Начало [3]
С. Н. Худеков (председатель). Мм. гг.! Имею честь объявить продолжение заседании по рассмотрению отчета ревизионной комиссии открытым.
(Прочтен журнал заседания гор. Думы 3-го декабря).
А. И. Глуховской. Я по журналу имею сказать. Я сказал, что в журнал прошедшего заседания неправильно занесено, что гл. Шульцем внесено предложение об уширении Масляного буяна, а также, что комиссии в 1897 г. буянами не занималась. Ничего этого в журнал не занесено. Я просил также занести в журнал, что гл. Дурново внес неосновательно новое предложение, которое должно быть подано в письменной форме.
Председатель. Вы изволили заявить, что представите особое мнение.
А. И. Глуховской. Я прошу занести в журнал.
Председатель. Это журнал предыдущего заседания.
А. И. Глуховской. Я в прошедшем заседании говорил, и это должно быть занесено в настоящем заседании.
Председатель. Неугодно ли вам будет представить отдель¬ное мнение.
А. И. Глуховской. Раз другие просят и их слова заносятся в журнал, то и я прошу мои слова также занести в журнал.
Председатель. Этого не может быть сделано.
А. И. Глуховской. Вы обязаны сделать!
Председатель. Прошу вас выслушать закон. Мы обсуждаем журнал предыдущего собрания, но не журнал позапредыдущего собрания. По предпоследнему журналу вам угодно было высказаться, что вы представите отдельное мнение и не угодно ли вам этим и ограничиться. В настоящее время мы обсуждаем журнал предыдущего заседания. Затем я перехожу к вопросу...А. И. Глуховской. (перебивая). Я прошу, чтобы высказанное мною в прошедшем заседании было занесено в журнал.
Председатель. В журнал занесено, что вы представите отдельное мнение. Позвольте в вашей памяти возобновить стенограмму, которая с точностью воспроизводить то, что происходило в заседании.(Прочтена выдержка из стенографического отчета).
А. И. Глуховской. Это и надо занести в журнал.
Председатель. Ваше отдельное мнение будет приложено к журналу.
А. Н. Никитин. В журнале одно выражение не совсем точно. Сказано, что порядок производства работ двумя членами Управы практиковался на основании обычая. Я прошу слово «обычай» заменить словом «установленный порядок».
В. Д. Смирнов. В журнал заносятся в общих чертах мнения, которые высказывались гласными, и постановления, которые делает городская Дума; но естественно, что мнения попутные, весьма ценные, замечания не находят себе места в журнал, а между тем они могут иметь значение для последующих справок и для истории ведения дел. Поэтому я прошу присоединить к журналу по разбору отчета о Дворцовом мосте стенограмму заседания, и не в какой-нибудь отдаленный срок, а как только журнал, по рассмотрению этого отдела, будет утвержден.
Председатель. Угодно собранно присоединиться к предложению гл. Смирнова? В прошлые годы все отчеты по ревизии воспроизводились стенографически полностью, но в настоящее время гл. Смирнов предлагает выделить только один доклад о постройке Дворцового моста и его воспроизвести стенографи¬чески. Угодно с этим предложением согласиться?
Голоса. Согласны!
К. И. Ремидовский. Зачем отступать от того обычая, который был установлен. Ревизионный отчет всегда печатался в стенограммах, что важно для последующих ревизоров и важно для самих гласных, и едва ли есть основание от этого отказываться. Я прошу напечатать стенографический отчет по всей ревизии.
А. Н. Оппенгейм. Это невозможно. Ведь каждый гласный должен проверить свою стенограмму.
А. П. Веретенников. К тому же никогда не было таких длинных заседаний по ревизии. Ведь это целые тома будут печататься. Совершенно достаточно ограничиться одними прениями по Дворцовому мосту.
Председатель. Не угодно ли ограничиться напечатанием стенографического отчета только по Дворцовому мосту? Так как возражений нет, то считаю предложение это принятым.
Не приступая к дальнейшему рассмотрению намеченных объяснений члена Управы Рыжова, я имею честь доложить собранию, что поручение, данное мне в минувшем заседании, исполнено. Вследствие заявления гл. Жданова относительно точных сведений о цифре, полученной техническим надзором, справка наведена, и вот что оказалось: «В смете о перестановке Дворцового моста...
Е. И. Кедрин. Из этой справки видно, что члены Управы Рыжов и Соколов дали предписание счетному отделению выдать гг. членам Управы Рыжову и Соколову, между прочим, 2.000 р., ассигнованных по смете министерства внутренних дел на технический надзор. Эта справка представляется недостаточно полной в том отношении, что в ней не объяснено, на основании какого же распоряжении они дали такое предписание. Было ли постановление Управы или нет? Если было, то нам предстоит одно решение вопроса, если же не было, – что надо предполагать по обстоятельствам деда, как оно велось, – то придется сделать другое постановление. Я считаю, что такого рода распоряжение двух членов Управы выдать себе самим деньги неправильно по существу, потому что деньги ассигновывались на технически надзор, а гг. Рыжов и Соколов не составляли членов технического надзора; они производили надзор так же, как вся Управа должна его производить, и как мы, в свою очередь, имеем надзор за деятельностью членов Управы, городского Головы и т. д. На этом основании часть этой суммы могла быть ассигнована и нам – гласным. Это логический вывод, шутка, если хотите, логический вывод из того, что сделали гг. Рыжов и Соколов, и мы должны признать, что действия гг. Рыжова и Соколова были неправильны. Они неправильно получили деньги, им не принадлежащие. Такие деньги, конечно, подлежать возврату туда, откуда они взяты. Эти деньги были нами получены из Дворцового ведомства вре¬менно на определенное назначение, на технический надзор. Никакого другого назначения этим деньгам мы дать не можем. Раз мы открываем, что эти деньги поступили не туда, куда, назначались, мы должны постановить деньги эти вернуть в то учреждение, которое нам их дало. Поэтому я предлагаю при¬знать распоряжения гг. Рыжова и Соколова неправильными и постановить, что они немедленно должны возвратить деньги и немедленно препроводить эти деньги в Дворцовое ведомство.
П. П. Дурново. Я должен добавить, что я не знаю, почему эти деньги должны быть возвращены гг. Рыжовым и Соколовым. Если они не техники, то я могу назвать менее техниками делопроизводителя Управы и его помощника. Поэтому вознаграждение за технический надзор могло быть получено только техниками гг. Андерсином и Мазуровым. А потому, если Дума будет баллотировать вопрос о возвращении денег, полученных гг. Рыжовым и Соколовым, то нужно потребовать деньги, полученные делопроизводителем Камышевым и его помощником. Если член Управы не может получать, то и эти лица тем более не могут получать.
А. И. Глуховской. Прежде, чем решить вопрос, надо знать, какие порядки существуют в Управе относительно распределения денег на технически надзор. Раз деньги ассигнованы на технически надзор Дворцовым ведомством, то оно и должно распределять его между лицами, который участвуют в техническом надзоре. Если это делалось членами Управы, то они могли деньги распределить по своему усмотрению. Я ничего не нахожу удивительного, противозаконного или неправильного, если члены Управы распределили деньги по своему усмотрению. Это может быть неудобно, но сказать, что это противозаконно – нельзя. Если бы существовали правила, тогда – другое дело, но правил не было. Думать, чтобы члены Управы могли польститься на такие деньги – право неудобно. Нам этого вопроса не нужно касаться.
П. П. Дурново. Подобные случаи были в Управе, когда строилось здание Васильевской части. Тогда была образована комиссия под председательством одного из членов Управы, теперь уже умершего, и этот член, кажется, получил вознаграждение за технически надзор. Когда были образовываемы Думой такие комиссии, то были ли получаемы членами Управы, которые были членами или председателями этих комиссий, процентные вознаграждения? Теперь строится Алафузовская больница, и для наблюдения за постройками была образована комиссия, в которой сначала председательствовал городской Голова, а затем один из членов Управы. Будет ли дано вознаграждение всем членам комиссии или только одному технику? Желательно ранее решения вопроса иметь справку, как раньше было дело.
Я. В. Змеев. Когда в сметы включается 3 % за техниче¬ски надзор, то это вознаграждение выдается за составление проекта и смет. Поэтому вознаграждение за технически надзор получить члены Управы не могли из 3 %, и если взяли, то это положительно неправильно и незаконно.
С. В. Жданов. Меня данная справка немного не удовлетворяет. Ссылаются на членов Управы, что они подписали, но было ли постановление Управы? Два члена не составляют коллегии.
Председатель. Справка дана в том смысле, что деньги выданы, но предложение двух членов Управы. Следовательно, постановление самой Управы не было.
П. П. Дурново. Но счетное отделение может выдавать деньги только по постановление Управы.
С. В. Жданов. Меня немного удивляет, как казначейство выдало деньги и именно по такому распоряжению, которое дали два члена Управы. Я состою в строительной комиссии по постройке начального школьного дома, и у нас назначено 8.000 р. на технически надзор, но это назначено архитектору, который наблюдает за постройкой, и мы не считаем, что эта сумма назначена на комиссию.
П. П. Дурново. Троицкая комиссия получает...
С. В. Жданов. Это не касается дела. Все выдачи делаются коллегиальными постановлениями. Как же люди могли сами себе назначать вознаграждение? Они могли назначить всю сумму себе, а потом постановить дать вознаграждение архитекторам из городских средств. Это совершенно незаконно и требование гл. Кедрина правильно, чтобы деньги были возвращены обратно. Возвращать Дворцовому управлению поздно, но отдать эти деньги техническому надзору нужно.
А. Н. Никитин. Что члены Управы гг. Рыжов и Соколов дали предписание казначею о выдаче денег, то это обусловливается тем, что источник был указан непосредственно в Высоч. утв. смете, и что, затем, по постановлению Управы, этим же членам было поручено хозяйственное распоряжение всей этой операцией. Разумеется, если с точки зрения формальной возникают недоразумения, то это могло бы быть предметом разработки особых правил. Г. Змеев сказал, что у нас... Что значить у нас?
Я. В. Змеев. У всех.
А. Н. Никитин. Технически надзор, как заметил гл. Глуховский, есть наблюдение за всеми работами, и разумеется, в этот надзор входят все лица, которые кладут свои труды в это дело, и странно было бы, чтобы из кредита по техническому надзору не было возможности выдать вознаграждение, напр., делопроизводителю – не технику, который, будучи обязан заниматься только городскими делами, также нес свой труд за счет постороннего ведомства. Это едва ли станет в противоречие с существующими правилами и обычаями. Я смотрю проще на весь этот эпизод и говорю, что по существу, никаких ужасов он не представляет. Я полагаю, что делать постановление по отношению к двум членам Управы о неправильности их действий было бы несогласно с обстоятельствами дела и обидно для них. Достаточно и того, что уж наговорено здесь в зале. Что касается возврата денег, то расчет по постройке моста со всеми оправдательными документами представлен и Дворцовым ведомством утвержден, и нам самое лучшее выйти из этого дела, – это указать все высказанное к сведению и соображению тех членов Управы, о которых идет речь, и которые сами, конечно, сожалеют, что этот случай произошел.
Е. И. Кедрин. Я поражен тем, что сказал гл. Никитин. Он разрешил одну из самых труднейших задач, которые выпадают на долю человека – защищать самого себя. Гл. Никитин защищал себя, потому что он был членом той Управы, два члена которой совершили то деяние, которое мы сейчас обсуждали. Я нахожу тем не менее в этой блестящей защите маленькие черненькие пятнышки, на которые я вам и укажу. Эти пятнышки есть ссылка на существующие правила. Но когда кто ссылается на правила, то должен их точно указать. Но говорить о правилах и не указывать, где они изданы, кем напечатаны и кем приняты, это нечто неслыханное. Мы второй раз слышим ссылки на правила и обычаи. Это нечто новое и незаконное, и я боюсь, что наши постановления могут не только быть опротестованы, но и отме¬нены. Правил нет никаких. Гг. Рыжова и Соколова пы¬тались оправдать тем, что когда строили Васильевскую часть, то там, кажется, член Управы, надзиравший за техническим надзором или чем другим, получил вознаграждение, и так как сто лет тому назад член Управы получил что-то или не получил, то нам нужно признать распоряжения гг. Ры¬жова и Соколова правильными. На такую точку зрения ста¬новиться совершенно нельзя. Что касается до ссылки на троицкую комиссию, которая получает вознаграждение, то она получает совершенно законно ассигнованную известную сумму. Но представьте, что вашего постановления не было бы или если вы ассигновали 30.000 р., а они распорядились бы взять себе 35.000 р., то неужели вы одобрили бы это распоряжение. Это было бы совершенно незаконно, и требование о возврате 5.000 р. было бы принято, если не Думой, то той инстанцией, которая наблюдает за правильностью наших постановлений. Сомневаться в том, что если ассигнованы деньги на технический надзор, то лица, не принадлежащие к нему, не могут получать этих денег, едва ли возможно. Дело более чем простое. Всякое дело можно запутать, но если вы посмотрите беспристрастно и если пожелаете соблюсти интересы города, то не можете не признать, что действия гг. Рыжова и Соколова были неправильны. Назначение этих лиц состояло не в том, чтобы они прини¬мали участие в деле техническими указаниями, а наблюдать за постройкой моста. Поэтому нужно возвратить деньги в то учреждение, которое городу доверилось. Если мы этого не сделаем, то мы злоупотребим доверием Дворцового ведомства и создадим неслыханный инцидент и навлечем на себя только нарекания. В виду этого, я приглашаю вас не вступать на этот путь.
А. Н. Оппенгейм. Последнего предложения гл. Кедрина – возвратить деньги в то учреждение, которое городу доварилось – принять нельзя. С одной стороны, тут возникает вопрос чисто нравственный. Может быть я, другой, третий, – будучи членами Управы, – не сделали бы этого, не сочли себя вправе получить за технически надзор то, что принадлежит только техникам. В данной комиссии состояли два члена Управы, два техника и садовник. На технический надзор отчисляется в известном проценте вознаграждение для работ техникам, но если гг. Рыжов и Соколов принимали участие в работах не как члены Управы, а как члены строительной комиссии, то они сочли себя вправе получить известный процент. Кто тут обижен? Городская касса? Нет! Министерство двора? Нет! Обижены гг. Мазуров и Максимов. Что же мы будем за¬щищать интересы Мазурова и Максимова. У Мазурова есть вдова, и если она имеет претензию, то может ее предъявить. Было указано на то, что гг. Рыжов и Соколов сами подписали себе ордер. Это по форме, конечно, неправильно, но они были на то уполномочены Управой. Вероятно, они не эти одни деньги выдавали, а на весь кредит подписывали ордера и выдавали одни. Управа отстранила себя от этого дела. Поэтому они по принятому в комиссии порядку, так сказать – по инерции – подписали и этот ордер, который было бы конечно приличнее подписать другим членам Управы. Неудобно делать постановление об отдаче денег Дворцовому управление, которому они вовсе не следуют. Они принадлежат техническому надзору, и лица технического надзора (в лице наследников) могут предъявить на эти деньги свои требования.Председатель. В виду того, что в силу постановления Думы мы должны прекращать заседания в 12 ч. ночи, а теперь уже без четверти двенадцать, я спрашиваю, угодно ли продолжать собрание или оставить вопрос открытым? Пять человек заявили желания говорить по этому вопросу. Если угодно продолжать заседание, то я к вашим услугам и готов хоть до 3 часов ночи.
Голоса. Отложить!
Е. И. Кедрин. Этот вопрос мы должны рассмотреть сегодня.
И. И. Глазунов. В сущности, достаточно уже высказано и можно было бы решить вопрос сейчас же, баллотировкой. Мы все отлично понимаем, в чем дело.
Председатель. Есть гласные, которые, еще не говорили; они просили слова.
И. Д. Шульц. Когда гл. Оппенгейм кончил, я с ним совершенно согласился. В этом отношении ревизионный отчет подсказывает, что гг. Соколов и Рыжов были своего рода техники в исполнении работ по Дворцовому мосту, и поэтому они могли назначить себе вознаграждение. Так, напр., глыбы каменные переносились по их указанию, срубали дубы также по их указанию. Но меня поражает то, как они, гласные Думы, могли сами себе назначить по 1.000 р.!
В. Д. Смирнов. Гл. Оппенгейм направляет нас на нравственную точку зрения и в то же время ставить вопрос на почву чисто исковую, гражданскую, – что истцами должны явиться техники, и притом выставил еще совершенно новый принцип – инерцию: члены Управы сами себе предписали выдать им деньги и сделали это... по инерции!
А. Г. Редько. Если Дума признает правильными подобного рода действия, то таким образом она признает право за всеми членами комиссии участвовать во всех городских постройках и получать за это особое вознаграждение. Поэтому член технического отделения даже может от жалованья отка¬заться, потому что будет получать такого вознаграждения тысяч сорок. Говорят, что иск должен быть возбужден техниками, которые были обижены. Но я скажу, что если бы действительно это (3 %) вознаграждение было отдано полностью на технический надзор, то наверное, Дворцовый мост строился бы не только в верхней части, но и все плашкоуты были бы исправлены. Между тем, техник был только один – Мазуров, потому что Андерсин отказался, следовательно, Мазуров не мог один за всем усмотреть. Я имел удовольствие быть приглашенным на осмотр Дворцового моста и нашел плашкоуты в таком дряхлом и неряшливом виде, что можно было проткнуть их насквозь палкой. Между тем, если бы вся сумма % вознаграждения была распределена на технический надзор, то этого не случилось бы.
Председатель. Из прений можно вывести точное определение, насколько правильно или неправильно сделано это отчисление, самовольно ли оно сделано, в силу ли обычая или в силу установившегося порядка. Нам предстоит разрешить вопрос с двух сторон. Прежде всего, сделать постановление относительно того, имели ли право члены Управы сделать отчисление или не имели? Если этот вопрос будет решен от¬рицательно, тогда я выскажу несколько соображений относительно предложения гл. Кедрина и позволю себе прежде представить справку: имеем ли мы право требовать возврата денег без суда? Прецедентов о возврате денег в думской практике, кажется, не было.
Е. И. Кедрин. Мы хозяева дела. Один из наших служащих приказчиков деньги присвоил себе неправильно.
А. И. Глуховской. Что это за выражение «приказчик»... «присвоил»...
Е. И. Кедрин. Мы должны сделать постановление, что деньги, взятые неправильно из городской кассы, подлежать возврату. Какие будут последствия этого постановления? Что лица, которых это касается, могут это исполнить или нет. Мы не можем взыскать с них деньги своею властью, но мы можем постановить, что деньги подлежать возврату.
Я. В. Змеев. Если будет так поставлен вопрос, что деньги подлежать возврату, и если гг. Рыжов и Соколов, не смотря на это, не возвратят, то я считаю, что деньги эти, в таком случае, должны быть возвращены из городской кассы.
П. П. Дурново. Вы предлагаете решить, признает ли Дума правильным или неправильным, что они подучили вознаграждение. В данном случае я не могу подать голос ни за, ни против, потому что если до сих пор были подобного рода отчисления, они значит были правильны, и я не скажу, что если такие отчисления были правильны, чтобы они были желательны. Поэтому можно было бы поставить вопрос: желательны ли такие отчисления. Конечно, они нежелательны, но я не могу признать, что это неправильно, потому что если при подобных случаях отчислялось и делопроизводителю, и члену Управы, то я скажу, что гг. Рыжов и Соколов правильно отчисляли. Тут вопрос не в деньгах, а в нравственной стороне. Нравственно ли было брать? Я скажу: нет, но правильно ли, я не могу сказать. В троицкой комиссии даже не техники получают вознаграждение. Следовательно, Дума признает возможным, чтобы они брали известное вознаграждение.
Председатель. Ваше предложение находится в отвлеченной форме. Прежде всего, нам надо разрешить вопрос о том, должен ли быль иметь место этот факт, или нет.
Я. В. Змеев. Надо решить, одобряет Дума или нет.
А. Н. Оппенгейм. Я присоединяюсь к предложению гл. Кедрина, подлежать ли означенные деньги возврату или нет.
А. Н. Никитин. Чрезвычайно трудно ставить по каждому делу несколько разбитых вопросов. Если вы поставите вопрос, подлежать ли возврату эти деньги, и Дума скажет, что не подлежать, то из этого не следует, чтобы это было санкцией и на будущее время так же поступать. Постановление будет означать, что деньги, не подлежать возврату в данном случае. Если хотят справедливого исхода, а не обид, то нужно принять постановку вопроса, как я говорю. Я предлагаю второе предложение председателя сделать основным.
А. Г. Редько. Я, может быть, скажу, что эти деньги не подлежат возврату, но не скажу, что они правильно взяты. Поэтому, первый вопрос прежде нельзя ставить.
Председатель. Мне кажется, что все говорившие лица должны придти к соглашению относительно следующей поста¬новки вопроса: подлежат ли возврату деньги, отчисленные членами Управы гг. Соколовым и Рыжовым по 1.000 руб. каждому из денег, ассигнованных на технически надзор 3 % вычета с общей суммы по смете?
(В этой форме, вопрос был поставлен на закрытую баллотировку. За то, что неподлежат возврату, высказалось 31,а за утвердительное разрешение высказалось 14 лиц).
Я. В. Змеев. Я предлагал тогда возвратить эту сумму из городских средств именно на том основании, что Дворцовое ведомство просило город переставить мост. Город взял это дело бесплатно и поручил это дело своим избранникам. Члены Управы исполнили это дело и в одной статье в техническом надзоре сэкономили 2.000 руб., которые должны подлежать воз¬врату. Раз Дума не желает, чтобы они возвратили, то город должен возвратить эту экономию.
А. Н. Никитин. Варьировать можно каждое предложение до бесконечности. Не было сказано, из какого источника подле¬жат возврату эти деньги.
Председатель. Я не имею права поставить предложенного вами вопроса, так как закрытая баллотировка уже решила, что деньги возврату не подлежат. Затем, имею честь объявить заседание закрытым до пятницы.
С. В. Жданов. Я заявил, что действия гг. Рыжова и Соколова незаконны.
Председатель. Об этом собрание решит в следующее заседание, когда вы и можете возбудить этот вопрос.С. В. Жданов. Вы еще не изволили закрыть заседание. Я заявил до закрытия заседания и прошу записать об этом в журнал.
Гор. Голова. Имею честь объявить продолжение заседания открытым и довести до сведения Думы полученные мною два письма от члена городской Управы Н. А. Рыжова и И. И. Соколова. Член Управы Н. А. Рыжов пишет: «В заседании гор. Думы 8 декабря...
(Читает письмо Н, А. Рыжова ).
Со своей стороны бывший член городской Управы И. И. Соколов пишет:
(Читает письмо И. И. Соколова ).
Е. И. Кедрин. Я имею честь обратить внимание, во 1-х, на то, что обстоятельства этого дела должны быть доложены, в силу 120 ст. Городового Положения, под председательством особо избранного лица, и, во-2-х, в письме г. Рыжова к городскому Голове сказано «на ваше распоряжение». Так что до Думы касаться не может, что г. Рыжов представил в распоряжение Павла Ивановича Лелянова.
Городской Голова. Письма присланы на имя городского Головы.
Е. И. Кедрин. И на ваше распоряжение. Во всяком случае, вопрос о том, что сделать с этим заявлением, кажется, мы можем обсуждать только под председательством особо из¬бранного лица.
Гор. Голова. Я вполне согласен с вами и счел долгом только довести до сведения Думы о полученных мною письмах.
(Председательское место занимает С. Н. Худеков).
С. Н. Худеков (председатель). Засим покорнейше прошу г. секретаря прочесть журнал предыдущего собрания.
(Прочтен журнал предыдущего заседания городской Думы).
Председатель. Возражений на журнал не имеется?
А. И. Глуховской. Здесь не занесено того, что я говорил, что журнал не совсем правильно составлен.
Председатель. Надо указать, что вы говорили.
А. И. Глуховской. Я просил занести в журнал, что журнал был составлен неправильно.
Председатель. В чем же неправильность?
А. И. Глуховской. Я просил внести в журнал, а вы не вносите, и я теперь прошу занести в журнал.
Председатель. Ваше желание исполнено быть не может.
А. И. Глуховской. Я просил внести в журнал, а здесь не внесено.
Председатель. Что внести?
А. И. Глуховской. В стенограмме обозначено. Я указывал на все.
Председатель. Я имел честь в прошлый раз прочитать стенограмму, которая точно, как в зеркале, воспроизводит то, что здесь говорилось, и собрание согласилось, что мое заявление было правильно и журнал составлен верно. Если вам угодно остаться при особом мнении, то подайте его. Засим я прекращаю дальнейшие прения по журналу. Угодно журнал утвердить?
Голоса. Утвердить!
Председатель. Журнал утвержден.
С. В. Жданов. В прошлый раз было высказано, желательны ли подобные деяния двух членов Управы или нежелательны; между тем, мы поставили вопрос совершенно не так, как он должен быть поставлен, и поставили только вопрос о том, подлежать ли деньги возврату или не подлежать. Возвращать деньги – нужно предъявлять иск, не взять же их из кармана, и потому большинство решило оставить, тем более, что деньги нужно возвращать не в городскую кассу. Но я признаю, что самое действие выдачи денег неправильно сделано: выдали тут лица сами себе. Своим постановлением мы значить решили, что они поступили правильно, и что и на будущее время нужно поступать так же. В прошлый раз некоторые заявляли, что они поступили правильно, что такой то, будучи членом Управы, разрешил выдачу денег сам себе. Но другой член Управы тоже может разрешить выдачу самому себе, потому что 2 члена так поступили. Считать ли подобный обычай на будущее время желательным или нет, – вот этот вопрос прошу поставить на баллотировку.
Е. И. Кедрин. Я думаю, что мы должны этот вопрос о правильности или неправильности действий членов Управы, предписавших самим себе выдать известную сумму, разрешить так или иначе. Этот вопрос, и за состоявшимся решением Думы, что эти деньги возврату не подлежат, еще не решен, и мы его должны, во всяком случае, разрешить, независимо от вопроса о том, следует ли эти деньги возвращать в кассу. Эти деньги, как оказалось, возвращены, и нам нужно обсудить, что с ними следует делать. Можем ли мы принимать подарки? Мы говорим, что денег получать не следует. Между тем, гл. Рыжов адресует деньги городскому Голове. Неясно, внес ли он деньги, чтобы они были зачислены на городской приход или, как явствует из письма, «на ваше распоряжение», т. е., что городской Голова может сделать с ними, что угодно. Если первое предположение мое правильно, т. е. что г. Рыжов дал деньги для зачисления в городской доход, то нам нужно обсудить, можем ли мы принимать подарки. Мы решили, что деньги эти не подлежать возвращение. Значить г. Рыжов делает подарок городу в 1.000 р. Следует ли его принимать, я и предлагаю обсудить Думе. Что касается заявления гл. Жданова, то оно совершенно правильно, потому что в утвержденной Думе инструкции сказано, что все ассиг¬новки делаются по постановлению Управы, а никак не по постановлению двух членов. Два члена Управы никогда не могут составить самой Управы. Значить распоряжение двух чле¬нов Управы без журнального постановления об ассигновании известных денег представляется неправильным, и усугубляется эта неправильность тем, что распоряжение это касалось их самих. Если вы признаете, что такие действия были правильны, то мы поставим Управу в самое ужасное положение, потому что тогда окажется, что достаточно двух членов Управы, которые сойдутся и распорядятся выдать себе, их родственникам или свойственникам по миллиону рублей, и казначей, в качестве верного исполнителя их приказаний, исполнит это. Что тогда будет? Создается такой прецедент, равного которому в летописях городского управления не было. Поэтому я и предлагаю обсудить, что нам делать с этим подарком, если он адресован городу. Если подарок этот адресовать Павлу Ива¬новичу Лелянову, то нам до него дела нет, но если деньги эти адресованы городскому Голове, то мы должны решить, принимать эти деньги или не принимать.
Председатель. Прежде чем допустить дальнейшие прения, я позволю себе высказать несколько личных соображений, как гласный. Мне кажется, что нам теперь невозможно решать вопрос, правильно ли поступили гг. Рыжов и Соколов или нет, и вот почему. Инцидент этот выплыл на свет помимо замечаний ревизионной комиссии. Вследствие этого, мы никакого объяснения, которое требуется существующими законоположениями от члена Управы Н. А. Рыжова по данному вопросу не имеем, и поэтому по вопросу о правильности или неправильности этого поступка мы, без объяснений лица, обвиняемого в этом деле, не можем делать никаких постановлений, не справившись притом и со всеми существующими законоположениями, думскими наказами и даже заключением юрисконсульта, который мог бы дать точное разъяснение. В виду этого, чтобы не затягивать прений и окончить рассмотрение ревизионного отчета в сегодняшний день, не угодно ли будет собранию примкнуть к моему предложение: потребовать объяснений от члена городской Управы Н. А. Рыжова, чтобы оно было внесено в нашу Управу, где под председательством городского Головы было бы дано заключение со справками и с толкованием городского юрисконсульта. Тогда только мы в состоянии будем решить вопрос относительно правильности или неправильности сделанного самовольно постановления.
Голоса. Согласны!
С. В. Жданов. Вы сказали, чтобы спросить объяснение чле¬на Управы Рыжова. Хорошо, что г. Рыжов находится в составе гласных. Но г. Соколов тоже причастен к этому делу, и отчего мы будем спрашивать объяснений только от одного г. Рыжова. Мне кажется, мы должны спросить объяснений от обоих.Голоса. Конечно, от обоих!
А. Н. Никитин. Я, со своей стороны, не вижу никакого основания присоединиться к предложению нашего почтенного председателя. Вопрос так, как вы его изволили теперь поставить, может быть и основателен, но его можно было поставить только в прошлое заседание. Мы в прошлое заседанию потеряли много времени на обсуждение вопроса со всех сторон. Вопрос этот личный, и мы двух членов Управы заочно разминали тоже со всех сторон и с большим притом усердием. Теперь предлагается продолжение этого спектакля еще на следующее заседание. Все что представлялось неясным и требующим известной мотивировки в прошлом заседании было подробно выяснено и мотивировано. Не вижу никаких оснований вновь возвращаться к этому делу. Ваша воля поставить вопрос на баллотировку, но я прошу предварительно спросить собрание, желает ли оно откладывать вопрос о лицах или считать его решенным в прошлом заседании.
Председатель. Тут нет речи об этих лицах, тут вопрос принципа. Если в настоящее время поставить вопрос о правильности или неправильности, то я не могу вотировать этот вопрос без точных указаний на законоположения. По всякому вопросу мы вносим заключение нашего органа Управы, а тут этого заключения нет, и мы нарушим существующей порядок, если поставим вопрос о правильности или неправильности. Во всяком случае, думается мне, выход из этого положения в ограждение достоинства Думы заключается в том, чтобы не вынести поспешного заключения по вопросу чисто принципиальному, которое может создать опасный прецедент для наших исполнительных органов.
А. Н. Оппенгейм. Я поддерживаю ваше предложение вот почему. В деле до сих пор не выяснено, действовали ли члены Управы, как таковые, или как члены комиссии, которым было поручено это дело, и в этом отношении может быть неправильно был разрешен в прошлый раз вопрос. Если есть постановление Управы о том, чтобы двум членам Управы выдать расходами и т. д., что ясно видно из журнала, так как они 180.000 р. расходовали без подписи Управы, то следовательно, Управа дала им эти полномочия. В таком случае, они были правы; но насколько они поступали правильно, подписав ассигновки на выдачу самим себе, и нравственно ли было взять деньги за технически надзор, – это дело другое. Но без разрешения вопроса, какие полномочия были даны этой комиссии, нельзя сказать, правильно они поступили или нет.
А. Н. Никитин. Может быть, все решится к общему соглашению. Ваш вопрос сводится к принципиальной стороне дела, и потому не согласитесь ли вы вопрос поставить так. Вопрос о гг. Рыжове и Соколове исчерпан в прошлом заседании, а вопрос о практике на будущее время и об изменении правил, практика которых в настоящее время не представляется нормальной, представить Думе особым докладом с заключением юрисконсульта, как, напр., было решено нами представить правила о порядке ремонта. Принципиальный вопрос не должен быть связываем с вопросом о лицах, действия которых кончились обсуждением. Они подчинились, удовлетворили мнение меньшинства о возврате денег, и все интересы таким образом более или менее сохранены. Следовательно, на случай с гг. Рыжовым и Соколовым нужно по¬ставить точку, а принципиальный вопрос Думе обсудить особо.
В. И. Домонтович. В настоящем заседании можно решить, можно и не решить, но передать в Управу с тем предположением, как вы сказали, неправильно. Вы сказали, что сегодня закончили заседание по ревизии. Нет! так как существует еще следственная комиссия, которая еще не окон¬чила дела, и неизвестно, когда окончит его, несомненно, что рассмотрение отчета будет продолжаться. Поэтому надо полу¬чить объяснения от гг. Рыжова и Соколова и они сами должны внести это объяснение. Впрочем, эти господа уже дали объяснение, так как нам были прочитаны письма о том, как они желают поступить с деньгами. Но я не понимаю, куда эти деньги пойдут?
Я. В. Змеев. Дело так ясно, что я не знаю, почему его откладывать. Гл. Оппенгейм говорит, что он не знает, как было поручено дело. В докладе ясно сказано, что Управа поручила исполнить работы: Мазурову, Максимову, садовнику Визе, под личным наблюдением двух членов Управы. Члены эти возвратили деньги. О чем же тут говорить. Вопрос может идти только о том, куда должны пойти эти деньги. Деньги эти, конечно, должны идти в Дворцовое управление.
П. П. Дурново. В отношении конца речи гл. Змеева я согласен с ним, что деньги подлежать возвращению в Двор¬цовое ведомство и весь остаток должен идти туда. Что ка¬сается предложения г. Никитина, чтобы выработать правила для будущего времени, то это верно, но предложение председателя имеет также основание. Некоторые лица возбуждают вопрос, правильно была или нет сделана выдача денег. Если бы вопрос этот вновь поставили на баллотировку, то я сказал бы, что ничего не могу решить. Если бы мы решили деньги возвратить, то мы не признали бы действия правильными, и если деньги возвращены, то это не решает вопроса о пра¬вильности, который может быть решен тогда, когда мы узнаем, на основании каких полномочий действовали эти лица. Если эти лица могли действовать без всяких полномочий, то они имели право, на основании обычая, часть денег уделить себе. Управа может выяснить, были ли в прежнее время такие случаи. Если Управа выяснит, что были такие случаи, то я скажу, что они имели право; если будет доказано, что по какой-нибудь постройке члены Управы получали известного рода вознаграждение из сумм на технически надзор, то я скажу, что и эти лица могли получить его. Правильно ли осуществили право эти лица, я не могу сказать, но если Управа передала им права, то виноваты те лица, которые передали, т. е. Управа; если же они права этого от Управы не имели, то с их стороны будет виновность. Но мы настоящую минуту этого не знаем и можем узнать только тогда, когда Управа вынесет доклад, что на основании постановления, подписанного такими-то, уполномочены такие-то лица производить такие-то работы. Управа может ответить за старых членов, так как учреждение не умирает, и скажет, имели ли они право. Тогда вопрос будет ясен. Если Управа скажет, что они права не имели, то Управа бу¬дет виновата в том, что дала им такое право. Но мы теперь ничего не знаем. Мы знаем, что есть бумага, подписанная двумя лицами, и что казначейство выдало деньги. Не виновато ли тут казначейство? Казначейство должно выдавать деньги только по постановлениям Управы. Если бы в ордере было ска¬зано, что И. И. Соколов предлагает выдать деньги, то казначей не мог их выдавать. Значит, виновным может ока¬заться ни член Управы, а может быть казначей, который выдал эти деньги. Чтобы все это выяснить, я и полагаю, что нам нужно принять предложение председателя, которое совершенно правильно.
