Русском Севере и в Западной Сибири.

Сохранились не все представители данного этнического массива. Одним из народов, не доживших до наших дней, была мещера. Название этого народа, по всей видимости, происходит от слова "мачжар". Именно так, судя по поздним источникам, называла себя мещера в позднее средневековье. Её потомки ещё долгое время сохраняли особенности фонетики родного языка. В частности, их отличало твёрдое произношение "ч", что было непривычно для русского уха [18].

"Мачжар" (допускается и возможное диалектное "межчар" [13]) подверглось фонетической, а затем и орфографической обработке в древнерусском языке. Замена гласной в первом слоге и шипящего во втором делает новообразованный этноним созвучным таким древнерусским словам как вещий, мещати, мещенье, пещера [14,15] и создаёт иллюзию его "русскости", в том числе этимологической близости слову "мшара" - моховые болота. Не менее иллюзорно выглядит и версия трансформации в "мещеру" мордовского слова "мешкяр" - бортник [17].

Ещё сложнее добраться до корней первичного названия. Их ищут в словах других соседей и родственников мещеры. В слове "мачжар" слышат то марийское "меж" - "шерсть" (намёк на зипуны, носимые мещерой) [18], то балтское "меж" - лес [13] (и зачем понадобилось балтам, которые жили в точно таких же дремучих лесах, называть своих соседей "лесными людьми"?!), то самоназвание венгров "magyar" [17]. Но ведь летописи подчёркивали, что у мещеры был "свой язык" [11], который, увы, не сохранился.

Самое ранее дошедшее до нас письменное упоминание о мещере восходит к первой половине 13 в [7]. Церковное произведение Толковая Палея называет её в числе прочих народов, населявших будущую Россию [8]. Поздние летописи указывают её место обитания "... по Оце по реце, где потече в Вългу..." [11]. Здесь же, по соседству проживали родственные мещере мари, меря, мордва, мурома. Их предки входили когда-то в единую поволжско-финскую племенную группировку [2]. Не позднее 1 половины I тысячелетия нашей эры группировка распалась, а составляющие её племена в течение последующих веков значительно разошлись в языковом и культурном отношении.

Мещера, как и её соседи, представляла из себя союз нескольких родственных племён. По численности и сплочённости данное формирование заметно уступало многим другим племенным союзам. Отдельными островками она расселялась по обоим берегам Оки, между устьями Прони и Мокши. Далеко уходила на юг, до будущих границ Тамбовщины, и на север, до Клязьмы, где начинались владения мери. Осваивала среднее и нижнее течение Москы-реки, вступая в тесные контакты с проникавшими сюда с верхней Волги балтами. На нижней Оке мещера соседила м мордвой и муромой. В местах очерченного ареала и ныне протекают речушки и стоят населённые пункты с названиями - Мещериха, Мещерское, Мещериново, а также Можарская, Можаровка, Можарово. Не исключено, что и в названии Моча (правый приток Пахры) тоже звучит память о древнем народе.

По аналогии с другими древнефинскими народами, изученными лучше, можно приблизительно представить жизнь, культуру и хозяйство мещеры [здесь и далее по 2].

Основными занятиями всех финнов (и прочих народов лесной зоны Восточной Европы, Сибири и Дальнего Востока) в раннем средневековье были охота, рыболовство и скотоводство (окские финны разводили свиней, лошадей и крупный рогатый скот, иногда овец). Существовало и земледелие, в основном подсечно-огневое с обработкой расчищенных участков мотыгами. Впрочем, уже в 1 половине I тысячелетия мордва, а позднее и удмурты перешли к пашенному земледелию. Мещере скорее всего был свойственен первый, более примитивный мотыжный способ. У ближайших соседей этого племени выращивали ячмень, полбу, рожь, горох и мягкую пшеницу. Из технических культур были распространены лён и конопля. Повсеместно существовало бортничество.

Для всех финнов были характерны домашние производства: прядение и ткачество, обработка кожи, кости, дерева, бересты, плетение, изготовление лепной посуды. Выделкой же изделий из железа занимались профессионалы, обслуживающие нужды всей общины. Выплавляли железо из местных болотных руд в примитивных ямах или в более совершенных наземных горнах-дутницах.

Мужская одежда мещеры, за некоторым исключением, по археологическим данным не восстанавливается. Женщины же носили длинные (до голени) льняные и шерстяные рубахи с низким воротом и небольшим разрезом посередине, с длинными рукавами и кожаным или тканным поясом. Верхняя одежда - шерстяной кафтан и меховая шуба. На ногах - онучи или шерстяные чулки. Обувь кожаная, типа поршней. На голове кожаная, войлочная или меховая шапка.

