Извлечения публикуются по изданию: Скоморохи в памятниках письменности / Сост. р. И. Власова, Е. П. Фрэнсис (Гладких). СПб.: «Нестор-История», 2007.
В сборник «Скоморохи в памятниках письменности» включен разнообразный материал, связанный со скоморохами. Это, в первую очередь, представленный в хронологическом порядке документальный материал: тексты запретительных царских грамот и специальных «памятей» — наказов о запрещении различных проявлений народной устно-поэтической инициативы во всех ее формах и в праздничные дни, и в будни, и во время семейных празднеств.
Грамоты по своему назначению были запретительные и разрешительные. Запретительные грамоты, выдаваемые великими и удельными князьями, равно как позднее и царские, были «пожалованием» отдельным монастырям, городам, воеводам, волостям с обязательным запрещением скоморошьей игры в монастырских слободках, селах и деревнях. Разрешительные же грамоты для волостей, населенных «черными» людьми, отличались формулировкой: «А скоморохом у них в волости играти не ослобожает» (1).
Запретительные грамоты имеют три особенности: 1) явный запрет с указанием на скоморохов: «Тако же и скоморохи у них в тех их селех и в деревнях в манастырских не играют»(2); 2) неявный запрет, когда не разрешается лишь «сильная» игра: «Скоморохом у них силою не играти»(3). Выражение «сильная итра» или «играть сильно» касалось не только скоморохов, но и самоуправных, своевольных действий разных лиц. Так, в грамоте от 13 мая 1608 г. в Соль Галицкую сказано: «Сено косят, лес секут и оброк на крестьянах правят сильно»(4).
Наконец, имеются грамоты с неявным запретом без конкретного указания на скоморохов, запрещающие «боярским людям и иным, чем кто ни буди, незваным к ним в монастырь и в их села и в деревни на праздники ездити и ходити»(5). Тексты третьего типа, т. е. без упоминания скоморохов, в сборник не включены, хотя подобная формулировка допускает известный произвол в разрешении играть или — при желании — запретить игру.
При публикации текстов того или иного типа грамот содержание их статей (имеются в виду статьи, составляющие одну конкретную грамоту) дается не полностью. Публикуются лишь те статьи, которые в первую очередь касаются скоморохов и их отношений с населением. Это, прежде всего, касается посещения братчин или каких-либо других крестьянских праздников, куда являться без приглашения было запрещено категорически даже волостному начальству: волостелям, тиунам и прочим тому подобным лицам, а праздник устраивался в складчину.
В самом начале раздела отдельные грамоты приводятся полностью, чтобы дать представление читателям о содержании иформе грамот, их смысле и цели. В подобных случаях статьи, составляющие содержание того или иного документа, приводятся без нумерации, которую предлагал установить и считать обязательной С. Б. Веселовский, но его предложение не было принято. Часть грамот, приводимых полностью, фиксирует существовавший законопорядок. Наиболее характерные, часто повторяющиеся статьи позднее вошли в состав судебников.
Следующий раздел состоит из отрывков (выборок) из писцовых книг, сотных грамот, выписей из некоторых монастырских владений и других документов, связанных с административно-юридическими отношениями, таких как таможенные книги и записи о закладах и кабалах XVI-XVIII столетий. Они публикуются в той части, которая касается скоморохов, «веселых» и других предствителей тех или иных разновидностей их профессии, с указанием их имен, если таковые приведены писцом, точным указанием на место проживания, а также указанием их имущественного положения: владение домом, избой, двором, с указанием размеров двора и пашни у скоморохов-домовладельцев. Когда же скоморохи только упомянуты ло виду их занятий, наряду с ремесленниками, а не названы по именам, текст дается в виде, соответствующем писцовой книге или сотной выписи.
Так, публикуя описание Коломны, Н. В. Калачов сократил все имена скоморохов, даже самое их упоминание дал под строкой текста. Н. Д. Чечулин, автор вступительной статьи к I тому писцовых книг XVI в., восполнил кое-где опущенные имена посадских людей и крестьян, но, видимо, в этом случае не обратил внимания на подстрочные примечания, и текст по Коломне не восстановил. Между тем в Коломне было одиннадцать скоморохов, из них восемь жили в дворниках, три рожечника, два дудника: Ивашка-дудник и черкашенин Иван Дудка. Один из рожечников имел двор в городе, другой жил в слободке Спасского монастыря. Струнник по имени Пятой имел лавку в торговом ряду (не указано, в каком). Кроме того, упомянуты Тимоха Доморников, Семен Трубицын, «одно пустое место Фомы-рожечника» — всего более 15 представителей «веселой» профессии.
В 2002 г. Е. Б. Французова опубликовала подлинное «извлечение» из приправочного списка с писцовой книги г. Коломны и Коломенского уезда, составленной в 1577—1578 гг. Д. П. Житковым и Ф. Камыниным(6). Исследователи скоморошества в Коломенском крае получили возможность увидеть и прочесть подлинное описание Коломны без сокращений, где все скоморохи названы по именам, как и остальные восемь музыкантов.
Богатую и древнюю скоморошью традицию Коломенского уезда подтверждают и топонимы, подчас с отблеском профессионализма и юмора, любимого и «веселыми», и простонародьем. Своеобразные названия речек: Бесенка, Беспута, Весёла, Гуслица, Медведка, Невеселя, Смыковка, Сопиноска, Чирихвостка, а также поселений: Волынское, Непейцыно, Рогово, Рычаловская, Свистягино, Скрыпино, Скоморошково, Чертовское, Шутово и починки Полубесов, Свистов, Скоморохов, которые стали со временем деревнями.
Помимо выписок о живших некогда, или «ушедших безвестно», или погибших во время вражеских нашествий скоморохах того или иного городка, слободки, починка, в исключительных случаях дается список (выборочно) тех поселений уезда, названия которых указывают на живую некогда в этом крае скоморошью традицию. С этой же целью приводятся некоторые фамилии-прозвища не скоморохов, а посадских людей, если писцом упомянуты один или два «потешника», хотя профессионалов-скоморохов иногда и совсем не было записано. Так, в Юрьевце Волжском (выпись из писцовой книги 1676 г.) не указано писцом ни одного скомороха, но в уезде была д. Дудиха, речка названа Чудь, что более тяготеет, вероятно, к глаголу «чудить», нежели к наименованию инородческого племени, — а среди жителей есть «нетяглая вдова Онютка, Макарова жена, Бахорева», там же жили Демидко Пантелеев сын Кожемякин; Ортюшка Васильев сын Сыромятник. Фамилии двух последних представляют прозвища по профессии. Можно допустить, что и Макарка имел фамилию-прозвище Бахорь, отчего и явилось упоминание фамилии жены его — Бахорева. Среди «живущих» посадских людей встретились Лукеша, Ганкина жена, Плесянина, Роговы Герасимка и Паршка; Дуркины Сенка и Куска (должно быть, Кузька) дети Якимовы, Ефимка Гоготов, обнищалой. Было пустое «место огородное Якушки Бесова», им владел потом подьячий. О судьбе Якушки не сказано, а названо еще «место пустое» Васки. Бесова — умер. Были еще Усищевы, Хотенов. Возможно, перед нами слабый след скоморошьей традиции, хотя не менее реально, что это всего лишь проявление остроумия посадских жителей.
В перепиеной книге г. Торопца 1646 г. писцом не зарегистрировано скоморошьих профессий, однако фамилии некоторых жителей посада указывают на ее существование в прошлом: 3 человека с фамилией Трубин, один Трубицын; еще были Васка Федоров сын Боломут, Марчко и Ивашко Боломутовы, Оксенко Шутов, 3 человека Дудышкины (Дудыш, Дудышка, Дудола — питухи, пьяницы; дудучить — врать, болтать(7)). На счет местных остроумцев можно отнести прозвище Говнокопов. Его можно истолковать не только как экспрессивную родовую оценку, но и как прозывание по образу деятельности. В мемуарах о Торопце упомянут скоморох-медведчик.
Предположение о существовании в Торопце богатых скоморошьих традиций полностью подтвердилось, когда была найдена писцовая книга 1540 г., самая древняя, не считая известных новгородских писцовых книг конца XV—начала XVI в. Ее знали историки, писавшие о Торопце, И. Побойнин и Н. Д. Чечулин. С. Б. Веселовский подчеркивал ее исключительное научное значение(8). После сообщения М. А. Дьяконова, что он не нашел эту книгу по указанному архивному шифру, книга считалась утраченной. М. Н. Тихомиров и В. Н. Флоря опубликовали текст книги, не сообщая историю ее вторичного обнаружения, в «Археографическом ежегоднике за 1963 год» (М., 1964). Первые 30 листов книги посвящены описанию городка, где было 16 церквей и 17 престолов, 18 священников и три дьякона: «Город стоит на острову, на осыпи; с трех сторон его обошло оз. Саломино, с четвертой — незамерзающая р. Торбпа». На л. 32-255 описаны черные и поместные земли уезда. Писцы сохранили старинное деление уезда на «перевары»(9), т. е. округа, в традициях древненовгородского диалекта. Окончания нет, в тексте два пропуска.Среди жителей посада .в книге перечислены шестеро скоморохов: Власко, Гуляйко, Истомко, Переляйко, Ушачко, Игнатко-новгородец Бык. Они не названы «с «вичем», но не были и бедняками: трое имели собственные дворы, один владел двором совместно с «шабрами» (соседями), двое жили на чужих дворах, но в отдельных избах. Кроме скоморохов, названы люди близких скоморошеству профессий: Федка Ведун и Ведун Семенов, Иванко-гусельник, Артемко-смычник, Данилко-рожечник, Иванко Гудков, а также Откот Михалев сын Чертов, Косило-кузнец; упомянуты Чюриловы хоромы и двор Чюрилов-Павлов.
По названиям торопецких деревень, селищ, починков и пустошей видно, что в момент переписи наблюдался некоторый упадок в хозяйствах, оскудение фантазии в названиях, прежде поражавших ее яркостью: «починок Галанов Микулина — во дворе сам Галан; починок Ондронка Фролова — во дворе сам Ондронко да Иванко Родивонов — и тот починок згорел и хором на нем нет»; оброк за бочку щучины — «полтина московская». В д. Чертеж владелец участка Офонаско Продаймышонков, «во дворе Ермолка Нефедов да брат его Коромысл (с. 302). В д. Зорково <...> пусто дворовое место Филипка Гудына; в д. Смыкове во дворе Шаболда да Бориско Поташовы дети; в д. Всхона лука Ивашка Смыкова» (с. 306). В Сережской переваре пустошь Скоморохово, селище Чертово, д. Душегубица (с. 310-311). В Стрежинской переваре «д. Стрежина и оз. Неворожь, селище Скоково и д. Скоморошки на речке на Жупелке; ивашковская Скоморошково да зятя его васковская; д. Добрыничи ж — герасимовская Гудкова, во дворе Васка Ульянов да сын его Тюх» (с. 332—333).
Упоминания в названиях и фамилиях песен, гудков, смычков, рожков в сочетании с бранным просторечием, фамилиями типа Гудков, Бубнов, Дудин, деревни Ратное, Стробыкино, пустошь Гудково, оз. Песно, речки Песница и Дунька — все это хранит следы некогда процветавшей в крае старинной скоморошьей традиции, поддерживаемой населением: в д. Стробыкино во дворе сам Стробыка, в д. Новинка во дворе Кузьма Ебах (так!) Дорохов, рядом селище Рожок; в с. Нежельцы над оз. Болыиим Жижцом было 11 дворов и 15 дворовых мест, опустевших «в войну». В одном из них жил Степан Смычок; в д. Дудино во дворе — Орех Осипов Дудин (с. 292).
В писцовых книгах ценны описания неболыпих крепостей, кремля или городского центра с остатками башен и крепостных стен. Они (описания) не всегда сохранились и изредка нами цитируются, чтобы читатель представлял историческую обстановку, в которой жили и действовали скоморохи. Вот Вятка (тогда Хлынов) по писцовой книге 1628 г.: «Город Хлынов древян, над рекой над Вяткою, рублен в две стены, в башнях и в пряслах лес сосновой, а у него (у города) четыре башни и вороты да четыре глухих (т. е. башни без ворот. — 3. В.), а мерою всего города 420 сажен. Городские башни крыты тесом»(10).
Описание торжищ, перечисление торговых рядов показывает скудную экономику города. В праздничные и ярмарочные дни на торговых площадях могли творить «глум» и «играть» скоморохи: «В Зарайску ж ряды, а в них лавки и онбары, и скамьи, и шелаши, и харчевная изба, и кузницы торговых людей; ряд суконный и москательной; лавка чернослободца Родьки Бубнова: вдоль две сажени, поперег тож, оброку 15 алтын. Ряды мясной, сапожной, соленой; ряд калашной и хлебной, масленой, чесношной и луковой, крупеной, горшешной. В Кузнешной улице ряд житной, в нем онбар Милованка Говноусова: 2,3 сажени на две, оброку 10 алтын»(11).
Хотим обратить внимание читателей на то, что в XV—XVIII и вплоть до 80-х годов XVIII в. административно-территориальное деление страны сильно отличалось от привычного нам. Так, основанный в 1566 г. как крепость на южных границах Русского государства Орел, позже входил в состав Киевской губернии и Белгородского края, а Пермь и Пермский край в указанный период как административно-территориальные единицы не существовали. Подобные заголовки-рубрики заключены нами в квадратные скобки. Для удобства материал по сибирским городам сгруппирован в одном месте под соответствующей рубрикой.
Правила публикации писцовых книг неоднократно были предметом внимания научных конференций. На первой практической конференции по изучению и изданию писцовых книт были предложены авторитетные рекомендации, подробно рассмотрены особенности содержания и сложные случаи подготовки текста(12).
Для настоящего издания, поскольку это не публикация новых материалов и не узко специальное издание, использованы также некоторые практичные и удобные правила воспроизведения памятников, выработанные еще С. Б. Веселовским(13), а также современные, вошедшие в издательскую практику воспроизведения документов(14):
1. Текст перепечатывается с заменой вышедших из употребления букв на современные.2. Буквенное обозначение дат и чисел передается арабскими цифрами.
3. Документы публикуются не полностью, а лишь в части, касающейся скоморохов.