А. Г. Редько. Я не могу стать на точку зрения гл. Дурново, в том, что если были примеры, что члены Управы получали вознаграждение помимо законного жалованья, то должны быть узаконены и дальнейшие подобные действия. Затем меня смущает то, что согласуются ли подобные действия членов Управы с Городовым Положением? Для членов Управы существует закон, что они получают определенное жалованье.
Председатель. Вы отклоняетесь от сделанного мною предложения.
А. Г. Редько. При юридических справках дело должно поступить на заключение юрисконсульта. Предположим даже, что гг. Соколов и Рыжов действовали по уполномочию Дворцового ведомства, которое поручило им исполнить известную работу и назначило им вознаграждение, то и с этой точки зрения Городовое Положение не дозволяет совместительства. Я желаю, чтобы эти два вопроса были разъяснены в справке юрисконсульта и доложены Думе.
И. А. Шульц. Я разделяю мнение председательствующего и не соглашаюсь с мнением гл. Змеева, что дело совершенно ясно и что деньги должны быть отправлены в Дворцовое ведомство. Прежде чем их отправлять, нужно знать, что сказать, когда мы отправим. Поэтому я думаю, что непременно надо уяснить вопрос при содействии юрисконсульта, и Дума сама должна решить, правильно ли эти деньги взяты или нет. Важно не то, что члены Управы взяли за технические работы вознаграждение, а что они сами себе его назначали. Если вопрос будет решен, что они могли назначить, тогда это так, а иначе придется возвращать деньги Дворцовому ведомству.
А. Н. Никитин. Ваш вопрос и будет поставлен на баллотировку, но я прошу предварительно баллотировать вопрос, считает ли Дума инцидент с гг. Рыжовым и Соколовым исчерпанным решением Думы в прошлом заседании, с одновременным поручением Управе выяснения тех принципиальных вопросов, которые вы предлагаете. Я предлагаю поставить вопрос, исчерпан ли инцидент с гл. Рыжовым и Соколовым, а вы смешиваете оба вопроса. Я считаю, что вчерашним постановлением» Думы инцидент с гг. Рыжовым и Соколовым исчерпан.
Председатель. В виду того, что целый ряд гг. гласных выразил желание разрешить в настоящем заседании вопрос о том, правильно ли или неправильно поступили гг. Рыжов и Соколов, сделавши произвольное отчисление, я повторяю, что вопроса этого на баллотировку ставить не могу, пока не будут в точности получены объяснения этих лиц. Каждый обвиняемый имеет право дать объяснение по предмету, в котором он обвиняется. Я не вижу в данном случае их ответа. Так, как этот инцидент вытекает не из замечаний ревизионной комиссии, то по этому инциденту очевидно и объяснений в деле быть не могло. Поэтому я ставлю на баллотировку предложенный мною вопрос: угодно ли собранию потребовать объяснений от Н. А. Рыжова, с тем, чтобы оно было внесено в Управу и она бы со своим заключением, как равно и с мнением юрисконсульта, вынесла нам подробную справку по настоящему предмету. Кому угодно согласиться с такой постановкой вопроса, т. е. потребовать объяснений от Н. А. Рыжова и И. И. Соколова, тех прошу встать.
(Встало 29 гласных).
Не угодно ли встать обратно?
(Встало 16 гласных).
Таким образом, вопрос разрешен утвердительно большинством голосов.
А. Н. Оппенгейм. Теперь по вопросу относительно возврата денег. Мое предложение заключалось в следующем, чтобы просить городского Голову до выяснения этого вопроса никакого назначения означенным деньгам не давать.
Председатель. Угодно оставить вопрос о возврате денег открытым.
Я В. Змеев. Мы не можем согласиться. С нас может потребовать отчета контроль Дворцового управления, и мы должны будем деньги возвратить, так как это есть экономия. Некоторые говорили, что может быть их надо возвратить техникам, которые заведовали этой работой. Это не так, Раз деньги не розданы, это есть экономия и принадлежит Дворцовому управлению.
Председатель. Вопрос ясен. Ваше предложение и ваше желание могут быть удовлетворены тогда, когда будет получено объяснение от гг. Рыжова и Соколова.
Я. В. Змеев. Значит этот вопрос остается открытым?
Председатель. Да, этот вопрос остается открытым.
Е. .И. Кедрин. Я тоже согласен с этим, но мы не знаем, куда эти деньги адресованы. Хотя они и адресованы на имя городского Головы, но не сказано, что адресованы они для того, чтобы быть внесенными в городскую кассу. В этих делах нужно быть крайне осторожным. Я хотел бы дополнить: спросить категорического ответа от этих господ, внесли ли они деньги в городскую кассу или нет.
Голоса. Ясно, довольно!
Председатель. Член Управы Н. А. Рыжов заканчивает свое письмо следующим обращением на имя Павла Ивановича: «Покорнейше прошу Ваше превосходительство эти деньги от меня...»
(Читает).
Второе письмо адресовано на имя гор. Головы Павла Ивано¬вича Лелянова: «Препровождая при настоящем заявлении 1.000 р., бывший член Управы И. И. Соколов говорить сле¬дующее: «Возвращаю 1.000 р. ...
(Читает).
Раз вы знаете точно выраженное ими желание, то неугодно ли вам высказаться.
Е. И. Кедрин. Надо выяснить, куда они деньги дали. Один пишет Павлу Ивановичу Лелянову и предоставляет деньги на его усмотрите и распоряжение, а другой адресовал городскому Голове Павлу Ивановичу Лелянову с предоставлением ему права распорядиться, и если угодно, довести до сведения Думы. Что это значить? Если кто желает, чтобы деньги были внесены в городскую кассу, неужели так напишет, что если угодно довести до сведения Думы, то пусть доведет?.. Думаете ли, что у нас есть такие суммы, которые могут поступать в кассу без того, чтобы мы не были осведомлены. Раскройте бюджета наш, и там нет таких статей, по которым ассигнуются средства, неизвестно откуда.
Я. В Змеев. Нужно просить Павла Ивановича Лелянова не распоряжаться этими деньгами, пока нам не дадут объяснений.
А. Н. Оппенгейм. Я сделал то же самое предложение. В виду того, что Павел Иванович Лелянов счел нужным доложить Думе, то она может высказать желание и обратиться к Павлу Ивановичу Лелянову с просьбой означенные деньги сохранить у себя до разъяснения означенного вопроса, потому что я считаю, что эти деньги, раз будет выяс¬нено, что они подлежать за технически надзор не тем лицам, которые получили их, то будут подлежать вдове и сиротам умершего техника.
П. П. Дурново. Если городской Голова получил деньги в качестве городского Головы, и хотя в другом письме не было сказано, что они адресованы городскому Голове, но он счел их как адресованными городскому Голове, то ему следует передать эти деньги в Управу для занесения на переходящие суммы. Я, хотя и доверяю Павлу Ивановичу, но не могу оставить этих денег у него.
А. Н. Никитин. Оба письма адресованы городскому Голове, и если в письме члена Управы Рыжова упоминается Павел Иванович, то конверт адресован на имя его прево¬сходительства. Следовательно, оба письма адресованы на имя городского Головы и, следовательно, адресованы к представителю городского общественного управления, у которого не может быть особой кассы для хранения городских сумм. Очевидно, город¬ской Голова должен передать деньги в городскую кассу.
Председатель. Поэтому не угодно ли будет сделать такое постановление: деньги, внесенные Н.А. Рыжовым и И. И. Соколовым в размере двух тысяч рублей, просить городского Голову внести в кассу с тем, чтобы дальнейшее употребление сделать по окончательном разрешении вопроса.
К. Я. Ремидовский. Дума такого постановления не может сделать. У нас есть специальный капитал на постройку моста„
Голоса. Он закрыть!
К. И. Ремидовский. Деньги эти из тех сумм. Поэтому деньги эти нужно внести на счет того капитала, состоящего в остатке.
Председатель. Это безразлично, тем паче, что из объяснений Управы оказывается, что счет закрыт и остаток в 9.300 р. возвращен в Дворцовое ведомство. Нет другого параграфа, как переходящие суммы, куда бы можно было отнести эти 2.000 р.
Е. И. Кедрин. Я прошу записать мое мнение в журнал, что мы можем распоряжаться деньгами только тогда, когда деньги нам принадлежать, когда он адресованы городу. С толкованием гласного Никитина можно согласиться, а можно и не со¬гласиться. В какое положение вы поставите Думу, когда решите записать на переходящие суммы, а потом явится письмо г. Ры¬жова, который будет говорить о том, что я деньги в город¬скую кассу не адресовал, а поручил Павлу Ивановичу Лелянову распорядиться ими по его усмотрению.
Председатель. В виду того, что гласному Кедрину угодно было высказаться в обратном смысле против того, что говорили многие, я поставлю его поправку на баллотировку.
А. И. Никитин. Раз передано на усмотрение городского Головы и по усмотрению того же городского Головы передано в Думу, то чего же еще тут нужно.
Председатель. Во всяком случае один из гласных настаивает на своем мнении. Он сделал поправку, которая и должна баллотироваться раньше.
(Общий разговор).(Звонок Председателя).
Председатель. Городской Голова заявил, что он никакого назначения деньгам не может дать без разрешения Думы. Дело только в том, в какую шкатулку положить эти деньги. Весь вопрос только в этом.
П. П. Дурново. Значить гор. Голова заявляет, что у него есть 2.000 р., которые он изъявляет согласие внести туда, куда Дума их прикажет внести. Если городской Голова на это согласен, то я предлагаю, чтобы Дума приказала внести их на переходящие суммы.
Городской Голова. То, что я позволил себе утруждать ваше внимание чтением писем, показывает, что они были адресованы мне, как представителю городского общественного управления. Я получил их, как городской Голова, и имел честь довести об этом до сведения Думы для ее реагирования. Деньги я не внес в городскую кассу только потому, что поздно получил их, а то они, без всякого разрешения Думы, были бы внесены в кассу.
Председатель. Деньги останутся неизрасходованными и без употребления, пока им не будет дано назначения, а где они будут лежать – решительно все равно.
Е. И. Кедрин. Я все-таки прошу Думу отказаться делать какое бы то ни было постановление по поводу двух тысяч рублей, адресованных городскому Голове Павлу Ивановичу Лелянову членом Управы Рыжовым и бывшим членом Упра¬вы Соколовым. Я повторяю, что никаких распоряжений мы не вправе делать и прошу вопрос этот поставить на баллоти¬ровку.
Председатель. Угодно вам эту поправку баллотировать? Кто согласен с мнением гласного Кедрина, тех прошу встать.
(Встало меньшинство).
Вопрос решен отрицательно... Засим, не угодно ли при¬ступить к дальнейшему рассмотрению замечаний ревизионной комиссии по пункту десятому. Ревизионная комиссия усмотрела неясность по распределению садовых работ на бывшем Адмиралтейском бульваре. «В начале видим общую смету г. Визе...(читает стр. 2090)
На это замечание ревизионной комиссии член Управы Н, А. Рыжов дает следующее объяснение: «Никакой неясности», как уверяет ревизионная комиссия...
(читает стр. 2136)
Угодно признать объяснения члена Управы Н. А. Рыжова удовлетворительными?
Е. И. Кедрин. Так как мы этого вопроса обсудить не могли, то я прошу поставить на баллотировку, – принять объяснения г. Рыжова к сведению.
Голоса. Это все равно!
Председатель. Угодно принять к сведению объяснения члена Управы. Н. А. Рыжова?
Голоса. Согласны, правильно!
Председатель. Кто согласен с этим, тех прошу сидеть.
(Сидит большинство).
Председатель. Засим имею честь перейти к пункту 11-му. Ревизионная комиссия сделала замечание относительно мер, которые были приняты гг. Мазуровым и Соколовым по перестановке моста. Вам, вероятно, известно, как передвигался этот мост во время ледохода, и как были повреждены насадки.
Член Управы Н. А. Рыжов на это объясняет, что: «Как усматривается из самого доклада...(читает стр. 8137)
Голоса. Правильно!
И. А. Шульц. Меня, напротив, поражает ужасно, и я сожалею, что свыше не дано было этим двум членам того, чтобы они могли предупреждать ледоход. Я считаю такое объяснение в высшей степени развязным.
В. Д. Смирнов. Собственно говоря, это замечание не к тому клонилось, чтобы поставить в вину повреждение моста ледоходом, а обращено внимание на то, что это повреждение да¬вало повод к тому, чтобы этот мост быль осмотрен надлежащим образом, тем более что поломка плашкоутов вызывала исправление их, да и сама природа указывала, что мост должен был быть осмотрен. Мост был поломан, его немножко подправили, но не настолько, чтобы он мог считаться вполне благонадежным.
П. П. Дурново. Я с этим не согласен, потому что до сих пор нет точных данных, почему мост провалился. Хотя Управа и представила дознание, но нет данных говорить, что мост был ветхий. Я думаю, что мост провалился потому, что был несвоевременно разведен. Если бы в то время инженер Мазуров не умер и заведовал бы мостами, то может быть, мост тогда весной и не провалился бы. Теперь разбирать вопрос о провале моста не наше дело, мы можем сказать, что мост был ветхий, что он был испорчен ледоходом, и что его исправили. Ревизионная комиссия делает заключение, что мост был ветхий и должно быть, от этого и провалился. Я с этим согласиться не могу. Если бы мне сказали, что он провалился потому, что был стар, я бы с этим согласился, и тогда бы лица были ответственны.
Член Управы Аничков. Я должен заявить противоположное тому, что сказал П. П. Дурново. Все дело о провале моста было напечатано в «Известиях городской Думы», и гласным должно быть известно; там указывалось на то, что если болт был выдернут, то при такой же наводке моста, если бы днище было крепкое, болт не вырвался бы, потому что шляпка обыкновенно бывает потоплена на днище. Но болт вырвался, и днище не выдержало.
П. П. Дурново. Я в этом не убежден и имею совершенно противное мнение.
Председатель. Я не могу допустить возбуждения вопроса о факте, не имеющем отношения к отчету ревизионной комиссии.
А. И. Глуховской. Но мнение гласного Дурново занести надо.
Председатель. Угодно принять объяснения члена Управы Н. А. Рыжова к сведению?
Голоса. Согласны!
Председатель. Таким образом, постановлено принять объяснения члена Управы Н. А. Рыжова к сведению. Следующий вопрос касается замечания ревизионной комиссии по поводу исчезновения сметы на работы о замене верхних частей новыми. «Усматривается, по замечанию ревизионной комиссии, то обстоя¬тельство, что г. Мазуров...
(читает стр. 2096)
На это член Управы Н. А. Рыжов дает такое объяснение: «относительно исчезновения сметы на работы...
(читает стр. 2137)
К. И. Ремидовский. Ревизионная комиссия не в том смысле дала объяснение, как здесь указано. Впоследствии смета была утверждена, но ревизионная комиссия говорить, что с самого начала этого не было и затем не знает, были ли выве¬зены материалы. Между тем, это недоразумение не имело бы места, если бы был составлен акт. Этого сделано не было. Я верю ревизионной комиссии и члену Управы г. Рыжову, но убе¬жденно сказать этого не могу, так как нет документальных данных. Расценка сделана после, и в этом нет разногласий, она проверена Управой и сказано, что она соответствует отчету. Но ревизионная комиссия говорит, что с самого начала не было расценки, когда разбирали мост, и не было своевре¬менно отделено, что хорошо и нехорошо, и не было своевременно вывезено... Хотя здесь удостоверяют, что было немедленно вывезено, но где же доказательства этого? Это ее первый случай. Действительно, трудно сказать, что было вывезено, а что это так, я укажу на факт. Когда перестраивался Тучков мост, то один из гласных показал мне, что там, где дерево должно быть новым, было употреблено старое, только для отвода глаз оно было выстрогано, так сказать, подделано под новое. Во избежание подобного рода явлений и правильности действий всегда составляются акты, и тогда бы и разговора никакого не было. Вот на что указывает ревизионная комиссия, и ее замечание совершенно правильно. Здесь нужна формальность, ко¬торая соединена с правильным ведением дела. Я нисколько не могу поверить объяснению на слово. Поэтому я признаю замечание ревизионной комиссии совершенно правильным и не могу только принять объяснение составителя к. сведению, но попутно должен сделать предложение, чтобы в подобных случаях, когда берутся части старого материала, то должен быть составлен акт, чего в данном случае сделано не было.
Д. Н. Никитин. Относительно старого материала можно составить точную смету только тогда, когда материал разобран. Вот когда разобрали, разломали, составили смету стоимости образовавшегося лома, сторговались с подрядчиком и т. д., то смета и составляет акт проданного дома. На всяких открытиях всегда бывают такие гласные и критики из прохожих, которые везде видят неправильности и всех подозревают в употреблении на постройку негодного материала и в недобросовестном исполнении работ. На каждой закладке и на каждом освящении городских зданий и сооружений такие субъекты встре¬чаются.
К. И. Ремидовский. Если бы дело было так, как говорит гласный Никитин, то и говорить было бы нечего, но вы почитайте отчет ревизионной комиссии, и вы увидите, когда составлены сметы. В рассматриваемом случае дело было совсем не так, как предполагает гласный Никитин: тут сначала старый материал употребили в дело, а потом представили его расценку, и то не на 800, как сказано было в начале, а на 900 р. Вот в чем я нахожу недоумение. Коне¬чно, г.г. Рыжов и Соколов тут не при чем. Это дело было г. Мазурова. Я считаю неправильным подобный способ производства работ. Но не думайте, чтобы это было по Дворцовому мосту, но также и по другим сооружениям... Нам, конечно, остается принять к сведению это объяснение. Тем не менее, заявление ревизионной комиссии основательно, и остает¬ся пожелать, чтобы на постройках при употреблении старого материала были применяемы те правила, которые существуют везде.
П. П. Дурново. Предлагается принять объяснение к сведению, потому что дело не касалось члена Управы Рыжова. Разъяснение следовало потребовать от г. Мазурова, но он умер и потому г. Рыжов дал объяснение и за это его нельзя упре¬кать... Поэтому его разъяснение можно принять только к сведению... Затем на упреки, что никаких актов не составляется, я должен сказать, что, находясь на казенной службе, я ведал одно время удельным ведомством, и там такого рода акты, где были разбираемы старые здания, никогда не составлялись. Во время разборки таких актов нельзя сделать. В министер¬стве государственных имуществ, где служит гласный Реми¬довский, может быть, так делается, но я думаю, что нет ни одного министерства, где бы было такое составление актов. Если бы это находили упущением, то половину России нужно было бы отдать под суд.
Председатель. Угодно принять объяснения члена Управы Н. А. Рыжова к сведению?
Голоса. Правильно! Согласны!
А. Н. Оппенгейм. Из речи гласного Ремидовского выходит не то. Принять к сведению дело одно, а признать правильным – понятое другое. Предлагают, чтобы Дума приняла все к сведению. Но это не значит удовлетвориться объяснением. Я считаю, что объяснение, данное по этому вопросу, вполне удовлетворительно.
Председатель. Кому угодно объяснение члена Управы Н. А. Рыжова признать удовлетворительными, тех прошу встать.
(Встало большинство).
Засим имеется последнее замечание ревизионной комиссии по поводу заявления подрядчика Савельев, а на имя члена Управы Н. А. Рыжова о неправильности будто бы произведенного им расчета. Обстоятельства настоящего дела заключаются в том, что ревизионная комиссия усмотрела заявление Савельева, по¬ступившее на имя члена Управы Н. А. Рыжова, из которого видно, что «согласно словесного моего с вашим...
{читает стр. 2099}.
На такое замечаете Н. А. Рыжов объясняет, что такое замечание «не нашло бы себе места в докладе комиссии...
(читает стр. 2137).
Голоса. Совершенно верно!
А. Н. Оппенгейм. Тут и высказываться нечего. Пускай даст объяснения председатель ревизионной комиссии.
В. Д. Смирнов. Почти все дело целиком в отчете напечатано, и там ни одного контракта, на котором было бы основано дело, не упоминается. Тут ссылка на контракт, претензия Савельева несправедлива, потому, что был контракт, но в делах о контракте упоминания нет... Техническое отделение также не ссылается на контракт. Значит, словесный кон¬тракт был признан за основание всего делопроизводства. Этот факт приведен для иллюстрации словесных договоров, – что их не всегда следует заключать даже с благонадежны¬ми подрядчиками.
А. Н. Никитин. Когда я прочел доклад ревизионной комиссии, то мне представилась такая картина. Работа спешная. Н. А. Рыжов пригласил к себе Савельева и говорит: делайте по ценам годового контракта, а что против контракта будет, мы вас удовлетворим, и подрядчик уходить. После работы подрядчик представляет счет. Сделал он обыкновенные работы, согласно контракту, но пишет, что, ваше высокородие, обещали прибавить. Я обещал, говорит член Управы, и если техническое отделение признает, что работы были сверх контракта, то вы будете удовлетворены. Таким образом, член Управы удовлетворяет подрядчика, который считает члена Управы за такую власть, которая, будто бы, сама властна уве¬личить платеж. Техническое отделение разбирает работы, не находит таких, которые можно было бы считать сверх контракта, и претензия подрядчика отклоняется. Все это ревизионная комиссия иронизирует и в некоторых местах пишет слова курсивом и сопровождает их восклицанием sic. Слово sic значит «так», в вольном переводе: «слушайте, слушайте!». Но что же слушать? Что подрядчику правильно заплатили! Все удовлетворены, и в данном случае заключение ревизионной комиссии является плодом, по меньшей мере, недоразумения, и по данному пункту объяснения члена Управы Н. А. Рыжова, безусловно, удовлетвори¬тельны.
Е. И. Кедрин. Я готов согласиться, что это было все так, как рассказал гласный Никитин, но не следовало бы, чтобы у нас так велись дела, и замечание ревизионной комиссии затрагивает вопрос весьма существенный. Ведь поставлен вопрос так: подрядчик Савельев говорит, обраща¬ясь с официальным заявлением к члену Управы Рыжо¬ву: «Согласно словесному моему с вашим...
(читает стр. 2099)
Поставлен таким образом вопрос ребром: подрядчику обещали заплатить по 2 р. 50 к. за известные работы и ему нужно заплатить. Этот образ действий согласен с достоинством представителей города. Если же, не отвечая прямо на указание на словесное соглашение, член Управы начинает спрашивать третьих лип, правилен ли был расчет подрядчика, то он поступает несогласно с достоинством города, и этот-то способ действий члена Управы ревизионная комиссия и подчеркнула... Какое мы сделаем постановление, я не знаю, но думаю, что достаточно того, что мы об этом поговорили, и настоящий состав Управы примет к сведению, что подобная постановка отношений к подрядчикам города недопустима. Нельзя подрядчикам на словах обещать одно, а когда они ссылаются на данные обещания, то говорить: я спрошу техни¬ческое отделение, а самому умывать руки. Мы тут никакого постановления сделать не можем, но ревизионная комиссия должна была обратить на это внимание.
Председатель. Вопрос очень ясен. С одной стороны были высказаны возражения на замечания ревизионной комиссии, а с другой стороны, ревизионная комиссия отметила пожелание, чтобы словесных договоров не было, чтобы на это было обращено внимание. Мы все это слышали, и в виду этого я предлагаю признать данное объяснение вполне удовлетворительным.
Голоса. Согласны!
Председатель. Возражений нет?
Голоса. Нет!
Председатель. Вопрос решен.
А. Н. Оппенгейм. Я желаю, чтобы не было словесных договоров, но я, как гласный, желаю возбудить вопрос, желателен ли такого рода характер ревизии...
Председатель. Это к 13 пункту не относится. Таким образом, мы окончили полностью рассмотрение отчета ревизионной комиссии за исключением...
И. А. Шульц. Я считаю нерассмотренными замечания по Дворцовому мосту, так как член Управы Рыжов...
Председатель. Вы меня перебили, и я прошу вас сесть. Может быть, вы будете вполне удовлетворены тем, что я скажу. Окончивши рассмотрение отчета ревизионной комиссии за 1897 год, я предлагаю гласным, не угодно ли им будет высказаться, как по вопросам может быть упущенным, не рассмотренным, так равно не угодно ли высказаться вообще по всему отчету.
И. А. Шульц. Я начну с Дворцового моста; так как ревизионная комиссия указала нам, что на перестановку Дворцового моста употреблены суммы, кроме Дворцового ведомства, еще и городские, и что этих сумм было употреблено 5.220 р., при ревизии отчетности которых ревизионная комиссия не нашла сметы, а работы эти были по исправлению верхних плавучих частей Дворцового моста, и вычислено, сколько взять с подрядчика Егорова за старый материал. Рапорт г. Мазурова был препровожден в городскую Управу, которая пишет: «Управа предлагает вам выдать немедленно наряд...
(Читает стр. 2096),
Ревизионная комиссия говорить: «Где давалась эта прилагаемая при сем смета, из дела № 98 не видно.
(Читает ту же стр.).
Вот я бы и хотел знать, есть ли таковая смета, и не было ли это простое упущение ревизионной комиссии при рассмотрении отчета.
Председатель. Здесь есть ссылка на дело № 412, но так как дела у меня нет, то я и не могу дать вам справки.
А. Н. Никитин. Я помню, что всегда практиковался такой порядок, что когда инженер Н. М. Мазуров представлял рапорт о необходимости ремонта, то в тексте самого рапорта представлялась составленная на точном основании правил смета, перечень работ с указанием на размеры их и проч. Так что рапорт представлял собою и полную смету.
Председатель. Ваше замечание относится к пункту 12-му. Вы спрашиваете, куда давалась смета. Член Управы Н. А. Рыжов объясняет: «Замечание комиссии относительно исчезновения...
(Читает стр. 2137).
И. А. Шульц. Если бы это было объяснение на ревизионный отчет от Управы, то я бы с этим заключением согласился, но так как это объяснение дано лицом, распоряжав¬шимся работами, членом Управы г. Рыжовым, то я полагаю, что на основании того постановления, которое было сделано, я мог задать этот вопрос. Так как теперь я не могу получить удовлетворения, то прошу дать справку; есть ли в деле...
А. Н. Никитин. Гл. Шульц говорил, что член Управы Н. А. Рыжов не дает сметы, а между тем последний указывает на страницу в деле.
И. А. Шульц. Я не могу признать, что это есть та смета, о которой говорит ревизионная комиссия. Я могу ошибаться и меня можно поправить, но не подозревать в том или другом. Я не понял, и считаю, что тут есть объяснение по 5.000 р., которые израсходованы на ремонт моста.
Председатель. Когда мы приступали к рассмотрению замечаний по Дворцовому мосту, то собрание решило рассматривать объяснения члена Управы Н. А. Рыжова и, признавая их вескими, мы их и рассматриваем.
К. И. Ремидовский. О той смете, о которой говорит автор объяснений, ревизионная комиссия говорит, что эта смета есть, а на 5.000 р. нет. В той же смете указана и расценка и материал. Между тем, у ревизионной комиссии о расценке есть особая смета, а относительно 5.500 р. она говорит, что сметы нет. Но я не возбуждаю этого вопроса и нахожу, что дальше его обсуждать не следует, раз один говорить есть, другой говорит нет. Я прошу обратить внимание только на то, что к числу работ, произведенных на 180.000 р., относится и настил, балки и проч. Между тем, для этого моста тогда же производился обыкновенный ремонт верхнего строения. На меня эта операция производит такое впечатление, что она производилась нехозяйственно и могла бы производиться гораздо лучше и успешнее, если бы было обращено более внимания. Поэтому на будущее время я рекомендовал бы при постройках такого характера, чтобы эти работы производились как добрым хозяином, чего нельзя усмотреть в этом деле; здесь они произво¬дились чужим человеком. Мое пожелание состоит в том, чтобы на будущее время работы производились как добрым хозяином, а не так, как если бы имущество было чужое, – это пожелание я прошу занести в журнал.
И. А. Шульц. Я остаюсь при том убеждении, что объяснение г. Рыжова в пункте 12-м недостаточно ясно доказывает, что деньги истрачены на настил. Мне думается, что он говорить о настиле из сумм Дворцового ведомства и что он просто не дал ответа по этому пункту.
Чл. Упр. Аничков. Я точно затрудняюсь указать, отчего это произошло, но из практики последнего времени я могу сказать, что настил меняется два раза. Может быть, был капитальный ремонт, но когда мост изъездили, то сделали второй настил.
А. И. Никитин. Я должен сказать, что настилы за счет Дворцового ведомства не переменялись и не могли пере¬менятся, но это мелочь, которая бы нас завела далеко. Но вот на что я обращаю внимание. Ревизионная комиссия не исполнила главной задачи, которая на нее была возложена городскою Думою по расследованию о Дворцовом мосте. Она начала объяснения так: «Ревизионная комиссия готова уже была поставить к своему...
(Читает стр. 2081).
Ревизионной комиссии было поручено выяснить, не входят ли в 36.000 руб. те работы, которые уже были сделаны при перестановке Дворцового моста. Здесь ревизионная комиссия не вполне объективно отнеслась к делу, потому что она на этот вопрос на стр. 2101 говорит такую вещь: «мы стано¬вимся липом к лицу с такою огромною затратою...
(Читает).
Я заявляю, что это неверно, потому что 36.000 р. (я предлагаю ревизионной комиссии переревизовать делопроизводство Управы) представляют самостоятельную работу, не имеющую никакого отношения к работам на кредит Дворцового ведомства в 190.000 р. Ревизионная комиссия, прежде всего, должна быть объективна, чего я в данном случае не вижу. Я отношусь с полным уважением к ее труду, но нужно быть беспристрастным и объективным в ревизии чужих дел. Я утверждаю, что благодаря тому, что ревизионная комиссия не исполнила задачи, порученной ей Думой, она вводит докладом своим, – указывающим, что причиной потопления части Дворцового моста нынешней весной, была неудовлетворительность работ за счет кредитов Дворцового ведомства, – в заблуждение, как Думу, так и публику, и печать; последнюю, разумеется, в этом заблуждении винить нельзя, так как журналисты пишут то, что усматривают в докладе ревизионной комиссии. Я говорю это для того, чтобы знали об этом те, кто близко не знаком с подробностями дела. Правда, у ревизионной комиссии есть выход: своевременно она говорит в некоторых местах, зачем Управа не предусмотрела того-то и того-то, т. е., усиленного ремонта обветшалых частей моста. Предусматривание было, но осуществление его обусловливается известным кредитом, имевшимся в распоряжении Управы. Если вы посмо¬трите историю просьб Управы об ассигнованиях и урезываниях по плашкоутам со стороны финансовой комиссии и Думы, то вы увидите, что урезки были чрезмерные. Соображения, что потопление нынешней весной части Дворцового моста произошло от неудовлетворительного, будто бы, исполнения работ по пере¬становке моста за счет сумм Дворцового ведомства, повторяю я, неверно. Я утверждаю, что если бы было угодно назначить следственную комиссию из техников-гласных, наиболее взыскательных, с экспертами наиболее требовательными, то и тогда работа по Дворцовому мосту на кредит 190.000 р. была бы признана образцовой. Если будут продолжать осуждать эту работу одними голословными замечаниями и иронизированием, то я настаиваю на экспертизе, которая отнюдь не запоздала, ибо вся работа остается на виду. Осмотрите постройку сначала до конца, и вы скажете, что работа на кредит Дворцового ве¬домства была сделана вполне добросовестно, с полным знанием дела,, и стоила многих трудов и работ ее производителям.
К. И. Ремидовский. Я интересуюсь этим делом и спрашивал инженеров. Мне сказали, что плашкоут стоит по¬строить 13.000 р. Всего плашкоутов 10. Следовательно, на все плашкоуты понадобилось бы 130.000 р. Имея 190.000 р., кажется, можно было бы мост устроить образцовый, не должен бы был он провалиться через полтора года. Ревизионная комиссия так и посмотрела. Не образцова работа потому, что не было доброго хозяина. Нельзя было ставить верхние устои на гнилушки, о чем говорит вам акт. Не дай Бог, чтобы мосты так скоро проваливались. Прежде чем строить верхние строения, нужно посмотреть, на чем вы строите. Если согла¬ситься с гласным Никитиным, что у нас дело хорошо велось, то это значить пожелать, чтобы и в будущем мосты проваливались. Тогда сделаемте постановление благодарить г.г. строителей и наблюдателей за прекрасную постройку Дворового моста. Так нельзя смотреть на дело. Когда я читал доклад ревизионной комиссии, то у меня краска в лицо бросалась. За такую постройку нужно не благодарить, а нужно молить Бога, чтобы мы вели наше городское дело как добрые хозяева, чтобы мосты у нас не проваливались через полтора года. Что это возможно, я усматриваю из действий нынешней Управы. Нынешняя Управа истратила на плашкоуты 6.000 р., и наверно они лет 10 не провалятся.
В. Д. Смирнов. Гласный Никитин говорит, что ревизионная комиссия смешала перестановку и ремонт. Перенести мост не то же, что напр. передвинуть экипаж. Он сам смешивает понятая. К мосту такого рода точка зрения не применима. Допустим, что мост исправлен великолепно и не станем об этом спорить, но можно ли допустить мысль, что, имея дело с таким деликатным предметом, как мост, опора для миллионов человек, его можно было переносить хорошенько, не осмотревши его!? А это было сделано. Мост сло¬мался во время ледохода. Нужно было осмотреть его о каждой подпорке, нужно было осведомиться о каждой доске. Говорят: было дано только 36.000 р. Но лучше было прибавить, чем относиться к делу так небрежно.
А. Р. Гешвенд. Известно, что мост перенесен на новое место по желанно Государя Императора. Собственно, на необходимые для сего работы и была составлена смета, причем одноколейную рельсовую дорогу пришлось устроить в два пути; потребная сумма была ассигнована министерством Двора. Было бы странно пользоваться таким обстоятельством и сказать: так как вы хотите перенести мост, то дайте нам деньги на постройку совершенно нового моста.
Голоса. Этого никто не говорит!
А. Р. Гешвенд. Постройка каждого плашкоута стоит до 13.000 р., а их 10; следовательно, на новые плашкоуты потребовалось бы до 130.000 р., сверх всех прочих работ по перестановке моста.
Я должен сказать, что недоразумения происходят оттого, что мы страшно друг к другу недоверчивы. Мы, простые люди, говорим: не дай Бог попасть в руки адвокатов и юристов. Юристы и теоретики же утверждают, что нельзя доверять специалистам: техникам и распорядителям хозяйственных операций. Отсюда и происходят постоянные пререкания. Между тем, те и другие друг без друга обходиться не могут, а потому, не лучше ли побольше взаимного доверия.
П. П. Дурново. Мы должны заниматься делом, и никаких здесь ни сердечных, ни любезных вопросов нет. Здесь раздаются упреки в том, что когда переносили мост, Управа его не пересмотрела и тогда, прибавив к 190.000 р. известную сумму, можно было бы построить все новые плашкоуты. Но Управе это не было поручено. Кроме того, смету утвердило правительство и передало деньги Управе, чтобы она произвела известные работы. Может быть, Управа произвела эти работы слишком дорого, но упрекать ее за то, что она не воспользовалась этим случаем, чтобы произвести новые работы, нет нужды. Управа внесла предположение о ремонте Дворцового и Троицкого мостов, и ее можно винить только в том, что она мало в этом предположении внесла на ремонт. Но смета была рассмотрена Думой, и если кто виноват, что в этом году мало денег употреблено на ремонт Дворцового моста, то виновата сама Дума, которая не нашла нужным при¬бавить денег. Может быть виновата финансовая комиссия. Но нужно сказать, что теперь взгляд на это дело другой. Гл. Ремидовский говорит, что таких вещей больше встречаться не может, потому что Управа хорошо ремонтирует мосты. Я с этим согласен, но не могу это поставить в заслугу Управе, а ставлю в заслугу Думе, которая ассигновала 40.000 р. на мосты. За хороший ремонт нужно благодарить Думу, которая дала деньги. Если бы старой Управе давали такие деньги, какие получает новая, то все плашкоуты были бы сделаны новые. Засим я не знаю, почему зашел спор. Мы говорим о ре¬монте Дворцового моста. Мы его кончили. Говорят, некоторые плашкоуты не были сделаны, но в этом никто не виноват, потому что Управе денег никто не давал. Я не вижу, в чем тут заключается доклад ревизионной комиссии. Поручение ревизионной комиссии говорит о переносе моста, а не о провале. Когда она ревизовала, случился провал, и хотя причины его не выяснены, но очень желательно, чтобы в докладе новой ревизионной комиссии было указано, почему мост провалился, так как те причины, которые до сих пор выставляют, для меня недостаточны. Я надеюсь, что новая ревизионная комиссия напишет об этом особую статью.