Умерших поволжские финны хоронили в могильных ямах прямоугольной либо неправильно-округлой формы. Покойные укладывались в могилу без гробов на спину с вытянутыми или согнутыми руками. Захоронения чаще индивидуальные с меридиональной ориентацией. Женщины погребались с полным набором украшений, лежавших так, как их носили при жизни. Женские вещи могли быть положены и в мужское захоронение, например, как дар скорбящей вдовы. И наоборот, в женских погребениях археологи иногда находят оружие. Если же покойника сжигали, то делали это на особых площадках или в кремационных ямах. Затем кальцинированные кости вместе с остатками костра и вещами ссыпались на дно могилы. В этом случае захоронения могли быть и индивидуальными, и парными, и коллективными.

Погребальный инвентарь одинаковый при обоих ритуалах, богатый бронзовыми украшениями. С целью их производства литьё меди и бронзы развивалось у финно-угров издревле. На рубеже I-II тысячелетий этот вид деятельности из домашнего производства превращается в ремесло.

Жили поволжские финны как в полуземлянках, так и в наземных деревянных постройках с углублённым (на 20-30 см) земляным полом. Двускатная длинная, почти до земли кровля опиралась врытые в землю столбы. Стены обеих конструкций были дощатые (тёсаные доски вертикально врывались в землю и обмазывались глиной) и бревенчато-срубные. Внутри помещения - сложенный из камней очаг (иногда с глинобитным подом и сводом). Позднее могли появляться глинобитные печи. Дома могли быть маленькие, на одну семью, и большие (более 100 кв. м), для родовой общины, ведущей коллективное хозяйство.

Рядом с домом размещался двор с пристройками: навесом для скота, ямами для хранения запасов, помещением для размола зерна. Отдельно ставилась кузница.

Со второй половины I тысячелетия самым распространённым типом поселения поволжских финнов были селища, неукреплённые посёлки, состоявшие из нескольких и более общинных или семейных жилищ. Племенные центры сохраняли облик прежних укреплённых городищ, с валами, рвами и, вероятно, частоколами.

Где находились таковые поселения мещеры, остаётся лишь догадываться. Скорее всего, одним из мест компактного проживания племени была восточная часть современного Егорьевского района Московской области. Именно там, у села Жабки, в 1870 г. были впервые открыты археологические памятники мещеры [2]. Клад бронзовых украшений свидетельствовал о высоком мастерстве местных ювелиров.

Наряду с другими специалистами на вещи из клада обратил внимание основоположник средневековой финской археологической систематики И.Р. Аспелин и издал их в своём не потерявшим и по сей день значения Атласе угро-финских древностей [20].

Тем временем Жабки порадовали новым "урожаем". В 1891 году на другом конце села крестьяне нашли ещё одно погребение с аналогичными украшениями. Могильник был вскрыт случайно во время проведения земляных работ и разрушен. Поэтому прибывшему к месту новой находки А.А. Спицыну пришлось лишь ограничиться предположением индивидуального захоронения. Изучив предметы обеих находок, учёный нашёл их тождественными и отнёс к 11-12 векам н. э. [1]. Позднее руководитель Рязанской экспедиции А.Монгайт уточнил эту дату 11-м веком [1]. Основными жабкинскими находками были, так называемые шумящие украшения, выполненные в технике филиграни с литыми украшениями - привесками и пронизками - бубенчиками, ромбиками, "утиными лапками", "бутылочками", конусовидными трубочками, а также пластиночками в виде треугольников и трапеций. Уголки пластиночек, а часто и звенья цепочек отмечены зернью. Всё это - типичные, характерные и самобытные детали женского угро-финского наряда, распространённого уже в раннем железном веке. Эти бронзовые предметы пришивались к одежде, украшали голову и ноги и при движении производили лёгкий звеняще-шелестящий шум.

Видное место среди шумящих украшений занимают коньковые подвески, разновидность плоских зооморфных украшений. Они пришивались на плече или груди, а также на длинных кожаных ремешках подвязывались к поясу. Свисающая с них цепочная бахрома имитировала конские ноги. Все коньки из Жабок двуглавые, головы обращены друг к другу гривами, а спины слиты воедино. Образ традиционный для финно-угров. Однако в отличие от других подобных находок, жабкинские коньки камуфлированы. Их головы схематизированы, а над спинами в одних случаях возвышается арка, а в других - треугольник. Видимо этот камуфляж и следует рассматривать как характерный для мещеры.

Найденные в Жабках украшения имели не только декоративное, но и ритуальное значение. Они свидетельствуют о древних культурных символах и мифологических образов финно-угров. Так присутствие коньковых подвесок в погребальном костюме, вероятно, свидетельствует об убеждении в том, что в загробный мир человека сопровождает конь. Привески в виде утиных лапок напоминают о древне финском представлении, согласно которому утка являлась сотворителем мира. Спиралевидный круг - это символ солнца. Другой элемент украшений, треугольник - древний культовый символ жизни, земли, плодородия.