В сборнике помещены различные свидетельства о скоморохах в археологических памятниках и прикладном искусстве; отдельный раздел содержит церковные поучения, направленные против скоморохов и проявлений народной праздничной культуры из памятников поучительной и агиографической литературы.
-------------------------------------------------------------------------------
(1)Уставная грамота великого князя Василия Ивановича старосте и крестьянам Артемовского стана Переяславского у. от 9 апреля 1506 г.
(2)Жалованная тарханно-несудимая грамота Дмитровского князя Юрия Ивановича игумену Троице-Сергиевского монастыря Иакову от 20 марта 1520 г. Тархан — обельный вотчинник, свободный от всех податей (Даль IV. С. 391); обельный — освобожденный полностью или частично от податей и повинностей (Словарь современного русского литературного языка: в 17-ти т. М., 1959. Т. 8. Стб. 92).
(3) Жалованная обельно-несудимая заповедная грамота Старицкого князя Андрея Ивановича игумену того же монастыря Арсению от 2 июня 1525 г.
(4)ААЭ. II. № 85. С. 177-178.
(5) Жалованная заповедная грамота игумену Троице-Сергиевского монастыря Мисаилу «з братьею» от 18 мая 1516 г. от великого князя Василия Ивановича.
(6) Французова Е. Б. Города России XVI века. М., 2002. С. 74—75.
(7)Даль I. С. 500.
(8) Веселовский С. Б. Сошное письмо. М., 1916. Т. 2. С. 633-634.
(9) Перевара — от названия пошлины, которую брали с варки пива или браги после отпуска первого сусла (или спуска его): «Ни перевар не пьет, ни пошлин не емлет»; «А что Ржова и Великие Луки и Холмовский погост — четыре перевары, а то земли новгородцкия» (Даль III. С. 37). В Торопецкой писцовой книге названы перевары: Будуцкая (Бутуцкая), Всхонская, Заселица, Зимецкая, Порецкая, Кудинская, Рожская, Сосовская, Стрежинская.
(10) Вятка. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1887. С. 7.
(11) Зарайск. Материалы для истории города XVІІ-XVІІІ столетий. М., 1883. С. 17—23, 30.
(12) Колычева Е. И. Писцовые материалы дворцовых владений второй половины XVI в. М., 1997.
(13) Веселовский С. Б. Акты писцового дела 1644—1661 годов: Материалы для истории кадастра и прямого обложения в Московском государстве / Собр. и ред. С. Б. Веселовский; подг. к печати А. Л. Станиславский и Э. Г. Чумаченко. М., 1917.
(14) Под «документами» составители понимают все печатные источники.------------------------------------------------------------------------------------
В городе ж Переславле у Резанских ворот лавки и прилавки и онбары с разными товары, а в них торгуют пушкари и затинщики, и стрельцы, и воротники, и казенные сторожи, и ямщики, и дворники, и из сел крестьяне, и козаки, и белодворцы, а кому с которыя лавки и с онбара сколько оброку платити, и то росписано порознь... Да за городом :на посаде за речкою за Лыбедью торг, а в торгу лавки, и полки, и стулы, и шелоши всяких людей, а торгуют в них хлебы и колачи, и солью, и мясом, и рыбою, и всяким мелким товаром. В соленом ряду онбары Микиты, Максима и Петра Строгановых, оброку с каждого 1 рубль 16 алтын 4 денги. В Переславле ж 4 двора кабаков [подворная опись отсутствует].
Перечислены пустые торговые места, «запустели от черкасского разоренья»: «Черкасской приход во 126 г. ...», когда многие умерли и убиты и «збрели безвестно» (с. 11—12). Гришка Рогожа да сын его Первушка взяты в Ямскую слободу во 127 г. Л[авка] на два замки вдовы Ульяны, казенного сторожа Микифоровской ж[ены] Шарстнова да Семена Игнатьева сына Скоморохова, а преж того была Павла Копосова, полутора саженей, владеют по купчей 7-й год, об[року] 15 алтын 4 денги, пошлины 4 денги (с. 14, стб. 2).
Соляной ряд рыбный: м[есто] посадского человека Еремы Сумы, Ерема умер... Онб[ар] казенного сторожа Федьки Микулина сына Светлого Куса.
Житной ряд: онбар стрельца Овдокима Никонова сына Сурнина; ... полок воротника Сеньки Чертовкина (с. 17, стб. 1; с. 19, стб. 1, 2). В горшечном ряду онбары... 2 полка колачного ряду стрельца Олешки Дурова да Игнатки Ульева.
Двор оброчной Михайлова-Бутурлина, скомороха Демки Павлова сына Смородины, оброка 6 алтын 4 денги, пошлины 2 денги. Двор оброчной Михайлова-Бутурлина, медведника Офоньки Григорьева сына, а преж тово был Гришки Пивоварова, оброку 6 алтын 4 денги, пошлины 2 денги (с. 20, стб. 2). Изба посадского человека Иевка Гаврилова сына Гуляя, а преж тово была стрельца Ромашки Серухина, оброку 5 алтын, пошлины 1 с половиной денги.
Посад Черные слободы: Васка Дуда Иванов сын, двррник Ржевского; Гришка Бубнов сын живет на дворничестве у Дмитрия Кобякова (с. 23, стб. 2). Во дворе Андрюшка Артемьев сын Харин; Офонька Степанов сын Харин сшел безвестно (с. 24, стб. 1).
В Переславле ж Рязанском рыбная дворцовая Выползова слободка 40 дворов, 63 человека [помимо женщин-вдов]. Кроме рыболовов есть бортники, солодовники, домовые сторожа: Микитка Борода, у него сын Матюшко; Кондрашко Борода, у него сын Наумко, у Наумки сын Гурка (с. 25—26).
На посаде дворы: Мишка Алексеев сын Медведников, живет на боярском дворе Савы-чудотворца Сторожевского приписного Ольгова монастыря на Скоморошьей Горе, а на нем [дворе Алексеева?] живет дворник Суздальского уезда бобыль Сенъка Иванов сын Дуранин... Двор боярина Петра Васильевича Шереметьева, на нем дворник его же крестьянин Харитонко Перегудов; двор за городом того же П. В. Шереметьева, на нем дворники, его же крестьяне, среди них Бориска Перегудов. Двор — митрополий, боярский сын Артемий Остафьев Веселкин (с. 32, стб. 2, 33-34).
В Переяславле же Рязанском за городом, идучи из города по Пронской дороге и не дошед надолбов, с той Пронской дороги направо на Скоморошью Гору промеж дворов дорога; по правую сторону той дороги оброчные закосные дворы, а по левую сторону той дороги ж, что подле надолоб, и по той дороге меж дворов <...> на Скоморошьей Горе дворы: дв[ор] приказные избы пристава Петрушки Карпеева подле Пронской дороги, а по другую сторону двор казенного сторожа Нефедки Шубина, длина отдороги, что ездят на Скоморошью Гору к Терешкину двору Кирилова, 15 сажен с половиною (с. 83).
На Конюшенной закосной земле, на той же Скоморошьей Горе оброчные дворы и дворовые места, а оброк платят в государеву казну в Конюшенной приказ. <...> Дорога, что ездят с Скоморошьей Горы по левую сторону подле леску с Ямской слободки к Попову прудку, 4 сажени. Прогон под горою, что ездят с Скоморошьей Горы для воды и скотину гоняют для водопою к речке Лыбеди и к колодезю ... по мере тому прогону ширина 16 сажен (с. 85-86).
На горе дворы Приказные избы подьячих Григория Родионова, Федора Борисова, через переулок дворы боярина Милославского с садом, мимо солодовенного двора Дмитрия Рюмина... Все дворы с садами, ширина меж дворов от 2 до 3 сажен: пушкарь Кузька Самойлов Чечкин, и члены гостиной сотни Федор, Григорий, Кузьма да Прокофий Чечкины. А он, Кузька, великого, государя на службе под Азовом (с. 87). ...Тою дорогою ездят от Ямской слободы и от Скоморошьей горы через речку Лыбедь к государеву солодовенному двору. Во дворах: Матюшка Оладейщик, Игнатка Бражников, пушкарь Тит Рогов и др.
Сельцо Остроухово, Карнаухово тож (часть сельца за Петром Ондреевым сыном Козловским), во дворе Костька Глебов сын Скоморохов с приемышем Марчком Дорофеевым сыном Ахматовым (с. 29).
Сельцо Помазово на речке на Олешенке... во дворе Петрушка Скок с пасынками с Сенькою да с Нестерко Терентьевым ...Во дворе Ивашка Дыба з детьми Фомкою да с Орхипком <...>. Водворе Гришка Васильев сын, прозвище Двенога (с. 48-50).
Среди ловцов-дворовладельцев Сенька Дудоладин, Еруня войлочник, Офоня седельник и др.
(ААЭ № 261, 1562, октября... С. 287).
7136 (1628) г. Подлинная, писцовая и межевая книга вотчинных земель Михаила Петрова, Григорья, Петра и Ивана Петрова Вердеевских в сельце Коровине Большом и деревне Коровине, Ворыпаева тож (Кобыльского стана), деревне Мокрой Слободе, Ножилова, Ямна тож, и в сельце Далматове (Каменского стана), стряпчаго Юрья Васильева Колединского в деревне Дуткиной и в сельце, что была пустошь Загорье, Ивана Лукьянова Пустынникова в деревне Дуткиной, Федора Федорова Уварова в пустоши Слободе Кутнее, слободе Зимнище, Березники, Матчина Поляна тож, и пустоши Квасниках (Каменского стана) письма и меры и межеванья Кирилы Воронцова-Вельяминова и подьячих: Тимофея Молчанова и Михаила Семенова.
(Опись книгам писцовым, переписным, дозорным, перечневым, платежным и межевым, хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции. Т. 1 // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. СПб., 1872. Кн. 1. С. 283)
(99) В начале рукописи вырвано 2 листа и еще один между 7 и 8-м. Утрата листов при [их] нумерации в архиве Министерства юстиции по обыкновению не была замечена (книга 401, л. 11-512). (Примеч. В. Н. Сторожева.)
Баскачи пустошь, деревня Верхней Крутец;
деревня Видановка, среди жителей Василий сын Трубников;
Ворищи на реке Проне, деревня Гиблицына на речке на Гибелке,
сельцо Глядково на речке на Дядловке, деревня Глядово, Дятлово тож,
деревня Гниломедова,
деревня Гремяка на речке на Гремячке,
село Гулынки на речке на Итьве,
деревня Гумнищево, Иванищево тож,
деревня Докудовское, [среди жителей] Андрей Васильев сын Трубников;
селище Долгое Кря,
деревня Дудина на речке на Осетреце,
сельцо Дудино,
сельцо Дудино на реке на Осетре,
деревня Дудкино
сельцо Дулепино на речке на Проне,
деревня Дурышкино, деревня Дымово, Добрый Сот тож,
речка Жрака, деревня Зубенок на речке на Пожбелке,
деревня Конуры Большие и Малые, деревня Корыстовка, в ней Ермолай
Иванов сын Дувалов,
деревня Костеничища на речке на Костеничище, сельцо Кукишково и
пустошь,
деревня Лесища-Селища,
деревня Летничища, сельцо Медведево, деревня Медвежьи на реке на
Милисье тож, деревня Огибаловка на речке на Раке,
Мокрая Слобода, Мелеховская, Дурнево тож, на речке на Ископенке,
слободка Молвея на реке на Проне, деревня Мочилы,
деревня Наумовская, Бибий Кор тож, — в ней Гришка Покидов сын Бубенник,
дворник Ондрюшка Дурак; деревня Никольские Солоницы, Ступища тож,
сельцо Остроухово, Карнаухово тож, в нем Петрушка Лукьянов сын Громыхалов да Костька Глебов сын Скоморохов;
деревня Охруслово, деревня и пустошь Побежимовка,
пустошь Подкорытной Брод, деревня Погибелка,
деревня Поскачь,
сельцо Прилучь, верх речки Почешки,
деревня Радушкина,
деревня Ряхово на речке на Осетреце, деревня Свиридовская,
село Свистово,
деревня и пустошь Своробоярка, село Суйск на речке на Итьве,
деревня Ступища, сельцо Тереховское, Розволнево тож, в нем Сенка Григорьев сын Дурдук
пустошь Трубникова, что была деревня на речке на Радуче,
слободка Ухарская, деревня Харкино,
село Хлебно на речке на Почешке,
село Хомут,
деревня Хрущово, Чудиновская тож,
село Чернобаево,
деревня и пустошь Шамово,
село Шипилово.
7187 (1678) г. 22 сентября. Список с мерной и межевой книги поместной и вотчинной земли постельничего думного Ивана Максимовича Языкова в пус-тоши Поддолговской на речке Суднице, в селе Малинках и деревне Ряпцовой, и Алексея Левашова с братьями и товарищи в пустошах Дорогинке, Суренке и Настице (Моржевского стана) письма и межеванья стольника Михаила мень-шого Петровича Беклемишева и подьячего Романа Ряховского(100).
(100) Под заголовком: Дополнительная опись книгам писцовым, переписным, межевым и платежным, хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции. № 3301. К. 1069. Л. 273—296.
В Моржевском же стане за дворяны и за детьми боярскими в поместьях. За Офонасьем Ондреевым сыном Маслова полпустоши, что была Деревня Полудоровская на Говенном ржавце...
...За князем Офонасьем княж Федоровым сыном Гагарина... жеребей сельца Дудина, что было преж сего за дядею его, за князем Семеном Гагариным... Да за князем Офонасьем же в вотчине, что ему дано за Московское осадное сиденье в сельце в Дудине, 104 четверти, подлинно писано в вотчинных книгах.
В Моржевском же стане, за дворяны и за детьми боярскими в вотчинах, что давано за Московское осадное сиденье.
За князем Афонасьем княж Федоровым сыном Гагарина в вотчине, по грамоте за приписью дьяка Федора Шушерина 122 году, а прежде того было в поместье за дядею его за князем Семеном Семеновым сыном Гагарина, деревня Дудина на речке на Осетре...
Стан Кобыльской, а в нем села и деревни, починки и пустоши и займища, за дворяны и за детьми боярскими в поместьях.
За Олексеем за Беляевым сыном Веселькиным старое отца его поместье, жеребей деревни Веселкина, на речке Малом Осетреце...