В. В. Комаров. Мы ревизуем 1898 год, а провал моста случился в 1899 году. Было назначено нисколько следствий, и дело это вполне разъяснено.
П. П. Дурново. Я прошу ревизионную новую комиссию обра¬тить на это дело внимание, чтобы узнать причины, почему мост провалился.
Председатель. В настоящее время несколько гласных высказались вообще по вопросу о Дворцовом мосте. Тут, оче¬видно, было смешение разных понятий. Одни говорили о ремонтных работах, которые производились за счет города, другие говорили о работах, исполненных на деньги Дворцового ве¬домства. Между тем, ревизионная комиссия говорит о правиль¬ности или неправильности расходования денег, ассигнованных Дворцовым ведомством, и, попутно, коснулась ежегодного ремонта Дворцового моста. На замечания ревизионной комиссии член город¬ской Управы г. Рыжов даль объяснения, большинство которых признано собранием удовлетворительными, а некоторые приняты к сведению. Кроме того, были сделаны отдельные заявления. Так, гл. Шульц высказал сомнение относительно того, что одной какой то сметы не существует. Заявление это, во всяком случае, будет занесено в стенограмму сегодняшнего заседания и гл. Шульц будет удовлетворен тем, что его заявление не пройдет бесследно. Перехожу к предложению гл. Ремидовского; он признает объяснения ревизионной комиссии удовлетворительными, но, вместе с тем, просит обратить внимание городской Управы на то, чтобы она на будущее время производила городские постройки более хозяйственным образом.
К. И. Ремидовский. Я нахожу, что работы по Дворцовому мосту велись с недостаточною осмотрительностью, а потому прошу, чтобы, по крайней мере, на будущее время, городские работы производились так, как это делает добрый, хороший хозяин, производились бы с большим вниманием к интересам города.
Председатель. Если бы состоялось постановление Думы в отрицательном смысле, тогда это можно было бы сделать.
К. И. Ремидовский. Я просил только занести в журнал мое пожелание.
Председатель. Желание ваше будет удовлетворено. Затем гл. Дурново внесено предложение относительно нового поручения ревизионной комиссии, а именно, чтобы она внесла в Думу новый доклад относительно причин провала Дворцового моста. Угодно дать такое поручение?
К. И. Ремидовский. Итак этот мост надоел.
В. В. Комаров. Если Думе угодно поручить это нашей ревизионной комиссии...
Председатель. Нельзя возложить это поручение на вашу комиссию, потому что она ревизует отчет за 1898 год.
П. П. Дурново. Однако, на ревизионную комиссию 1897 г. возложили такое дело, которое она вовсе не ревизовала. Если городской Голова нам заявит, что в первом январском заседании Думы он надеется предложить вопрос о выборах комиссии, то этой комиссии и дать такое поручение.
В. В. Комаров. Дума возложила на нашу комиссию ревизию 1898 г., которая, вместе с тем, прослеживала и все происходящее в текущем году. И вот, когда провалился Дворцовый мост, наша комиссия на другой же день была на месте. Вслед за тем, мы получили повестку от городского Головы, что он вместе с членами Управы производит расследование этого дела, и ревизионная комиссия присутствовала при этом. Следовательно, ревизионная комиссия не могла мешать деятельности исполнительной власти в лице городской Управы.
П. П. Дурново. Тогда надо просить, чтобы Думе быль представлен доклад городской Управы о причинах провала Дворцового моста, чтобы мы могли, наконец, решить, кто же виноват в этом деле.
Председатель. Заканчивая, таким образом, прения по ревизии за 1897 год, я имею честь предложить на ваше разрешение сделанное гл. Дурново предложение – поручить городской Управе к 1 марта 1900 года представить Думе доклад относительно причин провала Дворцового моста, вполне обследованный, чтобы Дума могла вынести свое по этому предмету решение.
Голоса. Согласны.
(Заседание по ревизии отчета городской Управы за 1897 г. закрыто).
Доклад Управы обсуждался уже в заседании 15 ноября 1900 г. после вынесения постановления особого по городским делам присутствия от 24 октября 1900 г., отменившим постановление Думы от 8 декабря. При этом опять возникли прения, как поступить с суммой в 2000 р. Предлагалось, к примеру, «выдать всю сумму полностью не обеспеченной и больной дочери бывшего главного руководителя работ по перестановке Дворцового моста инженера Мазурова». После наведения справок выяснилось, что Мазуровой выплачивается из городских средств пенсия (по 151 р. 66 к. в год) . «Наконец решено, по предложению гласного С. Н. Худекова, возвратить 2.000 рублей Дворцовому ведомству» .
В заседании 6 февраля 1902 г. обсуждали доклад Управы и заключение финансовой комиссии о стоимости постройки вместо деревянных мостов одиннадцати железобетонных.
«На ремонт и постройку мостов в текущем году испрашивалось 99.532 руб. <...> Управа представила „соображения” о стоимости мостов железобетонных <...> 892.000 р. <...>
Последняя цифра нисколько не испугала Думу. Напротив, следует, по мнению гл. С. Н. Худекова, приветствовать появление если не самих железобетонных мостов, то хоть доклада о них. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы доклад был идеальным. Управа вместо смет и планов представила голые цифры, неизвестно откуда взятые. <...> Но, во всяком случае, даже по приблизительной цифре можно судить о преимуществе железобетонных мостов перед деревянными: только девять мостов дадут около 50.000 рублей экономии. А всех мостов около пятнадцати. Но цифры Управы едва ли верны, так как за последнее время понизились цены не только на железо, но и на цемент».
«Гласный С. Н. Худеков предложил представить общий план замены деревянных мостов железобетонными с тем, чтобы Дума установила очередь перестройки мостов. У Управы нет технических сил на единовременное составление 40 планов и смет. При установлении очереди не составит труда ежегодно представлять сметы по одному или двум мостам, постройку которых Дума и может разрешить из текущих средств. Предложение принято Думой единогласно .
10 мая 1902 г. (заседание 1 мая 1902 г.) был прочтен доклад о постройке Чернышева моста.
Встал вопрос, следует ли при постройке нового моста сохранить как исторический памятник ныне существующие на мосту каменные башни, и «очевидное большинство голосов высказалось за отсутствие необходимости» их сохранения. Гласные А. Н. Глуховской и Н. А. Архангельский заявили, что остаются при своем особом мнении: сохранение башен необходимо.
С. Н. Худеков присоединился к ним, указав на возможность, по его мнению, при перестройке перенести башни на тротуар». Он «указал Думе на желательность сохранения башен на мосту, как археологического памятника. В Петербурге все памятники старины, к сожалению, безжалостно уничтожаются».
«Собрание решило поручить Управе «пригласить инженера для составления нового проекта Чернышева моста, причем при составлении проекта избранный инженер не должен стесняться существующим типом моста» .
При строительстве нового каменного моста башни были сохранены на прежнем месте.
С постройкой постоянного Троицкого моста менялся статус Петербургской стороны. Стоимость земли стремительно росла, бывшие пустоши застраивались, каменные громады вставали на месте одно-двухэтажных домиков с уютными палисадниками. Тихая окраина превращалась в весьма оживленный район столицы.
Центральная магистраль района, Каменноостровский проспект, сильнее всего привлекал внимание. С наступлением весны нескончаемым потоком устремлялись по нему горожане к популярному месту отдыха, Островам, что создавало серьезные транспортные проблемы.
Вопрос урегулирования ширины Каменноостровского проспекта, «уширения», как тогда говорили, впервые встал перед Думой в заседании 17 июня 1898 г. Тогда в общих чертах был утвержден проект уширения по пяти сажень с каждой стороны. Министр внутренних дел признал его неразработанным и неисполнимым с финансовой точки зрения и взамен предложил ограничиться перенесением конно-железной дороги на соседние улицы. Кроме этого, в связи с усиленным строительством, было обращено внимание на санитарную сторону вопроса, для чего предлагалось изменить норму высоты зданий на проспекте.
Вопрос активно обсуждался в заседании 15 сентября 1899 г. Многие опасались того, что из-за вздорожания земли проект уширения «может лечь непосильным бременем на городской бюджет» К единому мнению так и не пришли. «Гласный С. Н. Худеков предложил отложить дело до представления более полного и обстоятельного доклада с подробной разработкой финансовой стороны этого дела, остающейся до настоящего времени совершенно невыясненной и без всяких, хотя даже и приблизительных, цифровых данных» .
В следующий день того же заседания, 20 сентября 1899 г., была избрана комиссия из семи человек, в которую вошел и С. Н. Худеков; ставший ее председателем. Комиссии надлежало «наблюсти за тем, чтобы окончательно детально разработанный доклад комиссии со всеми необходимыми исчислениями был представлен на обсуждение городской Думы не позже 1 декабря 1899 г.» .
Доклад был готов 13 ноября 1899 г.
Комиссии предстояло решить, «возможно, ли перенести пути конно-железной дороги с проспекта на соседние улицы, и с какими расходами это будет сопряжено», а если нет, то « возможно ли уширить проспект, рассматривая этот вопрос преимущественно с финансовой точки зрения».
Стеснение движения по проспекту происходило от следующих обстоятельств.
«Проезжая часть проспекта (для движения экипажей, велосипедов и т. п.) имеет в настоящее время около 4 саженей ширины. Пространство это действительно недостаточно для свободного движения экипажей по проспекту; это <...> послужило даже поводом к сокращению грузового движения, которое направ¬ляется с значительным обходом по боковыми улицам. Зимою ширина улицы в четыре сажени, вследствие возвышения снега по сторонам (иногда до 1½ арш. над поверхностью), суживается до 2½ саж. При таких условиях движение пред¬ставляется весьма затруднительным, и частые опрокидывания эки¬пажей зимою делаются обыденным явлением. Независимо от этого, когда весною происходит ремонт пути, то <...> движение по нему вынужденно прекращается. Далее, при прохождении вагонов конно-железной дороги через каждые пять минуть, остановка экипажей у подъездов домов весьма затруднена. Кроме того, живущие в домах на проспекте ощущают неудобство в том отношении, что при¬нуждены жить с завешанными окнами во вторых этажах во избежание заглядывания с вагонов, проходящих от домов на расстоянии около сажени. Наконец, очистка и ремонт сточных подземных труб, находящихся у самого рельсового пути, а местами даже под путями, также встречают немалые затруднения».
После тщательного изучения, комиссия отклонила предложение перенести линии конки на параллельные улицы. Их ширина не позволяла этого сделать без отчуждения собственности.
Занялись вопросом урегулирования проспекта, в связи с чем «комиссия озаботилась приблизительным исчислением размера тех затрат, какие могут пасть на городскую казну <...> Для исполнения этой задачи, весь проспект, на пространстве 1007 саж., т. е. от № 1 (Кронверкский просп.) до № 59 (Каменноостровский мост), со всеми недвижимыми имуществами и незастроенными местами был лично осмотрен и даже отчасти измерен и расценен гг. членами комиссии. Вычисления производились каждым из гг. членов отдельно, и затем, полученные цифры были согласованы при общем их рассмотрении. При этом при¬нимались во внимание: а) различная стоимость земли в разных участках проспекта; б) количество построек, подлежащих сносу или частичной сломке, и в) возможность оставления некоторых крупных построек на месте, хотя бы они выступали незначи¬тельно от линии урегулирования. Очевидно, что полученные цифровые данные не могут считаться незыблемыми, но в настоящий момент, при современной стоимости как земель, так и домов сделанная расценка весьма близка к истине и, ко¬нечно, при ежегодном колебании цен на городские имущества, расценка эта впоследствии может подвергнуться значительным изменениям, точное установление которых представляется невозможным.
Из сделанного комиссией подсчета оказалось, что для немедленного урегулирования проспекта на пять саженей с каждой его стороны потребуется до шести миллионов рублей».
Вариант десяти саженей комиссия единогласно отклонила. После тщательного анализа выбрали другой: прирезать 3 саж. с правой стороны проспекта, где были незастроенные участки. Мнения разделились по тактическому вопросу. Члены комиссии С. В. Жданов, и Ф. Б. Нагель считали, что урегулирование нужно проводить немедленно, земля дорожает. А. Н. Никитин, А. Н. Оппенгейм, В. Ф. Пруссак и С. Н. Худеков находили, что можно это делать постепенно, проведя черту будущего отчуждения и ожидая, пока владельцы стоящих на ней домов сами приступят к их сломке или же пустопорожние земли начнут застраиваться. Член комиссии И. А. Шульц не поддерживал ни ту, ни другую точку зрения, полагая, что всё можно оставить как есть.
Комиссия рассмотрела вопросы санитарного свойства. Было замечено, что если они «выдвигаются за последнее время во всем мире; то на них тем более следует обратить внимание у нас, благодаря неблагоприятным климатическим и почвенным условиям Петербурга, который построен на месте крайне сыром, чем особенно страдает Петербургская сторона, где уровень подпочвенных вод много выше других частей города». Комиссия находила, что «при недостатке солнечного света и теплоты здания следовало бы строить с таким расчетом их высоты, чтобы они не препятствовали падению солнечных лучей на поверхность улиц и не лишали бы живительного света проживающих в противоположных домах». Такие мероприятия, «как урегулирование или проложение улиц, случаются нечасто, и ошибки, допущенные в начале, с трудом и с большими затратами исправляются впоследствии. Недопущение же неблагоприятных факторов, влияющих на здо¬ровье обывателей, зависит исключительно от предусмотритель¬ности городского общественного управления и от широты его взглядов, без которой немыслимо осуществление мероприятий, составляющих интерес не только настоящего, но и будущих поколений.
Нужда в упорядочении улиц в указанном выше направлении относится, конечно, ко многим улицам столицы, но удовлетворение ее становится особенно настоятельным для тех из них, где сосредоточивается наибольшее движение как экипажное, так, в особенности, пешее. Каменноостровский проспект является именно такою артериею для Петербургской стороны, которая в скором времени превратится в одну из люднейших улиц всего Петербурга. Поэтому, вполне соглашаясь с предложением г. министра внутренних дел, комиссия признала необходимыми, помимо уширения, установить на проспекте норму высоты зданий, но не в виде определенной вышины в 7 саж., а в виде правила, по которому высота зданий не должна превышать величины расстояния от его лицевого фасада до середины проспекта, считая высоту от поверхности тротуара до начала крыши, причем мансарды во внимание приниматься не должны».
Значимым представляется и то, что «комиссия обратила еще внимание на одно обстоятельство, которое почти не было затронуто в Думе, но по поводу которого слы¬шатся часто справедливая нарекания на общественное управление столицы, а именно, вопрос „о наружной красоте” города. Петербург в этом отношении сильно отстал от столиц других государств, а, между тем, потребность в его наружном украшении должна считаться также одною из не последних задач городского благоустройства, которую оставлять без внимания не следует. Несомненно, что необходимость выполнения этой задачи не всеми одинаково сознается, но несомненно также и то, что соблюдение эстетических требований по отношению к красоте родного города всегда вызывает в массе чувство самого высокого удовлетворения. Всякое общественное управление должно поощрять развитие всего, что способствует украшению города; к столице же требования этого рода должны быть предъявляемы еще строже, чем к другим городам Можно без преувеличения сказать, что одною из наиболее красиво обстроенных улиц, по своему положению, предназначено быть Каменноостровскому проспекту. Его роль – соединителя центра города с одною из живописнейших его частей, островами – вызвала уже преждевре¬менное развитие проспекта, помимо содействия городского управления; потому нет никакого сомнения, что с открытием Троицкого моста в недалеком будущем значение его в этом отношении еще более увеличится. Вследствие этого комиссия полагает, что было бы желательно и своевременно придать этому проспекту возможно более красивый вид с широкими тротуа¬рами, электрическим трамваем посередине, несколькими пло¬щадями и двумя проездами, для движения экипажей. Таким образом, создадутся удобства, столь необходимые для этой улицы, находящейся в настоящее время далеко не в приглядном виде» .
Доклад обсуждался в заседании 26 января 1900 г., и все предложения комиссии были приняты Думой. Впоследствии величина уширения была пересмотрена и предлагались иные варианты.
Заседание 8 декабря 1899 г. «Прочитано заявление гласного С. Н. Худекова, от 4 декабря 1899 г., следующего содержания.
„Во всех крупных центрах Европы давно сознана необходимость в постановке общественных часов и термометров на разных видных и наиболее людных местах города. Верные показатели времени и температуры давно устроены в Париже, Вене, Лондоне за счет общественных управлений. В Петербурге же, хотя и имеются "городские часы", но число их крайне недостаточно, и потому увеличение их числа вызовет несомненную благодарность населения.
Полагая, что установка в разных местах столицы часов и термометров не будет сопряжена с особенно крупными затратами, я имею честь покорнейше просить ваше превосходительство внести настоящее предложение в Думу, с тем, чтобы на первый год можно было ограничиться постановкой десяти часов и термометров на перекрестках, площадях, около рынков, по соображению Управы, которой, конечно, и поручить составлением по этому предмету доклада, если только Думе благоугодно будет признать настоящее мое предложение заслуживающим уважения”» .
Заявление было передано на заключение в Управу. Доклад Управы был подготовлен 21 марта 1902 г. В нем указывается, что «в настоящее время часы на улицах столицы расположены в 51 пункте». Перечислены эти пункты. «Что же касается термометров, то их по улицам и площадям столицы почти вовсе не имеется». Управа «признает <...> уместным высказаться в пользу осуществления предложения гласного С. Н. Худекова об установке в различных частях столицы часов и термометров», как доставляющего новые удобства населению, не считает, впрочем, это дело первоочередным. И поскольку городские часы уже установлены в центральных районах: Адмиралтейской, Литейной, Московской и Спасской частях, то в них «можно пока обойтись и без увеличения числа таких часов». И потому Управой «намечен ряд пунктов в тех частях города, где часов меньше всего или нет вовсе», и, «как это предлагалось и гласным С. Н. Худековым», в 10-ти определенных пунктах .
Доклад был внесен в повестку дня заседания 2 октября 1902 г.
Собрание постановило: открыть кредит «на приобретение термометров и башенных часов по типу иностранных», устроив «состязание на поставку часов между известными русскими фирмами». О результатах состязаний, равно как об избранных Управой местах для установки, довести до сведения гласных. Поручить Управе: ежегодно докладывать «об установке известного числа новых часов и термометров на людных улицах и площадях столицы, и обсудить вопрос о возможности установки часов и термометров на городских фонарных столбах» .
18 апреля 1903 г., под рубрикой «Под Думской каланчей» «Петербургская газета» сообщила»: «Более двух лет прошло, как гласным С. Н. Худековым сделано предложение о постановке часов и термометров в городских зданиях. Управа только теперь приступила к осуществлению этого предложения, принятого Думой. Часы ставятся в 10 пунктах» . А 29 сентября 1903 г. в той же рубрике было омечено, что поставленный С. Н. Худековым вопрос «„разрабатывался” столько времени, что вместо обыкновенных простых часов городское управление имеет теперь возможность поставить на городских зданиях электрические часы, составляющие последнее слово электротехники <...> Они стоят от 30 до 40 руб. При них имеются сухие элементы, позволяющие часам „ходить” без всякого завода и ухода за ними в течение трех лет» .
Город готовился отпраздновать столетнюю годовщину со дня рождения А. С.; Пушкина
12 мая 1899 г. слушали и обсуждали доклад Управы об ассигновании сумм на расходы по организации торжеств. Предлагалось ассигновать 8.000 рублей, 4.000 для устройства раута в честь иностранных гостей, 3.000 на прием иностранных гостей и 1.000 рублей на декоративные работы у памятника Пушкину и на Пушкинской улице.
Гласный Веретенников призвал собрание не смешивать чествование иностранных гостей с «самоугощением»: «от того, что гг. гласные поедят и попьют за счет города, слава Пушкина не возвеличиться». Д. Д. Покотилов находил, что «украшать памятник совершенно лишнее и даже неприлично. И о каких гостях говорит Управа? Будут ли еще они? В то время, когда у нас голо, неуместно тратить 8.000 рублей на рауты и какие-то украшения. Мы никого не удивим пиром». В свою очередь он предлагал, если уж устраивать чествования таким образом, то не за счет города, а организовав внутри Думы подписку.
С. Н. Худеков с этим не согласился: «Где та статья Городового Положения, по которой гласные в собрании Думы могли бы устраивать подписки? <...> даже странно слышать о таких предложениях в стенах Думы, где сидят не частные лица, устраивающие подписки, а представители города с миллионным населением. Чествование памяти Пушкина, которым гордится вся Россия – есть дело общественное, а не случайный каприз десятка частных лиц. Петербургская Дума не может и не имеет права отказываться от чествования Пушкина. Ссылаются на голод. Но если идти по пути таких ссылок, то придется вообще отказаться от каких бы то ни было кредитов: „голод, а потому ассигновать нельзя”. Предлагают ассигновать 8.000 р. на голодающих. Но такая ассигновка Думы была бы не более, как насмешкой над голодающими и оскорблением всего Петербурга: Одесское городское кредитное общество пожертвовало 25.000 рублей, Петербургское кредитное общество пожертвовало 25.000 рублей – и вдруг Петербургская Дума, имеющая 15-миллионный бюджет, дала на голодающих 8.000 рублей. Было бы стыдно для города отказаться от чествования Пушкина» .
Покотилов заявил, что он вовсе не отказывается от чествования Пушкина, значение которого для России он понимает не хуже других, а лишь против ассигнований на угощения.
«Петербургская газета» 14 мая 1899 г. сообщила в заметке «Петербургская печать на Пушкинских торжествах» о том, что представители 25 редакций петербургских газет и журналов собрались в помещении редакции газеты «Свет» «для того, чтобы решить вопрос о чествовании Пушкина прессой». Была избрана комиссия из 7 человек «для разработки подробной программы предстоящих торжеств. Закрытой баллотировкой были избраны следующие лица: В. В. Комаров, А. С. Суворин, Нотович, Н. С. Худеков, А. Гуревич, Я. Проппер и Гайдебуров» .Адрес «наб. Мойки, 12» говорит сам за себя. Это Музей-квартира А. С. Пушкина, ведь здесь была его последняя квартира. В то время, о котором идет речь, дом принадлежал князю Волконскому.
При обсуждении способов чествования памяти Пушкина Дума поручила комиссии по народному образованию представить свои соображения о возможности приобретения городом этого дома. Комиссия признала возможным «употребить его для различных просветительных целей». Соединенного присутствие подтвердило ее выводы, найдя покупку «с финансовой стороны выгодной для города», а приобретение этого дома желательным «как в целях увековечения памяти великого поэта <...>, так и в виду того, что у города в этой части наиболее встречается затруднение в приискании помещений для школ и других учреждений просветительского характера» .
Доклад соединенного присутствия был представлен на обсуждение Думы 29 ноября 1899 г. (заседание 17 ноября 1899 г.).
А. Н. Оппенгейм находил, что покупка невыгодная. По его словам, это дом старый, негодный, придется еще на ремонт тратиться. У города есть более насущные потребности. Да и размещение в одном доме 35-ти школ гласному представлялось неудобным и не полезным.
Главный защитник идеи покупки дома, председатель училищной комиссии М. М. Стасюлевич, указывал, что при постоянном росте квартирной платы покупку нельзя считать невыгодной. «Не купить дома» в этой ситуации, по мнению М. М. Стасюлевича, было бы «просто преступлением».
Выразительна реплика А. И. Глуховского, тоже протестующего против покупки: «А по-моему, бедноту воспитывать во дворцах и на паркете – вовсе не следует».
«Гласный С. Н. Худеков указал на то, что с коммерческой точки зрения приобретение дома представляет несомненную выгоду для города, открывающего каждый год по 20 школ. Если открыть только 20 школ, то в смету не придется ежегодно вносить по 36.000 р. квартирной платы. Между тем, в доме князя Волконского предполагается поместить не 20, а 35 школ».
Закрытой баллотировкой 43 гласных против 31 отклонили тогда предложение о покупке дома .
В ходе обсуждений 4 января 1899 г. (заседание 16 декабря 1898 г.) порядка издания «Ведомостей С.-Петербургского градоначальства и столичной полиции» было «сделано С. Н. Худековым предложение об устройстве собственной городской типографии для печатания „Думских известий”, докладов, бланков, повесток и проч. Предложение передано в Управу» .
Вопросу придавалось такое значение, что стенограмма его обсуждения была опубликована в «Известиях Думы . Поскольку в учреждении этого предприятия Худеков принял активное участие, здесь она приводится целиком.Прочтен доклад об устройстве городской типографии и о внесении в смету на 1902 г. прихода-расхода по городской типографии: приходорасходных поступлений в размере производившихся подробно исчисленных по городскому общественному управлению типографских плат 120.000 р., расходов же: на единовременное оборудование типографии 47.165 р. и на годовое содержание с исполнением всех подлежащих производству городских работ 71.936 р. 50 к.
С. Н. Худеков. Настоящее дело, к сожалению моему, имеет особую подкладку; у него имеется оборотная сторона. Прежде чем приступить к чтению доклада по этому предмету, я получил отдельно отпечатанную неизвестным лицом записку, где опровергнуты все данные и цифровые выкладки, выраженные в предположении Управы. Мне это дало повод присмотреться к делу более внимательно, как человеку несколько знакомому с типографским делом. Не стану вдаваться в подробности выкладок, сделанных Управой и этим лицом, но должен, сказать, что я не согласен со многими выводами, сделанными Управой, и абсолютно не согласен с некоторыми выводами анонима. Аноним выпустил свою записку с целью, конечно, повлиять на гласных при решении этого вопроса. В принципе, я совершенно при¬соединяюсь к тому, что типография нам необходима. Об этом вопросе спора быть не может, и Думе потому следует постановить, чтобы типография эта была устроена. Теперь, переходя к вопросу о средствах, нужно обосновываться на вычислениях в этих двух записках. По-моему, в записке анонима цифры проблематичны. Я скорее склонен верить цифрам Управы, тем более что они подкреплены мнением целого ряда сведущих лиц, хотя мне и неизвестных, но мне до¬статочно того, что в заключении Управы сказано, что она советовалась со сведущими лицами. Управа несколько только сбавила цифры. Надо бы было попросить денег побольше, а она слишком мало их просит на предварительное оборудование. Со стороны Управы конечно поступлено осторожно; это вероятно сделано для того, чтобы Дума не испугалась крупной цифры, потому что впоследствии легче потребовать дополнительного кредита, и тогда Дума будет постановлена в неиз¬бежность сделать доассигнование. Поэтому откровеннее было бы теперь попросить сразу несколько больше. Во 2 х, я удивляюсь, что Управа взяла на себя смелость так быстро разрешить это дело, обещая с 1-го января уже приступить к работам. Между тем квартиры нет, рабочих – нет, ни машин, ни шрифтов нет и в течение двух месяцев все это едва ли можно оборудовать. Говорю это по горькому опыту. Я заказывал себе машину за границей, и мне обе¬щали поставить ее к 1 августа, но ставят только теперь. Ввиду этого, мне думается, что Управа не будет поставлена по отношению к заводчикам в исключительное положение. Поэтому срок, назначен¬ный ею, следует отодвинуть и назначить хотя бы первое марта с тем, чтобы в течение этого времени работы производились у старых контрагентов. Третий вопрос относительно сметных перечислений прихода и расхода. Тут едва ли с предлагаемым порядком следует согласиться. Надо оставить дело, как оно прежде было; комиссия по народному образование имеет рубрику на типографские ра¬сходы, и пусть она эту рубрику и оставит, но нужно просить комиссию делать заказы в нашей типографии. Поэтому перечислений 120.000 р. делать не нужно и только включить в смету ассигнование определен¬ной суммы в 70 т. р. па предварительное обзаведение. В заключение мне остается сказать по поводу квартиры. Финансовая ком. была совершенно права, взглянувши на то, что в 1.000 р. едва ли мож¬но нанять помещение. На этот предмет нужно обязательно добавить.
Н. А. Лейкин. Гл. Худеков говорить о брошюре, разосланной анонимом. Я также получил эту брошюру, и там была приложе¬на карточка нашего контрагента типографщика Городской думы Шре¬дера. Поэтому я не считаю, чтобы это был аноним.
А. Н. Оппенгейм. Я не совсем понял предложение гл. Худекова о внесении в смету только 70 т. р.
С. Н. Худеков. На оборудование.
А. Н. Оппенгейм. Но как же не вносить суммы на содержание типографии.
С. Н. Худеков. Оборудование есть одна цифра, а внести в смету, хотя бы в виде опыта на первый год, все расходы, которые тратятся комиссиями на это дело, то они будут составлять текущий расход на типографские работы Думы.
А. Н. Оппенгейм. Вы говорите, чтобы не вносить 120.000 р. в доход, но а как мы тогда сбалансируем смету?
С. Н. Худеков. Они останутся.
Председатель. Гл. Худеков предлагает внести в расход ту сумму, которая тратится комиссиями и Управой, и, стало быть, она будет сбалансирована и выведена в доход.
А. Н. Оппенгейм. Город, может быть, оборудует типографию только к 1 июлю, и в результате может получиться большой дефицит в приходной смете, потому что часть расходов из 120.000 р. пойдет в частные типографии. Я лично вполне сочувствую тому, чтобы иметь собственную типографию, но полагаю, что следует иметь в виду только что мною сказанное.
А. Н. Никитин. Проект приходорасходной сметы городской типографии и подробности организации этого вновь проектируемого городского предприятия разработаны в докладе Управы донельзя слабо. Обещание открыть действия типографии с 1-го января 1902 года, не имея ни машин, ни шрифтов, ни помещения, даже наивно; неправдоподобен и посул 40 % чистой пользы от будущей городской типографии. Ведь если бы последнему посулу поверить, то пришлось бы признать, что или типографское дело наивыгоднейшая коммерция из всех других видов коммерции, чего действительность не оправдывает, или что типографские заказы Управа производит ныне непомерно дорого, что было бы несправедливым поклепом на Управу, которая, как известно, все типографские работы сдает с торгов, и цены все конкуренцией сбиты до крайности. Единственно, что печатается без торгов у нас, это «Известия Городской думы», но цены и тут об¬условлены с типографией Шредера вполне нормальные, ибо если бы эти цены были ненормальные, то при гласности всех городских дел, протесты конкурентов Шредера достигли бы до Городской думы. Некоторые единицы проекта приходорасходной сметы Управы сильно поколеблены расчетами автора разосланной гласным печатной записки о промахах и пробелах в расчетах доклада Управы, и закрыть глаза на такие основанные на цифрах указания Думе не подобает. Принципиально я сочувствую предприятию городской типографии, но думаю, что полная целесообразность этого городского предприятия обусловли¬вается соединением типографских работ управления градоначальства с таковыми же городского управления, подобно тому как это сделано в г. Москве. При таком условии даже слабый успех будущей город¬ской типографии в финансовом отношении мог бы быть оправдан теми выгодами, которые городское население приобрело бы при закупках разных полицейских книжек, бланков и т. п. Без этого условия перспектива операций городской типографии весьма гадательна в финансовом отношении. Пример некоторых министерств, как например путей сообщения, закрывшего по безвыгодности собственную типографию, и многих других крупных казенных управлений, предпочитающих отдачу типографских работ с торгов, достаточно поучителен, чтобы отнестись к проекту городской Управы в настоящее время, и в виду недостаточной обоснованности цифр доклада, с особою осмотрительностью и неторопливостью. Мы накануне реформы действующего Городового Положения, тенденции, по слухам, в пользу усиления бюрократизма и власти градоначальника; если последнее оправдается, тогда объединение типографских работ городского управления и управления градоначальства совершится само собою. Торопиться нам решением учреждать городскую типографию накануне прекращения полномочий городской Думы, по моему мнению, не представляется никаких серьезных оснований, а потому я предлагаю отложить решение по настоящему докладу Управы на один год с тем, чтобы Управа через год представила на рассмотрение Думы новый доклад с более обоснованными по существу дела расчетами, данными и соображениями.
М. А. Аничков. Гл. Никитин, находя доклад Гор. управы комичным, начал свою речь с указания на то, что с одной стороны, Управа дала вам целый ряд выкладок и цифр, мало обоснованных, и что с другой стороны, все эти данные опровергаются, как назвал гласный Худеков, разосланным вам анонимом. Я утверждаю, что этот аноним не совсем аноним, так как он напечатан в типографии Шредера, получающей наибольшую часть городских типографских работ. К моему удивленно, повторяю я, гл. Никитин указал в своей речи, что с одной стороны Управа, а с другой неизвестное, будто бы, лицо дали разноречивые цифры относительно стоимости оборудования и эксплуатации типографии, так что гласному, принимающему во внимание совокупность всех обстоятельств при решении вопроса о типографии, надлежит взвесить и соображения, высказанные в разосланной брошюре, открытие же типографии отложить на один год. На это я должен сказать, что ваш исполнительный орган, Управа, основывает свои цифровые выкладки на известных данных, подробно изложенных в докладе, и вы вправе, конечно, иметь суждение по существу всего доклада, принимая во внимание совокупность каких угодно обстоятельств, но только не указания анонимного автора брошюры, напечатанной в типографии Шредера, исполнявшей до сего времени большую часть городских типографских работ. Ведь сам же гласный Никитин сказал вам, что 0,9 всех типографских работ сдаются в Управе с торгов, что цены сбиты до чрезвычайности и что только одни «Известия Думы», имеющие специальный характер печатания, вынуждают иметь дело с особо доверенной фирмой Шредера. Это справедливо, так как Шредер получил без торгов печатание думских известий до нас, еще в то время, когда А. Н. Никитин был членом Управы. Что же мы видим далее? Те типографии, которые получили 0,9 ти¬пографских работ по напечатанию бланков и другой мелочи, никаких брошюр не рассылают, – не изъявляя особенного желания про¬должать городские работы: они молчать. Что же делает автор брошюры, получивший печатание «Известий Думы» без торгов? Он стремится предостеречь город от грядущих убытков, предпочитая, вероятно, нести их сам. Я думаю, что одно уже появление в свете брошюры доказывает выгодность печатания Думских известий, и Городская управа в целях поставить в этой части свое хозяйство на правильные рельсы, предлагает вам принять надлежащие меры и открыть собственную типографию. Вы помните, конечно, что в Думе рассматривается вопрос о возвращении городу типографии градоначаль¬ства, и что Дума поручила Управе разработать проект об открытии новой, специально городской типографии. Управа исполнила это поручение, собрав данные о расходе, который несет город по всем типографским работам. Весь этот расход по комиссиям и в Управе выражается в сумме 120.000 рублей. Разумеется, будущая деятельность городской типографии не может быть теперь представлена вам с совершенной ясностью, также как и приходорасход ее не может быть определен с полной точностью рубль в рубль. Если это так, то примите то, что предлагает вам финансовая комиссия, т. е. внесите в доходы типографии те 120.000 руб., которые можно бы фактически расходовать в течение нескольких лет на типографские работы. Если 70 тыс. руб. на оборудование и эксплуатацию типографии вы находите недостаточными, то примите предложение гл. Худекова, предлагающего увеличить эту сумму, но не становитесь на сторону гл. Никитина, предполагающего, что Управа собирается нажить 50.000 руб. Если будет принять доклад Управы, то мы не наживем 50 тысяч; но мы их сэкономим.
