В 20-х годах прошлого столетия на улицах Серпухова часто можно было увидеть этого странного человека, привлекающего к себе удивленные взгляды прохожих. Невысокого роста, коренастый, широкоплечий, он всякий раз выходил из дома на 1-й Московской улице одетым по-дорожному. В гимнастерке, в брюках, заправленных в кирзовые сапоги, а если дождило, то и в плаще, он был бы похож на грибника или на дачника, если бы не увесистый длинный чехол в руке и кожаный, оттягивающий плечо кофр. Невозможно было предугадать, куда он сегодня отправится. Он то спускался по тропе к Серпейке, а после шагал по ее берегу к Наре, то садился на извозчика и отправлялся к железнодорожному вокзалу, где втискивался в забитую до отказа "кукушку" и ехал или до Шараповой охоты, или до Лопасни.
Невозможно было угадать, где остановится этот человек. Да и он сам, по всей видимости, не знал этого: спокойно и несуетливо шагал то лесом, то полем, то берегом реки и, сощурив глаза, смотрел на Божий мир - на обвисшие ветви плакучей березы, на стог сена, похожий издали на шелом древнерусского ратника, на темную тучу, застывшую над деревней и готовую вот-вот оросить ее дождем...