В той же деревне... Веселкина жеребей за Григорьем да за Тимофеем за Тимофеевыми детьми Веселкина, старое отца их поместье: пашни паханые добрые земли четь без полу осмины, да наезжие пашни 10 чети, да перелогом 20 чети, да лесом поросло 47 чети с осминою, сено и лес писан преж сего под Олексеевой статьею Веселкина.
В той же деревне Веселкине жеребей за Иваном да за Иваном же за Ивановыми детьми Филипова: двор помещиков, пашни паханые добрые земли осьмина с четвериком, да наезжия пашни десять чети, да перелогом и лесом поросло 32 чети с полуосминою и с четвериком, сено и лес писан под Олексеевой статьею Веселкина.
...В той же деревне Веселкине, жеребей за Ненашом Григорьевым сыном Веселкина...
За недоросльми за Федкою да за Ивашком за Васильевыми детьми Маслова, Федка 5 лет, Ивашка 3 лет... в деревне Веселкине на речке на Малом Осетреце, что было преж того за Ондреем... пашни перелогом 17 чети в поле, а в дву по тому ж.
(Книги приправочные Поликарпа Давыдова да подьячего Панкрата Брбанина 124 года Рязанского уезда Моржевского да Кобыльского стану // Временник ОИДР. 1852. Кн. 13. С. 4-5, 8-9, 27-28, 37, 41-42, 52).
(Из «Географического указателя к цисцовым книгам»)
село и пустошь Бордаково,
пустошь Ведищи,
деревня Вохмылово,
сельцо Глядково,
деревня Гулынки,
деревня Гулынки Старые на реке Иве (Итьве?),
деревня Гумнище, Иванищево тож,
сельцо Дудино,
деревня Дуракова,
деревня Дурапино,
деревня Дурышкино,
деревня Обдерихинская,
деревня Дурапонова Гора, пустошь Дурылково, деревня Медвежье, город Пронск да Каменской стан, где во дворе пушкарь Иван Дуда,
деревня Пронюхлово,
деревня Рог,
деревня Роговая,
сельцо Скоково, Старое Сазоново тож,
пустошь Скоморохово,
селище Смешковское,
сельцо У Спаса в Утешенье,
сельцо Ухори,
речка Ухорка,
слободка Ухорская,
деревня Хмелева,
деревня Хмеличищи,
село Ходынино,
сельцо Ходяиново,
сельцо Храпово,
село Чернобаево,
дорога Чертова,
дубрава Чертова,
деревня Чертова Полянка,
пустошь Чертова,
сельцо Чудиново Молодое,
деревня Чудиновская,
сельцо Чурилково.
(101) Опущено описание острога Печерники и его посада, т. к. подворных описей нет.
деревня Дудина на реке Осетре: 3 двора крестьянских, 7 пустых, «20 дворовых мест были пожжены, крестьяне посечены от воинских людей»;
деревня Ладыгина, Малая Радушкина тож,
деревня Лесничища на речке на Почешке, Микитин починок на речке на Козлике,
деревня Обдерихинская на Малзине ржавце: 4 двора пустых, 3 бобыльских,
4 крестьянских; Побежимова пустошь; деревня Погибелка,
деревня Помозово на реке на Олешихе, во дворе Петрушка Скок с пасынками,
деревня Скрадунская.
пустошь Конакормы,
деревня Кудиново на речке на Похабне,
сельцо Куково,
сельцо Ходяиново на речке на Фегловке,
деревня Щекотово на речке на Щекотовке.
сельцо Ерново на речке на Ярновке,
пустошь Клепаленки, что было сельцо,
деревня Кудиново, Пенкино тож,
село Радушино бывшее государево дворцовое.
Упомянуты: Федосья Дуракова дочь Тимирязева; Марк Прохоров сын Вертиглазов.
Монастырские деревни в Переславле за Трубежом [конец утрачен].
(Рязань. Материалы для истории города ХѴІ-ХѴІИ столетий. М., 1884; ААЭ. СПб., 1836. Т. III. № 261; Временник ОИДР. 1852. Кн. 13. Отд. II. Материалы. С. 1-184; Анпилогов Г. Н. Рязанская писцовая приправочная книга конца XVI в. М., 1982).
...Иван Ильин сын Волынцов. Безпоместные Ширяйко Иванов сын Веселого.
подьячего
По государеве цареве и великого князя Феодора Ивановича всеа Русии грамоте за припис[ь]ю диака Гаврила Михеева резанских дворцовых сел писец и дозорщик Григореи Иванович Веляйтнов (так!) да с ним подячеи Неустрои Семенов отмежевали в Резанском у. в государевом дворцовом селе в Вышегороде в деревне в Дудкине владыке резанскому и муромскому Митрофану, или по нем хто иныи владыка будет, богослебскую вотчину сельцо Котово да половину усады, что было то сельцо Котово наперед сего села Вышегорода деревня Дудкины за крестьяны...
(Памятники русской письменности 15-16 вв. Рязанский край / Изд. подгот. С. И. Котков, И. С. Филиппова. М., 1978. С. 69, 70, 77, 116-117).
7186 (1677) г. 20 ноября. Список с межевой книги поместной земли боярина Петра Михайловича Салтыкова в урочищах села Большого Лапотка по Малому Лапотку (Пехлецкого стана), межеванья стольника Глеба Степановича Юрьева и подьячего Ивана Обрютина.
7188 (1679) г. 1 ноября. Список с межевой книги поместной земли стольника Дмитрия Петрова Протасьева в пустоши Диком поле на речках Большом и Малом Лопотке (Пехлецкого стана), межеванья Василия Федоровича Шишкина и подьячего Григорья Молчанова.
(Опись книгам писцовым, переписным, дозорным, перечневым, платежным и межевым, хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции. Т. 1 // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. СПб., 1872. Кн. 2. С. 227, 231-232).
Рязань и Рязанский край Рязань была столицей древнего княжества, которое выделилось из состава Киевской Руси в начале XII в. В 1237 г. оно первым было разорено татаро-монголами; с середины XIV в. город назывался Переяславль-Рязанский. У слияния рек Трубежа и Лыбеди стоял старинный кремль, в нем 2 собора: Архангельский и Успенский, каменные палаты епископа, позднее построен архиерейский дом на месте княжеского дворца. Был деревянный острог, посад и слободы. По сотной 1567 г. в кремле располагалась Владычная слободка с двумя каменными церквами. В ней — 114 дворов и 40 дворовпашенных крестьян. Герберштейн восхищался изобилием и плодородием Рязанской земли: множеством бортей, бобровых гонов, рыбы и зверя. Оброк в Спасский монастырь составлял 19 пудов меду (Тихомиров. С. 398—401).
Платежные книги по Рязани не содержат подворных описей, в них перечислены владельцы поместий с количеством дворов, на что указал М. Н. Тихомиров. Сведения о скоморохах редки. В справочной литературе о городах и селах Рязанской округи — Пронск, Касимов, Ряжск, Михайлов на речке Проне (к Рязанской земле раньше относился известный с XII в. Зарайск — теперь в составе Московской обл.), села Дубовичи, Шилово лишь в отдельных станах изредка упомянуты скоморошьи фамилии и занятия среди стрельцов, дворников, владельцев оброчных дворов.
Источники: Приправочные книги // ВОИДР. 1852. Кн. 13; Писцовая книга 1626 г., Переписная книга 1646 и 1647 гг., Писцовая книга 1696 г. // Рязань. Материалы для истории города XVI—XVIII столетий. М., 1884; Писцовые книги Рязанского края XVI в. Рязань, 1898. Вып. 1, 2; Писцовые книги Рязанского края XVII в. / Под ред. В. Н. Сторожева. Рязань, 1904; Писцовые книги Рязанского края XVI в. Рязань, 1996. Т. 2. Вып. 1—3; Анпилогов Г. Н. Рязанская писцовая приправочная книга конца XVI в. М., 1982; список селений в сокр. — по Географическому указателю (Писцовые книги Московского государства XVI века. Указатель. М., 1895).
В 1966 г. в раскопе на высоком берегу Оки были обнаружены остатки большого наземного здания дворцового назначения. Среди различных ценных вещей особенно важны для истории древнерусской культуры два серебряных с чернью и позолотой наруча, одни из самых художественных среди пластинчатых браслетов XII—XIII вв. Они синхронны и вышли из одной ювелирной мастерской.
1 наруч. Каждая створка поделена арочками на три части. На одной створке в средней арочке изображен гусляр в коротком платье скомороха. Над, ним в отдельных клеймах две симметричные птицы, На гусляре колпак с опушкой по нижнему краю и вышитая подпоясанная рубаха до колен. Узкий стоячий воротник рубахи облегает шею. Вышитая полоса идет от ворота посреди груди ,вниз до подола. Узкие рукава украшены нашивными налокотниками и «опястьями». Ноги обуты в сапожки, на которых обозначены швы. Голенища составлены из двух частей, головки остроносые, с приподнятым носком. Такие сапоги и их детали находят при раскопках Новгорода. Редкой для XII—XIII вв. деталью являются каблуки. В Новгороде и Пскове они появляются только с XIV в. Так же одеты музыканты на фреске лестничной башни киевской Софии (XI в.) и гусляры в заглавных буквах новгородских рукописей XIV в. Гусляр сидит, скрестив ноги, на скамье с «процветшими» ножками. На коленях у него лежат большие пятиструнные гусли, пальцы перебирают струны. Музыканты считают, что древнейшие русские гусли, родственные финской кантеле, были именно пятиструнными. В России тип пятиструнных гуслей сохранялся в народе до конца XVIII в. На новгородских миниатюрах представлены как пяти-, так и одиннадцатиструнные гусли.
Под арочкой справа от гусляра помещен второй игрец, одетый, как и гусляр (из-под колпака на плечи падает узорная лента), сидит в профиль на дереве. Правой рукой он подносит ко рту чашу на высоком поддоне, в левой держит прямую дудку (сопель) <...>.
Арочку слева от гусляра занимает изображение пляшущей женщины, которая одновременно пьет из чаши. Танцовщица простоволоса, в косу вплетена лента-косник. Она одета в длинную подпоясанную рубаху с тесным стоячим воротником и узорной каймой по подолу. Своеобразны рукава рубахи. До запястий они узкие с налокотниками и поручамй (пластинчатыми браслетами?), ниже расширяются и доходят до пят. Поверх рубахи одеты панева, украшенная тройными штрихами, и передник с таким же волнистым орнаментом, какой украшает нижнюю часть рукавов. Ноги обуты в сапожки...
Ритуальный характер танца под «гусельные словеса» подчеркнут зооморфной личиной, помещенной у ног плясуньи. Об употреблении масок в играх скоморохов есть свидетельства XI—XII вв. («москолудство»).
Наручи изготовлены на рубеже XII—XIII вв. и 1237 г., по стилю орнамента, видимо, рязанской работы. Сцена скоморошьих потех на наруче из Старой Рязани говорит о родственной близости быта богатого боярского двора с неофициальной народной культурой, которая накануне татаро-монгольского завоевания еще была полна языческих реминисценций (растительный орнамент, животные: грифон, львы, драконы; собачья голова с бородкой, змеевидный хвост, птичье тело на коротких звериных лапах). Грифоны с пышными крыльями и процветшим хвостом — как в резьбе соборов в городах Владимире и Юрьеве Польском.
Писцовые книги как важнейший источник знаний о жизни народа в далеком прошлом давно признаны и высоко оценены специалистами по всем видам общественных наук. В последние два столетия к ним обратилась и фольклористика. Писцовые материалы — единственная и ни с чем не сравнимая база подлинных сведений о действительно живших и действовавших скоморохах во всем разнообразии их ремесел. Еще Н. Ф. Финдейзен обратил внимание на густоту скоморошьих поселений вокруг Новгорода и начал отмечать на карте их названия. Исследователь смог лишь поставить проблему(1). Дело не было доведено до конца, ибо таково было состояние материала, мало публикуемого и недоступного в архивном хранении. В нерешенном виде проблема перешла в третье тысячелетие. Интерес к ней, возбуждаемый новыми публикациями и статьями, возникал время от времени и вызывал оживленные обсуждения. В 1961 г. В. И. Петухов сообщил о сведениях про скоморохов в писцовых и таможенных книгах(2). Они сохранились в незначительном количестве и до революции не издавались(3). В записях о таможенных сборах упоминаются и скоморохи, путешествовавшие по городам небольшими группами.
Их редко записывали по видам занятий, но виды товара, который предназначался, скорее всего, не для широкого спроса, рассчитаны были на мастеров скоморошьих профессий. Костромичи Иван Петров да Иван Андреев предъявили «дюжину ценбальцев медных»; Третьяк Стряхни вез из Холмогор «пестрядь шапочную»: 400 оторочек шапочных да 30 колпаков, да 2000 струн домерных проволоки медной» (Т. 1. Кн. 1 и 2. С. 37, 199). Ярославец С. Ф. Оглодаев «явил 3000 струн домерных»; везли на продажу бочку шандалов струнных (?). Усолец Степан Шеинский «явил 1000 струн домряных, 100 поясков нитяных,------------------------------------------------------------
(1) Финдейзен Н. Ф. 1) Очерки по истории музыки в России. М., 1928. Т. 1. Вып. 2; 2) Музыка в России с древнейших времен до конца XVIII века. М., 2002. 103 с.
(2) Петухов В. И. Сведения о скоморохах в писцовых, переписных и таможенных книгах XVI— XVII вв. // Труды Моск. гос. историко-архивного ин-та. М., 1961 (далее ссылки в тексте с указанием страниц).
(3)Таможенные книги Московского государства XVII в. / Под ред. А. И. Яковлева. М.; Л., 1950. Т. 1-3; Сакович С. И. Из истории торговли и промышленности России конца XVII века // Труды ГИМа. М., 1959. Вып. 30: Публикация книги мелочных товаров Московской Большой таможни 1694 г.; Книги Московской Большой таможни 1693—1694 гг.: Новгородская, Астраханская, Малороссийская. М., 1961. Вып. 38; Памятники южновеликорусского наречия. Таможенные книги / Изд. подгот. Н. С. Коткова и С. И. Котков. М., 1982; Таможенная книга г. Вологды 1634-1635 гг. М., 1983.-------------------------------------------------------------
30 свирелей». Возможно, какой-то спрос на этот товар был и у населения, но он пресекался постоянно действовавшими церковными запретами. Упоминаются и люди Петра Семеновича Строганова со знаменательной фамилией «усольцы Бубновы Калина и Федоско», а среди путешествующих «веселые» — по одному, по два и по пять человек.