Ссылка гл. Никитина на Москву дает и мне право сделать вам некоторые сообщения о московской типографии. В Москве долгое время было шесть машин, теперь же там имеется еще две новых, всего восемь машин. Вследствие того, в Москве печатание городских работ соединено с полицейскими и явилась надобность в 8 машинах. Так как у нас эти две отрасли типографских работ будут разделены, то Управа находит достаточным иметь 4 машины.
Что же касается указания, что едва ли Управе удастся открыть типографию к 1 января, то я должен указать, что в Управе имеется уже предложение о найме квартиры у Аничкина моста, где передается существующая ныне типография, а другое помещение по Б. Морской ул. Шрифты нам предлагаются Борнгольдом, а машины имеются у... (читает), следовательно, и этот вопрос может быть разрешен вполне благополучно. Если бы мне возразили, что машины при непо¬средственной выписке из заграницы обошлись бы дешевле, то, ведь, на первое время можно поставить только две машины, это будет все-таки выгоднее, чем нести расход в продолжение нескольких месяцев на печатание в частных типографиях. Как видите, Управа дала вам обстоятельное объяснение, опровергающее мнение гласного Никитина о туманности канцелярского измышления.
Кончая, я должен сказать, что когда получил анонимное заявление г. Шредера, то оно как нельзя более убедило меня в том, что городу непременно надлежит устроить свою типографию, дабы избавить от убытков типографию Шредера. Странный благодетель г. Шредер, и по-моему благодетель непрошеный.
И. А. Шульц. То шаткое положение, на которое встанет город, заводя собственную типографию, должно быть уже ясным по тому скудному материалу, который можно почерпнуть даже из доклада. Для меня анонима не существует – записка дело Шредера. Раз есть разъяснение солидного лица, которое освещает и дополняет доклад, мы должны им пользоваться. В нашем докладе тоже имеется аноним под именем специалистов и сведущих лиц. Мне не нужны эти сведущие лица, а нужны Сидоровы, Петровы и Ивановы, на которых я мог бы опереться. Отчего же Управа не обратилась к такому сведущему в городском деле лицу как Шредер, отчего ни полусловом не упомянуто в докладе о том, что говорит этот Шредер, он много лет работал городу и знает его типографские порядки более чем кто-либо. Когда я сопоставил доклад Управы и доводы, которые прочел в записке Шредера, то у меня явилось убеждение, что своей типографии городу хотя бы в этом году не следует открывать, ибо солидными возражениями со стороны Шредера не следует пренебрегать. Если бы сведущие лица Управы могли сказать, что 4-х машин будет достаточно для оборудования типографии для выполнения всех требований исполнительных комиссий и Управы в полном объеме, то я бы мог еще согласиться, что эта типография теперь уже допустима, но я сомневаюсь, чтобы мы были в состоянии со скудным материалом и необоснованными цифрами что-нибудь правильное решить сегодня же. Гл. Худеков указал Вам, что эти цифры малы. Я же скажу Вам, что и самая доходность для меня неясна, и потому думаю, что вопрос этот должен быть отложен еще на год, чтобы мы могли собрать сведения от компетентных лиц под собственными именами, которые бы нам сказали, что типография при таких-то условиях стоимости и доходности принесет городу пользу и даст возможность более серьезно отнестись к типографскому делу в руках города. В данном же случае я предвижу одно, что мы ассигнуем деньги, но затруднений встретим массу. То будет не доделано, другое будет не сделано в срок и т. д. Принимая во внимание, что Москва, соединяясь с изданием городской полиции, стоит тоже не в блестящих условиях, я не думаю, чтобы кто-нибудь стал оспаривать, что она сделала свое дело и принесла против прежних лет уже не расход, а барыш. Нам же своя типография может быть и не принесет убытка, но чтобы статья эта была очень доходной, несомненно этого не будет. В сем году нужно было бы отложить это дело, так как предприятием, которое хотите оборудовать, может быть нам и не придется владеть, а наши преемники могут и не похвалить нас.
М. А. Аничков. Гл. Шульц спрашивает, кто сведущие лица, о которых говорить Управа. Это заведующий типографией градоначальства С—ъ, заведующий типографией «Общественная польза» г. Шмит... (читает), засим наш почтенный гл. Худеков. Все эти лица нам говорят, что мы должны обзавестись собственной типографией, возражает же нам г. Шредер, который предостерегает нас от убытков и вместе с тем хочет, вероятно, нести их сам.
Е. И. Кедрин. В записке Шредера есть одно обстоятельство, которое меня смутило; он говорит, что в вашем докладе исчислено количество пудов шрифта 850, а он говорит, что это неправильно, так как в его типографии требуется 2.400 пуд. шрифта; он говорит, что в среднем пуд стоить 20 руб. Следовательно, разница получится громадная. Я бы желал, чтобы по этому вопросу были даны разъяснения.
М. А. Аничков. На стр. 149 доклада есть все соображения, касающиеся оборудования типографии, представленные С—ъ и Шмитом. Лично я не сумел бы дать ответа по поводу указаний Шредера, но считаю нужным отметить следующее. Шредер указывает, между прочим, на количество машин. До какой степени он тут неточен, должно показать следующее. По официальной справке установлено, что в большинстве типографий имеется всего по 2–3 машины, а между тем в них печатаются периодические издания. Раз так не точно его указание в этом случае, то я думаю, что также неточно оно и относительно шрифта.
С. Н. Худеков. Нам не следовало бы и заниматься этими по¬дробностями. Я говорю, что целый ряд напечатанных цифр проблематичен. Считаться с анонимными доносами, с выкладками, доста¬вленными неизвестным автором, значит унижать достоинство Думы. Засим я перехожу к вопросу гл. Никитина, чтобы дело это отложить до будущего года. Нет, Дума наша не атрофирована, все ее органы действуют, что будет в будущем – никому неизвестно. Я хорошо помню, как гл. Никитин говорил, что каждый доклад должен быть рассмотрен, и сам говорю, что нам нужно рассмотреть настоящий вопрос, так как здесь, в этих стенах, 10 раз говорилось о не¬обходимости иметь свою типографию. Мы ставили в упрек Управе, почему она не вносит вопроса; наконец она его вынесла и теперь вдруг предлагают отложить решение дела.
А. И. Кабат. Я тоже получил подобную записку и говорил со Шредером; записка убеждает в том, что расчеты Управы и сведущих лиц могут быть ошибочны. Из записки, однако, видно, что мы можем из 120 т. рублей сэкономить 12 т. р. При этих условиях, если оборудование будет стоить около 50 т. р., то оно покроется в 5 лет. Поэтому, если мы примем 120 т. р. в приход и 120 т. р. в расход, чтобы не загромождать нашей расходной сметы, нужно принять предлагаемую Управой цифру 47 т. р. на оборудование. Засим, если в конце. года будет недостаток, что делать, мы в этом деле не эксперты, а что эксперты были солидные люди – это верно. Шредер сам допускает 10 % пользы, и этого с нас будет довольно. Единственно, с чем надо считаться теперь, что Шредер быстро работает, а городская типография, по недостатку опыта, вероятно будет работать медленнее.
А. Н. Оппенгейм. К тому, что сказал гл. Кабат, я имею прибавить, что мы должны посмотреть на этот год как на переходный год. Поэтому, по моему мнению, расходы следует внести так, как они определены финансовой комиссией и Управой, но относительно дохода должен сказать, что тысяч 15 или 20-ть не следует вносить в смету доходов городской типографии, ибо неизвестно, когда начнет функционировать городская типография и будет ли она в состоянии в первый же год (год переходный) удовлетворять всем нуждам исполнительной комиссии, тем более, что, как выразился член Управы Аничков, нельзя рассчитывать, что все 4 машины будут в 1-ый год поставлены. Поэтому говорю я, что тысяч 20 из 120.000 следует предоставить в распоряжение исполнительной комиссии на экстренные работы в частных типографиях, конечно на первый только год, пока городская типография не будет вполне функционировать, что и прошу записать в журнал.
А. И. Кабат. Этого записывать не нужно. Управа наш исполнительный орган и конечно не будет притеснять.
Председатель. Я поставлю на баллотировку заключение Управы – угодно ли утвердить заключена Управы об учреждении собственной типографии. Несогласных прошу встать. Вопрос решен единогласно. Угодно ввести в приход 120 т. руб.?
Голоса . Согласны!
Председатель. Затем на оборудование 47 т. р. и на ежегодные расходы 71 т. р.
Голоса. Согласны!
Е. И. Кедрин. Здесь было высказано замечание, которое я счи¬таю серьезным и прошу, чтобы оно нашло след в журнале, замечание – чтобы всякая комиссия сохранила свой бюджет на типографское дело. Я желаю, чтобы это было постановление Думы. Во 1-х, дело типографское коммерческое, каждая комиссия тратила на типографские дела известные суммы. Эту суму комиссия должна сохранить и напредки и в смете каждой отдельной комиссии, чтобы со стороны отдельной комиссии не было чересчур большого мотовства на типографское дело. Я знаю, что когда пошлю в типографию частную, мне придется платить из своего бюджета, и я подумаю, отправлять или нет; если же это будет отнесено на городской счет, я могу отпечатать лишнее. Это человеческое соображение, и по нему я прошу постановления Думы.
А. Н. Оппенгейм. Я со своей стороны поддерживаю это предложение.
Е. И. Кедрин. Мы этим можем освободить гор. голову от тяжелого положения: придет благотворительница какая-нибудь и будет просить напечатать на городской счет. Тут гор. голова и в состоянии будет отказать.
Председатель. Кредиты остаются в размере настоящего года. Затем угодно принять предложение гл. Кедрина?
Голоса. Согласны!
А. Н. Никитин. У нас теперь нет рубрики типографских расходов, а есть канцелярские расходы, и эту рубрику нужно разделить на а и б, канцелярские и типографские расходы.
А. Н. Оппенгейм. Все комиссии подавали свои расчеты по типографским расходам.
Председатель. Это будет принято во внимание при составлении сметы на будущий год».
Об открытии городской типографии сообщила «Петербургская газета». Оно произошло 30 апреля 1902 года. «Пока типография помещается на Загородном просп. в частном доме Целибеева, против Ивановской улицы» .
Но дела типографии наладились не сразу. Не успели обосноваться, как посыпались в большом количестве заказы, с которыми типография не справлялась.
20 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.) обсуждалась смета. Когда очередь дошла до содержания типографии, стали говорить, что она «плохо работает, не успевает выполнять заказы, а потому… скинуть с ассигновки на расходы 20.000 рублей». Вступился Худеков: «дело городской типографии новое, оно возникло только 1-го мая, и с первого же года ломать бюджет типографии, которая к тому же не успевает исполнять заказы – значит, совершенно погубить дело. Следует особой комиссии исследовать недостатки организации, которые возможны в каждом новом деле, а не губить его» . Думой «обращено было внимание на необходимость безотлагательно произвести подробное расследование о настоящем положении городской типографии и выяснить, какие меры должны быть приняты для постановки этого нового городского предприятия на прочную почву, для чего и избрать особую подготовительную комиссию». В этом же заседании в комиссию избрали А. Н. Никитина, С. Н. Худекова и И. А. Шульца . Худеков стал председателем этой комиссии.
Доклад был сделан к 20 мая 1903 г.
Вот что сообщается в докладе.
Заведующим городской типографии был назначен Филиппов, преподаватель теории типографского искусства в Императорском человеколюбивом обществе. До этого он заведовал технической частью и корректурным отделом в типографии «Нового времени». 12 марта на три года был заключен контракт на наем помещения для типографии в доме Целибеева на Загородном пр., 17 с платой в 4.000 р. в год, что уже превышало предусмотренные сметой 1.000 р. Оборудование типографии также превысило смету. 1 мая 1902 г. типография приступила к работе.
«В первый месяц деятельность типографии не вызывала с чьей-либо стороны ни жалоб, ни нареканий <...> Но уже 26 июня г. Филиппов, предвидя будущие затруднения в срочном исполнении заказов и желая ознакомиться с предстоящей работой, а отчасти и исполнить ее этим же летом, просит Управу затребовать от всех городских учреждений образцы употребляемых ими бланков, книг и пр. с обозначением цен. Управа затребовала эти сведения от некоторых учреждений, но более или менее удовлетворительных ответов получено не было», зато, как потом докладывал Филиппов, учреждения заказывали одну и ту же работу по много раз и в последнюю минуту. С осени начались всяческие затруднения, невыполненные в срок работы скапливались, срочные заказы задерживались. Филиппов обратился в Управу за разрешением часть заказов сдать «на сторону». В списке, составленном им по требованию Управы, значились 338 заказов, выполненных им в других типографиях.
Комиссия, соглашаясь в этом с управляющим, объяснила неудовлетворительную работу типографии «новизной дела, неравномерным поступлением спешных заказов, недостатком печатных машин и малочисленностью брошюровщиков. <...> Типография, продолжая еще организовываться, должна была уже исполнять спешные заказы, сразу поступившие в большом количестве».
В докладе представлены результаты ревизии деятельности типографии, а в заключение приводится перечень мер, призванных наладить ее работу .
Доклад рассматривался 24 сентября 1903 г. (заседание 21 мая 1903 г.) Собрание постановило: «все проектируемые подготовительной комиссией меры признать целесообразными и поручить городской Управе привести предположения комиссии в осуществление» . По предложению С. Н. Худекова, обсуждение типографского вопроса отложено до переведения типографии в новое обширное помещение» .
7 мая 1903 г. (заседание 16 апреля 1903 г.) решено было обосновать типографию в строящемся для нужд города доме 55–57 по Садовой улице, причем, С. Н. Худеков предложил «устроить при городской типографии, <...> интернат для учеников типографской школы» .
Управой был подготовлен доклад от 11 марта 1899 г. «по заявлению С. Н. Худекова о том, чтобы для наблюдения за точным исполнением изданных городской Думой обязательных постановлений Дума избрала особых участковых попечителей и установила для деятельности их особые правила».
«Гласный С. Н. Худеков подал г. городскому Голове следующее заявление:
„Согласно ст. 108 Городового положения, С.-Петербургской городской Думой издан ряд обязательных для городских обывателей постановлений. Между тем, многие из этих постановлений нередко совсем не исполняются, благодаря отсутствию надзора.
Статьей 112 Городового положения думам предоставлено право наблюдать через особых агентов за исполнением обязательных ее постановлений. До настоящего времени Дума этим правом своим не пользовалась; поэтому, ссылаясь на сказанную статью, я полагал бы полезным, чтобы Дума избрала особых участковых попечителей для наблюдения каждым из них в пределах своего участка за точным исполнением постановлений, составленных городским общественным управлением, и установила для деятельности попечителей особые правила.
Настоящее предложение имею честь представить на благоусмотрение Думы”».
Управа пришла к следующему заключению:
«В настоящее время <...>изданных Думой» обязательных «постановлений действует в Петербурге 33.
Со стороны городского общественного управления наблюдение за исполнением этих постановлений лежит на разных его органах, как то: техниках, комиссарах, участковых, по водяным сборам и по извозному промыслу, торговых смотрителях, санитарных попечителях, членах комиссий по заведованию хлебной пристанью, ветеринарных врачах и смотрителях буянов, каждым по пределу своего ведомства, но общего наблюдения за всеми постановлениями нет.Поэтому городская Управа находит предложение С. Н. Худекова об учреждении местных попечителей для наблюдения каждым из них в своем округе за всеми обязательными постановлениями полезным.
Обращаясь к вопросу о размере округов для таких попечителей и числе попечителей, городская Управа полагает, что округ каждого попечителя должен соответствовать полицейскому участку и, следовательно, число попечителей, сообразно числу полицейских участков, должно быть – 38.
В виду этого, городская Управа положила представить на усмотрение городской Думы об избрании оною <...>особых участковых попечителей в числе 38 человек <...> каждым в присвоенном ему полицейском участке города.
Что же касается установления для деятельности этих попечителей, то городская Управа полагает, что правила эти должны быть составлены попечителями по некотором указании опыта и затем представлены на рассмотрение Думы» .
В заседании 13 октября 1899 г. доклад Управы был прочтен. Признавая предложение Худекова целесообразным, собрание доклад утвердило и поручило городской Управе выработать проект инструкции для участковых попечителей и представить таковую на утверждение городской Думы» .
29 ноября 1900 г. на рассмотрение Думы был предложен доклад Управы от 14 апреля 1898 года (т. е. спустя два с половиной года) о мерах по обереганию городских рек и каналов от засорения и обмеления и по вопросу об организации надзора со стороны городского управления за исполнением обязательных постановлений городской Думы.
Собрание постановило: «не входя в рассмотрение указанного доклада по существу предложить городскому Голове представить по тому же предмету новый доклад к 21 апреля 1901 года».
«Гласный С. Н. Худеков, в виду упоминания в докладе Городской управы от 14 апреля 1898 г. о праве Думы избрать особых участковых попечителей для наблюдения за исполнением обязательных постановлений Городской думы, указал на необходимость ускорить избрание таких участковых попечителей, которых Дума уже решила избрать по предложению его, г. Худекова, внесенному им два года назад» .
Наконец долгожданный проект был опубликован и предложен на рассмотрение Думы 18 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.). «Но до детального рассмотрения проекта по пунктам Дума не дошла, так как общий характер инструкций большинством гласных признан совершенно не соответствующим самой идее учреждения института участковых попечителей: по проекту Управы попечители-гласные должны были бы превратиться в каких-то добровольных сыщиков, надзирателей – или вообще „ярыг”, между тем, по мысли С. Н. Худекова, участковые попечители явились бы посредниками между обывателями и городом по разъяснению всякого рода недоразумений, могущих возникнуть от неведения или неправильного понимания обязательных постановлений.
За переработку инструкций высказались гг. Худеков, Азарьев, Дурново и др.» Доклад возвращен в Управу с тем, чтобы собраны были данные о деятельности участковых попечителей в Москве, «где этот институт недавно введен» .
Согласно Высочайше утвержденным 27 февраля 1881 г. и 16 ноября 1884 г. положениям комитета министров, телефоны, подобно телеграфам, были признаны составляющими правительственную регалию. А с 1886 г. была прекращена выдача концессий частным предпринимателям и «предположено распространение телефонов производить также распоряжением и на средства правительства, допуская <...> городские общественные управления и местных жителей лишь в тех случаях, когда устройство сих сообщений почтово-телеграфным ведомством будет признано невыгодным для казны» .
С 1 ноября 1901 г., в силу окончания сроков контракта, от международной компании Белля в собственность казны переходили телефонные сети в городах: С.-Петербурге, Москве, Варшаве, Одессе и Риге.
В заседании 24 мая 1900 г. было зачитано заявление С. Н. Худекова от 22 мая на имя городского Головы:
«Частным образом мне сделалось известным, что телефонное дело в Петербурге будет с торгов сдано тому лицу, которое предложит наименьшую цифру за право пользования ежегодным абонементом. Признавая крайне желательным, чтобы это предприятие перешло в ведение города, и имея в виду наступающее вакационное время, я имею честь покорнейше просить ваше превосходительство внести на разрешение Думы предложение мое, чтобы городская Управа выступила бы также в числе конкурентов на торгах, с тем, чтобы, по рассмотрении этого вопроса во всех его подробностях, ей дано было бы полномочие Думы предъявить за годовой абонемент такую цифру, которая, без ущерба для городской кассы, представила бы обывателям возможно большие льготные условия для пользования этим устным способом сообщения, сделавшимся предметом насущной потребности».
В тот же день аналогичное представление было сделано комиссией по надзору за освещением столицы, которая, обратила внимание на имеющуюся у города возможность «получить капитал <...> путем облигационного займа, т. е. на более выгодных условиях по сравнению с частными обществами», что позволяет понизить тариф за пользование телефонами, «ограничиваясь скромным доходом от предприятия».
Собрание постановило: ввиду безотлагательности поднятых вопросов передать в Управу для скорейшего заключения и затем обсудить «в одном из продолжений настоящего заседания, включив это дело в дополнительную повестку» .
Управа, согласная с участием в торгах, указала на необходимость, не откладывая, сейчас же заняться разработкой совместно с осветительной комиссией всех предварительных расчетов. Особо обращалось внимание на то, что следует «в интересах дела не оглашать в открытом и гласном заседании Думы результатов <...> предварительных работ, и в частности, той цены, которая может быть заявлена городом на предстоящем состязании относительно дальнейшей эксплуатации телефонов в столице» .
Когда торги были официально объявлены, и С.-Петербургское общественное управление получило разрешение принять в них участие, началась активная подготовка.
«Предстоящие торги на устройство и эксплуатацию телефонов в Петербурге живо интересуют гласных городской Думы.
Дело это коммерческое, и ставить на рассмотрение Думы проект условий, на которых город желает получить это предприятие, признано не совсем удобным.
Городской Голова пригласил вчера гласных в частное совещательное собрание <...> Конечно, все соображения этого собрания находятся под покровительством глубочайшей тайны.
Известно лишь, что город должен, по мнению некоторых гласных, объявить самую минимальную цену за пользование абонементом на телефон» .
Вопрос об участии города в торгах на телефонное предприятия обсуждался 25 октября 1900 г. Управа обращала особое внимание на то, что «С.-Петербургское городское управление должно принять <...> все меры к тому, чтобы право эксплуатации телефонной сети в С.-Петербурге перешло исключительно в его руки. В виду же того, что для достижения успеха <...> необходимо соблюдение строжайшей тайны относительно предполагаемой к объявлению цены, дабы не дать возможность частным предпринимателям предложить цену меньшую, городская Управа <...> полагает, что было бы вполне рационально, <...> предоставив единолично городскому Голове уменьшить цену за пользование телефонов по его усмотрению, уполномочить его объявить эту цену от имени городского управления на этих торгах» .
Управа предложила, в целях соблюдения строжайшей тайны, на телефонных торгах председательствовать городскому Голове единолично.
Гласные находили, что представлять одному лицу чрезвычайные полномочия на торгах – и чрезмерно обременительно, ответственно для него, и незаконно. Уже был похожий прецедент, и тогда Сенат дал разъяснения о недопустимости передачи полномочий Думы отдельным лицам.
Решено было, что несколько выбранных гласных за час до торгов пригласят в кабинет городского Головы обсудить с ними вопрос о цене, после чего гласные должны оставаться в кабинете безвыходно, в то время как городской Голова отправится на торги. В ходе дальнейшего обсуждения вопроса некоторые гласные высказались против чрезмерного, по их мнению, снижения платы за телефоны, что может ввести город в убыток, вынуждая притом тех налогоплательщиков, которые не пользуются телефоном, платить за владельцев. К тому же дешевые телефоны, по их словам, поощряют «телефонное празднословие». Раздавались также голоса тех, кто находил затруднительным гласных безвыходное пребывание на время торгов в кабинете.
«По мнению гласного С. Н. Худекова, городу нечего боятся убытков. Город берет телефоны, конечно, не с коммерческими целями, а единственно с тем, чтобы оказать пользу городскому населению. Город обязан это сделать, ибо первая же основная статья Городового Положения говорит: „общественное управление городских населений ведает дела о местных пользах и нуждах”. Телефоны же в высшей степени нужны и полезны городскому населению. Бояться убытков нечего: если таковые будут в первые два-три года, то они покроются с избытком в последующие годы. Ведь телефонное предприятие сдается на 18 лет! Что же касается до способов соблюдения тайны, то, конечно, никто из гласных ничего не будет иметь против временного пребывания в кабинете городского Головы. Даже кардиналов, при выборе папы, как известно, на целые дни запирают – и они не обижаются, так отчего же нескольким гласным не посидеть один час ради правильного разрешения важнейшего городского дела? Чтобы не было, однако, ни малейшего повода к нареканиям, по мнению г. Худекова, Думе самой следует избрать лиц для окончательного совещания с Головой. Одна Дума должна быть ответственна в этом серьезном деле, и потому гласные для совещания должны быть избраны Думой, а не городским Головой».
Гласные с этим согласились и комиссию избрали, включив в нее С. Н. Худекова.
Думой предложено: не назначать цены ниже 40 р. и выше 95 р. («большая разница в цифрах установлена для того, чтобы конкуренты не могли знать даже приблизительно будущую цену городского управления»), «и чтобы эта цена была определена комиссией в самый день торгов и объявлена в запечатанном пакете, имеющим быть лично поданным, куда следует, г. городским Головой. .
В назначенный день торгов 7 ноября за час или два до их начала комиссии надлежало собраться в кабинете городского Головы и «определив настоящую цену не расходится впредь до получения от г. городского Голов или его заместителя сообщения о том, что подача запечатанного пакета с объявленной ценой состоялась в установленном порядке» .
На следующий день после торгов в заседании 8 ноября 1900 г. городской Голова довел до сведения собрания, что «на происходивших 7 ноября торгах низшая абонементная плата за пользование телефоном в Петербурге оказалась предложенной С. Петербургским городским общественным управлением» . В этот же день «Петербургская газета» сообщила:
«С будущего года прибыли от телефонов не будут более утекать в Америку, а будут оставаться в России. А прибылей было немало; по отчету за минувший год компания Белля отправила в Нью-Йорк полностью всю свою частную прибыль, составляющую 688 тысяч рублей.
На происходившие вчера торги явились по Петербургу 3 кандидата, и по вскрытии конвертов наименьшая цена была объявлена городским общественным управлением, которое, в лице особо избранной комиссии, признало возможным объявить цену на торгах в пятьдесят пять рублей ежегодно за коллективный абонемент. Таким образом, Дума сослужила добрую славу всем обывателям, для которых быстрое устное сообщение явилось предметом первой необходимости <...> При плате вместо 250 рублей только 55 руб. можно ожидать удесятерения числа абонентов» .
Теперь вопросы телефонного предприятия решались городским управлением.
23 января 1902 г. (заседание 21 декабря 1901 г.) – один из дней обсуждения сметы. В этот день обсуждался размер кредита на содержание городских телефонов.
«Телефоны находятся в руках города с 1 ноября, но до сих пор в Думе не внесено доклада ни о порядке управления ими, ни о штатах. Только теперь при смете как бы мимоходом упоминается, что управляющему надо дать 10.080 р., а главному инженеру 7.600 рублей. <...> Может быть, обязанности управляющего будут так сложны, что ему и 20.0000 рублей будет мало. А может быть, эти обязанности будут крайне несложны. Все это остается совершенно невыясненным, и Дума, по мнению гласного С. Н. Худекова, не может высказаться по данному вопросу: пусть Управа внесет доклад, и тогда Дума решит вопрос о штатах.
К тому же Дума неоднократно и категорически заявляла, чтобы вопросы о штатах Управа вносила в Думу заблаговременно, а не при смете.
Но на заявления Думы г. городскому Голове не угодно обращать никакого внимания. <...>
С. Н. Худеков. В городе раздается масса жалоб на управление городскими телефонами. Всем отказывают в проведении новых телефонов. Надо же, наконец, знать, почему даются не телефоны, а отказы! Дело находится в неопределенном положении.
П. И. Лелянов. Все свободные номера телефонов использованы.
С. Н. Худеков. Надо же об этом заявить публично и гласно. До сих пор до населения доходят только неопределенные неофициальные известия» .
Управа, касаясь размеров кредита, пояснила что «она не ходатайствует об увеличении содержания кому-либо из служащих против окладов, получавшихся служившими в компании Белля», а во избежание затруднений «при приискании подходящих людей для занятия главных должностей по телефонному управлению». Поэтому кредит, просимый на это, утвердили.
Остальные вопросы, возбужденные в собрании, решено оставить открытыми впредь до доклада о штатах и инструкции по управлению телефонами .
В течение нескольких дней зимы 1902 года телефонное сообщение в городе было парализовано. Судить о том, как это было, можно по фельетону «Петербургской газеты» «Жертвы инея. (К телефонным невзгодам)». Подпись: Телефон № 850 .
«На город обрушилось, как известно, бедствие: телефонный голод.
Целый день в вашу квартиру врываются с телефонным звонком, который предназначен вовсе не вам. Звоните вы сами – и попадаете также к неведомым лицам. В отчаянии вы звоните на станцию и, попав предварительно несколько раз в чужую квартиру, оказываетесь, наконец, соединенными с главной станцией. <...>
– Убедительно прошу исправить мой телефон… Я каждый раз попадаю в квартиру г. Сойкина, мне неведомого.– Ах… знаю, знаю… вы с г. Сойкиным в контакте.
Вам сделано утешительное разъяснение: вот уже 3 дня вы связаны неразрывными узами „контакта” с г. Сойкиным.
<...> Не занимается ли Управа со своими подчиненными перепиской и по поводу исправления каждого телефона? <...> Иначе трудно себе представить причины десятидневного телефонного голода. Нельзя клеветать на природу и ее непреодолимую силу: иней давным-давно прошел. <...> Управляющий телефонами и старший техник, прежде всего, не должны быть заняты службой в других учреждениях <...>. За крупный оклад город, кажется, вправе требовать внимания исключительно к своему делу, и очень жаль, если о совместительствах не упомянуто в инструкциях Думы. Телефоны необходимы всему населению, а не только абонентам, и телефонному бедствию пора положить конец» .
В Думе об этом говорили 2 декабря 1902 г. (заседание 13 ноября 1902 г.)
«Виноват, по объяснению управляющего телефоном, иней, замерзающий на проволоках. От тяжести проволоки обрываются. <...> Абоненты и гласные относятся, однако, скептически к объяснениям». Звучат предложения поручить Управе разобрать этот вопрос. «Гл. С. Н. Худеков, однако, заметил, что Управа не может заниматься разбором собственной же оплошности. Восстановление порядка в телефонном деле требует быстрых и энергичных мер, так как многие учреждения (в том числе газеты) даже трудно представить себе без услуг телефона. Расследование дела должно поручить г. городскому Голове, а не Управе».
«Расследование телефонных невзгод поручено городскому Голове» .
Началось сооружение новой Городской центральной телефонной станции. Были объявлены торги на поставку телефонных коммутаторов и аппаратов. В представленных Управой условиях торгов в основу телефонной системы была положена система Келлога. Это и стало камнем преткновения. Так, представители общества «Сименс и Гальске» заявили: «нам пришлось видоизменять нашу систему для того, чтобы удовлетворить тем же требованиям, которым удовлетворяет система Келлога. Хотя последняя система не привилегированна в России на имя Келлога, но, как нам достоверно известно, в России заявлены привилегии на эту систему на имя третьего лица».
Обстоятельства дела рассматривались 11 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.)
Открыл обсуждение член Управы Петров. Заметив, что благодаря «различным кривотолкам и газетным статьям, дело это получило шумный характер», он стал давать пояснения по вопросу. Сообщил, что экспертной комиссией, которой Управа не может не доверять, система Келлога была признана наилучшей, но поначалу эта фирма назначила самую большую цену. Затем фирма сделала уступку, и в Управе посчитали, что удалось выбрать лучшую систему не дорого.
Вслед за ним выступил Худеков. Он сказал:
«Дело это слишком ясно: все его хорошо знают, и много говорить по его поводу – было бы затягивать заседание. При рассмотрении настоящего вопроса, главнейшим образом, следует считаться с теми обстоятельствами, что гор. Управа была недостаточно прозорлива, составляя кондиции: она соединила два понятия – подряд и конкурс на систему. Подряд обусловливается дешевизной цены, а конкурс отдает преимущество лучшей системе. Отсутствие же согласования этих разнородных предметов, а также отсутствие указания, на какую именно систему следует торговаться, и вызвало нежелательный между конкурентами конфликт. Но, не вдаваясь в обсуждение вопроса по существу, его можно разрешить просто: признать торги несостоявшимися и объявить новые торги. Это единственный способ, которым можно выйти из настоящего положения. Вдаваться же в более подробные рассуждения, – кто прав, кто виноват, едва ли имеет основание, и едва ли мы доберемся до чего-нибудь более существенного».
Худекова поддержал гласный Оппенгейм, заявив: «В Европе системы Келлога нет ни в одном из больших городов, она имеется только в нескольких маленьких городах Америки, система же Гейслера имеется в 160 городах Америки и во всех столицах Европы, за исключением Германии».
После реплики председателя: «Кто желает возразить на предложение гл. Худекова?» начались длительные прения, завершившиеся следующей резолюцией: «приняв во внимание, что основные кондиции, по которым должны были быть произведены торги, не были согласованы с утвержденными правилами расходования займа, признать все действия Управы по торгам недействительными, поручить Управе составить новые кондиции и представить их на утверждение Думы» .
16 декабря 1902 г. обсуждался Доклад Управы об ассигнации дополнительных сумм на награды служащим в Управлении городской телефонной сети. «По предложению г. Худекова, вопрос отложен на неделю для представления подробного списка награждаемых» . 18 декабря 1902 г., когда вновь вернулись к этому же вопросу, «приняли предложение С. Н. Худекова: выдать месячный оклад жалования всем служащим по телефонному управлению, получающим не более 1.200 руб. в год» .
24 сентября 1903 г. «Гласным С. Н. Худековым сделан запрос о том, когда будут окончены работы по прокладке телефонных кабелей, и когда мостовая на Невском проспекте будет вновь открыта для свободного проезда, в настоящее время весьма затрудняемого вследствие разрытия мостовой».
Городской Голова объяснил, что согласно контракту, работы должны были быть закончены к 15 сентября, но были приостановлены по случаю юбилейных торжеств, а затем вследствие наводнений, срок продлен на 14 дней, и работы должны быть закончены, а мостовые приведены в порядок к 29 сентября» .
Еще в 1894 г. в Думе был поставлен вопрос об уплате газетчиками и посыльными сбора за стоянку на определенном месте по 5 р. с места, поскольку газетчики и рассыльные получили право занимать эти места без проникновения на них конкурентов. Тогда нашли, что с юридической точки зрения взимание платы незаконно, ибо улицы, тротуары и пр. состоят в общем для всех пользовании, и случай с газетчиками не выходит за пределы того, что под общим пользованием подразумевается. 22 декабря 1896 г. градоначальник утвердил список из 355 мест, где разрешалось стоять лицам, производящим торговлю произведениями печати и газетами. Управа, обратив внимание на то, что с течением времени «таковой торг получил <...> определенные размеры» и что «пользование постоянными местами приносит значительный доход», сочла возможным предложить «в виде опыта на 1 год» ввести арендную плату «по 10 р. за каждое место». В то же время, указывалось, что «подобная продажа не может быть монополизирована как в отношении газетчиков, так и в смысле отдачи городом на откуп означенной продажи частному лицу» .
27 октября 1899 г предложение Управы обсуждалось в Думе. Гласные, и среди них С. Н. Худеков, по-прежнему не нашли тому законных оснований. Газетчики «оплачивают уже установленный городской сбор за право производства разносной торговли, и ставить их в худшие условия относительно других разносных торговцев было бы несправедливо» . К тому же, дополнительное обложение лишь повысило бы цены на газеты.
27 апреля 1901 г. (заседание 25 апреля 1901 г.) обсуждался доклад Управы по вопросу «об отдаче в аренду мест для постановки газетных киосков» .
В заседании 8 июля 1898 г. Дума поручила Управе продлить контракт с неким г. Пташниковым на аренду газетных киосков, но таким образом, чтобы исключалась всяческая монополия, и чтобы по окончании срока контракта все газетные киоски Пташникова переходили в собственность города.