Основная масса вещей из Жабок хранится в Эрмитаже, частично в Рязанском и Егорьевском музеях. Жабкинские находки оказались первыми, но не единственными артефактами мещеры. Так, в начале 20 века были найдены грунтовые могильники на Владимирщине, в том числе близ г. Судогда. Исследовавшие их в разное время А.А. Спицын, П.П. Фоменко и А.Л. Монгайт единодушно отнесли их к мещерским и датировали их, как и в Жабках, 11-12 веками, отметив явные признаки славянизации. Отражением этого было и появление мещерских ритуальных вещей в славянских захоронениях.

Уже вскоре после первой находки в Жабках, характерную коньковую подвеску нашли в вятичском кургане под Коломной. Впоследствии аналогичные вещи находили в курганах под Москвой. Осенью 1950 года снова заговорила о себе "егорьевская" мещера. Недалеко от Жабок, в селе Парыкино, случайно был вскрыт ещё один грунтовый могильник. Его материал экспонируется в Егорьевском музее. Среди представленного - очень крупная орнаментальная подвеска, с узором, фрагментарно просматривающимся и в некоторых жабкинских предметах. Есть основание полагать, что и данный элемент является признаком мещеры. Парыкинский могильник также несёт свидетельства возросшего славянского влияния. Концы одной из гривн завязаны способом, типичным для кривичей. Другая гривна имеет на концах конусообразные головки, верный признак литовского изготовителя. Имеено в 9-13 веках балтские мастера активно производили подобные вещи на экспорт.

Через земли мещеры проходил отрезок Великого Волжского пути: Верхняя Волга - Клязьма - Москва - Ока. По Оке и Десне открывался торговый путь в Киев. Ускорялся рост ремесла и торговли. Ремесленникам требовалось большое количество привозного сырья, особенно меди. У некоторых народов Поочья, например у мордвы, формировались феодальные отношения. У мещеры, которая отставала в социально-экономическом отношении от своих соседей, происходит постепенный распад родоплеменных структур. Все эти процессы ещё более усилились с приходом славян, которые уже с 8-9 веков активно заселяли область среднего течения Оки, а в 10-11 веках её низовье и Окско-Клязьминское междуречье.

Поначалу славяне селились с туземцами чересполосно. Но вскоре межэтнические связи развиваются и крепнут. Изоляции местных племён не было и в предшествующий период. Финны (включая мещеру) тесно контактировали друг с другом и с балтами, что приводило в смешению населения, особенно на окской "магистрали".

С распадом родовых общин, когда участилась миграция свободных общинников, и с появлением массы славян смешанность населения ещё более возросла. Что и демонстрируют мещерские могильники 11-12 веков. К 12 веку славянская волна поглотила основную массу туземцев Волго-Окского междуречья. Обрусели и утратили свой язык меря и мурома. Обрусела и значительная часть мещеры. Её остатки ещё долго проживали в глухих местах левобережья Оки от Цны на западе, до Гуся на востоке [9,16]. Вслед за славянскими переселенцами пришла в Поочье и древнерусская государственность, выразившаяся в том числе и в строительстве городов. В конце 11 веке возникают Рязань и Переславль Рязанский, в 12 веке - Коломна. Непосредственно на территориях проживания мещеры в 1152 году строится Городец. Население Городца Мещерского (ныне Касимов) было смешанным [12]. Правобережная мещера также подвергалась ассимиляции. Помимо ославянивания, она растворялась в мордве, а со второй трети 13 века и в татарах.

В 1239 г. "...на зиму, взяша Татарове Мордовьскую землю..." [10]. Опустошительному удару подверглись и низовья Мокши [9], где вместе с мордвой проживала и мещера. После 1243 г. "...все земли, заселённые мордвой вошли в состав золотоордынского государства" [5].

На рубеже 13-14 веков татары обосновались и на левом берегу Оки. В 1298 году сюда вторгся один их многих ордынских царевичей, хан Бахмет [19] в поисках себе "отчины". В итоге возникло довольно большое царство от бассейна егорьевской Цны на северо-западе до Мокши на юго-востоке с центром в Городце на Оке [12]. Впрочем, новоиспечённые мещерские князья полутюркского-полумонгольского происхождения начинают вскоре потихоньку распродавать свои владения Москве и Рязани. Некоторые из потомков Бахмета принимают православие и переходят на службу к русским князьям. Татарско-мещерское государственное образование становится буферным рубежом Москвы. В орбиту её жизни постепенно втягиваются и потомки этнической мещеры. Так в Духовной грамоте боровско-серпуховского князя Владимира Андреевича, героя Куликовской битвы и двоюродного брата Дмитрия Донского, составленной около 1402 года, есть приписка: "А грамоту писал Мещерин" [4]. Это прозвище, ставшее вторым именем. В нём звучит явный намёк на "национальное" происхождение. Так же как в летописных "Терчин", "Чудин", "Гречин", "Емин" [6].