В 1635 г. 29 апреля на двух дощаниках ехали с Вологды «на Колмогоры» вологжане Тимофей Игнатьев и приказчик Дмитрий Ларионов. С ними ехали «веселые Андрей Степанов да Филат Завьялов, платили по 6 денег с человека». В декабре явка с человека снизилась на две деньги: «Да веселые Евдоким Ярафеев да Нифон Семенов платили явки 8 денег»; «марта в 3 день веселые Третьяк Матвеев, Третьяк Ларионов, Томило Афанасьев, Иван Петров, Прокопей Ларионов платили по 4 деньги с человека» (Т. 1. Кн. 2. С. 262, 265).
Курские скоморохи предпочитали торговать лошадьми: в июле 1628 г. на курской таможне «явил курченин Дружина Федоров сын Скоморох: мерин кар[ь] ш[ес]ти лет, грива налево с отметом, продал курченину Троетцкого девичьева монастыря Ортему Ондрееву сыну Сыромятину, взял полтора рубля». В феврале 1627 г. «явил курченин Богдан Скоморох жеребца: рыж, трех лет, грива налево; продал курченину пятницкого попа крестьянину Иванову Зенону Михайлову сыну, взял рубль шестьнадцат олтын чатыря денги» (Там же. С. 136—137, 183). Среди калужан часты фамилии, производные от скоморошьих профессий или, возможно, указывающие на мастеров по производству музыкальных инструментов: Сурнины, Струнины, Гудовы: Трубицын Тит родом из Ельца, Трубченин Федор — из Рыльска; устюжане Бубновы (16 чел.). В воронежских писцовых книгах встречаются еще Дудник, Перегуд, Струнов, Смыков. В XVII в. в стрелецких слободах и некоторых десятнях упоминаются барабан, скрыпица, сурна и фамилии Скрыпицын, Сурнин. Исследователи писцовых книг, составляя схемы ремесел по отдельным городам, выделяли скоморохов и «веселых» в особые группы, обособленно ставились при этом такие специалисты, как струнник, смычник, домрачей, суренщик и др. Обнаружился ряд синонимичных названий: гудец и гудошник, сопельник и сопец, домрачей и домерщик; редкий синоним последнему слову приводит А. П. Евгеньева: домрист (1, 427).
Неясно значение термина струнник. Даль дает несколько значений глаголов струнить и смыкать, но суть профессии в ее музыкальном отношении не раскрыта. Струна объясняется как орудие ремесла шерстобита, а не музыканта.
Сопель в древности считалась музыкальным инструментом, применяемым «на походе»(4). Г. Е. Кочин относил к ним и скок. Он считал, что скок означает не только игру и бег коня, но и музыкальный инструмент, ссылаясь при этом на летопись по Ипатьевскому списку (с. 289) и летопись по Воскресенскому списку (с. 149), однако убедительных данных об этом нет; в известных перечнях музыкальных «орудий» древнерусских войск скок не упомянут(5). В названиях------------------------------------------------------------------
(4) Кочин Г. Е. Материалы для словаря терминологического древней России. М.; Л., 1937.
(5) Борисов В. Музыкальные орудия древнерусских войск // Владимирские ГВ. 1843. № 35. 28 авг. С. 142—144. Ср. у И. И. Срезневского и в Словаре ХІ-XVІІ вв.; Сорокалетов Ф. П. История военной лексики в русском языке XI—XVII вв. Л., 1970. С. 226.-------------------------------------------------------------------
деревень он не редок: деревни Скоково значились почти в каждом уезде. В Костромском была д. Скоково и починок Скоковская Заполица(6). Из числа редко встречающихся специализаций можно указать смыкаря: среди владельцев дворов с. Клемянтиевского названы Смыкарь-скоморох и Олешка-скоморох(7).
Как видим, даже в сотных выписях встречается ценный материал для более полного представления о видах скоморошьего искусства. В сотной князя В. С. Фуникова по г. Серпухову 1552 г. названы пять скоморохов, но особо указаны два гусельника, а также домерник, и упомянута лавка Оникея Дудина. Сколько же их было на всем посаде и в городе? Изучавший историю Серпухова П. Ф. Симсон обошел эту проблему(8).
Установить не точное, а хотя бы приблизительное количество скоморохов. в том или ином городе практически невозможно: для писцов скоморохи не представляли интереса, если не принадлежали к группе зажиточных. Попадать на перо писцу и брать на себя подати и «тягло» не было смысла и для скоморохов. Топонимические данные, тем не менее, вносят поправки в представления о проживании скоморохов в том или ином уезде. Показательно, что в г. Боровске по материалам дозора 1613 г. упомянута только вдова Рожечни-кова, а по приправочной книге того же Боровска значатся пустоши Дудниковых, усадище Смыкова, Долгая Поляна Сапельникова. Упомянут жеребей — «Числовы, а Трубникова тож». По вотчинным книгам значится д. Дудина(9). При переписи 1677 г. появились Шутовы (фамилия могла возникнуть не только из особенностей характера, но и из прозвища по профессии), Струнников, а в 1685 г. записаны Баевы, Бубнов, Гуторов. Были они пропущены при прежней переписи или появились в Боровске позднее и генетически восходят к кругу синонимов скоморошьего искусства?
Интерес В. И. Петухова к количеству скоморохов по материалам переписи дал также приблизительную картину: «Во второй половине XVI в. писцовые книги отметили 49 скоморохов», — констатировал он, учтя только семь городов. За первую половину XVII в. выявлено 79 скоморохов, учтено 10 городов. «Во второй половине XVII века упоминания о них исчезают», — заметил исследователь, при этом речь идет только о городских скоморохах. Автор признавал, что подлинное количество скоморохов в городах значительно превышало выявленные им данные. В. И. Петухов вел учет и сельским скоморохам: «Всего за XVI век обнаружено 34 известия о „веселых людях", живших в сельской местности», — сообщил он (с. 149).----------------------------------------------------------------------------------
(6) Шумаков С. Сотницы (1537-1597), грамоты и записи (1561-1696). М., 1903. Вып. 2. Костром-ские сотницы. Сотная в Костромском уезде Шачебалском стану на земли Троице-Сергиевского монастыря. С. 22 («деревня Скоково, во дворе Иванко Федоров сын, во дворе Федко Самсонков» и пр.).
(7)Акты ИСВР. М., 1952. Т. 1. № 649. С. 565-571: перечневая выпись о селах и деревнях Троице-Сергиева монастыря в Радонеже по писцовым книгам 7012/1504 до 1540 г.
(8) Симсон П. Ф. История города Серпухова в связи с Серпуховским княжеством и вообще с отечественною историею. М., 1880.
(9) Боровский уезд в XVII веке (материалы дозора 1613 г.) / Подгот. С. Ермолаев. М., 1992; см. также: Город Боровск. Материалы для истории города XVІІ и XVIII столетий. М., 1888.-----------------------------------------------------------------------------------
Определенную трудность в деле изучения и публикации писцовых книг заключало состояние данных исторической географии. Сложно было учесть точное число городов в XVI и XVII вв. К. А. Неволин пытался составить список русских городов в этот период, но у него не оказалось достаточно надежных сведений. Н. Д. Чечулин уточнял его список, ограничившись только XVI в., и выявил около 220 городов. Точного числа нельзя было определить: в ходе укрепления государства изменялись его границы: одни города исчезали, превращаясь в села, другие, бывшие сторожевыми острогами, разрастались и укреплялись, но еще не были описаны.
В московском пожаре 1626 г. погибла значительная часть писцовых книг, в частности, подлинники переписи Пермских вотчин Строгановых. Из трех с лишним тысяч писцовых книг к началу 1860 г. было напечатано два-три десятка созданной в начале века Археографической комиссией. Выяснилось, что в писцовых материалах есть значительные пробелы: рукописи уцелели не полностью: или не было начальных частей описания городов, или какое-то количество страниц выгнило в середине, или отсутствовало окончание с итоговыми цифрами. Когда историк и архивист С. А. Шумаков, оценив сотные выписи как «акт высокого научного интереса», замыслил полное их издание, он выпустил только семь книг и отказался от исчерпывающе полной реализации плана(10). А. М. Андрияшев, обследовавший новгородские писцовые книги Деревской пятины, с горечью писал: «Из числа нескольких тысяч документов этого рода напечатано едва ли три-четыре десятка. Исследователям приходится работать по рукописям. Выявилась неполнота и спутанность текста, утраты книг... небрежность хранения: писцовая книга Деревской пятины, наряду с другими документами, поломана и частью загублена под церковью, обрушившейся в 157/1649 г., тогда некоторые писцовые книги засыпало каменьем и известью и разбило, и ту писцовую книгу изломало, и начала в ней не написано»(11). Андрияшев указал также на наличие скрытых (не оговоренных при публикации) пробелов в тексте.
Когда Нил Александрович Попов, назначенный в 1890 г. управляющим Московского архива Министерства юстиции, дал справку о наличии писцовых книг по Калужской губернии в 1898 г., это кажется сказочным преувеличением: с 1614 по 1694 г. было 234 книги, а по Медыни даже за 1586 г. «Они подтверждают древность основания калужских городов, переживших многие серьезные исторические события, — писал Н. А. Попов. — Не учтено еще 65 ландратских книг XVIII века»(12). П. Ф. Симсон считал самой древней для Калуги перепись 1617 г. В его списке ремесленников скоморохов нет, но среди фамилий и прозвищ посадских людей есть Дудка, Плесухин, Сурнин и др. Это слабый след существовавшей когда-то местной скоморошьей традиции. «Многие селения-------------------------------------------------------------------------
(10)Шумаков С. А. Сотницы, грамоты и записи. М., 1902-1913. Вып. 1-7; ЧОИДР. 1902. Кн. 2. Прил. XLVа. С. 149.
(11)Андрияшев А. М. О необходимости предварительного изучения текстов писцовых книг// Русский исторический журнал. 1917. Кн. 1. С. 103—110.
(12) Попов Н. А. О документах Московского архива Министерства юстиции, относящихся к Калужской губернии// Известия Калужской ГУАК. 1898. Т. I. Вып. II. С. 27-30.---------------------------------------------------------------------------
исчезли, — пишет Симсон, — не обо всех даже сохранились сведения и самые названия.
Под Калугой отбивался от царских воевод Иван Болотников; в 1615 и 1616 гг. — набеги крымцев, наезд Лисовского, а в 1618 г. Калугу занял гетман Конашевич Сагайдачный и подверг город разгрому и грабежу»(13). В Рощинском стане (д. Позняково) выявлено, что четверо бобылей были скоморохи, но весь список писцовых книг Н. А. Попова не попал в руки Симсона. Ни имен, ни указаний на профессиональную специализацию Симсон не приводит. Отдельные названия поселений сохраняют историко-этнографический колорит: Батыева слободка (позднее — д. Шишкина), слободка Чертова Борщевской волости и д. Чертова Лебоданской; д. Крутилова «на Репинском отвершку» и деревни Бубново и Гамово, пустошь Горборукова, что была деревня. (Не заключен ли в этом странном названии некий акробатический трюк, намек на него?) М. Я. Волков опубликовал в 1972 г. статью «Описание Калужского посада конца XIV века» (в заглавии опечатка, т. к. речь идет о четырех книгахХVI века: две писцовые, две дозорные). Одна из книг представляет список с самого раннего описания Калуги с ее посадом: 1593/1594-1598/1599 гг. Посад описан по сотням, а внутри сотен по улицам. Сначала всех сотен было четырнадцать, а при Борисе Годунове их осталось шесть, а после набега Сагайдачного три. В таблице профессионального cостава населения значатся доморник, рожечник и струнник (без имен)(14).
В 1965 г. В. И. Корецкий опубликовал список горожан по сборным и расходным книгам Калуги 1613 г. Деньги, по просьбе царя, вносили кто сколько мог на государственные расходы. В списке трижды встречается фамилия Сурнин, а также Степан Бубнов и Ондрей Веселево. Иван Сурнин дал полтину, Ондрей Сурнин — 4 гривны, а Первой Сурнин — 10 алтын, 40 алтын дал некий Фома Веселево(15). Таковы скудные сведения о сущеетвовании скоморошьих традиций в Калуге в их слабых отголосках. Хотелось бы надеяться, что все упомянутые писцовые материалы увидят свет и тогда появится возможность судить более конкретно о существовании в Калужском крае скоморошьих традиций.
Случай с калужскими писцовыми книгами показывает, до какой степени заброшенности и неизученности обстояло дело и каким катастрофическим было положение с писцовыми книтами в московских архивах.
По данным Ю. В. Готье, Московский уезд описывался до 20 раз в период между 1499 и 1600 гг. Сохранились лишь отрывки четырех переписей: 1573—-------------------------------------------------------------------------
(13) Симпсон. П. Ф. 1) Калужские книги 1617 г. // Изв. Калужской ГУАК. 1891. Т. 1. № 1. С. 13-32; 2) Калужский уезд во времена Михаила Федоровича // Там же. 1894, № 3. С. 22-37. Возможно, после статей. Симпсона Н. А. Попов и. сообщил точные архивные данные о писцовых книгах по Калужской губернии.
(14) Волков М. Я. Описание Калужского посада конца XVI века // История СССР. 1972. № 4. С. 201— 208.
(15) Корецкий В. И. Новый документ по истории русского города времени крестьянской войны и польско-шведской интервенции//АЕ за 1964год. М., 1965. С..316—332. См.также: Веселовский С. Б. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича. М., 1909.---------------------------------------------------------------------------
1574, 1576-1578, 1584-1586, 1593-1594 гг. Однако в издания писцовых книг Москвы ни один из этих отрывков не попал. Готье полагал, что значительная часть подлинников сгорела при пожаре 1626 г., часть утрачена при составлении переписных копий для московских приказов в уездных архивах и, как он надеялся, еще может быть найдена(16).