Контракт до сего времени продлен не был, поскольку предприниматель как раз и добивался монополии. Поэтому дело вновь вернулось на рассмотрение Думы.
«На поставленный Думой вопрос следует смотреть с трех точек зрения: с юридической и с точки зрения интересов обывателей и интересов городской кассы. Дума уже решила три года назад продолжить контракт с г. Пташниковым на прежних основаниях и не может отказаться от своих слов, тем более что г. Пташников, может быть, успел понести расходы по дальнейшей организации предприятия. Но с точки зрения обывательских интересов, защищаемых якобы г. Пташниковым, следует заметить, что они отнюдь не торжествуют от забот арендатора: г. Пташников говорит, будто задался целью продавать бедному люду газеты по удешевленной цене, между тем на окраинах, где именно бедный люд живет, киосков арендатор не ставит. Прибыли чрезмерной г. Пташников городской казне также не дает: это видно из того, что газетчики дают 11.000 р. арендной платы вместо 5.000 рублей г. Пташникова. Г. Худеков на основании высказанных взглядов предложил – поручить Управе заключить контракт с г. Пташниковым на прежних основаниях с тем, однако, чтобы ему не было предоставлено монопольное право. Но в то же время Управа должна, соблюдая интересы города и обывателей, выбрать целый ряд новых мест для киосков и объявить на эти новые места торги. В Петербурге еще много найдется мест для постановки киосков, и г. Пташников не имеет права претендовать на свободную конкуренцию: она предусмотрена постановлением Думы 8-го июня 1898 года, на которое ссылается в своих жалобах сам г. Пташников».
У Пташникова нашлись и защитники в Думе. В результате дебатов принято было предложение Худекова о возобновлении контракта с Пташниковым, исключающим его претензии на монополию .
20 сентября 1899 г. (заседание 15 сентября 1899 г.) по предложению градоначальника обсуждали будущий проект обязательного постановления о порядке пассажирского и грузового движения на автомобилях. «До обсуждения правил езды гласный С. Н. Худеков предложил ввести на автомобили налог по количеству лошадиных сил каждого автомобиля». Звучало мнение, что думать о налогах рано, «на весь город 3 автомобиля». Но, «собрание, не соглашаясь с мнением отдельных членов о неудобстве обложения этого вида передвижения в самом его зародыше, постановило: поручить городской Управе представить городской Думе в возможно скором времени подробный доклад об обложении автомобилей».
Затем перешли непосредственно к обсуждению правил езды на автомобилях.
Затем собрание «остановилось на замечании» гласного Максимовича «о том, чтобы к движению по улицам столицы были допущены автомобили лишь такой конструкции, которые не могут развивать скорость свыше 25 верст в час. Требование это мотивировалось тем, что автомобили, могущие развивать бóльшую скорость, даже после моментальной остановки могут пробегать некоторое пространство в силу инерции и тем увеличивать общее число несчастных столкновений как с людьми, так и с животными.
По поводу этого предложения было замечено, что, не говоря уже об отсутствии фабрик, которые вырабатывали бы автомобили требуемого типа, принятие подобного рода предложения было бы крайне стеснительным для езды за городом и убило бы совершенно развитие автомобильного спорта». «Если рассуждать так, как рассуждает гласный Г. Максимович, то идеалом коннозаводства, по замечанию г. Худекова, был бы орловский рысак, плетущийся шагом».
В собрании решили, что необходимо иметь при автомобиле моментальный тормоз и для предупреждения катастроф – ограничить скорость в черте города 12-тью верстами в час .
22 декабря 1899 г., при обсуждении в Думе «вопроса об открытии кредита <...> на прием членов Первого всероссийского съезда электротехников, бывшего в С.-Петербурге в конце того же декабря месяца, некоторыми из присутствующих в собрании гласных было указано, что предназначенные на этот прием деньги целесообразнее было бы употребить на уплату за слушание лекций за тех из студентов Электротехнического института и Университета, которые, по недостаточности средств, подлежат увольнению из этих учебных заведений». Управа нашла вполне уместным внести необходимую сумму .
Впоследствии Дума не раз обсуждала и принимала решения об оказании подобной помощи неимущим студентам. Нередко возникали споры процедурного характера.
13 декабря 1900 г. Возник спор городского Головы и гласных по поводу трактовки результатов голосования. Решался вопрос об ассигновании средств в помощь «студентам Электротехнического института Императора Александра III, подлежащим исключению за невзнос платы за слушание лекций». 18 голосов было подано за то, чтобы средства выделить, 10 – против. Городской Голова объявил об отклонении этого предложения. Гласные Дурново и Кедрин «просили записать в журнал, что <...> вопрос <...> за неполучением законного большинства голосов ни на той, ни на другой стороне, должен считаться не разрешенным отрицательно, а открытым» .
В продолжение заседания, 15 декабря 1900 г., Кедрин вновь поднял вопрос о трактовке результатов голосования, но городской Голова «объявил, что считает вопрос исчерпанным» и дальнейших прений по нему не допускает». В связи с этим группа гласных, включая Кедрина и Худекова, объявила о своем особом мнении, которое и было приложено к журналу .
В нем заявлено, что по правилам делопроизводства в Думе «собрание Думы, открытое при требуемом законом числе, может быть продолжаемо и в том случае, если бы некоторые гласные выбыли из собрания, но решение дел должно считаться состоявшимся только при том условии, если оно принять таким числом голосов, которое составляло бы более половины того числа гласных, которое требуется для открытия собрания. Таким образом, собрание, открытое при 45 гласных, может продолжать обсуждение дел при наличности 28 гласных, но решение может считаться состоявшимся только тогда, когда оно принято или отвергнуто 23 гласными. Если же какой-либо вопрос н соединил 23 голосов, то дело должно считаться нерешенным, но отнюдь не разрешенным положительно или отрицательно. Допустить иное толкование значило бы предоставить гласным, положившим шары за отрицательное разрешение вопроса преимущество…»
18 декабря 1900 г. при утверждении журнала предыдущего дня заседания спор разгорелся вновь..
«Гласные принялись говорить о неудачной баллотировке – в третий раз по возобновлении». «По поводу известной баллотировки относительно вспоможения студентам электротехнического института, в которой участвовало всего 28 гласных, г. городской Голова сделал сообщение, что принципиальный вопрос о значении произведений баллотировки при небольшом числе гласных будет поставлен на разрешение Думы в следующее заседание. Этим заявлением г. городской Голова отказался от своего прежнего настойчивого желания считать вопрос <...> отвергнутым – при большинстве 18 голосов против 10.
Гласные гг. Никитин и Худеков сделали предложения, не признает ли г. Кедрин уместным отказаться от внесения в журнал слова „подлог”, сказанного в прошлом заседании.
Г. Кедрин пояснил, что в настоящее время он не настаивает на внесении слова „подлог” в журнал» .
25 апреля 1903 г. (заседание 25 апреля 1903 г.) заслушали и обсудили вопрос об оказании от города денежной помощи недостающим студентам С.-Петербургского университета.
Комиссии по благотворительности выяснила, что из 548 студентов Университета, подлежащих отчислению за неуплату, 94 уроженца Петербурга, здесь и получивших среднее образование, 74 уроженца других мест, окончивших среднее учебное заведение в Петербурге, и 14 студентов родились в Петербурге, но среднее образование получили в других городах России. Комиссия по благотворительности испрашивала 9.100 рублей за 182 человека. Финансовая комиссия посчитала такое ходатайство необоснованным: «вряд ли можно допустить, чтобы все 182 студента, окончившие в петербургских гимназиях, не могли внести за себя плату за слушание лекций» и предложила ограничится пособием в 1.000 р.
Высказывались различные точки зрения.
«По мнению С. Н. Худекова, на помощь студентам, конечно, следует прийти, но на будущее время на это дело полезно было бы прямо в смету вносить определенную сумму: Дума избавилась бы тогда от ежегодной траты времени на обсуждение преимуществ среднего и высшего образования <...> и на проекты ходатайств, которые не входят в круг ведомства городской Думы». Был принят кредит в 5.000 руб.
Проект сметы на 1900 г. обсуждался в заседании 15 декабря 1899 г.
20 декабря 1899 г. (заседание 15 декабря 1899 г.). Управа представила доклад об увеличении на 8.600 р. суммы на содержание писцов. Финансовая комиссия предложила ограничится 5-ю тысячами рублей прибавки. Доклад вызвал отживленный обмен мнений.
«Каждый день господа члены Управы и делопроизводители видятся, могли бы, кажется, любую справку навести устно или велеть курьеру принести ее в свое отделение, но гг. делопроизводители считают непременным долгом написать отношение в соседнюю комнату и затем ждать ответа из комнаты недели две-три, а то и месяц. <...>
На эту тему говорили гг. Кедрин, Худеков, Ремидовский, Кабат. <...>
Остановится, по откровению гг. Тарасова, Аничкова и Еремеева, вся „машина” многописания. Если гг. члены Управы пишут и отписываются, то этого требует часто сама Дума. У членов Управы должны быть оправдательные документы».
В результате баллотировки Дума отклонила предложение финансовой комиссии об ограничении прибавки на писцов.
«Не соглашаясь с результатами объявленной баллотировки, гласный С. Н. Худеков предложил собранию баллотировать вопрос, „следует ли увеличить городской Управе кредит на писцов по сравнению с кредитом 1899 г.?» и заявил, что по его мнению, в таком увеличении надобности не усматривается». «Кроме того, Управе, по предложению С. Н. Худекова, предложено впредь представлять таблицу, сколько писцов имеется в каждом отделении, а не испрашивать на писцов обильную сумму без распределения ее по отделениям» .
Готовились к проведению Третьего съезда русских зодчих и Первого всероссийского съезде электротехников. Для приема участников архитектурного и электротехнического съездов планировались два раута в здании Думы. 22-го декабря 1899 г. обсуждался вопрос ассигнований. Управа просила на это мероприятие выделить кредит в 5.000; финансовая комиссия предлагала ограничиться 4.000. Из собрания поступило предложение ограничится 1.000 р. на каждый раут.
«По справкам оказалось, что в прежние годы на рауты давали 2.000 рублей.<...> Поразительное сочетание аппетитов с ассигновкой!»
7 января 1900 г. «В Петербурге имеется городская лаборатория, которая пока <...> никаких практических результатов не дает. <...> Между тем, санитарная комиссия настаивает на увеличении сметного назначения на лабораторию на 7.000 рублей.
Гласный С. Н. Худеков предлагал совершенно воздержаться от ассигновки впредь до коренного преобразования лаборатории. Сама санитарная комиссия говорит, что помещение лаборатории тесно до невозможности, следовательно, если увеличить число служащих в лаборатории, там будет еще теснее и положение станет еще невозможнее. Зачем же тратить деньги на то, чтобы себе же создавать невозможные положения. Недавно Дума постановила организовать торгово-санитарный надзор, и потому, по мнению г. Худекова, было бы своевременно для исследования жизненных продуктов создавать новую лабораторию в большом помещении с новейшими приспособлениями. Эта лаборатория работала бы независимо от специального бактериологического здания».
Эту тему обсуждали долго, по обыкновению отвлекаясь в сторону. «В завершение всего, когда решили приступить к баллотировке основного вопроса о дополнительной ассигновке <...> на лабораторию, то оказалось,. что в Думе нет законного числа гласных.
Полтора часа потратили на разговоры без всякого результата» .
Этот пункт сметного плана был утвержден на следующий день заседания, 10 января, без увеличения ассигнований впредь до особого доклада .
10 января 1900 г. «Еще в 1890 году решено было производить перепись населения столицы через каждые десять лет». Подошел срок очередной переписи, и в среде собрания прозвучали возражения против затрат на нее «в виду стеснительных обстоятельств».
«За обязательное производство переписи высказались С. Н. Худеков и Е. И. Кедрин.
Без переписи Думе буквально жить нельзя. Невозможно правильно сделать ни одного постановления без статистических данных. Но необходимо, чтобы и статистические данные были правильными и современными, а не устарелыми. Полезно также иметь точные сведения об экономическом положении столицы. Ораторы высказались против избрания особой комиссии для выработки программы переписи: специалисты, состоящие при статистическом отделении Управы, могут выработать программу не хуже гласных».
Собрание согласилось с таким мнением .
16 сентября скончался гласный Думы Х. Х. Крюгер. «Петербургская газета поместила по этому поводу некролог. В нем сказано, что он, будучи гласным с 1881 г., выдвинулся в последнее десятилетие, после того, как Думу покинул Ф. К. Сан-Галли. Последние годы Х. Х. Крюгер возглавлял стародумскую партию . 20 сентября 1899 г. (заседание 15 сентября 1899 г.) по предложению С. Н. Худекова, Дума почтила его память вставанием и постановила выразить соболезнование его семье .
В номере «Петербургской газеты» от 9 марта 1899 г. была помещена корреспонденция С. Н. Худекова из Ниццы «Здоровье Д. В. Григоровича» (подписанная С. Х–в). Заканчивалась она словами: «Дм. Васильевич, хотя и не выглядит геркулесом, но опасности для его здоровья нет. Он такой же живой и общительный. Духом он совсем бодр, но плоть, увы! немощна».
22 декабря 1899 г. (заседание 15 декабря 1899 г.). «Гласным С. Н. Худековым доведено до сведения собрания о кончине известного беллетриста Д. В. Григоровича:
«Произведения покойного <...> стяжали ему вполне заслуженную известность и, в качестве классических произведений, вошли во все хрестоматии, по которым учится и воспитывается подрастающее поколение во всех учебных заведениях.
Кроме того, Д. В. Григорович известен как пионер в деле насаждения художественно-профессионального образования в России: благодаря его усилиям, была основана первая рисовальная школа художественно-профессионального типа, и русские фабрики и заводы получили возможность, при помощи русских техников, составлять те рисунки обоев, материй и т. п., которые прежде выписывались из-за границы».
Собрание почтило память покойного и поручило комиссии по народному образованию представить доклад «о способах увековечения памяти незабвенного писателя» .
Начиная с 23 декабря 1899 г. «Петербургская газета» в нескольких номерах помещены материалы памяти Д.В. Григоровича. Вышел и доклад Управы .
24 сентября 1899 г. (заседание 22 сентября 1899 г.) обсуждался доклад Управы о реорганизации врачебно-санитарного надзора в столице. В ходе обсуждения С. Н. Худеков «высказал пожелание, чтобы ежемесячные отчеты врачей печатались в „Известиях Думы”». Предложение было принято .
11 октября 1899 г. (заседание 6 октября 1899 г.). Русское общество общественных экипажей вошло в Думу с ходатайством «о разрешении выпустить в езду по повышенной таксе 1.500 одноконных кареток и полуколясок „виктория”». В самой Управе также разрабатывался проект одноконных кареток и колясок улучшенного типа. «Гласный С. Н. Худеков, вполне сочувствуя необходимости улучшения экипажей, полагал, что следует предоставить вообще всем желающим извозчикам право на повышенную таксу, если у них будут улучшенные экипажи. Таким образом город достигнет благообразия в извозчичьем промысле города легче, чем привилегиями, даруемыми отдельным обществам. Когда Управа выработает тип кареток и улучшенных полуколясок, то все общества и отдельные предприниматели могут на общих основаниях, утвержденных Думой, выпустить сколько угодно экипажей» .
15 ноября 1899 г. (заседание 10 ноября 1899 г.) Председатель северной комиссии просил отложить намеченное на текущее заседание рассмотрение доклада этой комиссии в связи с необходимостью собрать дополнительные сведения. Вопрос вызвал длительные дебаты, в результате которых рассмотрение вопроса было отложено. «Гласный С. Н. Худеков просил занести в журнал его предложение, чтобы на будущее время подобные вопросы о том, рассматривать или нет то или другое дело, или отложить его рассмотрение, не вносились на обсуждение Думы, а разрешались самим городским Головой, от которого зависит, как поставить то или другое дело на очередь, так и снять его с очереди» .
В 1871 г. вышло Высочайшее повеление: в связи с вредом, наносимым городскими кладбищами, учредить таковые за городской чертой, а на городских кладбищах регулярно проводить санитарные мероприятия и не допускать на них захоронений из больниц и богаделен. С тех пор два загородных кладбища учредили. Прочее же, предусмотренное повелением, исполнено не было.В заседании 21 января 1900 г. (заседание 19 января 1900 г.) был прочитан доклад Управы по вопросу о прекращении захоронения на кладбищах, расположенных в черте города .
Доводы противников этого решения объединил в своем выступлении протоиерей Философ Орнатский. Он настаивал, что вред, наносимый кладбищами в черте города, не так велик, как утверждает санитарная комиссия, что устроенные городским управлением два загородных кладбища, Успенское и Преображенское, недостаточны для города, еще не благоустроены и на них не имеется достаточно вместительных церквей и достаточного числа священнослужителей. Выступающий обращал внимание и на нравственное влияние от близости кладбищ: «Если последует ослабление религиозного чувства, когда кладбища будут далеко от города, когда будет плата за проезд, когда надо будет не опоздать на поезд, возможно, что вместо кладбищ, тó население, которое идет в праздничные дни на них, пойдет на не безвредное в нравственном смысле гулянье и пр.». И наконец: «…надо прежде всего уничтожить свалки около городских кладбищ. Это недостойно православного города, что около кладбищ устроены свалки. Затем в интересах города, несущего убытки от устройства и эксплуатации загородных кладбищ, следует отказаться от них и передать их в ведение духовного ведомства. Это не только в интересах религиозных, но и в интересах материальных города, потому что город несет материальный ущерб от содержания кладбищ».
С ним не соглашались. Обращалось внимание на высокую подпочвенную воду в черте города и на регулярные наводнения, еще более усугубляющие ситуацию. Кладбища, по их мнению, закрывать необходимо, учитывая при этом как интересы населения, так и интересы священников.
С. Н. Худеков: «Я обращу внимание собрания на следующую Высочайшую резолюцию. Во всеподданнейшем отчете градоначальника было заявлено, что „вследствие…
(читает)
…не может быть исполнено”. По поводу этого последовала Высочайшая отметка: „Пора бы это кончить”. Принимая за исходную точку зрения Высочайшую резолюцию, нам не следует рассуждать ни о каких отношениях с духовным ведомством и ни о каких соглашениях речи быть не может. Но если вы в комнате закрываете двери и в комнате остаются люди, то нужно найти какой-нибудь выход, – проломить ли окошко или сделать другую дверь. Так представляется дело и в данный момент. Здесь было говорено о закрытии кладбищ Митрофаньевского и Смоленского. Но куда мы будем хоронить покойников, когда у нас мест нет готовых. Прежде чем закрывать кладбища, нам нужно озаботиться открытием новых кладбищ. Если Управа вынесет доклад и укажет по линии железных дорог места, куда бы мы могли возить покойников, тогда я скажу: мы устроили загородные кладбища и потому закроемте городские кладбища. С этой точки зрения нам нужно обсудить и решить этот вопрос. Я позволю себе еще напомнить, что вопрос о захоронении заграницей решен в том смысле, что земля, где хоронятся покойники, принадлежит муниципалитетам. В Париже все кладбища вносят деньги прямо в местные городские думы. Стало быть, вопрос о том, что сбор за места принадлежит духовенству, должен со временем у них отпасть. По моему мнению, следует, не предрешая вопроса относительно закрытия кладбищ, поручить Управе представить подробный доклад об устройстве новых кладбищ в тех местах, где она признает удобнее, собравши статистические сведения о числе захораниваемых на ныне существующих кладбищах. Когда все это будет представлено, тогда будем говорить о закрытии кладбищ, а до этого времени нужно руководствоваться уже установленным правилом, чтобы не разрешать хоронить умерших из больниц на кладбищах в черте города. Независимо от этого следует поручить санитарной комиссии составить обязательное постановление, касающееся захоронения покойников на всех кладбищах вообще».
Дискуссия продолжалась. Наконец председательствующий городской голова Лелянов предложил прекратить прения и поставить на баллотировку вопрос: «находит ли собрание возможным возобновить ходатайство и приступить к постепенному закрытию кладбищ?
С. Н. Худеков: «Я совершенно согласен ходатайствовать о закрытии кладбищ, но полагаю, что нам нельзя закрыть кладбища до тех пор, пока мы не устроили новых».
Поступило предложение: сначала баллотировать предложение о создании специальной комиссии с участием духовенства. Возразил Е. И. Кедрин: собрание не вправе решать за духовное ведомство участие их представителей в комиссии.
С. Н. Худеков. «Я хотел сказать то же самое. Мы не имеем никакого законного права ставить подобные вопросы на баллотировку, и мне кажется, всякая подобная комиссия была бы излишняя. Тут нет тьмы, а есть свет полный. Постановление наше пойдет в министерство внутренних дел, которое, конечно, войдет по этому предмету в сношение с обер-прокурором Святейшего Синода».Председательствующий отклонил голосование по вопросу прекращения захоронений в черте города до обсуждения вопроса с духовенством. Собрание же отклонило предложение об избрании комиссии и передачи ей решения обсуждаемой проблемы.
Е. И. Кедрин предложил проголосовать в такой формулировке: «возобновить ходатайство о постепенном закрытии кладбищ», поскольку обсуждаемый вопрос спорный и до разработки практических мер выносить постановление преждевременно.
С. Н. Худеков: «Мне кажется, такая постановка вопроса поведет к следующему. Если она будет решена утвердительно, то г. министр все-таки ее вернет. Я укажу на целый ряд прецедентов, когда возвращали нам наши постановления, с указанием на то, что они ничем не мотивированы. Я могу предсказать, что если таким образом будет поставлен вопрос, совершенно не разработанный, то он будет возвращен министром как недостаточно мотивированный и как решенный без указания на тот способ, каким это вы осуществите».
Е. И. Кедрин на это возразил, что он именно и намерен указать способы осуществления, а потом определить конкретные практические меры.
В итоге решили ходатайствовать о разрешении городскому общественному управлению приступить к постепенному закрытию кладбищ, лежащих в черте города, с тем, чтобы закрытые кладбища поступали в заведование города для наблюдения за порядком с разрешением захоронений «на остающихся свободными местах».
Циркуляром одесского городского Головы, разосланным по всем городским управам, предлагалось городам взять на себя очистку дымовых труб. В заседании 12 января 1900 г. обсуждался доклад Управы по вопросу организации трубочистных отделений при городской пожарной команде и о монополизации городским управлением трубочистного дела. Петербургская Управа не дала ответа по существу, заметив лишь, что этим вопросам должны быть более озабочены страховые общества, нежели город. «Гласный С. Н. Худеков предложил оставить временно вопрос открытым, так как существует особая комиссия с представителями от разных ведомств, работающая над этим вопросом», однако выяснилось, что эта комиссия сама ждет решения Думы. Управе было поручено подготовить по этому вопросу доклад .
В ночь на 17 января 1900 г. в доме 19 по Апраксину переулку произошел пожар, повлекший за собой человеческие жертвы. «Петербургская газета» не обошла вниманием это событие. .
26 января 1900 г. (заседание 26 января 1900 г.) «С. Н. Худеков внес в Думу заявление по поводу ужасных последствий пожара в Апраксином переулке». «Гласным С. Н. Худековым обращено внимание собрания на необходимость просить городскую Управу ускорить представлением на утверждение Городской думе разрабатываемого городской Управой, по поручению Думы, проекта нового обязательного постановления о мерах предосторожности от пожаров», что «представляется особенно безотлагательным, в виду необходимости предотвратить повторение пожаров с человеческими жертвами».
Е. И. Кедрин дополнил это предложение необходимостью представления Управой соображений «по вопросам о принятии содержания пожарной команды в ведении городского общественного управления и об организации трубочистного дела, а также, чтобы до сведения умы были своевременно доведены результаты следствия, производимого по поводу пожара в Апраксином переулке, насколько результаты эти будут касаться нарушений в сгоревших зданиях обязательных постановлений по строительной части».
Городской Голова заявил, что доклады будут представлены в самом ближайшем времени .
В результате было решено, что пожарное дело целиком переходит в ведение города с 1 января 1901 г. В связи с этим 13 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.) обсуждался доклад Управы по предложению градоначальника «об учреждении новой пожарной части, должности помощника брандмайора и о принятии хозяйственной части пожарной команды в ведении города» .
«Большинство гласных нашло, что пока не имеется достаточно обоснованных данных по устройству новой пожарной части. Но, по мнению гласного С. Н. Худекова, городу следовало заняться вообще пересмотром распределения пожарных частей, которое устарело и совершенно не соответствует нынешним условиям значительно расширившегося города. Вопрос об учреждении новой части можно было бы пока оставить открытым впредь до пересмотра распределения частей особой комиссией. Та же комиссия занялась бы вопросом о применении к пожарному делу новейших технических приспособлений. На учреждение же должности помощника брандмайора можно было бы, по мнению г. Худекова, согласиться теперь же, так как присутствие начальника, объединяющего действия пожарных частей, всегда необходимо на пожаре. Брандмайор может быть в отпуске или больным, или одновременно могут случиться два больших пожара – следовательно, учреждение второй должности начальствующего лица было бы только полезно, ибо без начальника пожарные части действуют вяло. К мнению г. Худекова присоединились и другие гласные».
В итоге прений Дума постановила: учредить должность помощника брандмайора, а вопрос об устройстве новой пожарной части оставить открытым, передав его вместе с другими возникшими при прениях вопросами на обсуждение специальной пожарной комиссии .
Работа бань регламентировалась обязательным постановлением 1879 года, которым, в частность, определялась входная плата первых трех разрядов: низший разряд по 5 коп., средний – 10, высший – 20 коп. за вход. Были и более дорогие отделения для состоятельного населения (по 40 коп., а семейные – по 1 руб.). Банщики возбудили ходатайство о повышении цены за вход в бани (с 5 до 6 коп., с 10 до 12 коп. и с 20 до 25 коп.). Обоснованием к увеличению входной платы служило «повышение стоимости воды и топлива, вздорожание рабочих рук и увеличение предъявляемых по отношению к содержанию бань санитарных требований», что представлялось владельцам убыточным. Обсуждение этого вопроса происходило 9 февраля 1900 г. (заседание 9 февраля 1900 г.). Противниками повышения таксы обращалось внимание собрания прежде всего на санитарный аспект вопроса.
С. Н. Худеков. «Конечно, чем дешевле вход в бани, тем лучше – с точки зрения гигиенической и санитарной. Но ведь бани – предприятие коммерческое. Не может же город насильно заставить банщиков держать бани себе в убыток!
Банщики могут в один прекрасный день закрыть бани, и тогда город в погоне за санитарным и гигиеническим благополучием добьется именно того, чего хотел избежать ухудшения санитарных условий, ибо бань совсем не будет! <...> Другое дело, если бы в распоряжении города были собственные бани <...>. А пока городу следует озаботиться о том, чтобы население не осталось без бань. Нынешние цены установлены <...> двадцать один год тому назад; тогда все было дешевле <...>. И передвижение таксы за двадцать лет на одну копейку нисколько не ляжет бременем на бюджет населения. Но вместе с увеличением таксы Думе следует пересмотреть вопрос о соотношении величины помещений – дешевых и дорогих бань. Если не определить обязательной величины помещения дешевых бань, то банщики могут сделать последние совершенно маленькими, так что в дешевых банях никогда не будет места, и бедным людям придется платить не 6 к., а 12 копеек».
Поднят был вопрос и об устройстве общественных бань, которые, по представлению ораторов, стоило бы городу совсем не дорого. Е. И. Кедрин предложил в связи с этим вернуться к обсуждению размера таксы за вход в бани через два года в предположении, что удастся снова сбавить на копейку. С. Н. Худеков: «Ну, такого случая в Думе еще не было. Если пересматривать таксу через два года, то снова речь пойдет не о сбавке, а о прибавке».
В итоге обсуждения постановили: ходатайство банщиков удовлетворить. При этом решено было поручить Управе, как предложил С. Н. Худеков, пересмотреть обязательное постановление 1879 года с тем, чтобы «вменить владельцам бань не уменьшать размеров имеющихся в настоящее время при существующих банях отделений с наименьшей платой». Одновременно Управе было поручено разработать вопрос об устройстве за счет города народных бань с минимальной входной платой. .
Особое по городским делам присутствие не утвердило постановление Думы о повышении стоимости банных услуг. Исходили из того, что «потребность в банях – одна из существенных и общая для всего населения столицы». С другой стороны, ссылки на изменения условий содержания бань «в неблагоприятную для баневладельцев строну, не дают никакого представления о действительном соотношении доходов <...> с расходами», а Дума, в виду затруднительности получить эти сведения, уклонилась от этого, в результате ее решение, по мнению особого присутствия, необоснованно. Поэтому постановление Думы и было отклонено .
Председатель комиссии по народному образованию М.М. Стасюлевич поднял в думе следующий вопрос:
«Комиссия по народному образованию, осведомившись, что малолетние дети начальных народных училищ в возрасте от 8 до 12 лет отдаются их родителями за известную плату внаймы на весь летний сезон в различные увеселительные заведения, для сцены на открытом воздухе, в ночное время, и обсудив все последствия того для малолетних, весьма нежелательные как в нравственном отношении, так и для их здоровья, нашла, что такие дети, оставаясь в среде весьма непедагогической, приобретают такие нравы, которые по их возвращении осенью в училище оказывают еще вредное влияние на товарищей.
Комиссия <...>, имея в виду, что уже существует фабричный закон, воспрещающий нанимать детей даже на фабрики ранее 14-летнего возраста, <...> постановила <...> просить собрание <...> ходатайствовать о воспрещении увеселительным заведениям нанимать детей до выхода их из школьного возраста, по крайней мере, начальных училищ, т. е. до 12 лет».
Управа, рассмотрев это заявление, признала такое ходатайство «вполне желательным», дополнительно предложив «распространить запрет не только на учащихся в начальных училищах, но и на всех детей до 14 лет» .
Вопрос рассматривался 10 мая 1900 г. (заседание 10 мая 1900 г.).
Дума решила не ограничиваться подмостками увеселительных заведений и «подняла вопрос о воспрещении участвовать детям вообще на всех сценах», применив к театрам фабричный закон, «по которому дети, не достигшие 12 лет от роду, не допускаются к работам на заводах, фабриках и мануфактурах». Звучало и другое мнение: что сцена сцене рознь, что нет ничего «худого в том, если бедные дети участием в спектаклях театров попечительства о народной трезвости дадут кусок хлеба своим нищим родителям. <...> Нравственность их не пострадает, <...> на сценах этих театров они не увидят дурных поступков, не услышат дурных слов».
«Боясь какой-то фиктивной заразы, гласные могут зайти слишком далеко. Министерство Двора, по мнению гласного С. Н. Худекова, содержит театральные школы для детей, их даже для участия в спектаклях в каретах развозят – и никто в этом заразы не видит. Придется целый ряд великих драматургов вычеркнуть из репертуара только потому, что в числе действующих лиц есть дети. Все будут лишены возможности наслаждаться художественными произведениями великих мастеров драматического искусства только из боязни какой-то фиктивной заразы детей. Следует, по мнению С. Н. Худекова, ограничится ходатайством о недопущении на сцену лишь детей, учащихся в городских школах».
В завершение прений собрание постановило ходатайствовать о применении фабричных законов только к увеселительным заведениям .
По закону, если Управа назначала каких-либо лиц на невыборные должности, она должна была о том уведомить градоначальника, и если в течение двух недель от него не поступало извещения о несогласии, следовало окончательное утверждение. 29 декабря 1900 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) Управа внесла в Думу вопрос о своем праве «фактического замещения вакантных невыборных должностей по городскому общественному управлению до истечения 2-х недельного срока». К этому гласные Никитин и Потехин добавили, что за две недели ожидания «все дело затормозится», а, по их мнению, при разных толкованиях закона следует избирать то толкование, которое «удобнее». С такой позицией не согласились Худеков, Кедрин, Дурново и Кабат. По их словам, толковать закон может не удобство Думы, а Сенат. «Согласие» или «несогласие» градоначальника фактически является не чем иным, как утверждением или неутверждением в должности. И никаких неудобств произойти не может, так как временно «две недели любую должность всегда может исправлять помощник» .
Большинством голосов собрание поддержало Управу в ее мнении отказать градоначальнику в праве утверждать на должность по найму. «Гласные П. П. Дурново, А. И. Кабат, Е. И. Кедрин и С. Н. Худеков просили записать в журнал, что они остаются при мнении о законности и удобоисполнимости требований г. градоначальника, содержащихся в его предложении .
Был опубликован доклад Управы от 3 октября 1898 г. «По вопросу о дополнении программы издания „Известий С.-Петербургской городской Думы” и об увеличении состава редакции оного». В нем, в частности, говорилось:
«В настоящем своем виде „Известия”, как орган городского общественного управления, не вполне отвечает своей цели – своевременно знакомить гг. гласных с деятельностью городской Управы и подчиненных ей учреждений по различным отраслям городского хозяйства. <...> В то же самое время сведения о подобных делах появляются на страницах общей прессы, нередко в неполном или даже неправильном виде и, оставаясь не опровергаемыми, служат предметом превратных толкований о деятельности городского общественного управления». .
Вопрос обсуждался в заседании 12 января 1900 г. Было решено существенно расширить программу издания. Гласные, в том числе и Худеков, вносили свои предложения (ежемесячно указывать, что сделали разные отделения Управы и комиссии, «сколько раз собирались и о чем беседовали»; «данные о думской деятельности больших городов в России и за границей» и т.д.). Решено было поручить разработку вопросов дополнения программы «Известий» и увеличения состава редакции городскому секретарю Н. Д. Зубареву и заведующему редакцией К. В. Кудрявцеву с учетом предложений и соображений, высказанных гласными .
6 мая 1900 г. отмечалась столетняя годовщина со дня смерти «великого русского человека, знаменитого, непобедимого полководца А. В. Суворова» .
26 апреля 1900 г. (заседание 6 апреля 1900 г.) Дума утвердила доклад училищной комиссии об увековечивании памяти А. В. Суворова. Предлагалось присвоить имя полководца открытым в 1900–1901 гг. училищам для мальчиков, установить портреты полководца в рекреационных комнатах всех училищ, читать для учащихся его биографию, а выпускникам 1900 г. вручать лучшую брошюру о нем.
«Кроме того, по предложению С. Н. Худекова» Дума «постановила отслужить 6 мая панихиду на могиле Суворова с приглашением на нее всех гласных и возложить на могилу серебряный венок» от городского общественного управления «с соответствующей надписью, с тем, чтобы венок этот потом был перенесен в Суворовский музей» .3 мая 1900 г. (заседание 3 мая 1900 г. ) городским Головой было доведено до сведения собрания, «что вследствие недостаточности помещения, возложить на могилу знаменитого полководца А. В. Суворова венок от города может быть предоставлено лишь депутации из 5–6 лиц». В состав депутации был избран С. Н. Худеков .
В Петербурге предпринималась попытка ввести омнибусы. Впоследствии этот вид городского транспорта не прижился. А 28 апреля 1900 г. (заседание 26 апреля 1900 г.) в Думе был зачитан доклад Управы по передаче коллежским советником П. П. Ратмановым прав и обязанностей, данных ему городской Думой на открытие пассажирского омнибусного сообщения в С.-Петербурге Бельгийскому акционерному обществу. В процессе обсуждения доклада С. Н. Худеков внес предложение «о составлении особого обязательного постановления о порядке эксплуатации омнибусного сообщения, правила которого были бы обязательны для нынешних и будущих предпринимателей». В числе прочего Управе было поручено представить проект такого постановления .
В заседании 19 сентября 1901 г. обсуждался доклад Управы по ходатайству Бельгийского акционерного общества о разрешении, вместо Невского проспекта, открыть омнибусное движение по Литейному проспекту и по вопросу о выработке нормального типа колес для омнибусов как существующих, так и будущих.