Тем временем Орде удалось уничтожить мещерское княжество. Разгром Городца в 1376 г. был столь велик, что город восстанавливали "...уже не на прежнем месте, а выше по течению Оки на 600 сажен..." [3]. Мещерское княжество возродилось к середине 15 века, когда около 1453 г. Василий Тёмный отдал новый Городец в удел казанскому царевичу Касиму. Вместе с Касимом пришло много поволжских татар. "Аборигенами этого княжества были в то время ещё языческие племена мещера и мордва" [12]. После смерти Касима Городец стали называть Касимовым, а государственное образование - Касимовским царством. Его простые подданные, гонимые нуждой и национальными притеснениями покидали насиженные места. В надежде на лучшую долю они уходили во владения русских князей. "А которые люди вышли на Резань от царевича и от его князеи... бессерменин, или мордвин, или мачярин, чёрные люди, которые ясак царевичу дают..." [4]. Их силком возвращали назад. Не только татарские ханы и мурзы, но и мордовские князья в 15-16 вв. имели право судить "можарянов" [18].

Вплоть до середины 16 в. этнонимы "мачар" и "мажар" продолжают встречаться в летописях [17], т.е. с распадом родоплеменных структур в эпоху древней Руси мещера не исчезла. Несмотря на ассимиляционные процессы, некоторая часть её потомков сохраняла этнические признаки, заметно отличавшие её от мордвы, татар и русских. Бывшая первобытная мещера превращалась в раннюю малую народность. Вероятно среди её представителей в то время были ещё и носители родного языка. К сожалению, среди "депутатов" тогдашней (боярской) Думы подать свой голос в защиту малых народов желающих не нашлось.

Видимо к 17 в. мещерский язык исчез. Вышел из употребления и первичный этноним, а потомки его носителей называли себя уже на русский лад - "мещера". На рубеже 19 и 20 веков до 60 тыс. её представителей проживали в Пензенской, Рязанской и Тамбовской губерниях [12]. Отличить от русских их было уже очень трудно. Бурные события 20 века окончательно замели редкие следы потомков древнего народа.

Литература

1. Археологическая карта России, под ред. Ю.А. Краснова. Московская область, ч. 4, Ин-т Археологии РАН, М, 1997.
2. Археология СССР под общ. ред. Б.А.Рыбакова, том "Финно-угры и балты в эпоху средневековья". М., "Наука", 1987.
3. Археология Рязанской земли, отв. ред. А.Л. Монгайт, М., "Наука", 1974, с. 287.
4. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей 14-16 вв. АН СССР, М.-Л., 1950, с. 50.
5. Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в 13-14 вв. Ин-т Истории АН СССР, М., "Наука", 1985, с. 43 - 44.
6. Иловайский Д.И. Становление Руси. "Алгоритм", 1996.
7. Истрин В.М., Редакция Толковой Палеи, СПб, 1907, с. 169.
8. Палея Толковая, вып. 1, М., 1892, с. 122.
9. Панков В.А. Иду Мещерой. Рязань, 1984.
10. ПСРЛ., т. 1, стб. 470, Л., 1926.
11. ПСРЛ., т. 2 и 4, Пг., 1917, с. 6; т. 5, Л., 1925, с.5; т. 7 СПб., 1856, с. 263-264; т. 16, СПб., 1889, с. 35; т. 24, Пг., 1921, с. 3.
12. Россия. Полное географическое описание нашего отечества, т.2, СПб, 1902.
13. Рязанская Энциклопедия. Справочные материалы. Топонимика и гидронимия Рязанского края. Рязань, 1999.
14. Словарь древнерусского языка 11-14 вв. в 10 томах, т. 2, М., 1989.
15. Словарь русского языка 11-17 вв, АН СССР, вып. 9, М., 1982; вып. 17, М., 1991.
16. Смирнов В.И. Мы - егорьевцы. М., Энциклопедия сёл и деревень, 1999.
17. Фасмер М., Этимологический словарь русского языка, изд. 2, том 2, М., "Прогресс", 1986.
18. Череменский П.Н. Материалы по исторической географии Мещеры / Археографический ежегодник за 1960 г., Изд. АН СССР, М., 1962.
19. Энциклопедический словарь. Т. 19, изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. СПб., 1896, с 230.

20. J.R.Aspelin, 1878, Antiquites du North Finno-Ougrien, III. L'age du fer. Antiquites Morduines, Meriennes et Tschoudes. Helsingf

Б. Пронин, научный сотрудник

Егорьевского историко-художественного музея

http://www.egorievsk.ru/koi/history/lwmecshera.html