Из десяти московских переписей, проведенных после 1600 г., уцелела единственная книга Федора Вельяминова, составленная тотчас после Смуты. Она показала размеры разорения и опустошения в одних только вотчинах Троицкого монастыря: «Почти все многолюдные троицкие села сожжены, запустели, население частью в бегах, частью истреблено»(17).
Готье сделал подробный обзор 36 «замосковных», как он их называл, уездов. Им были использованы и рукописные писцовые книги, и немногие печатные, но подлинников оказалось мало, копии (переписные и приправочные книги) учтены как официальные документы вследствие утраты подлинников(18). Сохранилась часть переписной книги 1638 г., когда учитывалась степень вооруженности населения перед ожиданием возможного вражеского нашествия. В ней скоморохи записывались наряду с простыми горожанами, жителями посада. Они владели разными видами оружия(19). Олешка Панаев, сын рожешника, записан с пищалью (с. 59), Стенька Григорьев, сын домерщика, с копьем (с. 80), у трубника Гаврилы Великопольского (имел двор в Столешниках) пищаль, у рожешников Захарки Микитина и Сеньки Данйлова копье и бердыши (с. 86), Иван Бубен, человек боярина А. Ю. Сицкого, вооружен мушкетом, а Ивашка Дуда и его сын Захарка — рогатинами. Государевы накрачеи и трубники вооружались обычно пищалями, даже «веселые» Баженко и Герасимко были вооружены пищалями (с. 86, 210). В некоторых случаях у трубников были «свои люди», «человек» (слуга?), и тогда записывались оба, хозяин и его человек с пищалями (с. 220, 230). В слободе Зачатейского девичьего монастыря «за Чертольскими вороты», на площадном месте, указаны дворики потешников Лукьянка да Якушка и гусельника Любимка Иванова, «у него человек Левка Иванов», о вооружении не упомянуто. На Сивцевом вражке в приходе Офонасья Александрийского находилась Иконная слобода, где жили иконники и певчий дьяк Петр Юрьев. Он был вооружен пищалью (с. 239-244). В переписную книгу вошла лишь часть Москвы, цель переписи не указана. В начале книги говорится: «Лета 146, апреля в 5 день, по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Руси указу Ондрей Федорович Голицын да подьячей Терентей Омельянов переписали за Яузскими вороты и за Яузою слободы и в слободах дворы и во дворех всяких чинов людей со всяким разным оружьем, а что переписано слобод и в слободах дворов и во дворех всяких чинов людей и хто именем и с каким ружьем в приходное время будет — и то писано в сей книге».----------------------------------------------------------------------
(16)Готье Ю. В. Из истории хозяйственных описаний Московскогоуездав XVI—XVII вв.//ЖМНП. 1902. Март. С. 67-118 (в особенности с. 83).
(17)Он же. Замосковный край в XVII веке. М., 1906. С. 73—75 (далее в тексте — Готье).
(18)См. тамже. С. 85.
(19)Переписная книга Москвы 1638 г. М., 1881.------------------------------------------------------------------------
В 1646 г. была произведена первая подворная перепись тяглого населения Москвы, при этом изменилась денежная единица обложения: учитывалоеь не домовладение, как при сошном раскладе, а мужское население двора и количество земли. Обложение стало подворным. Заметно стремление населения уклониться от нового вида обложения, отмечены пустые дворы: владелец обычно «сшел безвестно». Скоморохи при этой переписи не привлекали внимания писцов. Анализ описания и итогов переписи был сделан П. Н. Милюковым, но исследователь не выделил скоморохов из среды крестьян, совмещавших земледелие с ремеслом, бобылей и половников(20).
Обратимся к истории публикации писцового материала, определившей судьбу многих вытекающих из него проблем, в том числе и оценку скоморошества.
Необходимость полного издания сохранившихся писцовых книг осознавалась представителями общественных наук уже в начале XIX в. Не было инициатора для реализации решения приступить к громаде текстов, грозившей поглотить и средства и время ученых специалистов.
Инициатором издания стал К. А. Неволин. В 1847 г. он готовил статью «О важности писцовых книг для древней географии России», но изучение материала изменило его намерения. В результате появилась статья «О пятинах и погостах новгородских в XVI в.» с одиннадцатью приложениями сводного текста из новгородских писцовых книг. В них обнаружился яркий след живших некогда в этом краю скоморохов и в названиях селений (с. Баяницы, д. Смыково, Трубицыно, Скакавкино, Дудкино и пр.), и в перечне жителей.
После первых писцов из своих «земских» староста Ивашка Трубица вновь «сажал деревни». На его землях во дворах жили скоморохи Левоник, Лукьянко, Минко да Софронко и пр. (прил. VІІ-ІХ). Для подготовки статьи с таким «региональным» новгородским уклоном потребовалось шесть лет. К этому времени в 1850 и 1851 гг. во «Временнике МОИДР» появилась в печати первая новгородская писцовая книга с предисловием И. Д. Беляева, куда вошли материалы переписи 1582 и 1583 гг, о чем сообщали «Записки Русского географического общества» (1853. Т.VІІІ).
Спустя 20 лет, в ходе юбилейного заседания, посвященного 25-летию Императорского Русского географического общества, секретарем Общества В. А. Милютиным вновь был поставлен вопрое о публикации писцовых книг. Замысел издания был с энтузиазмом поддержан участниками. Появившееся затем в печати «Обозрение трудов ИРГО по исторической географии» (СПб., 1872) привлекло внимание заинтересованных специалистов и научной общественности.
Сложилось три подхода к проблеме издания писцовых книг: славянофильский (И. С. Аксаков, Елагины, И. Д. Беляев), демократический (Н. Я. Аристов, А. Я. Ефименко, А. П. Щапов и др.). К последним примкнули сторонники народнической историографии. К этому времени Н. А. Елагин издал два тома писцовых книг XVII в. под названием «Белевская вивлиофика» (М., 1858).----------------------------------------------------------------------------
(20)Милюков П. Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. СПб., 1892. В прил. дан список писцовых книг XVI в. и их публикаций в отрывках.
----------------------------------------------------------------------------
П. А. Соколовский, А. И. Никитский, А. Ильинский видели в писцовых книгах ценный материал для истории сельской общины на севере и составили оппозицию историко-юридической школе в лице К. Д. Кавелина, Б. В. Чичерина, Н. В. Калачова(21). Решающее значение имел доклад Н. В. Калачова на объединенном заседании Отделений статистики и этнографии 12 декабря 1868 г. Предлагалось три варианта публикации писцового материала:
1) дать фактические данные в таблицах;2) издать только писцовые книги XVI в., учитывая опыт К. А. Неволина как первую попытку сводного издания;
3) печатать не иначе, как весь текст полностью (А. П. Заблоцкий, П. И. Савваитов).
В МАМЮ хранилось более 3000 описаний по ста городам и уездам. Было решено разделить рукописи на три группы: XVI в. как первоочередной; XVII в. — до 1683 г., когда появились новые инструкции по составлению описей; после 1683 г. предусматривалось издание каждой рукописи в извлечениях.
Эта директива обеднила первую и в своем роде единственную по значению публикацию писцовых книг XVI в. Содержание же каждой писцовой книги излагалось по единому плану: описание города (если оно сохранилось), перечень селений («сельбищ»), указание количества дворов и земли, число жителей, сумма дохода. В этом плане не было места конкретному лицу. К счастью, были допущены изменения и отступления в подворных описях, почему скоморохи изредка попадали к писцам как домовладельцы, но крайне редко. Ф. П. Литке в специальном письме на имя Н. В. Калачова предложил печатать писцовые книги в географическом порядке с одними и теми же данными по каждой местности и с обязательными цветными географическими картами. Его предложение было отклонено до окончания всего издания и, естественно, не осуществилось. Само издание растянулось на долгие годы. Списки данных о книгах письма и меры разных писцов были составлены М. А. Дьяконовым и П. Н. Милютиным(22).
Сообщение в печати о готовящемся издании писцовых книг, как и характеристика писцового материала участниками обсуждения, произвели ошеломляющее впечатление на читателей богатством историко-географических и статистических сведений и образом древней Родины, представшей в конкретных бытовых чертах. В писцовых книгах были названы и описаны тысячи мест: посады и слободы, села, деревни, починки, погосты, «усадища» и «сельбища», урочища и городища, реки, болота, озера и речки с фантастическими названиями, леса разного качества: красные боры, «строельные» леса, особые для постоянных дел — «в жердь и в бревно», овраги, дороги, межи — с названиями трехсотлетней давности. Запечатлена исчезнувшая историческая география страны в ее невозвратно далеком прошлом: древние города и княжества с их------------------------------------------------------------------
(21) Соколовский П. А. Очерк истории сельской общины на севере. СПб., 1877; подробнее см.: Кочин Г. Е. Писцовые книги в буржуазной историографии // Проблемы источниковедения. Сб. 2. Труды ИАИ АН СССР. М.; Л.,1936. Т. 17. С. 145-186.
(22) ЖМНП. 1893. Т. VII. Июль.-------------------------------------------------------------------
устройством и обстановкой: деревянные кремли с башнями, где каменные здания редки — только соборы на церковных землях, даже церкви чаще деревянные. Вокруг кремля посады и слободы с запустевшими дворами в результате морового поветрия, хлебного недорода или военных нашествий.
Слободы отличаются от посадов количеством «делового» люда, специальными занятиями населения: пушкарская, стрелецкая, казачья, гончарная, отдельно — слобода каменщиков. В писцовых книгах ремесленники называются часто деловыми людьми, т. е. владеющими каким-либо делом. Иногда среди них упоминаются и «веселые» и потешники. В наказах писцам требуется опись расположенных поблизости от городов монастырей с их слободками. С особой тщательностью были описаны внутрицерковная утварь и образа с их названиями и украшениями. Писцы фиксировали, что в ряде городов сохранились целые улицы с татарским населением, что мордовские деревни платили дань пудами меда; что в бобровых деревнях требовалось особо блюсти тишину, там запрещали скоморошью игру(23).
Названия географических объектов поражают затейливой словесной игрой: речки Бесенка, Густоварь, Здеринога, Кушалка, Лютая, Чудовка; деревни Жабна, Ненаед, Полупирогово; починок Пенье на Пупышке; рядом стоящие села Баяницы и Глумицы. Иногда создается впечатление, будто шла тут компания скоморохов, с шутками и смехом называла поселения почти стихами: Столбец, и Щипы, и Сырец; Гусинец, Струнино и сельцо Строганец; Радобол, Теремец и Студенец. Так и попали эти вереницы названий в списки населенных пунктов. Иногда называние отзывалось далекой историей: на Неве было три деревни Варягово — либо гостеприимно приглашало: Гостижа, Захожаи(24).
Из данных исторической географии возникает совсем другая страна, давно стертая рукою времени: в ней неузнаваемо изменившийся быт с забытыми и непонятными для нас называниями ремесел: ремесло — рукомесло, то, что делается руками. В этом разряде были термины бронники и бердники — из области военного производства, жерноковщик, вощец (проводник), волощанин (житель волости), прорубщик (содержатель проруби), химосник (вор и — ворожец), хохолешник (мастер по ловле ершей) и редкое в словарях (татарское ?) — асламчей (барышник).
Среди всех этих людей обитали скоморохи. Это обобщенное понятие для ряда специализаций: «веселые», «потешники» — и еще целый ряд названий, образованных от наименований музыкальных инструментов: волыношник, гудошник, гусельник, домрист, смыкарь, сопельник, рожешник и пр. Каждое из них имело еще свои синонимы на местном диалекте и в разных говорах. Обилие названий встречалось у многих, казалось бы, простых профессий: трубача именовали трубец, трубач, трубичник, трубачей; различали трубников дворцовых и монастырских, военных и свадебных. Дворцовые трубники выполняли иногда совсем не свойственные их профессии поручения(25).---------------------------------------------------------------------------
(23)Временник МОИДР. М., 1850. Кн. 6. С. 122.
(24)Там же.
(25) Жерлов Дмитрий, трубник Большого дворца, по приказу царя Федора Алексеевича обязан был передать пятерых монастырских служек Троице-Сергиева монастыря, ссылаемых с «женами, детьми и животы», на вечное житье в Кирилло-Белозерский монастырь «за неистовое их челобитье государю и властем — за бещинство» (Описание актов Собрания графа А. С. Уварова. Акты исторические, описанные И. М. Катаевым и А. К. Кабановым / Под ред проф. М. В. Довнар-Запольского. М., .1905. № 572. С. 368). От 31 октября 1679 г. специальным указом сообщено: «Служки приняты, определены в монастырь, и им назначено денежное и хлебное жалованье».--------------------------------------------------------------------------------
Подобные приведенным факты, изложенные с большей конкретностью, прозвучали в докладе Н. В. Калачова(26). Поражал также давно забытый, выразительный, искони изобретательный язык, уже во многих деталях не понятный читателям и слушателям. Так, удобная, многократно использованная пашня получала определения с метафорическими аттестациями: «по старым межам, куды изстари ходил плуг и соха, и топор и коса» или: «А продам есми тое деревню со всем без вывет (?), куды ходило плуго и коса, и топор, и серп» (Шумаков ОГКЭ. 1899. Вып. 1. С. 83, 99).
Расходы по изданию взяло Отделение статистики и географии ИРГО. Было намечено подготовить четыре тома, по 40 листов каждый, с выходом через каждые пять лет. Однако подготовка текстов была трудоемкой и пошла медленнее, чем предполагалось: первый том вышел через восемь лет, второй — через пять лет после первого, а указатели вышли отдельным томом в 1896 г., когда самого Н. В. Калачова уже не было в живых. Характеризуя извлечения из писцовых книг, предназначенные им к публикации, он указал на основные черты древних городов, общие для большей части писцового содержания названиями острожных башен и слобод: «Здесь высятся Наугольная, Проезжая, Троицкая и другие башни, стоящие на углах и поворотах стен городского кремля или острога, вмещающего двор воеводы и другие казенные строения; там стоят рядом описанные по улицам посадские дворы или дома: швеца или портного, серебряника, медника или другого ремесленника, а еще далыие двор пустой, заколоченный: владелец его помер, убит в нашествие неприятеля — литвы и поляков — или сбрел неизвестно куда от голода в хлебный недород, т. е. в неурожайное время. К посаду примыкают слободы: Пушкарская, Стрелецкая и пр. Около городов расположены монастыри с их лугами, пашнями и садами, к каждому монастырю приютились слободки, где живут монастырские деловые люди, в их числе несколько бобылей, кормящихся Христовым именем»(27).