Гласные В. Г. Дехтерев и С. Н. Худеков «внесли предложение о том, чтобы при удовлетворении ходатайства, Бельгийскому обществу вновь было внесено подтверждение об обязанности его подчиняться всем впредь имеющим быть установленным правилам для омнибусного движения и налогам на него и о праве города потребовать, в случае надобности, прекращения омнибусного движения по той или другой из разрешенных линий».
Эта поправка была внесена в общее решение .
1 ноября 1900 г. в Думе обсуждался доклад Управы по проекту учреждения при городском общественном управлении Общества взаимопомощи. Проект, предложенный еще покойным гласным Х. Х. Крюгером, пролежал в Управе четыре года и теперь требовал переработки. Собрание нашло, что для переработки проекта нет необходимости создавать специальную комиссию, и что это под силу сделать самой Управе .
Новое представление проекта происходило в заседании 2 октября 1902 г. «Возражений против учреждения общества, имеющего целью дать населению дешевый мелкий личный кредит без залога недвижимости, – не последовало». Обсуждали отдельные положения Устава общества. Например, предполагалось ввести в Устав операции по залогу вещей с оставлением их на дому заемщика. Управа выразила сомнения, что эта операция будет разрешена финансовой комиссией. «Гласный С. Н. Худеков настаивал, однако, на оставлении этой операции ввиду громадного значения ее для мелкого трудящегося люда: ремесленник, например, может получить деньги под инструменты, не лишаясь их как необходимого орудия для работы» .
В результате собрание решило принять заключение Управы об учреждении Общества взаимного мелкого кредита и ходатайствовать об учреждении устава Общества «с вводимыми в образцовый устав изменениями, <...> в редактировании которых просит принять участие гласных А. Н. Никитина и С. Н. Худекова» .
13 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.) Общество музыкальных педагогов, состоявшее под покровительством Великого Князя Сергея Михайловича, обратилось к городскому управлению с предложением «принять участие в чествовании одного из выдающихся русских композиторов настоящего времени, Н. А. Римского Корсакова, по случаю 35-летия его музыкальной деятельности», исполнявшегося 17 декабря .
В Думе стали решать, кому следует составить правительственный адрес. Прозвучало предложение, что адрес должен быть составлен Управой и представлен в Думу, а уж «в комиссию для его поднесения могут войти все сочувствующие деятельности юбиляра гласные». На это возразили, что у Управы иные обязанности.
«– Не лучше ли поручить составление адреса училищной комиссии? предлагает гласный С. Н. Худеков. Управа слишком обременена текущими занятиями, а училищная комиссия со знанием дела и полным сочувствием к деятельности юбиляра написала бы адрес тепло и хорошо». Однако, член училищной комиссии В. И. Домонтович заявил, что у училищной комиссии «слишком много своих дел», и «нашел, что юбилей Римского-Корсакова дело чисто благотворительное», и что «составлением приветствия» следует заняться «благотворительной комиссии, ибо тут нужно учредить стипендию».
В результате прений и голосования решено поручить составление адреса училищной комиссии с участием Управы .
Проект сметы на 1901 г. рассматривался в заседании 20 декабря 1900 г.
10 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). Предлагается повысить оценочный сбор с домовладельцев с 0,8 % до 0,9 % стоимости, что дало бы 450.000 р. ежегодного дохода и тем облегчило бы погашение нового городского займа. Большинство гласных, являющихся домовладельцами, выступали против этой меры. Они указывали на только что закончившуюся переоценку имущества, увеличившую величину сбора, и на то, что Дума ничего не дает домовладельцам, чтобы примирить их с увеличением налога.
С такой позицией не соглашались Кедрин, Худеков и Аничков. Многие начинания, вроде «электрических конок» не реализуются именно потому, что «гласные-домовладельцы не желают вынуть из кошелька денег». «Должна же Дума представить обоснованный доклад с указанием источников погашения займа, если она желает, чтобы ее ходатайство о займе было утверждено правительством. Нельзя делать заем за счет текущих нужд города». А на претензии домовладельцев, что они ничего не получают за свои подати: «Разве больницы город не дал, разве школ город не содержит, разве он не несет сотни других расходов по благоустройству города? Или домовладельцы хотят, чтобы деньги тратились непосредственно на них! Тогда надо уничтожать Городское положение, закрыть школы и больницы. <...> Если не будут представлены точно обоснованные цифры по заключению займа, то и сам заем не будет разрешен».
Думское большинство проголосовало против повышения налога («что и следовало, конечно, ожидать», заключил автор репортажа «Петербургской газеты», Альб. Г.) .
22 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). Обсуждалась смета по представлению больничной комиссии. «При больничной комиссии имеется делопроизводитель, а при делопроизводителе 3 помощника. Тем не менее, больничная комиссия хлопочет об учреждении четвертой должности помощника делопроизводителя: у делопроизводителя столько работы, что он с тремя помощниками не успевает с ней справится. <...>
С. Н. Худеков. Дело обстоит так. Делопроизводитель пришел в такое положение, что ему и трех помощников мало. Нужен четвертый: „я не могу работать, дайте помощи!” Почему он не может работать? А потому, что в одном лице соединяются две функции – делопроизводителя и бухгалтера. Если назначить особого бухгалтера, то не будет надобности в создании четвертой должности помощника делопроизводителя».
Городской Голова зачитал справку, из которой следует, что сведения о совмещении должностей делопроизводителя и бухгалтера устарели, так было в прошлые года, когда Дума оставила делопроизводителю лично жалование в две должности, утвердив третью должность – помощника делопроизводителя, которому и были поручены обязанности бухгалтера .
24 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). Обсуждался вопрос, давать ли жалование «совещательному члену» при санитарной комиссии. Дума в течение года откладывала рассмотрение доклада о функциях этого совещательного члена, составленный комиссией, и весь этот год служащему в этой должности выплачивалось жалование. Некоторые гласные нашли в этом нарушение и потребовали возмещения и выплаты штрафа.
«– Совещательный член все-таки существовал? задает вопрос С. Н. Худеков.– Так почему же ему круглый год даром работать? Только потому, что мы разбираемся со своими домашними делами и никак разобраться не можем! Я предлагаю должность оставить, жалование выдавать, а доклад о функциях совещательного члена внести в Думу на ближайшее заседание».
Так и решили .
26 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) На мостки через Неву «требуется 39.000 рублей вместо прежних 25.000 рублей». Это вызвало вопросы. «Оказалось, что мостки ныне делаются усовершенствованные – с перилами. Это очень удобно для обывателей.
Ассигновка разрешена, но Управе, по предложению г. Худекова, Думой рекомендовано впредь снабжать смету объяснительными записками в тех случаях, когда испрашивается увеличение расхода. Своевременные объяснения при смете избавят гласных от излишних прений в Думе» .
19 февраля 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) «Заседание открыто только в десятом часу (вместо 8 ч. в.), что, впрочем, вполне естественно: бесконечное и немного бестолковое рассмотрение сметы так надоело гласным, что для этого дела уже с трудом можно дождаться законного числа гласных» .
21 февраля 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) Обсуждались отчисления на содержание «северной комиссии». При вынесении решения «по предложению Я. А. Перетца, поддержанному С. Н. Худековым, Управе предложено осмотреть помещение канцелярии комиссии на Сальном буяне. Оказывается, что служащие в 2–3 недели получают в канцелярии ревматизм<...> Для канцелярии придется нанять особую квартиру» .
20 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.) Рассматриваются сметные расходы по запросам отдельных комиссий.
Обсуждаются представления коночной комиссии. Гласный Редько высказал недоумение, почему в прошедшем году «для нужд конок был столь необычный ремонт лошадей – из 350 лошадей пришлось забраковать 110». «Во избежание подобных недоразумений на будущее время Думой, по предложению г. С. Н. Худекова, решено, чтобы коночная комиссия представила доклад об установлении нормы ремонта лошадей» .
Обсуждается смета училищной комиссии. Ассигнования на завтраки бедным ученикам производились по 40 руб. на школу. Комиссия ходатайствовала о дополнительной сумме по 10 руб., а финансовая комиссия предложила ограничиться добавкой по 5 руб. на школу. Против ассигнования на завтраки высказались гласные Аничков, Никитин и Оппенгейм, расценивая школьные завтраки как дело благотворительное, а потому, по их мнению, делать это за счет налогоплательщиков не следует. Потехин, Худеков, Кедрин и др. «указывали на то, что противники этого доброго дела, вероятно, не знакомы с положением вещей. Если бы они видели этих бедных, голодных до жадности детей, то, очевидно, отказались бы от протестов. Между голодными детьми, как выясняется в первые же дни завтраков, бывают такие, которые никогда не видели супа и даже не знают приема, как есть суп: они начинали пить его прямо с тарелки. Опыт показывает, что после завтрака дети с подкрепленными силами радостно и охотно продолжают занятия. При ежедневном же голоде дети становятся вялыми и невосприимчивыми к учению. Ассигновкой небольшой суммы на завтраки Дума предупредит расходы в десятки тысяч на санитарное и больничное дело, ибо избавить город от хилых детей со слабым организмом, предрасположенных к заболеваниям.
Закрытой баллотировкой большинством в 26 против 25 голосов добавочная сумма для завтраков на каждую школу определена в 5 руб.» .
9 февраля 1900 г. (заседание 9 февраля 1900 г.) Обсуждали предстоящую переоценку недвижимого имущества. Прозвучало предложение гласного А. Н. Оппенгейма: образующийся в результате этой переоценки излишек оценочного сбора вносить в сметы «не на общий расход, а на покрытие погашения и уплату процентов по новому займу».
Город, констатировал гласный, крайне нуждается в капитальных сооружениях и мерах, как то: канализация, защита от наводнений, хорошее водоснабжение, санатории для чахоточных больных и прочее. Это можно реализовать только посредством займов, на погашение которых и следует направить излишки средств.
«По поводу этого заявления гласным С. Н. Худековым высказано, с просьбой записать его мнение в журнал, что осуществление предлагаемой гласным А. Н. Оппенгеймом меры не соответствовало бы установленным законом правилам для составления городских смет, по которым поступления по всем городским сборам обращаются в общие доходы города» .
11 февраля 1900 г. (заседание 9 февраля 1900 г.) Министерство внутренних дел потребовало от санитарной комиссии сведения о служащих в комиссии. Ответ задерживался более года. Градоначальник предложил, чтобы Дума заслушала объяснение такой медлительности, представленное председателем санитарной комиссии. Управа представила по этому вопросу доклад, и было предложено ограничиться принятием его к сведению. Однако Дума этим не ограничилась, и председатель комиссии Лисенков давал объяснения.
Сославшись на нерадивость делопроизводителей, он заявил: «…В данном случае никакого ущерба санитарному делу не нанесено, и я предлагаю остаться при заключении Управы, что весь этот случай достаточно принять к сведению.
Гласный С. Н. Худеков. Я нахожу крайне неуместным и неудобным, что председатель комиссии по вопросу, касающемуся его же ответственности, говорит в свою защиту здесь в Думе и еще предлагает проект думского постановления о самом себе».
Закрытой баллотировкой Дума постановила «обратить внимание председателя санитарной комиссии на медлительность в делопроизводстве» .
16 августа 1900 г. было созвано чрезвычайное заседание городской Думы в связи со вспышкой оспы. В заседании 27 сентября 1900 г. «С. Н. Худеков сделал запрос, будет ли представлен какой-нибудь отчет о положении дела борьбы с оспенной эпидемией. По газетным известиям, последняя прекратилась, но желательно было бы иметь точные официальные данные по этому вопросу. Городской Голова заявил, что отчет будет представлен к следующему заседанию Думы» .
Ревизионная комиссия предлагала уменьшить норму овса для лошадей ассенизационного обоза с 71/2 до 6 гарнцев, но Управа ходатайствовала о возвращении старой нормы. 1 ноября 1900 г. ею был представлен доклад «по вопросу об установлении нормальной дачи овса лошадям городского ассенизационного обоза»
«Судьба этих удивительных лошадей вызвала среди гласных массу замечаний и предположений, главным образом, потому, что в докладе Управы говорится, будто лошади обоза никогда не имеют отдыха, работая днем и ночью. Если так, то когда же они спят? Это не лошади, а какие-то perpetuum mobile! Им не овса надо, а отдыха и заступничества Общества покровительства животных. Если и дать 71/2 гарнцев овса, то повеселеет не лошадь, а тот, кто за лошадью ходит. Может быть, лошади худеют вовсе не от 6 гарнцев, а оттого, что на их долю достается всего 41/2 гарнца. Вопрос этот серьезный, так как скоро от 2-го Общества „конок” к городу прейдут 2.000 лошадей – придется и им увеличить порцию <...> На эти темы говорили гг. Ремидовский, Оппенгейм <...> Худеков».
Дума большинством в 48 голосов против 46 постановила: «возобновить прежнюю дачу овса лошадям городского ассенизационного обоза по 71/2 гарнцев в сутки (при 6-типудовом весе куля)» .
8 декабря 1900 г. (заседание 29 ноября 1900 г.) В этот день «бесконечные прения вызвал в сущности несложный вопрос о поверке инвентарей городских недвижимых имуществ. Говорили полтора часа, причем Дума, утопая в речах, впадала временно в какую-то безнадежную беспомощность <...> По предложению С. Н. Худекова, после долгих споров решено проверку инвентарей поручить комиссии из трех лиц с уплатой им вознаграждения в виду того, что сложный труд комиссии, сопряженный с расходами по разъездам, будет вполне соответствовать труду переоценочной комиссии, члены которой получают жалование» .
13 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.) В заседании прочитан доклад об обжаловании отказа градоначальника «в разрешении городским сборщикам пользоваться, в потребных случаях, трудом писцов, содержимых при участковых управлениях за счет города».
«Гласные (С. Н. Худеков, П. П. Дурново и др.) не нашли никаких оснований для обжалования отказа. Городу следует войти с градоначальником в новое соглашение, ибо по прежнему условию, утвержденному министром внутренних дел, писцы при участках действительно обязаны принимать участие лишь в взимании двух сборов – адресного и больничного». Дума согласилась с этим мнением. Управе поручено войти в соглашение с градоначальником .
15 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.) При обсуждении вопроса расширения санитарно-эпидемиологического надзора в столице Худеков произнес реплику о порядке рассмотрения доклада.
«А. Н. Никитин. Я бы просил собрание выслушать всё заключение.
С. Н. Худеков. Я ничего против этого не имею, но опять в голове может образоваться неполное представление. Я бы предложил параллельно с докладом о смете читать и соответствующие замечания финансовой комиссии.
Городской секретарь. Оно так и есть…» .
29 декабря 1900 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) Обсуждался размер вознаграждения старшего ревизора Вишневецкого за 30-летнюю службу. Дума остановилась на 3.000 р. Оставалось еще решить о форме выражения «признательности юбиляру от имени городского общественного управления».
«– Таких примеров не бывало! заметил С. Н. Худеков. Деньги будут ведь получены, это уже вполне достаточное выражение признательности…
Дума с этим согласилась <...> Юбиляр будет просто уведомлен, что Дума постановила его наградить „в воздаяние отлично-усердной службы”» .
12 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) Сообщено о смерти гласного С. П. Максимовича. «Гласным С. Н. Худековым предложено возложить на гроб С. П. Максимовича венок от городского общественного управления», что было принято единогласно .
В «Известиях Думы» помещен «Отчет правления общества для пособия учащимся в С. Петербургских начальных городских училищах» .
В списке почетных членов общества: «Худеков Сергей Николаевич» . Кроме того, правление общество принесло благодарность редактору «Петербургской газеты» П. Ф. Левдику за бесплатное помещение в газете объявления о благотворительном новогоднем базаре, устроенном обществом в залах Городской думы 18–22 декабря 1899 г.
Решения множества городских проблем стало невозможно без нового займа. Этому было посвящено несколько дней заседания 20 декабря 1900 г. О первом проекте займа вспомнили 29 декабря 1900 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). «Проект займа в 2 миллиона будет скоро праздновать юбилей <...> Для займа нет достаточного числа гласных.
Тем не менее, гласные не могли отказать себе в удовольствии поговорить о займе. <...> Хотя все разговоры о займе были бы бесполезны за отсутствием законного большинства <...> тем не менее, прения начали уже принимать оживленный характер. Заведомо бесплодные разговоры привели в недоумение некоторых гласных <...>– А вот будем говорить по вопросу шестому по повестке! замечает городской Голова, прекращая таким образом бесплодные прения» .
Приступили к обсуждению нового проекта займа в 24 миллиона рублей.
3 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). «Некоторые гласные (гг. Худеков, Никитин и др.) находили, что следует сразу же приступить к вопросу о займе по пунктам» раз окончательно решено его делать, но большинство в собрании постановило сначала обсудить вопрос в целом. Обсуждения свелись к предложениям новых статей займа. Так, П. П. Дурново, высказав опасение, что для погашения займа придется в 1902 г. на 1/10 увеличить оценочный сбор, тут же предложил увеличить заем с 24 до 28 милл. р. с тем, чтобы построить не только Охтенский, как предполагалось в проекте, но и постоянный Дворцовый мост.
«Против опасений г. Дурново высказались С. Н. Худеков и г. Пруссак. Сам же г. Дурново предлагает увеличить заем, значит он не очень доверяет своим же предсказаниям относительно будущих проторей и убытков гг. домовладельцев. Смета на 1901 год благополучно сведена с одним миллионом на уплату процентов по 24-миллионному займу, так почему же она не будет сведена в 1902 году? Не следует забывать, что заем в значительной части его будет окупаться теми предприятиями, на которые его проектируется сделать. Кроме того, вообще, рост доходов не может остановиться: многие дома закончатся постройкой и дадут оценочный сбор, конки дадут увеличенные доходы, с введением водомеров расходы по доставке воды уменьшаться, ибо бесцельное разлитие ее прекратиться, и вместе с тем, увеличатся сборы за воду по действительному потреблению ее».
В конце концов перешли к обсуждению по пунктам.
Первая сумма – 4.100.000 р. на выкуп телефонного предприятия.
«Об этом займе не может быть двух мнений!» – заметил С. Н. Худеков. По его словам, поскольку город уже участвовал в торгах по решению той же Думы, торги городом были выиграны, и он уже взял обязательство «к 1-му ноября принять заведование делом и даже ввести новое телефонное устройство». Однако на этот счет в собрании высказывалось и другое мнение: затраты на телефон городу не по средствам.
«Город явился на торги, перебил других конкурентов и вдруг откажется от предприятия за отсутствием денег. Кто же после этого решится иметь серьезные дела с Петербургом? Об отсутствии денег на предприятие надо было думать раньше, а не теперь.
Так возражали гг. Худеков, Кедрин и А. Н. Никитин».
Большинством заем на телефонное предприятие был утвержден.
Еще больше споров вызвал заем 3.000.000р. на строительство постоянного Охтенского моста. Против моста как такового никто не возражал. Но предлагали другие варианты: построить мост совместно с Финляндской железной дорогой, переместить плашкоутный Троицкий мост и проч. Не убедило гласных мнение проф, Белелюбского о невозможности совмещения «железнодорожного моста с обывательским»: «мало ли что говорят эксперты – один говорит одно, а другой скажет другое». Предлагалось отложить этот заем и воспользоваться временным вариантом.
«За Охту вступился г. Худеков:
„– Не только не в последнюю, но даже не в первую, а в первейшую очередь следует поставить заем на Охтенский мост! Ведь с ним связан финансовый вопрос. Присоединение Охтенского пригорода к Петербургу со всеми его доходами обусловлено постройкой постоянного моста. Следовательно деревянный мост Петербургу ничего не даст, а постоянный каменный мост окупит весь заем на его постройку». Отмечалось еще, что плашкоутный мост будет препятствовать судоходству.
За эту статью займа также проголосовало большинство .
8 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) было зачитано письмо председателя больничной комиссии М. П. Боткина, в котором обосновывалась необходимость займа на больничное дело в размере 4.200.000 р.
В возникших по этому поводу дебатах принял участие С. Н. Худеков, предложив ограничиться включением в общую сумму займа 2.500.000 р. на больничное дело. «По мнению С. Н. Худекова страшен не заем, а расход, непременно сопряженный с займом: придется платить не только проценты, но тратить ежегодно несколько сот тысяч на содержание новых больных». В собрании возникла еще сумма: 3.700.000. Баллотировкой ее отклонили и приняли сумму, предложенную Худековым. «Вместе с тем, принято предложение С. Н. Худекова о представлении в Думу больничной комиссией подробного доклада с предварительными сметными назначениями на постройку двух больниц – для чахоточных и хроников» (эти составляющие больничного займа указаны в докладе М. П. Боткина).
В проекте займа предложено 450.000 р. на строительство четырех городских рынков. Некоторые гласные считали, что город рискует: построенные рынки будут пустовать, ведь «и теперь уже пустуют частные рынки».
Худеков, Никитин и Ремидовский с этим мнением не соглашались: «Город в рынках чрезвычайно нуждается. Если некоторые частные рынки и пустуют, то это только доказывает, что они не благоустроены и не отвечают нуждам торговцев. Например, Сытный рынок на Петербургской стороне просто-напросто клоака. В доходности городских рынков нет и не может быть сомнения. Но если бы даже городские рынки не давали дохода, не следует забывать о громадных заслугах благоустроенных рынков – в санитарном отношении и с точки зрения удешевления и улучшения жизненных продуктов» .
12 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.) продолжилось распределение будущего займа.
Гласный Оппенгейм счел преждевременной статью на строительство казарм конвойной команды и железнодорожного батальона (250.000 р.) в силу того, что место для казарм еще не определено.
С. Н. Худеков указал на непоследовательность гласного: «…как же вы сами же настаивали на займе для постройки больниц, место которых также не определено». После этой реплики заем в указанной сумме был утвержден.
Обсуждался заем на возведение трех школьных домов (большинство школ располагалось в съемных помещениях, и город ежегодно оплачивал аренду). Мнения разделились. Одни гласные «говорили о преимуществах городских школьных домов в гигиеническом, педагогическом и экономическом отношениях». Другие, напротив, настаивали, что посылать детей в мороз за версту или за две в школу, да еще тратить на это миллионы – «грешно, дети только простудятся», да к тому же сосредоточить в одной школе 1.000 детей – «опасно с точки зрения заразы».
«Крайние мнения примирил С. Н. Худеков: если некоторые гласные боятся заразы и простуды детей при школах в 20 классов, то кто же мешает городу строить трехклассные, шести или девятиклассные школы. <...> Можно ассигновать 750.000 рублей с тем, чтобы школьные дома были построены на столько классов, на сколько нуждается известная местность. При такой системе детям не придется идти долго до школы».
При этом условии заем в 750.000 р. принят большинством голосов .
17 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). Предложения по займу продолжают поступать, так что его общая сумма увеличивается.
«С. Н. Худеков предложил выдвинуть на первый план заем в 914.000 р. На углубление и очистку сточных труб, представляющих очаг заразы, несмотря на то, что город ежегодно ассигнует на их ремонт 150.000 рублей. Такой заем будет не только в интересах домовладельцев, но и обывателей». К этому предложению присоединились и другие гласные: невозможно откладывать этот заем, поскольку планируемой канализации предстоит ожидать еще десятки лет.
«Ввиду того, что заем доходит до 30 миллионов, С. Н. Худеков предложил ассигновать еще небольшую сумму (около 500.000 р). на наружное благоустройство города. <...> Следовало бы привести в порядок Лебяжий канал, на берегах которого растет трава, упорядочить фонтаны на Казанской площади и в Александровском саду, провести улицу от Каменноостровского проспекта до Троицкого моста, устроить уборные на улицах и проч. Предложение было поддержано многими гласными».
На баллотировку поставили все предложения. Из предложений Худекова прошла сумма в 914.000 р. на сточные трубы. Общая же сумма займа составила 28.300.000 рублей .
22 января 1901 г. (заседание 20 декабря 1900 г.). Продолжение обсуждения доклада о новом займе. Председательствующий довел до сведения собрания, «что к числу неотложных мероприятий, на осуществление которых следовало бы включить потребные суммы в городской заем, надлежало бы отнести: очистку реки Фонтанки, вызывающую расход в 350.000 р., постройку нового здания Московской полицейской части, – требующую затраты – 400.000 р. и хотя бы 200.000 р. ассигновать на необходимый ремонт набережных, местами грозящих разрушением.
Гласный С. Н. Худеков предложил внести в заем 200.000 р. на постройку нового здания Московской полицейской части и 490.000 на наружное благоустройство столицы, под понятие о котором может подойти и очистка рек, и ремонтирование набережных .
Храм Воскресения Христова, более известный как «Храм Спас на Крови» был сооружен на месте покушения, унесшего жизнь императора Александра II. Освящен храм был 19 августа 1907 г.
2 марта 1901 г. (заседание 10 января 1901 г.) «Комиссия по постройке храма Воскресения Христова на Екатерининском канале обратилась к городу с предложением ассигновать около 500.000 рублей на постройку моста перед храмом. Управа дала заключение, что за отсутствием денег город не может согласиться на предложение». Гласные же высказывались в том смысле, что вообще эту местность необходимо урегулировать, весь вопрос в степени участия города в расходах. «Надо выяснить, по мнению С. Н. Худекова, является ли ассигнование 500.000 р. пожертвованием города или обязанностью по поддержанию городского благоустройства?» Управе было поручено подготовить доклад по этому вопросу .
В заседании 18 сентября 1902 г. обсуждался доклад Управы и заключение финансовой комиссии «о постройке железного моста-перекрытия через Екатерининский канал против строящегося храма Воскресения Христова.
«Не желает Управа ни засыпать Екатерининский канал, ни в трубу выпускать наподобие Лиговки». Гласные предлагали разные варианты решения. «С. Н. Худеков добавил, что даже финансовая сторона вопроса не представлена Думе, а потому последней только остается отложить дело до представления точных сравнительных расчетов и смет по всем проектам относительно судьбы Екатерининского канала и постройки моста» .
Собрание «очевидным большинством голосов постановило: рассмотрение вопроса о постройке железного моста-перекрытия <...> отложить до января месяца 1903 г.»
Переживаемый Петербургом на рубеже XIX–XX вв. строительный бум породил множество проблем, в том числе и ту, на которую указала «Петербургская газета», опубликовав 29 августа 1900 г. статью под заголовком «Красота зданий Петербурга» :
«С.-Петербургский градоначальник постановил предложить городской Управе обратить внимание на то, что многие из существующих и вновь вводимых в Петербурге частных и общественных зданий в отношении внешнего вида страдают отсутствием вкуса и не соответствуют условиям красоты и общей цельности впечатления, которые должны быть предъявлены к зданиям столицы». По этому вопросу автор статьи консультировался с компетентные члены Управы. Управа, пояснили они, рассматривает планы зданий только с точки зрения отсутствия нарушений строительного устава. Если домовладельцу «фасад его дома нравится, мы не можем его делать богаче и роскошнее, так как украшения стоят деньги, а он может заявить нам, что лишних денег у него нет». По Высочайшему повелению от 9 апреля 1898 года только планы фасадов домов центральной части Невского проспекта, Большой Морской и набережной Невы «представляются на Высочайшее благоусмотрение», а остальные – «на усмотрение домовладельцев-строителей».
10 октября 1901 г. (заседание 10 октября 1901 г.) при обсуждении под председательством С. Н. Худекова ревизии по отчету Управы за 1899 год эта тема возникла вновь. Было констатировано, что «…ревизионная комиссия признает целесообразным предложить городской Управе впредь для составления проектов городских сооружений приглашать лиц, составивших себе имя на этом поприще, или привлекать их при посредстве конкурса через общество архитекторов». В возникших в собрании прениях высказывались предложения в иных случаях допускать составление проектов и без объявления конкурсов, а с другой стороны, предлагалось, при обязательности конкурсов, обращаться «не к одному обществу архитекторов, но и к другим техническим обществам, например, к обществу гражданских инженеров».
«Председательствующим, гласным С. Н. Худековым, указано было на то, что в Парижском муниципалитете уже давно установлено за правило ежегодно назначать несколько премий из городских средств для выдачи их строителям, воздвигнувшим наиболее красивые по фасадам здания в городе, хотя бы то были и частные постройки. Нечто подобное не мешало бы, по мнению гласного С. Н. Худекова, поддержанному и другими гласными, установить и в Петербурге» (нетрудно заметить, что в данном вопросе Худеков выступал и как председательствующий, и как гласный).
Собрание постановило принять за правило объявление конкурсов на составление проектов городских сооружений при посредстве общества архитекторов или иных технических обществ и «поручить Управе составить доклад по возбужденному гласным С. Н. Худековым вопросу о целесообразности назначения премий от города за сооружение наилучших по фасадам частных зданий в столице» .
Предложение Худекова получило продолжение. В «Петербургской газете» за 22 сентября 1903 г. в рубрике «Под Думской каланчей» была напечатана заметка под заголовком: «Еще о премиях за фасады» .
«На днях мы говорили о том, с каким сочувствием принят и ныне разработан возбужденный гласным С. Н. Худековым вопрос о премиях за лучшие лицевые фасады домов. Теперь несколько слов о тех отдельных мнениях, какие были высказаны по поводу способов премирования. Автор проекта С. Н. Худеков признавал желательным награждать помимо архитектора и домовладельца еще подрядчика, производившего работы по отделке лицевого фасада. Награда эта может выразиться в выдаче серебряной медали с изображением городского герба и надлежащей надписью».
Управа отклонила это предложение, найдя, что «в работах участвует несколько подрядчиков», поэтому расходы на награды могут оказаться большими.
Готовилось к изданию обязательное постановление по устройству и содержанию парикмахерских. Проект этого постановления, разработанный Управой, обсуждался в заседании 28 февраля 1901 г.
По предложению С. Н. Худекова в проект было внесено следующее дополнение: «помещение парикмахерской, мебель и все, находящиеся в ней, предметы должны очищаться и дезинфицироваться по мере надобности, но не менее двух раз в год».
Врачи из среды гласных предложили запретить в парикмахерских мягкую мебель. Против этого предложения высказались Аничков, Худеков, Бенуа и др. «Нельзя покушаться на удобство обывателей и на карман парикмахеров: клиентам на деревянной мебели сидеть – жестко, а парикмахерам новой мебелью обзаводится – дорого. Достаточно требование одной лишь опрятности». Другие же гласные обращали внимание «на непродолжительность пребывания клиентов в парикмахерских и на тенденцию к замене мягкой мебели на жесткую за границей». При баллотировке большинство отвергло мягкую мебель, постановление стало выглядеть так: «Мебель <...> допускается лишь деревянная, без обивки. <...> В парикмахерских заведениях воспрещается держание и употребление, при отправлении промысла: губок для обтирания лица, пуховок для пудры, а также всякого рода хирургических инструментов»
В Думе было зачитано прошение парикмахеров . Они уверяли, что введение обязательных для них белых халатов невозможно: им «приходится иметь дело и с дамами, так при дамских прическах белые балахоны будут не совсем элегантны. Кроме того, на балахоне при мытье обывательских голов водой „шампунь” могут оказаться желтые пятна не совсем красивого вида. Содержание белых халатов в полной чистоте обойдется <...> в 60–80 коп. на человека в день».
Протест парикмахеров был отклонен. «Неаполь первый в мире город по чистоте парикмахерских, там даже стены парикмахерских зеркальные, и тем не менее в Неаполе, по свидетельству г. Худекова, не находят ничего неэлегантного в белых передниках, которые, напротив, производят чрезвычайно благоприятное впечатление. Если парикмахеры боятся желтого пятна на белых передниках, то как же обывателям не боятся колоссальной суммы пятен, которая накопится на пиджаке парикмахера к концу дня, недели, месяца или года. Вместо пиджака будет какое-то универсальное грязное пятно» .
Значительный рост населения Петербурга вызвал, наряду с другими проблемами, потребность в увеличении штата столичной полиции. Доклад Управы по этому вопросу обсуждался в заседании 17 октября 1901 г. Гласный Никитин предложил передать этот вопрос финансовой комиссии. С. Н. Худеков и Оппенгейм высказывали мнение, что необходимо образовать особую комиссию, которая сможет разработать вопрос гораздо шире, чем финансовая, поскольку финансовая комиссия имеет только финансовую точку зрения.
Еще «С. Н. Худеков предложил во избежание излишней переписки, приглашать на заседания комиссии представителя от полиции, который мог бы давать разъяснения по вопросам, недостаточно знакомым членам комиссии». Предложение об особой комиссии было принято.
К заседанию 24 октября 1901 г. северная комиссия подготовила три доклада по тарифным вопросам.3. «О последних мероприятиях тарифного характера, направленных к закрытью Петербурга для сибирского хлеба».
Два первых были утверждены достаточно быстро, а вот последний доклад «постигла неудача. О значении этого доклада и неудобстве возбуждения ходатайств, рекомендуемых северной комиссией, произнес речь гласный С. Н. Худеков. Конечно, интересы Петербурга и петербургского порта должны быть близки гласным, что и доказано принятием предыдущих двух предложений, но Думе не следует увлекаться: „сибирский хлеб” тарифными мероприятиями направляется в Архангельск вовсе не ради какой-то борьбы с Петербургом. Тарифные мероприятия по отношению к сибирскому хлебу являются плодом самых обстоятельных обсуждений коммерческих лиц. Дешевому сибирскому хлебу дан выход, в котором он нуждался. Но его нельзя по дешевому тарифу пустить в Петербург – иначе он, конкурируя с хлебом средних губерний, понизит цены настолько, что даже самая плодородная земля будет давать не доходы, а убытки. Нельзя широкие государственные интересы приносить в жертву узким местным интересам отдельного города, хотя бы и столичного. Так как ходатайство было бы, несомненно, бесплодным, то естественно подобных ходатайств и возбуждать Думе не подобает». Мнение Худекова поддержали и другие гласные. Постановили: оставить вопросы, возбужденные в докладе комиссии о северных железных и водных путях, открытыми, возвратить доклад в комиссию для дополнения объяснениями и соображениями, высказанными в собрании .
7 ноября 1901 г. (заседание 7 ноября 1901 г.). Прочитан доклад подготовительной комиссии об изменении таксировки услуг извозчиков. Предложено оплачивать езду по 5 коп. за каждые 5 минут свыше четверти часа, т. е. за 20 мин. – 25 коп., за 25 мин – 30 коп., а также распространить действия таксы на весь город, не ограничивая ее действие, как это было прежде, районом между Обводным каналом, Каменным островом и 17-й линией.
«Против расплаты за каждые пять минут высказывается С. Н. Худеков. Новая такса не уменьшит, а напротив, увеличит споры обывателей к извозчикам: прежде споры были из-за четверти часа, а теперь будут из-за каждой минуты. Неудобно также, по мнению г. Худекова, устанавливать повышенную на 50 проц. плату за проезд через границу действия нынешней таксы: придется, например, платить за 20 минут езды 371/2 копеек. Вводить такие дробные расчеты в таксу неудобно». В результате баллотировки установлена промежуточная плата 5 коп. за каждые 5 минут, проезд же «за границу» действующей таксы оплачивается не 50 %, а 15 коп. дополнительной платы.
Также отвергнуто предложение гласного Кабата «предоставить седокам пользоваться услугами одного извозчика не больше четырех часов». По замечанию С. Н. Худекова «при езде по 10 верст в час такое постановление <...>предоставило бы ездоку гнать лошадь 40 верст подряд, а такой езды, как известно, ни одна лошадь не выдержит».
Поскольку говорили о повременной оплате, был поднят вопрос о необходимости поместить на всех городских зданиях часы. В связи с этим С. Н. Худеков напомнил о внесении им ранее предложения об установке часов и барометров на углах улиц.