Оценка издания в рецензиях и в первых исследовательских трудах была противоречивой, но главный недостаток признавался единодушно: критиковалась неполнота текстов, произвольность сокращений(28). Н. Д. Чечулин, автор предисловия к первому тому писцовых книг XVI в., вышедшему по порядку вторым, видел главные недоработки в произвольном выборе и распределении местностей и публикации «в извлечениях» — без указания точных сведений о количестве и размерах утраченного или произвольно пропущенного текста.------------------------------------------------------------------------------
(26) Калачов Н. В. 06 издании извлечений из писцовых книг // Известия ИРГО. 1869. Т. 5. № 1. С. 24—29, 177—180, 182—184. См. также «Обозрение трудов по исторической географии» (СПб., 1872. Прил. 1).
(27) Калачов Н. В. 06 издании извлечений из писцовых книг // Рус. вестник. 1869. Т. 80. № 3—4. С. 833-834.
(28) См.: Вешняков В. Писцовые книги, изданные РГО. Отд. 2. СПб., 1877 // Сборник государственных знаний. СПб., 1878. Т. IV. С. 71-75.-----------------------------------------------------------------------------------
При этом описания уездов сохранялись в тех границах, какие существовали при составлении писцовых книг, но не были соотнесены с позднейшим территориальным делением. В указателе имен, подготовленном при Н. В. Калачове, имелись сословные ограничения. Их Н. Д. Чечулин по мере возможности снял: «Я внес в указатель все имена крестьян и холопов, представляющиеся сколько-нибудь оригинальными или имевшими при себе фамильное прозвище» (Писцовые книги Московского государства. Указатель. СПб., 1895. С. XIII). В предисловии дана также оценка «извлечений» из писцовых книг по отдельным уездам с объяснением их недочетов, неполноты и произвольных пропусков.
Несмотря на замечания о недостатках издания, высказанные и в предисловии, и в рецензиях, читатели оценили, что появилось наконец из-под спуда богатейшее собрание материалов, послужившее основой для многих исследований и положившее основания для скомороховедения, хотя на скоморохов тогда почти не обращалось внимания. Оно стало побудительной причиной для учета и издания сотных выписей из писцовых книг, в том числе и утраченных позднее; изучению и выявлению их посвятил свой основной труд С. А. Шумаков. Изучение церковного монастырского быта предпринял по писцовой книге Водской пятины епископ Сергий, а по Шелонской пятине А. М. Андрияшев(29). Его работа была дополнением к изданным ранее томам новгородских писцовых книг. Однако методы публикации писцового материала и его научная обработка вызвали полемику в научных кругах, которая прервалась только в годы революции(30).
Московский край и Замосковье изучал по писцовым книгам Ю. В. Готье. Он предупредил, что «хозяйственные описания Московской эпохи отнюдь не следует рассматривать как общие описания всей территории страны; это были описания только земель тяглых, находившихся в податном окладе. А эти земли составляли, может быть, даже меныную часть всей государственной территории». При этом исследователем было отмечено, что «среди известий о населении и хозяйственных описаний селений, находимых в писцовых книгах, рассыпаны сведения, не вытекающие из прямой задачи... но которые, тем не менее, представляют огромную ценность, несмотря на свою случайность и отрывочность. Это разного рода сведения об оброчных статьях, промыслах и занятиях, которыми живет население данной местности»(31). Благодаря этим случайным-------------------------------------------------------------------------------
(29) См.: Никитский Л. И. Заметка об издании новгородских писцовых книг//ЖМНП. 1880. № 12. С. 268—269; Сергий, еп. Черты церковно-приходского быта в писцовой книге Водской пятины 1500 г. СПб., 1905; Гневушев Л. М. Новгородские писцовые книги, изданные Археографическою комиссиею. Книги Бежецкой пятины. СПб., 1910; Андрияшев Л. М. Материалы по исторической географии Новгородской земли (Шелонская пятина по писцовым книгам 1498-1576 гг.). М., 1914.
(30) См.: Кауфман Л. Л. Новгородские книги в статистической обработке. I. Погосты и деревни Шелонской пятины по письму 1499-1501 гг. Табличный материал с предисловием. СПб., 1915. С. 128. Часть предисловия напечатана в «Научно-историческом журнале» (1913, № 1); он же: К вопросу о приемах историко-экономического изучения писцовых книг// Русский исторический журнал. 1917. № 3-4. С. 146-185 — по поводу книги А. М. Гневушева о Новгородской области в XVI в. См. его же отзыв о соч. Н. Н. Нордмана о новгородской книге 1498 г.: Отчет о 53 присуждении наград ф. Уварова. СПб., 1912. С. 177.
(31) Готье Ю. В. Замосковный край в XVII в. Опыт исследования экономического быта Московской Руси. 2 изд., просмотренное. М., 1937. С. 78, 83.-----------------------------------------------------------------------------------
сведениям в писцовые книги попадали скоморохи. Выяснилось, к примеру, что в Великом Устюге в середине XVII в. насчитывалось около 300 ремесел, а на посаде жили ремесленники 41 специальности (в их числе изготовители слюдяных окончин). Записаны шесть «веселых», седьмая — вдова «веселого», два скомороха и жители со «скоморошьими» фамилиями, указывающими, что их антропонимический предок также занимался скоморошеством: Бубнов, Весельцов, Волынкин, Гусельников, Дудников, Дудоладов, Погудалов, Погудаев, сюда же тяготеет фамилия Бреховы. Не менее выразительны прозвища: Васька Плесовский (возможно, сын плясца), Ивашко Селиванов Рожковской, Афонька Степанов Трубаковских, Данилка Максимов Шутик и пр. В фамилиях и прозвищах можно усматривать признаки распространенности скоморошьих «ремесел» в недавнем прошлом Великого Устюга(32).
Даже беглый экскурс в историю публикаций писцовых книг показывает, насколько относительны данные о количестве скоморохов в том или ином городе, совершенно не показательные для страны в целом при неполноте сохраненных письменных источников, плохом их состоянии, вызванном течением времени, при утрате части писцовых книг. По данным С. Б. Веселовского, французы выкинули в 1812 г. в речку Неглинку сенатские архивы и в их числе хранившиеся в Сенате писцовые книги(33). Кроме того, известно, что не все монастыри сдавали свои архивы, а сдававшие передавали документацию лишь частично (Шумаков ОГКЭ. Вып. 1. (Предисловие)). Сотенные выписи публиковались лишь изредка. Наконец, многие местности не описывались в XVI в., поскольку еще не сформировались в административные единицы как города, а находились в пограничье: Калуга, Тула, Вязьма, Епифань были еще военными лагерями. И наоборот, многие из древних городов обратились в незначительные селения. В XVIII в. для таких поселений был изобретен термин «за штатом», но в XVI в. он еще не существовал, а исчезали не только города, а и известные княжества, некогда имевшие историческое значение. Так, в Калужской губернии было более 30 городов, утративших значение центров княжеств или крупных в них городов: Воротынск, Серпейск, Сухиничи, Борятин, Вятическ, Кременец, Любутск, Людимеск, Опаков и др.
Способом выявления былого присутствия скоморохов в той или иной местности может служить учет фамильных прозвищ, давших позднее основу для образования фамилий. Употребление родовых фамилий, по наблюдениям и исследованиям С. Б. Веселовского, признанного «одним из лучших знатоков актового материала Московской Руси»(34), распространяется только в XVI в. В различных актах XIV—XV вв. лицо называлось либо только по имени, либо по имени и прозвищу. Лишь в отдельных случаях указывались имя, отчество и----------------------------------------------------------------------
(32)Устюг Великий. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1883.
(33)Веселовский С. Б. Вопросы научного описания писцовых, дозорных и переписных книг Московского государства XVI—XVII вв. // Архивное дело. 1941. № 1. С. 25.
(34) См.: Дъяконов М. Отзыв на работу С. Б. Веселовского «Акты писцового дела...» Т. 1. М., 1913 // Научно-исторический журнал. 1914. № 5 (т. 2, вып. 3). С. 132—135; Левшин Б. В. Обзор документальных материалов фонда С.Б. Веселовского//АЕ за 1958г., М., 1960. С.257-267.-----------------------------------------------------------------------
прозвище(35). Исследуя род монастырского дьяка Вороны Иванова, Веселовский установил, что только его сын Яков носил прозвание «Воронин», а пятеро его сыновей, внуков Вороны, имели свои прозвища: «Иван Хлам да Григорей Слабень да Василей Плясец да Кузьма да Ондрей Кривой» (Акты ИСВР. 1. №391. С. 284). В с. Сабуголь, имении Бориса Годунова, записан непашенный крестьянин Меныпой Игнатьев сын Скоморох(36). Прозвище крестьянина возникло по его профессии.
Фамильные прозвания от названия занятия, «дела» указывают на существование в данном посаде или более мелком поселении определенных промыслов. Фамилии шуйских горожан Кожевниковы, Скорняковы, Сыромятниковы указывают на распространенный в городе Шуе кожевенный промысел. Эти процессы, зафиксированные писцовыми книгами в среде посадских людей, пашенных и непашенных крестьян, в равной степени касаются и среды скоморохов. В Опочке владелец нетяглого двора Сенька Ильин сын Смык владелец пустоши Каменево в Дияцкой губе Ивашко Бубен; в Гдове Федька Иванов сын Рожечник. Человек мог переменить профессию, но родовое прозвище за ним сохранялось даже за его местом в городе и за его землей. В Изборске служил стрельцом Гриша Гудок, а за рекою Смолою было дворовое место Микулы Скомороха и называлось «Микулинское Скоморохова»(37). Помимо заметок перепиечиков о скоморошьих специализациях, в работе учитывались прозвища фамильные, если даже их носитель занимался другим делом, а не указанным его фамильным прозвищем: оно свидетельствовало, что кто-то в роду, отец или дед, были гудцами или смычниками, следовательно, скомороший промысел некогда существовал в данной конкретной местности.
Другим методом выявления мест существования в прошлом скоморошьих традиций был учет названий старинных поселений, указывающих, точнее, сохранивших признаки или отдельные элементы скоморошьей специализации. Данные исторической географии приходилось тщательно взвешивать, учитывая, что после вольного существования скоморошьего искусства прошло четыре века. Поскольку деревни и починки в XVI в. были очень невелики и состояли из одного-двух домов, то и выбором названий окрестные жители себя не утруждали. В выписи 1562 г. на вотчины Медведевой пустыни Дмитровского уезда зафиксирована прямая зависимость названия поселения от имени вла- дельца: «Починок Сопелкин — во дворе Сава Сопелкин; починок Трубицын — водворе Тимошко Трубицын" .То же наблюдается в названиях деревень: «Д. Спирино — во дворе Спиря Оносов; д. Коверино — во дворе Куземка, Истомка да Харка Коверины; д. Ступино — во дворе Васька Ступа».-------------------------------------------------------------------------------
(35) Веселовский С. Б. 1) Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969; 2) Писцовые материалы дворцовых владений... М., 1997. С. 221.
(36) Шумаков С. А. Сотницы (1537-1597), грамоты и записи (1561-1696)... // ЧОИДР. 1902. Кн. 2. № ХLV: Выпись на вотчины Медведевой пустыни в писцовой книге князя Звенигородского и Д. М. Пивова 1562 г., июля 1. С. 139-147.
(37) Псков и его пригороды. М., 1913-1914. Ч. 1-2. С. 399, 397, 215, 300.-----------------------------------------------------------------------------------
В Вологодском уезде есть деревни, в названиях которых связь с промыслом жителей утратилась, но она, видимо, существовала в прошлом: Дудино и Дуткино, Бубниха.
В некоторых названиях пустошей, бывших прежде деревнями, сохранился тот же скомороший элемент, который усилился и распространился в крае после попыток Ивана IV Грозного сделать Вологду столицей: Свирелиха, Звягливица, Веселево, Шутлиново, Гуляиха, Рожыха (рожи — маски) и пр. В самой Вологде при описи 1629 г. указывали опустевшие дворовые места домерщиков Гришки и Тренки, тяглой двор Петрушки Веселого и двор Фомы Веселого, где жила его вдова Марьица. Многих жителей в «литовское разоренье поубивали литовские люди», а Тренька-домерщик, имея двор, пошел по миру.
Необычность названий, уцелевших группами в отдельных уездах или волостях, на фоне удручающего однообразия невыразительных наименований, так-же заставляет обратить внимание на историческую географию ряда мест.* Краевед В. Бережков, описывая один из Владимирских уездов, заметил: «Самые названия деревень Судогородского уезда имеют особенно грубые странности... — и все эти деревни существуют неподалеку: их созвучие дает право думать, что они населились в одно время и как будто названия им были даны одним лицом»(38). Часто для прозывания поселения использовались наименования ближайших от них речек. Но когда этот однообразный географический фон оживляется выразительными названиями типа Стоясгудово, Сорвирогово, Скоково Большое, Скаковский бор, Ворыгино и Ворищи, Отскоки, Грезилово, Громыхалово, Гузомоя, Дураково, Душегубово и т. п., возникает впечатление, что последние давались людьми с художественным воображением и чувством юмора, способными учесть репутацию жителей, узнать их историю и по-своему прозывать поселения, имеющие прежде другие названия. Некоторые деревни имеют по два и три наименования, что характерно для средней, северо-западной и юго-западной России. Более популярны среди жителей наиболее меткие и выразительные названия, что зафиксировано словарями конца XIX в.(39)
Обратимся к скоморохам, сведения о которых сохранены писцовыми книгами. На социальную расслоенность скоморохов, их принадлежность к разным имущественным категориям того времени уже указывал В. И. Петухов. Контрастность в положении «посадских людей» выступает со всей очевидностью в заметках писцов: у площадного подьячего Микиты Скорнякова двор с огородом и садом, у Ивана Петрова Гладкова — только «избенко»: «сказали — обнищал, в тягле быть не годится» (РИБ, 17. С. 45). Псковские скоморохи в конце XVI в. жили, имея подсобные занятия: в Сапожном ряду была лавка Суботы Володи-----------------------------------------------------------------------
* Бесово и Бесова Малая, Бесищево, Бесилово, Бесохово и т. п. Названия и фамилии Бесовы появились, видимо, после принятия христианства (в церковной литературе — с XI в.). Как и слово скоморох, в первые века его распространения и утверждения они не воспринимались как бранные. Скоморох как синоним беса фигурировал в церковных «словах» и проповедях, но народ поначалу придавал этому мало значения, не принимая на веру.
(38) Бережков В. Взгляд на Судогородский уезд // Владимирские ГВ. 1851. № 50. 15 дек. С. 338-341.
(39)Опыт статистическо-географического словаря Псковского уезда / Сост. И. И.Васильев. Псков, 1882.------------------------------------------------------------------------
мерова сына Веселово: «Живет на Полонище, на Зимней улице, [платит] оброку 12 алтын»; рожешник Ортемко Ортемов имел каменную баню. Некоторые имели, живя в Пскове, дворы ловецкие на посаде: Ларка Филипов сын Дудников, Микита Иванов сын Домрачеев — в Смолинской губе. Были скоморошьи дворовые места и пожни, запустевшие: огород Федьки Иванова сына рожешника пахал Якуш Васильчиков; пожня Илейки Игнатьева сына Кудесова, где ставилось сена 10 копен, поросла лесом, когда Илейко умер (Гдов. С. 217, 232).
В области Кереть жители владели, помимо дворовых участков, пожнями, частью берега для рыбной ловли и мельницами. Но их фамильные прозвища указывают на их причастность к скоморошьим занятиям. В сотной выписи 1563 г. сообщено, «кто чем владеет»: Васюк Бубнов да Филька Яковлев имели пол-лука, Якуш да Титко Медведниковы — по два лука без полутрети. По морскому берегу варницы керетцкие живущие: у Красной щели варница Васки Яковлева сына Бубнова да Фильки Яковлева; там же варница Якуша Медведчикова «з братьею». Помимо варниц у некоторых были и мельницы: «На Чюпском ручью мельница мутовочная Васьки Бубнова да Павлика Карманного» (о дальнейшем запустении края от «правежу и мору» и обнищании населения ем. грамоты: Сборник грамот Коллегии экономии. Л., 1929. Т. II. № 137, 138, 222; с. 163, 168, 171).
Наиболее обеспеченной была та категория народных увеселителей, музыкантов и кудесников, кто побывал или еще находился на государевой или ранее — на великокняжеской службе, особенно при войске: трубники, сурначи, накрачеи, смычники, цымбальники. Оркестра и даже военного оркестра в современном понимании и восприятии в XVI в. не было, по данным музыкального словаря, он возник в XVII в. Но лучшие из музыкантов дворцового обихода жили в центре Москвы, были «беломестцы» и в случае необходимости в любое время могли быть призваны во дворец по требованию царя. В списке лиц, составлявших опричный двор Ивана IV Грозного — в его музыкальном выражении, — значились 19 певчих дьяков и два рожечника «Пафом и Грязнуха Сергеевы. Жалованья им по 10 рублев, по тафте по бурской да сукна по 48 алтын; по 20 четей ржи, по 20 четей овса, по 5 пудов соли, по 5 полотей мяса человеку». Среди стремянных конюхов царевича записано: «Иван Домрачеев, денег 6 рублев, поместья 90 четей, и Замятня Домрачеев, денег 5 рублев, поместья 60 четей». Среди конюхов у конского корму — стряпчих — значится Серой Иванов Трубников(40).
Во времена Романовых, особенно при царе Михаиле Федоровиче, дворцовые музыканты награждались не менее щедро. Некий Васька Третьяков сын Ханский - Трубников получил в поместье пустошь Кропотовскую. В ней было 4 места дворовых, но «хоромы на них пожгли крымские люди; пашни перелогом серой земли 50 четей, и учинена серая земля за добрую землю с наддачею 40 четьи в поле, а в дву по тому ж, сена на полях 150 копен, лесу пашенного две десятины да непашенного две десятины ж» (Писцовые книги Московского государства. Ч. 1. Писцовые книги XVI века/ Под ред. Н. В. Калачова. Отд-ние 2.---------------------------------------------------------------------------
(40) См.: Дымшиц Д. Н. Новый документ о людях и приказах Опричного двора Ивана IV Грозного после 1572 г. // ИА. 1949. Т. 4. С. 12-13, 37, 39.
---------------------------------------------------------------------------
М., 1877. С. 1529). Обеспеченность положения трубников давала им независимость, которая сказывалась иногда на отношениях с другими вотчинниками, даже монастырями. Некий Гриша Трубник с группой людей в 29 человек, среди которых были и крестьяне, сожгли монастырский починок Нивище у д. Кубены села Присецкого, что на Бежецком верхе(41).
Какой была организация службы военных музыкантов — сведений найти не удалось, составить о ней цельное мнение трудно. По воспоминаниям иноземцев как места их расселения упоминаются, в частности, центральные улицы: Маросейка, Ильинка и еще Красная площадь, где их видели иностранные послы, когда направлялись на аудиенцию к царю, Так было при выходах во дворец из польского дома Давида Купца, который находился на Маросейке.
Свидетель приема послов вспоминал: «Даточные и властелинские и монастырские слуги и боярские люди поставлены от Лобного места под горою к Московским воротам. Да в Китае ж у Лобного места, где лежат пушки, устроены были перила и обиты сукнами червчатыми, а на перилах поставлены сурначи и трубачеи и литаврщик. А как послы пришли в Китай, и в то время на тех перилах и в сурны играли, и в трубы трубили, и в набаты били по литаврам, так же как и в сотнях во всех в трубы трубили ж и по литаврам били». Популярность службы при нужных государям должностях отразилась в названиях. Трубники дали целый разряд наименований: Трубная площадь в Москве, села и деревни Подмосковья: пустошь Трубицыно, починок Трубы; в Тверском уезде — Трубино, Трубичниково; в Каширском — Трубниково, Трубиха; в Тульском — Трубная Поляна, в Рязанском — Трубищи и пр. Многие «трубцы» сохраняли прозвище по наследству, а оно переходило со временем в фамилию. Так, в Каширском уезде записан Трубников Тренка. Он владел пустошью (прежде была деревня), где было три места дворовых и много пашни: «перелогом и лесом поросло худой земли 39 четьи, и учинена худая земля за добрую землю с наддачею 26 четьи, а наддано тое ж худой земли 13 четьи в поле, а в дву по тому ж» (по трехпольному севообороту измерялась треть земли владельца; «а в дву по тому ж» означало, что в двух остальных столько же земли, сколько и в первой). Сена ставилось 30 копен, лес на ней «поросл в кол и в жердь» (Писцовые книги Московского государства. Ч. 1. Отд-ние 2. С. 1513).
В Тверском уезде трубниками были братья Шаховы, в 1513 г. владели деревнями, пашней и людьми: «За трубники: за Варганом за Шаховым д. Новоселово: во дворе сам Варган, пашни в поле 35 четьи, сена 15 копен; починок Липное: во дворе человек его, пашни в поле 15 четьи, сена 30 копен. Да за Михалком за Шаховым деревня Рамень(е); во дворе сам Михалко, пашни в поле 16 четьи, сена 100 копен, половина деревни Федорково (в ней было два двора), т. е. один двор, пашни в полудеревне, в поле 6 четьи, сена две копны. Да за Петроком за Шаховым деревня Соловьево, во дворе сам Петрок, пашни в поле 24 чети, сена 30 копен» (Там же. С. 79). На владение землей и деревнями Шаховым была выдана поместная грамота, по которой всей земли было 104 чети, а сена 140 копен. Писцам, желавшим удостовериться в ее существовании,--------------------------------------------------------------------
(41) Акты Фед.-Чех. Киев, 1860. Т. I. С. 149-150.
--------------------------------------------------------------------
сказали, что грамота сгорела в Москве в большой пожар и в том «даны на поруку» (Там же. С. 281).
Не менее популярны были музыканты, владевшие смычковыми инструментами. Еще в «Слове Палладия-мниха» караются «свирельницы, гусельницы и смычницы». В «Слове о корчмах и пьянстве» — «неции кощунники, имуще гусли и скрипели, и сопели, и бубны»(42). Фамилия Смычниковы (шниковы) и просто Смык, Смычник встречается в документах, по наблюдениям С. Б. Веселовского, с XVI в., следовательно, в быту смычники существовали значительно ранее. В «Ономастиконе» смычник Константин — новгородский крестьянин, 1495 г.; Смык — крестьянин из Заонежья, 1564 г.; Смык Михаил — пушкарь из Пскова 1585 г. В писцовых книгах XVI в. перечислена большая семья Смышниковых из Тверского уезда, владевших деревнями и большими участками земли. Были и рядовые: в слободе воронежских казаков имел двор Ивашко Смыков (1615 г.); Меньшичко Смычник жил в Казанском посаде (1565 г.), в Опочке — Сенька Ильин Смык (1587 г.), Федор Антонов Смышныков (Там же. С. 172). Значительными участками земли владели Афанасий и Иван Смышниковы, сыновья Осиповы (Там же. С. 1034) и их мать Катерина, владевшая поместьем в Орловском уезде (Тайчуковский стан): «За вдовою за Катериною за Осиповою, женою Смышникова, да за ее детьми, за Офонькою да за Ивашкою (Офонька служит, а Ивашко 13 лет) — отца их поместья: д. Быкова гора на Трофимовском верху, под Стрелецким под Мокрым лесом, а в ней двор помещиков; да на них же земле живут девери ее <...>, в дворех крестьян пять дворов; пашни паханые: доброй земли 25 четьи да дикого поля 75 четьи в поле, а в дву по тому ж, сена 150 копен». (Там же. С. 1034).
В Тверском уезде Смычниковы, тоже большая семья, владели деревнями и землей: «Яковца да Куземки да Михайла Володиных детей — д. Цыбикино да Федка Онтонова сына Смычникова — д. Волково. Куземки не стало, а нынеча—Яковца да Михаля да Ширяйка да Неклюдка да Измаилка Володиных д. Цыбикино, пустошь Куретниково да Федки Онтонова сына Смычникова д. Волково, пашни в них 24 четьи в одном полу, а дву по тому ж, сена 170 копен. Яковец да Михаль да Ширяйко служат царю и великому князю; а крепости (документы на право владения. — З.В.) у Яковца с братьею; сказали: сгорели в Твери в Спасе (в церкви или праздник Спаса? — 3. В.), а Федка Онтонов сказал: взяли крепости писцы Иван Петрович Заболотский с товарищи, и. в том даны на поруку стать на Москве перед царем и великим князем» (Там же. С. 172). Писец не пояснил, в каком качестве служат Смычниковы, возможно, посчитав, что это не существенно или понятно из фамильного прозвища, хотя получить его мог их дед или даже прадед.
В Подмосковье очень нередки названия с корнем «смык». В XVI в., по писцовым книгам, в Можайском уезде известны были Смыково селище и Смычкова пустошь; в Тверском — Смыкарев починок и деревни Смыково и Смычково; в Ряжском уезде — д. Смыково, в Клинском — пустошь Смыково, в Коломенском — речка Смыковка. В новгородских пятинах знали и, видимо,----------------------------------------------------------------
(42)Гусли. Русский народный музыкальный. инструмент. Исторический очерк А. С. Фаминцына. СПб., 1890. С.Ю.
----------------------------------------------------------------
любили смычковую игру: в Вотской пятине были пустоши Смычково и Смычь, «что прежде были деревни»; в Деревской — поселения Смыка и Смыковщина; в округе Устюжны Железнопольской — д. Смыково. В Псковском уезде были деревни Смыки и Смыкалово и пустошь Смыковская(43). Память о смыкарях, закрепленная в названиях, указывает на былую популярность и распространенность профессии. Однако толкования точного смысла слова «смык» различны, не означают исключительно «смычок»(44).
В писцовых книгах слово «гусляр» не встречается, его заменило народное «гусельник». Редки и топонимы, образованные от этого понятия, несколько чаще в указателях имен находим фамильные прозвища(45). Известность гусляров в народе и внимание к ним в боярско-княжеской среде относятся к более раннему, «дописцовому» периоду. Самые древние гусли с вырезанным на них таинственным «словиша» обнаружены в культурном слое 70—80-х гг. XI в. По мнению В. И. Поветкина, «время их можно удревнить». У западных славян игра на гуслях была связана с архаическими дохристианскими ритуалами, считалась священной, сопровождала «волшбу», сама была в глазах народа чародейством. Именно такое отношение к гуслям запечатлено в эпитетах, которыми сопровождает их сказка. Современные археологи относят распространенность гуслей в быту к ХІІ-ХІII вв. В. И. Поветкин предложил гипотезу: «профессиональный музыкант древней Руси, независимо от специфики и широты его репертуара, должен был уметь виртуозно представлять школу обрядового музицирования». Это представляется вполне вероятным(46). Возможно, неслучайно фамилия «Гусельниковы» встречается чаще в среде зажиточных людей, богатых купцов. В описании торговища г. Балахны упомянута лавка Ларки Семенова Гуселъникова с братьями; по приправочным книгам, она принадлежала его деду Савке Елизарьеву Гуселъныкову (Писцовые книги Московского государства. Ч. 1. Писцовые книги XVI века/ Под ред. Н. В. Калачова. Отд-ние 1. С. 101). В Великом Устюге был знаменит Афанасий Федотов Гуселъников, его двор назван «двор гостя»: он ездил торговать в чужие земли и построил в городе каменный храм о пяти главах во имя устюжского чудотворца Прокопия (Там же. С. 85—89).
Устройство гуслей различно, они известны всем славянским народам и изображались на древних миниатюрах в церковной литературе(47). О древней--------------------------------------------------------------------
(43)Андрияшев А. М. Материалы по исторической географии Новгородской земли. Шелонская пятина по писцовым книгам 1498-1576 гг.: В 2-х т. М., 1914; Статистико-географический словарь Опочецкого уезда Псковской губернии / Сост. И. И. Васильев. Псков, 1895.
(44)«Найдена кобылка однострунного гудка с одним отверстием. Не его ли называли „смык"»? (Поветкин В. И. Новгородский музей по материалам археологических исследований // Новгород и Новгородская земля. Новгород, 1995. Вып. 9. С. 160).