Городской Голова на это сообщил, что готовящийся Управой доклад по предложению Худекова в непродолжительном времени будет внесен в Думу .
В городе разыгралась эпидемия сапа, причем были случаи, когда болезнь переходила на людей. Этому вопросу целиком было посвящено заседание 28 ноября 1901 г.
Основное внимание было уделено организации ветеринарно-санитарного надзора за лошадьми.
28 ноября 1901 г. гласные единогласно утвердили дополнительное назначение шести ветеринарных врачей, но за малым числом присутствующих не смогли придти к решению, кому они должны подчинятся: Управе, как вообще все ветеринарные врачи города, или санитарной комиссии – в силу того, что выполняют функции санитарно-ветеринарного надзора (за комиссию проголосовали 22 человека, за Управу – 18).
30 ноября 1901 г. (заседание 28 ноября 1901 г.) обсуждалось предложение санитарной комиссии «об учреждении образцовой кузницы стоимостью 5.000 руб. <...> чтобы по ней кузнецы могли учиться. <...>
Учреждение кузницы можно еще, по мнению С. Н. Худекова, признать полезным с хозяйственной точки зрения, но отнюдь не для предупреждения сапной заразы. В распоряжении города масса лошадей, для ковки которых, конечно, можно устроить кузницу (и не одну), но доклад о сапе не имеет ничего общего с этим вопросом.
По объяснению гг. Лейкина, Оппенгейма и других, при кузне будет ветеринар, который всегда может задержать лошадь, больную сапом». Баллотировка об образцовой кузнице опять не прошла из-за недостаточного числа присутствующих гласных. Вопрос, как и о ветеринарных врачах, остался открытым .
3 декабря 1901 г. (заседание 28 ноября 1901 г.) обсуждалось обязательное постановление по устройству и содержанию коровников и по надзору за содержанием молочных коров в С.-Петербурге. Затем перешли к предлагаемому Управой проекту обязательного постановления о торговле молоком и содержании молочных ферм.
«Гласным С. Н. Худековым указано было на отсутствие надобности в издании особого обязательного постановления „о торговле молоком и содержании молочных ферм” и на целесообразность включения этого обязательного постановления в отдел 30-й обязательного постановления „о коровниках”».
«Соглашаясь с этим мнением, собрание постановило: содержащиеся в проектированном городской Управой особом обязательном постановлении о торговле молоком правила включить в отдел 3 обязательного постановления о коровниках».
7 декабря 1901 г. (заседание 28 ноября 1901 г.) Эпидемия сапа породила опасения в гигиеничности системы водопоен. Ранее, 4 октября 1899 г. (заседание 29 сентября 1899 г.) обсуждался доклад об устройстве двух водопойных колод нового типа. Тогда С. Н. Худеков «предложил объявить конкурс на представление наилучших проектов водопойных колод. Дума согласилась с этим предложением и ассигновала 1.000 р. на две премии» . Теперь «для санитарно-ветеринарного благополучия» предлагалось вместо общих водопоен завести складные ведра. Отмечалось, что если бы «водопойни были столь удобны и безопасны, то на Западе давно бы ими обзавелись, между тем в Европе их нет».
«За водопойни высказались гг. Худеков и Шульц. Если господа гласные боятся трех водопоен, то как же им не боятся 27.000 извозчичьих ведер. Шансов на сапную заразу гораздо больше» .
Собрание постановило: одобрить предложение санитарной комиссии «о совершенном упразднении водопоен с заменой их водоразборными кранами, из которых вода бралась бы в отдельные для каждой лошади ведра».
10 января 1901 г. Гласный А. М. Черногоров предложил ознаменовать выздоровление Императора «устройством ночлежного приюта», которому следует присвоить имя Николая II.
«Гласным С. Н. Худековым внесено словесное предложение о сложении по поводу радостного для всей России события <...> недоимок по городским сборам с беднейших плательщиков означенных сборов.
Г. городским Головой заявлено, что вопрос этот уже разрабатывается городской Управой, которой и будет внесен по этому предмету в непродолжительном времени доклад» .
27 апреля 1901 г. (заседание 25 апреля 1901 г.) Объявлено о кончине д. с. с. С. И. Богданова, с 1877 года служившего в должности мирового судьи, в том числе в 1886–1887 гг. в должности председателя столичного мирового съезда.
«Гласными С. Н. Худековым и К. И. Ремидовским указано на продолжительную полезную службу и выдающиеся заслуги покойного С. И. Богданова, и как в виду этих заслуг, так и в виду стесненного материального положения вдовы поддерживалось ходатайство г. пред¬седателя мирового съезда о назначении вдове С. И. Богданова пособия в том размере, в каком подобное же пособие и ранее оказывалось Городской думой семьям умерших столичных мировых судей» .
2 мая 1901 г. проходили прения по докладу Управы в связи с указом Правительствующего Сената «об отмене постановлений С.-Петербургской городской Думы, коими отказано правлению Общества для улучшения в С.-Петербурге помещений для рабочего и нуждающегося населения в освобождении его от обложения оценочным сбором». «Во время происходивших по настоящему делу прений гласным С. Н. Худековым указано было на то, что сверх приводимых в докладе городской Управой соображений, ходатайство вышеуказанного общества не должно подлежать удовлетворению еще и потому, что действие льготы, о которой упоминается в § 9 устава Общества, ограничено было пятилетним сроком, который теперь давно истек, а, следовательно, льгота эта и не должна иметь силы». Соглашаясь с этим мнением и разделяя приведенные в докладе соображения, собрание решило не удовлетворять ходатайства Общества .
В заседании 12 декабря 1901 г. С. Н. Худековым был «сделан запрос по поводу дошедшего до него слуха о том, что городской Управой назначен представителем от города в правительственную комиссию для разработки вопроса о переустройстве петербургского железнодорожного узла, гласный Н. А. Архангельский».
«– Каким образом могло, спрашивает С. Н. Худеков, случится, что без ведома Думы командирован представитель от города? До сих пор представители города выбирались Думой, а не назначались по желанию и усмотрению Управы».
Гласный С. Н. Худеков «просил г. городского Голову объяснить, почему в данном случае городская Управа сочла себя в праве отступить от правила и назначить городского депутата без избрания такового Думой.
По поводу такого запроса г. городской Голова заявил, что, не имея в настоящее время под рукой необходимых для того данных, он не может сейчас же ответить по поводу запроса гласного С. Н. Худекова, но даст ответ, по собранию справок, в следующем заседании» .
В том же заседании 12 декабря 1901 г. обсуждался доклад Управы по ассигновании дополнительных сумм на награды служащим к Рождеству. «Гласный С. Н. Худеков, указав на нежелательность из года в год повторяющегося внесения докладов о дополнительных на награды ассигнованиях, предложил поручить городской Управе выработать более точные нормы наград, с тем, чтобы, по утверждении таковых норм Думой, потребная <...> сумма и вносилась в сметы, чем устранилась бы надобность в составлении городской Управой и рассмотрении Думой особых представлений о дополнительных ассигнованиях. Собрание постановило: передать предложение гласного С. Н. Худекова на заключение городской Управы» .
7 декабря 1901 г., в последний день заседания 28 ноября 1901 г. обсуждался доклад Управы и заключение финансовой комиссии «о ходе городской дровяной операции за время с 1 апреля 1900 г. по 1 апреля 1901 г.»
«Петербургская газета» отразила это так:
«Дрова подешевели. И притом настолько, что городские дрова, купленные для борьбы с дороговизной, стоят уже дороже, чем дрова частных предпринимателей».
Было предложено прекратить закупку городом дров.
«Цены понизились, и теперь, по замечанию С. Н. Худекова, не город конкурирует с дровяниками, а дровяники с городом. Дрова, стоившие 8 р. 50 к. сажень, теперь стоят 5 рублей. Ведь новые леса и березовые рощи под столицей за два года не выросли, а цены понизились. Чем же город гарантирован, что цены снова не повысятся, если сегодня же будет решено прекратить продажу дров из городских складов». .
Решили вопрос «о продолжении дровяной операции оставить открытым, впредь до представления <...> нового доклада городской Управы с более подробным отчетом о ходе дровяной операции и ее результатах» .
«С. Н. Худеков, ничего не имея против вознаграждения учащих, полагал, что в вопросе о портретах необходимо выделить М. М. Стасюлевича, так как по заслугам портрет последнего следовало бы поместить не в помещении комиссии, а в думском зале».
«Вместо награды в 54.000 рублей П. П. Дурново предложил внести 50.000 в особый фонд на пособие учащих. Это предложение поддержал г. Худеков. Юбилеи обыкновенно ознаменовываются для служащих награждением орденами и чинами, но в городском управлении нет ни тех, ни других. Учреждение же фонда будет действительно вечной наградой для служащих, которые всегда могут пользоваться пособиями при болезни или каком-нибудь временном затруднении».
Предложение о фонде было принято. Предложение по поводу установки портретов при голосовании не получило законного числа голосов .
18 декабря 1902 г. (заседание 18 декабря 1902 г.). По предложению городского Головы Дума постановила «благодарить учреждения и лиц, приносивших поздравления городу по случаю 25-летнего юбилея училищной комиссии».
«Гласные П. П. Дурново и С. Н. Худеков предложили» в связи с этим «почтить общим вставанием память умерших председателей и членов комиссии по народному образованию» .
«Затем по предложению гг. Дурново и Худекова выражена благодарность Думы нынешнему председателю училищной комиссии П. А. Потехину и, в особенности, бывшему председателю М. М. Стасюлевичу, который, несомненно, оставался бы в должности и в настоящее время, если бы не воспрепятствовало тому расстроенное здоровье ».
Это предложение было принято единогласно .
В мае 1902 года весь Петербург был вовлечен в торжества по случаю официального визитом президента Французской республики Эмиля Лубэ. Городское общественное управление приняло в них активную роль (доклад о подготовке к визиту обсуждался в Думе) . «Петербургская газета» подробно освещала это событие.
2 мая 1902 г.: «Семья петербургских журналистов будет чествовать своих собратьев по перу – французских журналистов – два раза: 6-го мая, накануне дня приезда президента Французской республики, в залах ресторана «Медведь» будет предложен „пунш”, на котором, без сомнения, будет высказано немало всевозможных благожеланий представителям дружественной нам нации. Затем 8-го мая будет устроен в помещении того же ресторана большой вечер с ужином, русской закуской, специально выписанной из Москвы, и концертное отделение русских артистов. <...>
Комитет, избранный петербургской печатью: А. Суворин („Новое время”), Г. Игнатьев („Новости”), Н. Худеков („Петербургская газета”), Г. Проппер („Биржевые ведомости”) и Г. Штиглиц („Петербургские ведомости”) для обсуждения программы чествования собирался уже несколько раз» .
9 мая 1902 г. Репортаж о рауте в ресторане «Медведь»:
«Раут нужно признать блестящим во всех отношениях. <...>
Приглашенных, которых было до 500 человек, встречали при входе распорядители раута, которых можно было узнать по значкам.
Каждый распорядитель имел в своем заведовании стол, к которому приглашал входящих и указывал им места.
Нужно сознаться, что порядок был образцовый. <...>
К концу концерта подъехала еще масса гостей, и в зале скоро негде было яблоку упасть…
Гостей встречали распорядители: А. С. Суворин, С. Н. Худеков, Н. С. Худеков, С. М. Проппер и др. <...> Банкет посетили почти все приехавшие в Петербург французские журналисты. <...>
Ужин начался в 12 ч. 30 м. ночи <...> речью А. С. Суворина. <...> Затем говорил редактор „Figaro” г. Кальметт, <...> С. Н. Худеков, сопоставивший в своей остроумной и вызвавшей громкие рукоплескания речи, „русского медведя”, как его изображают обыкновенно в заграничных юмористических листках, с тем гостеприимным „Медведем”, залами которого русские журналисты случайно воспользовались для чествования своих французских собратьев. <...>
Уже светало, а оживленное общество, слушая хор цыган, и не помышляло расходиться, не замечая за дружеской беседой проходившего времени» .
10 мая 1902 г. «Банкетные впечатления». (Подпись: Он).
«…и у нас „искусство говорить публично” начинает делать успехи.
Речи почтенного К. К. Случевского и кн. Д. П. Голицына (Муравлина) были прекрасны и по содержанию, и по „исполнению”. То же, и даже еще больше, я сказал бы об остроумнейшей речи С. Н. Худекова, испытанного в „думских боях” оратора, – если бы С. Н. не был издателем нашей газеты, будучи, благодаря этому, обречен на своего рода изгнание из этих столбцов» .
Во время своего визита Э. Лубэ сделал городу пожертвование в пользу бедных. 30 декабря 1902 г. (заседание 16 декабря 1902 г.) обсуждался доклад Доклад Управы и заключение финансовой комиссии «о назначении, какое следует дать пожертвованным президентом Французской республики Лубе деньгам в пользу бедных С.-Петербурга». Предлагалось построить на пожертвованный капитал ночлежный дом имени Эмиля Лубэ.
«С. Н. Худеков заметил, что <...> следовало бы до постановления о сооружении ночлежного дома сделать мотивированное представление жертвователю способа распределения пожертвования между бедными: построить ночлежный дом, может быть, и прекрасно, но деньги пожертвованы для раздачи бедным. Следует сделать запрос, не будет ли признано удобным дать беднякам воспользоваться благими пожертвованиями – путем постройки ночлежного дома? Иначе Дума распорядится капиталом не согласно воли жертвователя». Об этом же высказывались и другие гласные, но «Дума постановила построить ночлежный дом имени Эмиля Лубэ. Г. Худеков и несколько других гласных просили занести в журнал, что при баллотировке не был поставлен вопрос о предварительном испрошении согласия жертвователя на такое назначение капитала» .
3 мая 1902 г. (заседание 1 мая 1902 г.). Обсуждали доклад Управы по предложению градоначальника «об издании обязательного постановления о торговле дичью». В первый день заседания, 1 мая 1902 г., было сделано замечание, что проектированное обязательное постановление о торговле дичью в С.-Петербурге – перепечатка уже существующих общих положений. Тогда же 1 мая 1902 г. Худеков внес дополнительное предложение. Это отразилось в справке, приложенной к журналу заседания:
«…составленный проект обязательного постановления, как соответствующий закону, но еще с добавлением в нем, согласно предложению гласного С. Н. Худекова, указания на то, что это обязательное постановление должно быть вывешено во всех мясных, зеленных и курятных лавках, торгующих дичью, – может быть признан отвечающим требованию циркуляра Министерства Внутренних Дел» .
Заседание 18 сентября 1902 г. «Задержал надолго Думу вопрос об увековечении памяти эксперта по учебной части Д. Д. Семенова».
Комиссия по народному образованию предложила учредить постоянный оборотный капитал «имени Д. Д. Семенова» в 5.000 руб. на издательские предприятия училищной комиссии, которые хотели посвятить памяти покойного. «По мнению гг. ораторов (гг. Худекова, Оппенгейма и др.) оборотный капитал может иссякнуть после нескольких лет операций, и памяти Д. Д. Семенова придет конец»; кроме того, капитал «имени» кого-то должен быть неприкосновенен, и поэтому не может расходоваться. С другой стороны, поскольку издание дешевых книг для школ – дело коммерческое, поэтому неудобно связывать его с увековечением памяти общественного деятеля.
Председатель комиссии по народному образованию заверил, что капитал не иссякнет, потому что печататься будет только необходимое количество книг, а затраты на печатание книг будут погашаться с кредитов школ, и таким образом оборотный капитал будет восстанавливаться. «В конце концов Дума ассигновала все-таки 5.000 рублей в оборотный капитал для издания учебных пособий в память Д. Д. Семенова» .
В заседании 6 ноября 1902 г. было доведено до сведения собрания о том, что 4 ноября объявлена следующая резолюция С.-Петербургского окружного суда, по которой: 1) за городом С.-Петербургом признается «право собственности на береговое пространство земли шириной в 10 сажен вдоль реки Бол. Невы против дворового места Его Императорского Высочества Великого Князя Петра Николаевича в Петербургской части под № 3», и следует «изъяв означенное береговое пространство из владения ответчика, передать в ведение городского общественного управления, обязав ответчика в месячный срок со дня вступления решения в законную силу очистить спорное пространство от заграждения; 2) во встречном иске Великому Князю Петру Николаевичу отказать, и 3) взыскать с Великого Князя Петра Николаевича в пользу города С.-Петербурга вознаграждение за ведение дела по первоначальному иску 693 р. 33 к. и по встречному иску 1.676 р. 66 к. и в пользу казны 950 руб.»
По прочтении этого гл. Кедрин «указал на желательность на будущее время доведения до сведения Думы резолюций судебных установлений и по другим делам города, а С. Н. Худеков «высказал, что было бы также желательно оповещать Думу в ближайшем ее заседании о результатах произведенных городской Управой торгов, по крайней мере, по наиболее крупным подрядам и поставкам».
И то, и другое указание городской Голова обещал исполнять .
2 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.). Директор детской больницы Принца Петра Ольденбургского обратился с ходатайством о представлении больнице пользоваться водой из городского водопровода на льготных условиях. Гласный Никитин нашел просьбу несправедливой: придется тогда уменьшить плату всем частным больницам и благотворительным учреждениям. «Гласный г. Худеков указал, что г. Никитин противоречит самому себе. В прошлом заседании он из принципа хлопотал о сбавке копейки за проезд на конке, а сегодня хлопочет о том, чтобы сбавка с платы за воду не делалась. Между тем, кому же сбавлять плату за воду, как не больницам, да еще помогающим городу. Оказывается, что даже частные бани вносят за воду пониженную плату, а больницам этой льготы г. Никитин дать не желает.
«В виду особо полезной деятельности больницы Принца Петра Ольденбургского, облегчающей работы городского общественного управления в деле больничного презрения детей» собрание постановило в течение 1903 года отпускать больнице воду за плату по 5 коп. за 100 ведер вместо прежних 7 коп.» .
Заседание 4 декабря 1902 г. В связи с празднованием 100-летнего юбилея Пажеского корпуса поступило предложение гласного А. П. Веретенникова переименовать Садовую ул. в Пажеский проспект. Управа в свою очередь предложила переименовать в Пажескую улицу часть Чернышева переулка, «вдоль которого тянется одна сторона здания корпуса. Садовая улица существует 160 лет, и менять ее название неудобно».
«Гг. Худеков и Никитин предложили переименовать лишь часть Садовой улицы от Невского до Сенной площади; хотя Садовая улица и существует 160 лет, но она давно утратила „садовый” характер. Никаких садов близ улицы не имеется! Только от Летнего сада до Невского проспекта она похожа на „Садовую” улицу».
Решено: переименовать часть Чернышёва переулка, от набережной Екатерининского канала до Ломоносовского сквера в «Пажескую улицу», «сохранив остальной части Чернышева переулка, от набер. р. Фонтанки до Загородного проспекта настоящее его название» .
13 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.). Рассматривалась смета на 1903 год. Обсуждались расходы на вывоз снега после метели. Управа планировала завести городской обоз для очистки улиц и площадей. «Гласный г. Худеков просил Управу иметь в виду постановку снеготаялок на площадях – для сокращения расходов города на вывоз снега» .
25 апреля 1903 г. Гласный Никитин внес проект урегулирования под «красную линию» ширины Невского проспекта между Полицейским мостом и Большой Морской улицей. Предлагалось «отрезать от дома Пастухова 3 сажени», что, по мнению Никитина, «обойдется городу в 300.000 руб.» Финансовая комиссия предложила продолжить урегулирование до Адмиралтейства. «В целесообразности этого усомнился С. Н. Худеков: «красная линия будет стоить не триста тысяч, а гораздо больше, ибо нельзя резать дома как пироги. Городу придется купить весь дом, а не три сажени, отрезка которых неизбежно повлечет за собой перестройку всего дома <...> Уж если г. Никитин так заботится об удобствах потомства, то действительно, еще удобнее было бы для потомства подвести под „красную линию” все дома Невского проспекта. Но удобно ли тратить десятки миллионов на украшение центра, когда пасынки Думы – окраины – не вымощены, не освещены, не снабжены водой».
Собрание же посчитало этот проект целесообразным и необременительным для городской кассы, «и притом приняты даже две „красные линии”, а не одна: и дом Пастухова, и дом Елисеева предполагается отрезать как пирог, до ширины Невского проспекта по другую сторону Мойки» . Непродуманность такого проекта отмечена следующей репликой «Петербургской газеты»: «капитальный дом Елисеева потребует перестройки может быть не раньше, как к 400-летнему юбилею Петербурга» .
Еще в 1894 г. гласный Думы А. П. Веретенников предложил образовать комиссию из 10 человек под председательством городского Головы для обсуждения способов чествования в 1903 г. 200-летия основания г. С. Петербурга . Тот предыдущий состав Думы этот вопрос решать не стал. Вернулись к теме в 1898 г. Выборы в комиссию происходили обычным порядком. Кандидатская комиссия докладом от 9 октября 1898 г. предложила кандидатов, среди них был предложен и Худеков . Он был выбран 14 октября 1898 г. (+84, –33) . Возглавил комиссию городской Голова П. И. Лелянов.
Назвать работу комиссии активной довольно сложно.
Первое предложение комиссии изложено в представленном ею докладе от 13 мая 1899 года «О постройке особого здания городской Думы» Новое здание предполагалось возвести на набережной между строящимся Троицким и Сампсониевским мостами, которой хотели присвоить имя А. С. Пушкина в честь 100-летия со дня рождения поэта .
Обсуждался этот вопрос в Думе 21 мая 1899 г. и решен отрицательно за неимением средств . Предлагали и другие варианты: купить соседний дом Серебряных рядов, снести корпус лавок Перинной линии Гостиного двора «для образования красивой площади» и назначить конкурс на перестройку существующего здания Думы, либо купить у военного ведомства участок у Театральной площади .
О следующем заседании комиссии сообщает «Петербургская газета» в номере от 9 мая 1900 г. (не исключено, что автором неподписанных сообщений о заседаниях комиссии был сам Худеков):
«После почти годового перерыва своей деятельности избранная Думой комиссия по вопросу об ознаменовании 200-летнего юбилея г. Петербурга возобновила свои занятия».
«До сих пор еще ничего не сделано, не намечена даже в общих чертах программа празднования. Когда коснулись общего характера предстоящего торжества, то, разумеется, собрание высказалось единогласно за то, чтобы оно имело главным образом просветительное значение. <...> К 200-летию Петербурга комиссия предполагает построить такое количество училищных домов, которое бы устранило случаи отказа в приеме по недостатку мест в начальных училищах.
Затем комиссия коснулась печатных трудов, могущих быть изданными на счет города ко дню юбилея» .
Результатом этого обсуждения явился доклад комиссии от 11/16 мая 1900 г. «О выбитии медали, издании сборника видов и истории города С.-Петербурга ко дню двухсотлетия столицы».
Кроме тех конкретных мер, которые вынесены в заголовок доклада, комиссия «остановилась пока на следующих мероприятиях»:8) «издать историю города С.-Петербурга за двести лет его существования».
«Распределив между своими членами подробную разработку мероприятий, которые могли бы привести к осуществлению вышеуказанных предложений, комиссия решила представлять свои соображения на рассмотрение и утверждение городской Думы по мере окончания разработки того или другого отдельного вопроса» .
Этот доклад комиссии обсуждался в Думе 7 июня 1900 г. (заседание 24 мая 1900 г.), был целиком одобрен и были решены финансовые вопросы, связанные с этими предложениями..
Следующее заседание комиссии проходило через полгода.
«Избранная Думой юбилейная комиссия, после значительного перерыва, была созвана вчера, 21 декабря, городским Головой.
Из всех вопросов, рассмотренных в этом заседании комиссии и имеющих характер новизны, наибольшее внимание остановил на себе вопрос об устройстве выставки, наглядно иллюстрирующей жизнь Петербурга в его прошлом и настоящем.
На обязанности города должно лежать собрание всех памятников старины, касающихся внешнего развития города, во всех главнейших отраслях его жизни. Эта выставка, интересная сама по себе, должна послужить началом основания постоянного городского исторического музея. Проект этой ретроспективной выставки и музея представил С. Н. Худеков.
Комиссия отнеслась сочувственно к проекту С. Н. Худекова и постановила напечатать его, как доклад, в «Изв. гор. Думы» .
Но в «Известях» доклад с проектом так и не появился. В то же время в Думе уже начали выражать беспокойство по поводу скупых сведений о деятельности юбилейной комиссии.
В заседании 16 января 1902 г. «гласный С. В. Жданов, указав на неизвестность, в какой находится городская Дума относительно хода работ избранной 14 октября 1898 года подготовительной комиссии для обсуждения способов чествования в 1903 году двухсотлетия основания г. С.-Петербурга, обратился к г. городскому Голове с просьбой, не признает ли он своевременным и целесообразным распорядится о напечатании в „Известиях городской Думы” всех журналов указанной, председательствуемой им, г. городским Головой комиссии <...>. Гласный И. А. Шульц, указав на близость срока празднования двухсотлетнего юбилея столицы, высказал желательность выяснения теперь же вопроса о том, когда будут заключены труды юбилейной комиссии и представлено на утверждение Думы окончательно выработанная программа чествования двухсотлетия».
Городской Голова обещал напечатать сведения «о ходе работ председательствуемой им комиссии» .
В Думе 13 ноября 1902 г. обсуждали заявление А. П. Веретенникова. Напомнив, что именно он внес предложение об образовании юбилейной комиссии, он посетовал, что « до сих пор в Думе не рассматривались результаты ее деятельности, хотя настал уже более чем крайний срок, если не предполагается всё торжество свести к более или менее роскошной трапезе с надлежащими речами и тостами, залитыми обильными потоками шампанского» .
«Как один из членов юбилейной комиссии, г. Худеков ответил, что в комиссии ничего не известно о грядущих юбилейных потоках шампанского, и что прорицание г. Веретенникова о шампанском скорее свидетельствует о неуместном стремлении гласного к унижению достоинства Думы и самобичеванию, чем об осведомленности его относительно деятельности юбилейной комиссии. Последняя работала и продолжает работать: да и сама Дума уже сделала по докладам юбилейной комиссии ряд постановлений и ассигновок. Между прочим, составлена краткая история Петербурга в 20 листов, которая будет отпечатана в 35.000 экземпляров. Объявлен был конкурс на юбилейную медаль. Рассматривается ряд новых предложений и проектов, в том числе проект училищной комиссии – построить новые школьные дома. Обо всех работах комиссии будет представлен доклад в начале декабря» .
Однако, новая информация о заседании комиссии появилась в газете только 27 ноября 1902 г.
«После большого сравнительно перерыва вчера под председательством городского Головы состоялось заседание особой комиссии по празднованию 200-летнего юбилея г. С.-Петербурга. Комиссия в этом заседании коснулась только двух-трех новых вопросов, а именно: постройка специальной больницы для душевнобольных и алкоголиков, сооружение на Троицкой площади памятника бессмертному основателю Петербурга Петру I и выбора места для здания Думы. Все означенные проекты предполагается осуществить в память славного юбилея» .
На этот раз проект уже был разработан в окончательном виде. Обширный доклад «о способах чествования в 1903 году двухсотлетия основания города С.-Петербурга» от 15/26 ноября 1902 г. был опубликован в «Известиях Думы». В нем, между прочим, сообщалось:
«Возникшее в среде юбилейной комиссии предположение об устройстве городского музея, основанием для которого могла бы послужить устроенная во время празднования юбилейная ретроспективная выставка всего того, что сделано в отношении городского благоустройства за двести лет существования города С.-Петербурга, хотя и встреченное полным сочувствием всей комиссии, признано, однако, ею неосуществимым, ввиду громадности затрат, какие вызвало бы устройство такой выставки, при условии, конечно, придания ей подобающих достоинству столицы размеров.
Отказываясь, по необходимости, от намерения как устраивать ретроспективную выставку по случаю двухсотлетнего юбилея, так и устраивать новый городской музей, для которого нет пока подходящего места и не собрано соответствующего материала, юбилейная комиссия, тем не менее, полагает, что мысль об устройстве в будущем городского музея не должна быть всё-таки оставлена, и что при постройке нового здания для Думы в этом здании должно быть отведено соответственное помещение и для городского музея». Предложений по способам празднования было много, к наиболее значимым можно отнести следующие:– Разработать проект устройства Биржи труда.
И. т. д.
Кроме того, был предложен план городских торжеств, рассчитанный на 3 дня .
Обсуждение доклада состоялось в заседании 8 января 1903 г. и заняло собой все его дни.
8 января 1903 г. Некоторые гласные, недовольные отдельными положениями доклада, предлагали возвратить его «в представившую его комиссию для дополнения и исправления» и отсрочить его рассмотрение впредь до заключения финансовой комиссии.
«По выслушании представленных против этих предложений возражений членов подготовительной комиссии <...> С. Н. Худекова и П. П. Дурново, собрание, не находя оснований к отсрочке, <...> обратилось к рассмотрению <...> по пунктам» . В ходе обсуждение «С. Н. Худеков внес в Думу предложение о приглашении на юбилей Петербурга городских голов российских городов и мэров городов иностранных государств» .
10 января 1903 г. Весь этот день говорили о намеченной постройке нового здания Думы. Не всем был по душе предлагаемый комиссией вариант. «Наше здание Думы на Невском неудовлетворительно, неэстетично, тесно, но зато оно в центре города. <...> Говорят, Петербургская сторона – колыбель Петербурга. Но она не удержала за собой своего первоначального значения, и колыбель переехала на Невский проспект, зачем же город будет ее насильственно водворять обратно на Петербургскую сторону. <...> Но кто же мешает городу распростится и с каланчей, и с безобразием? Для этого стоит только перестроить здание Думы, сделать ее красивым. <...> Надо лишь обратиться к талантливым художникам и архитекторам». Предлагали возвести здание возле существующего, но: «Сосед Думы не согласится отдать „Милютины ряды” и за 5 миллионов. Приобретение же бывшего дома Жербина (на Михайловской площади) и соседнего с ним дома Кочкурова обойдется еще дороже».
«По предложению С. Н. Худекова, Дума приняла большинством 48 против 7 голосов следующее решение: „Избрать комиссию для представления подробных соображений о перестройке Думы на нынешнем месте, а в случае невозможности перестройки – о постройке нового здания на другом месте”
Комиссии дана полная свобода иметь в виду и дом бывший Жербина, и Милютины ряды и вообще все более или менее подходящие места» .
17 января 1903 г. «На очереди предложение С. Н. Худекова: пригласить на юбилей Петербурга представителей российских и иностранных городов. Многие гласные в смущении. Во что обойдется Петербургу приглашение? <...> Придется ли гостям дать и гостиницу, и экипажи, и полное содержание? Или просто ограничится обедом».
Одни полагали, что специально приглашать никого не надо: «кто хочет, пусть сам придет», другие же были против приглашения иностранцев, третьи, напротив, напоминали про «окно в Европу» и настаивали на том, что иностранцев нельзя не пригласить. Еще звучало, что «стыдно проесть и пропить 300.000 рублей», а следует тысяч пятьдесят потратить в пользу бедных.
«Инициатор вопроса <...> С. Н. Худеков предложил открыть кредит в 200.000 рублей на расходы по устройству юбилейных гуляний, празднеств и по приему гостей».
Закрытой баллотировкой 44 голосами против 9 это предложение принято. Постановили: «Представить подготовительной комиссии известить о предстоящем праздновании двухсотлетия основания С.-Петербурга городские управления как русских, так и иностранных городов, преимущественно тех, которые посещались Петром Великим. В извещениях этих должны быть помещены просьбы: сообщить о намерении прислать представителей».
«Все распоряжения и приготовления по юбилейной части возложены на юбилейную комиссию с участием Управы. Предстоит масса работы, и комиссия, по предложению г. Худекова, с нынешней же недели будет собираться ежедневно. Дума предпочла освободить Управу от исключительных занятий по юбилею, так как это затормозило бы все текущие городские дела месяца на четыре» .
22 января 1903 г. В этот день заслушивались и осуждались предложения гласных. Гласный В. А. Александров предложил устроить педагогическую выставку и съезд. «По выслушании объяснения члена юбилейной комиссии С. Н. Худекова о соображениях, по которым устройство какой бы то ни было выставки не включено в программу юбилейных торжеств, а также и заявление председателя комиссии по народному образованию П. А. Потехина о невозможности устроить проектируемую выставку в оставшийся короткий срок, собрание постановило: <...> вопрос, не связывая его с предстоящим празднованием юбилея, оставить открытым» .
Закончился этот день предложением завершить внесение юбилейных предложений.
Однако, еще одна идея, отвергнутая большинством юбилейной комиссии, очень понравилась гласным. Управа предложила доклад от 19 марта 1903 г. «Об исходатайствовании <...> Всемилостивейшего разрешения об учреждении особого нагрудного знака для лиц, входящих в состав городского общественного управления» по случаю юбилея С.-Петербурга. Инициаторы указывали на то, что в последние годы чествование значимых событий «сопровождается учреждением особых в каждом отдельном случае нагрудных знаков для лиц, в той или другой мере прикосновенных к празднуемому событию» . Этот доклад был представлен в Думу 26 марта 1903 г. (заседание 26 марта 1903 г.). Большинство в 42 голоса против 22 проголосовало за учреждение особого знака. «Гласные Е. И. Кедрин, А. И. Ковшаров, А. Г. Редько и С. Н. Худеков заявили о своем особом мнении по этому вопросу» . К моменту публикации к особому мнению присоединились другие гласные, всего 8 человек.
В нем заявлено, что авторы относят данное постановление к «выходящим из круга ведомства и власти, законом предоставленной С.-Петербургскому общественному управлению.
По ст. 1 Гор. Пол. 1892 г. общественное управление городских поселений ведает дела о местных пользах и нуждах. В ст. 2 того же Положения содержится точное и вполне исчерпывающее перечисление предметов ведомства городских общественных управлений, к числу которых никаким толкованием нельзя отнести ходатайства об учреждении знаков отличий. Таким образом, вышеуказанное постановление Думы является ходатайством не о местных пользах и нуждах населения столицы, а о личных пользах самой малочисленной группы жителей, а именно – самих же гласных <...>. Городская управа вышла из пределов своей компетенции <...> и городской голова не должен был вносить этот доклад на разрешение Думы, тем более ставить его на очередь раньше разрешения других докладов, имеющих несравненно более важное для города значение», как например, ранее доклада об устройстве электрических трамваев на Невском проспекте .
В интерпретации «Петербургской газеты» эта ситуация выглядит так:
«За что, однако, дать значки? За юбилей? Но ведь юбилей-то справляет весь город, а не Дума с гласными. Следовательно, значки скорее следовало бы дать всем жителям Петербурга <...>. Юбилейная комиссия отклонила проект об украшении гласных значками, но он все-таки вносится в Думу Управой. Да и удобно ли самим гласным <...> хлопотать об украшении их какими-то значками?» .
24 апреля 1903 г. было опубликовано Высочайшее повеление «об установлении наградного знака для лиц, служащих по С.-Петербургскому городскому общественному управлению в память двухсотлетия города С. Петербурга» .
Юбилей приближался, комиссия заседала регулярно, и также регулярно «Петербургская газета» стала информировать читателей о том, что и как готовится.
Часть публикаций под общим заголовком: «К юбилейным торжествам г. Петербурга» подписывалась псевдонимом: Новый .
28 марта 1903 г.: «Об устройстве народных гуляний»
«Днем для этих гуляний избрано 18 мая.
Юбилейная комиссия предложила своему сочлену С. Н. Худекову совместно с комитетом попечительства» о народной трезвости «разработать программу увеселений на предполагающихся народных гуляниях. Выражено <...> желание, чтобы в программу были включены различного рода состязания: лазание на мачту, бег и т. д. Раздача призов должна лежать на обязанности города.