(45) В Воронеже XVI в. жили Савка и Степан Гусельник, Офонька Гусельников (Воронежские пис-цовые книги. Воронеж, 1891. Т. 2. С. 13). В Хлынове по переписи 1678 г. дворником намирском дворе был Стенко Денисов Гусельников (Вятка. Материалы для истории города XVII и XVIII сто-летий. М., 1887. С. 55).
(46) Поветкин В. И. Самая первая музыка // В начале было слово. Л., 1990. С. 183.
(47) Гуревич Ф. Д. Изображение музыкантов Древней Руси // Сов. археология. 1965. № 2. С. 276-281; Рабинович М. Г. Музыкальные инструменты в войскеДревней Руси и народные музыкальные инструменты // Сов. этнография. 1946. № 4. С. 280.-----------------------------------------------------------------------
связи гуслей с ритуальными действиями говорят их фольклорные и литературные
«возвышенные» (В. И. Поветкин) функции: «Сами славу князьям рокотаху». Это один из древнейших русских музыкальных инструментов, наиболее часто упоминаемый в исторических памятниках древней письменности, былинах и старинных народных песнях. Литература о них богата, но в исторической географии страны они упоминаются реже, чем можно было бы ожидать. В Белевском уезде в начале XVII в. существовала пустошь Гусельникова. Деревни с таким названием были в Можайском и Тверском уездах, д. Гуслица — в Вотской пятине, селище Гуслище — в Пошехонском уезде. Сравнительно редкие названия от слова «гусли» — признак давно прошедшего времени их популярности. Однако на Севере, в Новгородской, Псковской и Пермской областях гусли изредка находили в деревнях, чаще на чердаках старинных домов.
Не менее популярны были в народном обиходе «дуда» и «дударь». Почти в каждом уезде были названия сел, деревень, пустошей и селищ: Дударево, Дудари, Дудкино и т. п. На Северо-Западе, особенно в Белоруссии, дудари оставались, наряду со скрипачами, обязательными участниками праздников в селе. «Гудок да дуда, собери наши дома» — дразнят белорусов (Даль I. С. 499). В Новгородской губернии существовала весенняя игра и обряд «похороны дударя», которые сохранялись в памяти населения до середины XX в.(48)
Мы не останавливаемся на всех видах народных музыкальных инструментов, от названий которых возникали наименования поселений в различных местностях. Зависимость историко-географических обозначений различных типов поселений от профессиональных прозвищ прослеживается по некоторым публикациям сотенных выписей из писцовых книг. В вотчинах Троице-Сергиева монастыря в Дмитровском уезде значится Харин починок. Во дворе его жили Куземка да Лука Харины. Их фамильное прозвище могло возникнуть и от имени деда, и от профессии — производство масок святочных, новогодних, масленичных и иных игровых. Там же починок Сопелкин — во дворе жил Сава Сопелкын; тут же починок Трубицын — во дворе ТымошкаТрубыцын. Естественно, что фамилии профессионального типа, образовавшиеся от прозвищ, не всегда напрямую отражались в наименованиях мест проживания. В той же сотной в деревнях Дудино, Скоково, Трубицыно и Шутово указано только количество дворов от двух-трех и больше, но без имен и прозвищ их владельцев, поскольку жителей было болыие, назвать основателя деревни было уже сложно(49).
Информация, которая заключалась в названиях, не могла быть точной, как почтовый адрес, но она указывала на распространенность в прошлом различных видов скоморошьей игры или ее популярности среди населения, если сами игрецы давно ушли или растворились в окружающей среде. Однако скопление названий определенной направленности в конкретной местности (Скоково,-----------------------------------------------------------------------
(48) Власова 3. И., Лобанов М. А. Похороны дударя (песня и обряд) // Экспедиционные открытия последних лет. Статьи и материалы. СПб., 1996. С. 61—71.
(49) Шумаков С. А. Сотницы, грамоты и записи. Сотная с книг костромских по новому письму Поярка Ильича Квашнина с товарищи // ЧОИДР. 1902. Кн. 2. С. 139.------------------------------------------------------------------------
Плясово, Кудесы и пр.) говорит само за себя. А. А. Селин, изучавший истори ческую географию Ладожского уезда, пришел к выводу, что отмеченные в «домосковское» время в писцовых книгах поселения складывались в определенную систему. Уникальность отдельного поселения обязывает к бережному отношению по части сведений о каждой отдельной деревне, каждом погосте или починке: «Писцовые книги XVI в. несут ценнейшую информацию. После катастроф конца XVI — начала XVII вв. система расселения восстанавливалась на принципиально иной основе и в ином виде. Отмечено резкое уменьшение числа поселений и утрата многих существовавших в XVI в. и ранее названий»(50).
Однако следует признать, что в целом сведения о рядовых, «молодших» и нетяглых скоморохах сравнительно скудны. В писцовых книгах целого ряда городов скоморохи не упоминаются вовсе (Весь Егонская, Лальск, Уржум и пр.). Лишь фамилии и прозвища жителей дают дополнительную на этот счет информацию. Но это отнюдь не означает, что скоморохов в таких городах не существовало. Показательны в этом отношении данные по Суздалю.
Как известно, писцовые книги XVII в. фиксируют иногда дополнительные занятия скоморохов, помимо их основного «дела», что указывает на ухудшение их экономического положения. Так, в Суздале у боярина князя И. И. Шуйского было шесть дворов и одно «дворовое место» (незанятое?). В дворниках на четырех дворах жили «веселые». По данным писцовой книги 1628-1630 гг., когда «писцы М. М. Трусов да подьячий Федор Витофтов писали и мерили Суздаль-город»(51). Кроме этих четырех «веселых» упомянут еще владеющий двором бобыль Ивашко Баев (с. 33). Однако другие документы, помимо писцовых книг, упоминают иных суздальских скоморохов. В известной челобитной четырех ограбленных скоморохов, датированной 25 мая 1633 г. (т. е. спустя всего три года после проведения переписи в Суздале), у которых «приказной Ондрей Михайлов сын Крюков в селе Дунилове, заперев их в бане, вымучил 37 рублев», упомянуты трое скоморохов того же И. И. Шуйского: Павлуша Кондратьев сын Зарубин; Вторышка Михайлов, Конашка Дементиев. Четвертый скоморох Федька Степанов сын, Чечоткин написал, что он — боярина Д. М. Пожарского и имел при себе 25 рублей и 5 рублей «Артюшкиных денег». Артюшка среди ограбленных не упомянут(52). В том же 1630 г., когда производилась перепись, 9 января у суздальца, посадского человека Трешки Глушкова была пирушка, в которой участвовали представители местных властей: посадский староста, целовальник, губные дьячок и староста и суздальской поп Пятой Дмитриев сын Ростопчин. Был и скоморох Десятко Иванов, о котором также не упоминают писцовые книги по Суздалю этого года. Скоморох обозвал попа---------------------------------------------------------------------------
(50) Селин А. А. К исторической географии Ладожског оуезда (неизвестный отрывок писцовой книги 1561-1562 гг. // Новгород и Новгородская земля. Новгород, 1996. Вып. 10. С. 225-228.
(51) Список с писцовой книги города Суздаля с 7136 по 7138 год // Труды Владимирской ГУАК. Кн. VI, Владимир, 1904. С. 3: «в дворниках живут „веселые" Ивашко Олферов веселой, Хрисанфейко Иванов веселой, Васка Сидоров, веселой, Петрушка Ананин веселой».
(52) Борисов (1). С. 451-452. То же: ААЭ. Т. 3. № 264. С. 402; АИ. Т. 3. № 92. С. 95; см. также Белкин А. А. Русские скоморохи. М., 1975. С. 168.----------------------------------------------------------------------------
бездельником, из-за чего возникла ссора, о которой донесли воеводе(53). Благодаря публикации этого документа выявился еще одни суздальский скоморох, он каким-то образом ускользнул от пера писцов, которые как раз в этом году должны были «писать и мерить на посаде церкви и дворы». На посаде Суздаля было пять монастырей, восемь церквей, на торговой площади — 290 лавок с «полулавкою», где каменщик торговал шубами, а пушкарь — луком и чесноком.
Исследователи писцовых книг отмечали «стремление населения уклониться, уменыпить число лиц, подлежащих налоговому обложению». Сами писцы избирательно подходили к учету состава населения. На это обратил внимание А. А. Белкин: «Многие категории населения в книгах не представлены вообще (высшие слои населения и их „челядь" освобождались от уплаты податей)... Следовательно, наместничьих и вообще профессиональных скоморохов, живших „при хозяевах", мы здесь не найдем» (с. 102). Не попадают, как правило, под перо писца и перехожие скоморохи, изредка упоминаемые в таможенных книгах при уплате пошлин. Так называемые «прохожие пошлины» не платили в единственном случае, когда был принят в 1653 г. новый таможенный устав, правила которого были на дальних городских таможнях неизвестны: 9 октября 1655 г. «пешие от г. Архангельского к Соле Камской два человека Софонко Юдин, Данилко Небылицын. Довелось прохожие полшины по 4 денги с человека, того 8 денег, — не платили» (Таможенные книти Московского государства XVII в. Т. 2. С. 508). 26 человек пинежан, «пешие в Пермь», не платили, т. е. «тех пошлин имать не велено, и у Соли в таможне не платили» (Там же. С. 503). Движение перехожих скоморохов по северу и северо-востоку страны подтверждают отдельные записи о провозе музыкальных инструментов: в 1676 г. «майя в 8 день вологжанин... Иван Селиверстов приплыл сверху в лодке, товару явил среди прочего 50 дудокглиняных»; «октября в 18 день... Родион Иванов приехал из Архангельского города, товару своего явил... полдюжины варганов» (Там же. С. 47, 332). В этот период варганы и «цымбальцы» считались уже не сотнями* а десятками и дюжинами.
Возникшая в конце XIX в. дискуссия о качестве и надежности сведений из писцовых книг дает некоторые дополнительные данные о причинах отсутствия скоморохов среди списков посадских людей. Результаты переписей все чаще оценивались неудовлетворительно. Н. А. Рожков, экономист и историк, писал: «Писцовые книги... преисполнены множества ошибок: обман со стороны населения, небрежность и злоупотребления писцов, разные цифры о размерах угодий — это именно „сказки", т. е. показания отдельных лиц, не проверенные письменными документами»(54). Автор предлагал верить заключениям, а не тексту самого описания. Статья вызвала много возражений и новый интерес к проблеме. «Достоверность писцовых книг зависит от писца и его отношения к---------------------------------------------------------------------
(53) Объявление государева дела осадным головой Пятым Ростопчиным во время ссоры со скоморохом Десятым Ивановым // ЧОИДР. 1908. Кн. 4. Смесь. С. 16-19. Сообщил С. Шамбинаго.
(54) Рожков Н. Л. К вопросу о степени достоверности писцовых. книг // Древности. М., 1898. Т. I. Вып. 2. С. 186—199; Максимовыч Г. Л. К вопросу о степени достоверности писцовых книг. Нежин, 1914.----------------------------------------------------------------------
делу», — заметил С. Б. Веселовский, посвятивший целую главу работе писцов и организации писцового дела(55). Добросовестность воспитывалась специальными царскими указами в виде наказов писцам перед каждой переписью. Писцы и дозорщики, проверявшие их работу, приводились к крестному целованию, составлялась крестоцеловальная запись в специальной книге, что означало обязательство, взятое на себя писцом, судить обо всем и писать справедливо. В ходе дискуссии выявились нарушения установленных правил переписи, которые дали искаженную картину сведений о населении и землевладении.
В конце 1646 г. писцы И. Фаустов и подьячий И. Богданов, писавшие Кевролу и Мезень, подали челобитную с признанием, что «для поспешения» не всегда проверяли сведения, полученные от крестьян, а «инде писали „по сказкам"». Они просили «тое вину отдать» и послать их снова «для подлинной переписи». В марте 1647 г. были представлены другие книги. Автор статьи по данной проблеме нашел в архиве эти книги и сравнил описания трех волостей Кеврольского уезда(56). Оказалось, что при первой переписи только по трем указанным волостям было пропущено 84 человека.
В том же году в Московском уезде переписывали И. С. Урусов и подьячий Семен Несвитаев. При повторной переписи в том же уезде оказалось, что было пропущено 678 крестьян и бобылей. Сравнивая около сотни «сказок» со слов крестьян с соответствующими местами переписной книги, «дозорщик» выяснил, что показания самих крестьян также были неточны и нуждались в проверке, что и требовалось правилами переписи. По «сказкам» число дворов и лиц мужского пола меньше, чем у переписчиков. Крестьян выдавали за бобылей, чтобы не платить пошлин, а «деловых людей», т. е. ремесленников, — за дворовых. Часть населения (дети, родственники) не указывались. Данные«сказок» искажались по небрежности и недобросовестности переписчиков. Было выявлено 35 крестьян, пропущенных писцами, и 42 человека из среды «деловых людей». По небрежности искажался и возраст: вместо младенца 10 недель был записан мальчик 10 лет. «Можно утверждать, — делает вывод Г. Шмелев, — что количество населения по переписным книгам меньше того, какое было в действительности. Выявленное исследователями количество скоморохов по отдельным городам — это, пожалуй, минимум от подлинного их количества по стране»(57).
Закономерен вопрос о новом издании писцовых книг XVI в., который ставится историками и издателями писцовых книг в последние годы. Новое издание дало бы более полный и точный материал о существовании скоморохов, которым мы обязаны развитием зачатков народной культуры, питавшей художественную мысль народа многие века.-------------------------------------------------------------------------
(55) Веселовский С. Б. Сошное письмо. М., 1916. Т. II (гл. 9).
(56) См.: Шмелев Г. К вопросу о степени достоверности переписных книг // ЖМНП. 1898. Июль. С. 7-16.
(57)Там же.-------------------------------------------------------------------------
Фотогалерея:ул. Скоморошинская, Рязань;
ул. Скоморошинская, Рязань;
и др.
Референт
Утверждено- Для комментирования войдите или зарегистрируйтесь
- 10412 просмотров
- Код для Вашего блога
- Сообщить друзьям
версия для печати- Публикация расположена в следующих рубриках:
О проекте