На все народные гуляния публика будет допускаться бесплатно: вопрос о доступе в закрытые театры, в виду поддержания порядка и уменьшения наплыва публики, остался пока закрытым.
На устройство гуляний решено отпустить 20.000 руб.
Нам известно, что вчера попечительством о народной трезвости, совместно с С. Н. Худековым, во всех деталях подробно разработана полная программа увеселений, сделан выбор пьес для открытых сцен, намечены живые и туманные картины, соответствующие предстоящему торжеству, установлены состязания для народа и пр., и пр. Вся эта программа будет представлена на утверждение юбилейной комиссии во вторник на будущей неделе» .
3 апреля 1903 г.: «Заседание юбилейной комиссии».
«Член комиссии С. Н. Худеков представил собранию программу народных гуляний, составленную им при участии С.-Петербургского попечительства о народной трезвости. Программа вполне отвечает народным вкусам. Между прочим, предполагается постановка исторических пьес и картин из Петровской эпохи. Народные гуляния решено было устроить в 8 местах, но в настоящее время выяснилось, что Василеостровский театр и театр общества народных развлечений в селе Александровском не могут быть уступлены. Таким образом, комиссии приходится ограничиться гуляниями: в Народном доме Императора Николая II, Екатерингофе, Петровском парке, Таврическом саду, на Стеклянном заводе и на Выборгской стороне. Вход на гуляния будет бесплатный.
Что касается устройства на сцене Народного дома Императора Николая II юбилейного спектакля, то Попечительство о народной трезвости представляет в распоряжение города билеты на места. Городское управление распределяет их по своему усмотрению. Часть их предполагается послать гласным, часть учебному персоналу городских училищ, часть служащим в городском управлении.
В том же заседании рассмотрена комиссией программа юбилейных состязаний. В число номеров намеченных состязаний включены, между прочим, велосипедные гонки и народные гребные гонки.
На члена комиссии С. Н. Худекова возложен труд выбора и приобретения призов для означенных состязаний. Юбилейная комиссия отпустила на покупку их 8.500 рублей».
Там же: «Юбилейная кантата».
«Гласный С. Н. Худеков известил вчера юбилейную комиссию, что текст юбилейной кантаты и музыка готовы, причем автор текста не пожелал взять никакого вознаграждения за свой труд.
По мнению С. Н. было бы для города своевременным озаботиться составлением оркестра для исполнения этой кантаты в честь Державного Основателя во время торжеств у памятника Петру I.
Состав оркестра предполагается из 600 человек.
Вся организация музыкальной части для исполнения кантаты исчислена в 1500 руб.»9 апреля 1903 г.: «Кто будет приглашен на юбилей» (о совместном заседании юбилейной комиссии и Управы).
«Художники, архитекторы, скульпторы, декораторы заняты украшением столицы ко дню юбилея. Проявляет много труда Городская Управа и юбилейная комиссия. Совместные заседания этих двух исполнительных органов происходят еженедельно <...>.
Собрание решило послать приглашения только в те иностранные города, которые посетил Петр I, и которые имеют непосредственное отношение к его завоевательной и государственной деятельности. Таких городов намечено 33. Затем будут посланы приглашения в 66 русских городов».
Там же: «Выдающиеся художественные работы. (Беседа с художником В. М. Лопатиным)»
В. М. Лопатин в роли уполномоченного общества взаимопомощи художников представлял юбилейной комиссии проекты украшения Петербурга. С ним беседовал корреспондент газеты.
«– Крупной работой с художественной точки зрения <...> следует считать убранство Знаменской площади, где сооружается памятник императору Александру III. Здесь решено поставить декорацию, изображающую три исторических момента: на одном панно будет изображен унылый финский ландшафт: топкое болото, низкий берег Невы, сосновый лес – это момент, предшествующий основанию Петербурга. Другое панно показывает раскинувшийся огромный город, с величественными памятниками, храмами, с рекой, одетой в гранит, и т. д. То Петербург в его современном виде. Эти два художественные произведения возникли по мысли С. Н. Худекова. Общество предполагало поставить на Знаменской площади только арку и панно, изображающие Петра Великого в момент спасания рыбаков на Лахтинском побережье.
– Разве этого панно уже не будет здесь?
– Нет, оно останется своим чередом … <...>
Затем, будет представлять интерес убранство Михайловской улицы и здания Думы. Посредине, где теперь стоит книжный киоск, будет устроен красивый фонтан в стиле Людовика XIV, увенчанный золотым орлом. По бокам фонтана, на известном отдалении поставятся высокие мачты, с перекинутыми между ними гирляндами зелени. У подножия мачт ниши из тропических растений, в глубине которых будут находиться бюсты Державного основателя столицы и ныне царствующего Государя Императора. Много ценных указаний по украшению Михайловской улицы сделано С. Н. Худековым» .
25 апреля 1903 г.
«В заседании юбилейной комиссии рассмотрено ходатайство кружка спортсменов об устройстве по случаю юбилея целой серии спортивных, преимущественно атлетических состязаний в Таврическом саду, с тем, чтобы город назначил на эти состязания несколько призов». Собрание «возложило на члена комиссии С. Н. Худекова труд приобретения этих призов и передачи их кружку. Стоимость этих призов была определена в 500 руб., но С. Н. Худеков заявил комиссии, что новых ассигнований на это дело не требуется, так как у него имеется остаток от 35.000 руб., ассигнованных на призы для народных гуляний» .
1 мая 1903 г.
«В виду отмены раута и парадного спектакля в Мариинском театре соединенное собрание решило оставшиеся от этого суммы 8.000 руб. употребить на угощение в антрактах присутствующих в Народном доме гостей.
Труд по устройству спектакля в Народном доме и выработке программы приема гостей в нем возложен комиссией на гласного С. Н. Худекова» .
3 мая 1903 г.
«…парадный спектакль для приезжих гостей и депутаций будет дан в Мариинском театре в воскресенье, 18 мая. Поставлена будет опера „Жизнь за царя”. В фойе театра и коридорах ярусов предполагается устроить открытые буфеты с чаем и прохладительными напитками.
Таким образом, предположенный на тот же вечер с особо составленной программой спектакль в Народном доме не состоится, а в нем будет дана конкурсная пьеса и исполнена торжественная кантата М. М. Иванова на слова К. К. Случевского».
Еще сообщено, что зал Дворянского собрания, вмещающий в себя до 800 человек, оказался мал для парадного обеда, на котором ожидается присутствие до 1.400 человек. Поэтому предполагается перенести его в зал Народного дома, «если <...> не встретится препятствий со стороны попечительства о народной трезвости.
Обед этот может быть соединен с отмененным в зале Думы на 16 мая раутом, на который могут быть приглашены и дамы» .
7 мая 1903 г.
«Городская юбилейная комиссия, заседающая в настоящее время через день, выделила из своей среды подкомиссию в составе городского головы П. И. Лелянова, гласных С. Н. Худекова, П. П. Дурново и членов Управы В. С. Петрова, И. П. Медведева и В. А. Троицкого» .
12 мая 1903 г.«На приглашения города отозвались около 30 иностранных городов и 50 русских <...> Всех депутатов будет свыше 250 человек, не считая представителей полков. Общая цифра иногородних гостей определяется до 350 чел. Будут, между прочим, приглашены редакторы-издатели (по предложению С. Н. Худекова) толстых (ежемесячных) журналов. Послано около 150 приглашений выдающимся ученым, литераторам, художникам и артистам.
Приезжающие депутации из столичных городов будут встречаемы городским Головой и членами юбилейной комиссии, все же остальные – товарищем городского Головы С. А. Тарасовым и членами Городской управы» .
14 мая 1903 г.
«Обывателям столицы предоставляется в день 16 мая украсить дома свои флагами» – по Высочайше утвержденному порядку проведения празднеств .
15 мая 1903 г. В рубрике «Театральное эхо»: «Репетиция торжественной кантаты»
«13 мая состоялась репетиция торжественной кантаты, сочинения М. М. Иванова, которая будет исполнена 16 мая на Сенатской площади.
В репетиции, происходившей в присутствии нескольких высокопоставленных лиц, а также автора кантаты, приняли участие полковые музыканты, численностью около 250 человек, полковые певчие в количестве 400 человек и ученики начальных городских школ.
Дирижировал всей этой многочисленной звуковой армией капельмейстер л.-гв. 1-го стрелкового батальона г. Сабателли <...>
Репетиция происходила на Сенатской площади между 10 и 12 часами для, и хотя кроме ее участников, да немногих близко стоящих лиц, о ней никто не был предупрежден, тем не менее послушать ее собралось довольно много народу» .
15 мая 1903 г.: «Призы и подарки».
«Организацией всякого рода состязаний (кроме гонок гребных судов) заведует член юбилейной комиссии С. Н. Худеков. На него, между прочим, был возможен выбор призов, которыми будут награждаемы городом „победители” на юбилейных состязаниях. Ассортимент призов оказался весьма разнообразным: для одних предназначаются изящные серебряные стопки, для других – красивой формы серебряные стаканы, для третьих – массивные серебряные спичечницы, для четвертых – серебряные ложки и серебряные с цепочкой часы и т. д.
На каждой вещи роскошный эмалированный герб города Петербурга, даты „1703–1903” и надпись „в память 200-летия от С.-Петербургского городского общественного управления”».
«Город будет украшен только 16 мая, а 17 все декоративные украшения будут убраны».
И, наконец, день юбилея наступил. Накануне торжеств, 15 мая 1903 г. в стенах Думы был устроен торжественный пунш.
«Это был, можно сказать, исторический пунш… На нем присутствовало около 600 лиц, в том числе более 100 городских голов русских и иностранных городов <...>
У входа в гостиную гостей встречала блестящая группа членов Управы <...> После рукопожатий и поклонов гости проходили в Александровский зал. Здесь они попадали в общество членов юбилейной комиссии. Здесь находились П. П. Дурново, С. Н. Худеков, М. Н. Бенуа» Гости проводили время за чаем. «Прошло около часу времени. В переполненный думский зал прибыл в сопровождении г. градоначальника г. министр внутренних дел В. К. Плеве». Началась основная программа пунша, подали шампанское, говорили речи .
Весь следующий день 16 мая 1903 г. город жил торжествами, а вышедший назавтра номер «Петербургской газеты» был посвящен рассказу о них. Сразу несколько корреспондентов, побывав в разных уголках города, делились своими впечатлениями. Здесь придется ограничиться лишь теми фрагментами этого события, к которым так или иначе был причастен С. Н. Худеков, опустив всю торжественную часть, включая официальное открытие Троицкого моста.
На весь разворот газеты – заголовок: «День двухсотлетия Петербурга» .
А вот что сообщалось:
«Внешнее убранство города».
«Убранство города, правду говоря, могло быть лучшим. Во всяком случае, судя по тому, что писалось в течение с лишком двух месяцев, можно было бы ожидать значительно большего. <…> Так, например, сулили все убранство Петербургской стороны исполнить в духе петровского времени, иначе говоря, придать этому уголку города его первобытную физиономию, но ничего подобного в действительности не было. Местность возле Троицкого моста тоже убрали много скромнее, чем проектировали».
«Убранство Михайловской улицы, или вернее, въезда в нее, не отличается какой-нибудь фантастичностью. Хороши лишь два обелиска в стиле Людовика XIV-го. Быть может, в работах художников заметно много старания, много изучения требуемой эпохи, но выполнение их эскизов вышло ремесленным, как это мы видим в портретах Петра I и Государя Императора Николая II <…> Между обелисками устроен фонтан, который, однако, не сразу заметен. Его следовало сделать выше».
«Площадь перед Николаевским вокзалом уставлена гигантскими щитами, украшенными живописным панно. <…> Панно, нужно отдать ему справедливость, написаны довольно плохо <…>
В общем, город разоделся очень пестро, очень празднично, а главное, „способствовало его украшению солнце, которое в течение всего дня ярко сияло…»
«Два часа дня. Народные гуляния».
«В Петровском парке».
«Больше всего народу собралось, как и следовало ожидать, в Петровском парке, который к юбилею принял очень нарядный вид.
При входе устроена красивая арка с золочеными гирляндами, белыми вазами и двумя нишами с бюстами Императоров Петра I и Николая II. Далее обращает на себя внимание панно, изображающее момент основания Петербурга <...>, тут же стоит прекрасно исполненная статуя Петра Великого с топором в руке; по обеим сторонам сцены помещаются картины: торжество по поводу заключения Ништадского мира и глухие финские болота близ Невы и на опушке леса могучая фигура Основателя Петербурга.
На сцене идут „юбилейные” пьесы: комедия в 2-х действиях „Саардамский корабельный мастер”, русская быль Н. А. Полевого „Дедушка русского флота”», «комедия-анекдот „Царская трость или деревянный ходатай”; кроме того, выступают разные гимнасты, клоуны, народные певцы, акробаты, фокусники и т. п.
Кроме того, в парке устроены различные спортивные состязания, как то: гонки на яликах, на велосипедах, лазание на мачты и бег взапуски. Победителям раздавались призы от городского общественного управления и от Спб. градоначальника генерал-адъютанта Клейгельса.
Закончилось гулянье „огненной потехой”, т. е. фейерверком на пруду <...>
Раздача призов происходила около восьми часов вечера, после чего, прерванное на минуту веселье снова продолжалось до часу ночи».
«В Василеостровском саду и Александровском парке».
«Тут и публики меньше, да и развлеченья пожиже.
На открытой сцене, с поддельной гримасой веселья на лице , лицедействуют всё те же балаганные „артисты”. В саду публики мало, да и та <...> постепенно расходится, так как действительно там нечего делать, и гусляры, и баяны, в придачу к чревовещателям и клоунам с собаками, мало интересуют даже самую невзыскательную публику.
Тут тоже состязания, тоже лазают на мачту, бегают в мешках, под ведром и т. д.»
«За Невской заставой».
«Здесь публика своя, особенная, тут не встречаются и полуинтеллигенты, а только исключительно фабричные рабочие и мастеровые, которые отнеслись очень радушно ко всем развлечениям.
Шутка Чехова „Предложение”, водевиль „Простушка и воспитанная”, большая пьеса Чиргонина „Двести лет тому назад или основание Санкт-Петербурга” <...> Устроители народного гулянья имели шумный успех, даже сумели дать публике и немного серьезной комедии, а именно Островского „Женитьбу Бальзаминова”.
В конце гулянья были танцы под оркестр военной музыки и очень удачный фейерверк».
«В Летнем саду».
«„Петровская неделя” еще не видела такого удачного дня, как вчера; и выставка, и диорама, и процессия еще не привлекали такой массы публики, как вчера. Не только Летний сад, но и Лебяжье шоссе, набережная Невы и Фонтанки и Марсово поле представляли из себя живой муравейник. около 10 часов вечера раздался сигнальный выстрел, и затем начались „потешные огни”».
«Пять часов».
«Уже к пяти часам вечера тротуары были буквально залиты морем голов, экипажи двигались с черепашьей скоростью <...> Но несмотря на неудобство движения по тротуарам и в вагонах конки, настроение публики было самое мирное, всюду улыбающиеся лица; движение громадной толпы совершалось в возможном порядке, чересчур „веселых” лиц не было и следа <...> разряженная толпа со значками, флагами и медалями» (все это тут же продавали торговцы вразнос) «в руках, на шляпах и пальто представляла исключительную и оригинальную картину».
На следующий день 18 мая 1903 г., когда праздничные украшения были уже убраны, пишущие в газету начали делиться своими впечатлениями:
«Юбилейные впечатления». (Подпись: В. Черняев)
«Аляповатые мачты и колонны по углам улиц, пестрая вереница флагов на домах, статуи, фонтаны <...> вся эта пестрая мишура украшений ничуть не украсила бы Петербурга, если бы Господь Бог не принарядил его в тот редкий наряд, в котором так эффектно и красиво выглядит Северная Пальмира. Он даровал юбилею исключительный теплый, солнечный день с безоблачным небом, без ветра, без пыли… Он даровал густую зелень вполне распустившихся садов и одел Петербург в зеленую раму дерев, голубую – Невы и неба, и оттого картина шествия судов, крестного хода, парада – была картиной необыкновенно красивой, радостной и торжественной» .
«Народные гуляния».
Они, по мнению автора, «оказались весьма удачными. Все гуляния отличались многолюдством и, в общей сложности, доставили удовольствие более чем двумстам тысячам жителей Петербурга.
16 мая положительно весь Петербург высыпал на улицу. В домах осталась, быть может, шестая часть всех петербуржцев.
<...> количество посетителей народных гуляний выразилось в следующих цифрах: в Петровском парке за весь день перебывало сто три тысячи посетителей, в Александровском парке – пятьдесят две тысячи, на Стеклянном заводе – девять тысяч, в Екатерингофском парке – сорок пять тысяч. Кроме того, масса народу было в Литейном саду, в Таврическом саду, в саду общества устройства народных развлечений и др.
Вообще, юбилейные народные гуляния надо считать безусловно удачными.
Несмотря на такую массу посетителей, во всех местах, где происходили гуляния, царил строгий порядок» .
Мероприятия, приуроченные к юбилею, народными гуляниями не ограничивались.
В номере газеты за 18 мая 1903 г.: «Юбилейный обед в Меншиковском дворце».
«Около семи часов вечера к зданию» 1-го Кадетского корпуса «стали подъезжать устроители этого юбилейного обеда, члены юбилейной комиссии, городской голова П. И. Лелянов, члены Управы, гласные и др.» На обеде присутствовали главы городов, иностранные гости. «Визави городского головы и мэров Парижа и Берлина заняли места члены много потрудившейся юбилейной комиссии: генерал П. П. Дурново, С. Н. Худеков, А. И. Кабат» и др.
Номер за 19 мая 1903 г.: «Юбилейные гонки по Средней Невке. На веранде речного яхт-клуба».
Присутствовали Лелянов, мэры европейских городов. Также упомянуты среди публики некоторые гласные и «несколько молодых мировых судей (А. С. Худеков и др.)» .
Номер от 22 мая 1903 г.: «На завтраке у французов».
«Вчера президентом муниципального совета г. Парижа и членами делегации был предложен представителям Петербургского городского общественного управления и петербургской прессы интимный, но роскошный завтрак в ресторане Кюба». Среди присутствующих представителей общественного управления упомянут С. Н. Худеков. Гости разъехались «в исходе третьего часа» дня .
В заключение рассказа о праздновании 200-летнего юбилея Петербурга можно привести фрагмент публикации в журнале «Народное хозяйство» (подпись: Ординарный обозреватель).
«Петербург 16¬–18 мая отпраздновал свое 200-летие. На эти три дня распределены были собственно разные моменты празднования юбилея городским общественным управлением; населению же, вопреки первоначальным предположениям, для этой цели представлен был только один день, в смысле возможности гуляния по улицам Петербурга и созерцания его юбилейного убранства. Согласно сделанному распоряжению, с 16 по 17-ое мая все украшения должны были быть убраны. Такой кратковременностью уличного празднования и разными разговорами по этому поводу, быть может, объясняется более чем скромное участие петербургских домовладельцев в украшении их домов. Даже в таких центрах, как Невский проспект, едва ли был десяток домов, на которых кроме старых флагов красовались какие-либо украшения, специально предназначенные к ознаменованию данного юбилея. Город если несколько и украсился, то почти что на счет одних городских доходов городским управлением. Конечно, по сравнению с предшествующими 100-летним и 150-летним юбилеями, когда о них мало кто и вспомнил, мы сделали большой шаг вперед. Уже одно то, что во главе празднования стало петербургское общественное управление, а не административные или военные учреждения, как-никак свидетельствует о существенных успехах нашей общественности со времен великой реформы 19 февраля. Но, тем не менее, факт остается фактом: празднование 200-летия города Петербурга надо признать очень скромным по сравнению с тем значением, какой имел Петербург в развитии всех сторон русской жизни…»
12 мая 1903 г. (заседание 7 мая 1903 г.). Одним из предложений к 200-летнему юбилею С. Петербурга был проект инженера П. А. Борейши, представленный северной комиссией.
Речь в проекте шла о Синефлагской мели, расположенной в устье Большой Невы, между юго-западной частью Васильевского острова, с одной стороны, и островами Канонерским и Гутуевским с другой. Обычно ее использовали в качестве песчаного карьера. Борейша предлагал поднять мель, а образовавшемуся таким образом острову площадью около 200.000 кв. саж. дать имя Императора Петра Великого.
Однако, в рассматриваемое время у этой территории был неопределенный статус. Ожидали, что Правительствующий Сенат вынесет решение, принадлежит ли мель городу или порту. Именно на это обратила внимание финансовая комиссия, давшая заключение по этому многомиллионному проекту. Кроме этого, указывалось на несогласованность проекта комиссией, разрабатывающей меры охранения города от наводнений.
«Предложение северной комиссии», по мнению С. Н. Худекова, «ни с юридической, ни с практической точки зрения не выдерживает критики: „нельзя делить шкуру неубитого медведя”. Может быть, Сенат решит, что отмель вовсе не принадлежит городу, а Дума будет говорить о миллионах на превращение отмели в остров!»
Дума вынесла решение, что «за невозможностью уже связать осуществление проекта северной комиссии с предстоящим празднованием юбилея столицы» вопрос «теряет характер срочности и может быть обсужден впоследствии, после вынесения решения Правительствующим Сенатом об отношениях города и портового ведомства» .
26 марта 1903 г. обсуждались доклад Управы и заключение финансовой комиссии о назначении денежной награды делопроизводителю городской Управы Ф. Н. Васильеву за 25-летнюю службу. Собрание определило награду в размере годового оклада. «Гласным С. Н. Худековым заявлено о желательности выработки на будущее время каких-либо правил относительно исчисления размера назначаемых Думой за долголетнюю службу наград по окладу последней занимаемой награждаемым должности лишь при условии занятия им этой должности в течение определенного срока». Предложение переждано в Управу .
Заседание 30 июля 1903 г. «Прочтен доклад городской Управы о найме дома г. Базилевского для помещения больных хроников». Аренда дома Базилевского на Петербургской набережной, где помещалось отделение городских богаделен, обходилась городу в 10.000 руб. Эта сумма «при некоторых еще побочных обстоятельствах, осложняющих наем этого помещения, показалась для многих гласных слишком высокой <...>
С. Н. Худеков признавал более выгодным взамен столь дорогой аренды построить собственное здание для призрения хроников. Подходящим местом <...> был бы участок, подаренный городу С.-Петербургским земством. Он настолько обширен, что выделять из него можно для этой цели не 1.000 кв. саж., а три десятины». Имелся в виду участок близ станции Суйда. Предложение было принято на рассмотрение. Дума же постановила взамен десятилетнего контракта заключить с Базилевским контракт на 1 год .
В том же заседании 30 июля 1903 г. был заслушан доклад Управы о сборе с торгово-промышленных документов. По мнению гласных, он «отличался неполнотой данных», и по предложению С. Н. Худекова, был возвращен «для более обстоятельной разработки вопроса» .
8 октября 1903 г. В Думу с ходатайством обратились содержатели ресторанов и буфетов с крепкими напитками, торгующих по 1-му и 2-му разрядам, об уменьшении им сумм раскладочного трактирного сбора.
«Они разоряются. Запрещение торговли после 2 часов ночи поставило их в безвыходное положение, и только скидка 45.800 р. трактирного сбора могла бы их хоть немного поддержать. Управа согласилась на скидку в 11.000 рублей <...> С. Н. Худеков находил возможным пойти навстречу их ходатайству». Дума постановила: «ходатайство содержателей ресторанов и буфетов об уменьшении суммы причитающегося с них раскладочного трактирного сбора отклонить» .
15 октября 1903 г. (заседание 15 октября 1903 г.). Обсуждался доклад Управы о зачислении городскому садовнику В. И. Визе в действительную службу по городскому общественному управлению периода времени с 1 января 1882 г. по 1 мая 1889 г., «в течение которого он, Визе, исполнял безвозмездно обязанности помощника городского садовника». Собрание постановило: зачислить в действительную службу Визе этот период.
«Гласным С. Н. Худековым внесено предложение, чтобы при зачислении г. Визе в действительную службу прежней его безвозмездной деятельности по исполнению обязанностей помощника городского садовника, с г. Визе взыскана была та сумма процентного отчисления в пенсионный капитал, какая с него причитается, согласно пенсионному уставу и последующим постановлениям Думы». После сделанных им пояснений, собрание постановило: взыскать с Визе сумму в пенсионный капитал на указанных С. Н. Худековым основаниях» .
И дополнительно. В субботнем номере «Петербургской газеты» за 12 апреля 1903 г. в рубрике «Вчерашние собрания» опубликована заметка «В Обществе попечения об окончивших городскую школу» – о первом годовом общем собрании членов названного общества. Сообщается, что в ходе собрания была выражена глубокая благодарность «за бескорыстные труды и постоянную работу на пользу общества председательнице Н. А. Огаревой, попечительнице мастерской Н. А. Худековой» и другим. Кроме того: «В почетные члены избран Н. С. Худеков; в члены правления: <...> Н. С. Худеков» и др.
В 1898 году появился в «Петербургской газете» цикл публикаций Худекова, имеющих вид дневниковых записей. Так он и был назван: «Ежедневник», и как вариант, «Дневник». Статьи подписывались: «–ков», в дальнейшем – «С. –ков». Тематика их весьма разнообразна, автор делится своими мыслями по широкому кругу вопросов, много внимания уделено культуре. Они все интересны, но в соответствии с темой исследования была выделена та их часть, которая имеет отношение к городскому самоуправлению.
Часть публикаций «Ежедневника» уже нашла свое место в этой работе. Здесь представлен обзор остальных.
«16-го октября.
«В последнем заседании Думы некоторыми гласными было подано много заявлений <...>
– Фу! Этому конца нет! шепчут друг другу нетерпеливые гласные, жаждущие скорее перейти к очередным делам. <...>
Надо радоваться такому явлению, а не печаловаться об нем. Это доказывает, что представители от города серьезно относятся к своим делам. <...>
Пускай же гг. гласные не смущаются брюзжанием некоторых нетерпеливых собратьев и сыплют свои заявления на просмотр Думы. Это покажет, что Дума проснулась от многолетней спячки и вступила на настоящий путь живого дела, которое в скором будущем несомненно даст добрые плоды» .
«26-го октября.
«Утверждают, что пересмотр гражданского чинопроизводства ожидается в скором времени. Проект разработан и будет решен в недалеком будущем.
Говорят, что новая табель о рангах сведется на значительно меньшее число чинов. <...>
Некоторым, „усидчивым” чиновникам, считающим дни и часы до времени своего производства в следующий чин, предстоящая реформа может быть и не понравится. Но… поворчат старички-асессоры и перестанут! Ведь уничтожены же чины секунд-майоров и просто майоров, и Нева своего русла не изменила!
При настоящем порядке, польза чинов заключается только в том, что они служат способом получения личного и потомственного дворянства <...>. В служебной же практике они иногда имеют даже и отрицательную сторону; это тормоз для назначения на места способных и достойных лиц, не выслуживших еще определенного для должности чина. Впрочем, в силу новых требований жизни, и обязательность „чина” предъявляется все меньше и меньше. В уездной иерархии чины почти утратили значение. <...> В финансовом и особенно судебном ведомствах, для получения места „чин” давно не играет роли. Образовательный ценз – лучший входной билет в учреждения! <...>Не все ли равно профессору, в каком бы он ни был чине?
Увы! В наш материальный век все сводится к „содержанию”. Честолюбие у людей далеко не то, что в былые времена!.. Увеличение денежного вознаграждения, вот главный стимул, двигающий „чиновника”, а повышение в „чине” давно уже не влечет за собой повышения „оклада”. потому новая сокращенная табель о рангах едва ли вызовет „недоразумения”.
Во всяком случае, надо полагать, что даже и сокращение гражданских чинов будет только переходной ступенью к совершенному их уничтожению и к замене чем-либо новым, т. е. классификацией по занимаемым должностям. <...>
Уже давно, вместо прежнего „чиноначалия”, у нас установилось „местоначалие”. Уважают не столько по чину, сколько по месту!…» .
«22-го ноября.
«В думских собраниях снова возбуждаются ходатайства о лишении волостных судов права приговаривать к телесному наказанию крестьянское население. <...>
Очевидно, что розги отжили свой век. Верующих же в их целебное свойство даже в среде темного, мало озаренного светом просвещения крестьянства, делается все меньше и меньше!»
«24-го ноября.
Мысли об обществах трезвости .«29-го ноября.
О заседании Думы 25 ноября, переросшем практически в скандал, когда гор. Голова вынужден был прервать заседание. Об неуступчивости обеих сторон.
«Я склонен думать, что если такой способ „прений” будет устранен в будущем, и если всякое „уклонение” от вопроса, особливо в сторону „личностей”, будет своевременно остановлено, без мироволения кому бы то ни было, – то думские дебаты войдут в столь желательное тихое русло <...>
Между тем, в настоящее время, при постоянно практикующемся порядке прений, после трезвого и спокойного обсуждения бывшего инцидента, никто, конечно, не погладит по головке ни лиц, повысивших свой тон, ни прямо-таки кричавших, но и не постановит обвинительного вердикта „да, виновен”, не прибавив к нему „но заслуживает снисхождения”» .«30-го ноября.
«Дума учредила почтенное число комиссий с очень заманчивыми ярлычками. В каждой комиссии обязательно кроется зародыш реформ и несомненно благих начинаний. <...> Нет гласного, который не был бы членом одной или нескольких комиссий. Все – „комиссионеры”!
Очевидно, что Дума вдохновлена самыми прекрасными намерениями. Она хочет работать; она жаждет принести свой труд и свое знание для приведения в должный порядок дорогой столицы <...>
Между тем, нападки на бездеятельность Думы продолжаются», они «сделались <...> общим местом <...>
Порицать и глумиться <...> – ведь это так легко! И притом тема всегда благодатная, для лиц, желающих <...> поколебать доверие к людям, несущим свой труд или за скудные гроши, или даже даром. <...>
Такие напоминания имеют, конечно, свою добрую сторону, но больно становится работнику, когда из какого-либо частного случая делается обобщение. <...>
Старание <...> Думы об изыскании новых источников дохода вызывает <...> вопли неудовольствия. С одной стороны – дайте всё и догоняйте Париж! С другой же – не смейте думать о налогах!
Этим наглядно сказывается вся несостоятельность выкриков о бездеятельности Думы, поставленной, по своему бюджету, в заколдованный круг…»«5-го декабря.
«Ходят слухи, что в скором времени будет обсуждаться вопрос об обращении государственного квартирного налога в городской сбор.
Если этому слуху суждено осуществиться, то наше столичное самоуправление вздохнет много свободнее. На улучшение городского благоустройства у него прибавится сумма в 678 тысяч, которые ежегодно собираются с нанимателей петербургских квартир.
Этот источник дохода давно должен принадлежать специально городу и не был использован Петербургом только благодаря халатности самой Думы.
Когда появилось распоряжение об этом налоге, то мне помнится, у бывшего тогда городского Головы вырвался сердечный вопль:
– Сколько раз я просил ввести этот налог, а гласные упорно отклоняли его. Вот и прозевали!
Слово „прозевали”, однако, не совсем верно, потому что в самом законе сказано, что введение государственного квартирного налога не исключает возможности учредить параллельно другой подобный же налог и в пользу городской казны.
Несмотря, однако, на такое объяснение, Думе и в голову не приходило брать с одного квартиранта „две шкуры” под разными только соусами. Она своим правом, вероятно, никогда и не воспользуется, радея об интересах обывателя.
Между тем, для Петербурга приращение ежегодного дохода на сумму в семьсот тысяч рублей составит крупный ресурс, который даст возможность восполнить множество пробелов городского хозяйства. <...>
Независимо, однако, от благоприятных последствий для городских финансов, настоящая реформа связана с решением еще другого вопроса о предоставлении избирательного права плательщикам этого налога.
Следует вспомнить, что и прежде, когда висел в воздухе квартирный налог в пользу городов – одним из тормозов к благоприятному его разрешению была трудность образования новой категории избирателей, квартирантов – не собственников.
Желательно, поэтому, чтобы в интересах тощей столичной кассы, в настоящее время не встретилось бы более препятствий к осуществлению реформы, ради трудностей согласования прав избирателей.
Никто не отрицает важности образования нового круга избирателей, но не менее значения имеет и переход в доход города такой крупной цифры, как 700.000 рублей.
Не затрагивая пока вопроса об избирательных правах квартирных плательщиков, вопрос этот мог бы быть разрешен как простая передача городу ежегодной суммы в том размере, в каком государство получает квартирный налог.
При таком толковании никакой ломки не потребуется» .«4-го января.
«Старая Дума похоронена, на смену ей призван новый состав гласных, который в течение одного года своей жизни не успел еще прочно встать на ноги. <...>
Перед нами доклад об ассигновании сумм на капитальные работы в городских зданиях и сооружениях на 1899 год. <...> Мосты, спуски, набережные, откосы, крыши, рамы, заборы, беседки, трубы и проч., по словам доклада, пришли в такую ветхость, что чуть ли не „за человека страшно!”. <...>
Такое милое наследство оставила старая Управа! Результаты ее хозяйства таковы, что <...> в будущем году нельзя ограничиться одними суммами на ежегодно ассигнуемый нормальный ремонт, но требуется городской заем в пять миллионов на неотложные расходы по исправлению одних только „недочетов”. <...>
Так, поневоле возникает вопрос: почему старая Управа не <...> думала о постепенном приведении в порядок тех зданий, где ныне оказались даже балки гнилыми?
Ответ известный – денег не было!<...> Такой ответ, однако, совсем не убедителен! И запасной капитал был, да сплыл, и деньги были; понемножку да полегоньку можно было рачительному хозяину сделать многое. <...>
Столичной Думой обыкновенно делались займы на определенные предметы: на постройку Невских мостов, на ломбард и пр., но займа на ремонт пока не производилось. Это – новое течение, выбивающее из старого русла всю систему городского хозяйства. <...>
Так не трудно хозяйствовать: понадобился ремонт – занял денег и крышу покрасил. Чудесно!»
Не любил князь Владимир Петрович Мещерский, редактор-издатель газеты-журнала «Гражданин», городское самоуправление. Не каких-то отдельных людей, не какую-то думскую партию, а вообще самоуправление как таковое. Доставалось от него по первое число всем и за всё. Любые неполадки городского хозяйства он громил как семь смертных грехов. Понятно, что у него был свой читатель, тем более, что поводов для критики всегда было предостаточно.
Публикации он представлял в форме дневника. В одном из них он писал:
«У швейцара одного дома сынок заболел корью. По требованию полиции он должен был своего сынка отвезти в детскую больницу, как больного заразительной болезнью. В детских больницах нигде нет мест, и его сынка кладут в какой-то сарай, будто бы барак, где помещают на чем-то вроде кровати, вместе с тремя другими детьми, из которых один был в дифтерите. Через три дня бедняга, сын швейцара, которого привезли веселым и бодрым, умирает от дифтерита…. Оказалось, что за неимением места детей кладут в те сараи, где нет никакого приспособления к детскому лечению, где нет детских сиделок, детской прислуги, где даже нет детского врача, и где детей помещают хуже, чем собак в животной лечебнице. <...>
Но больницы общие – для взрослых и для детей – так легко устроить в виде групп хороших бараков на разных пунктах окраин города, что очевидно, городская Дума, которая их не устраивает, а предпочитает миллионы бросать на ломбарды с убытком, на обогащение гг. Батиньолей – несет ответ преступника против народного здравия перед всякой из 120 миллионов совестью в России. <...>» . Это начало, дальше – больше.
С. Н. Худеков не выдержав, ответил Мещерскому в своей газете, в номере за 18 декабря 1901 г.
«Открытое письмо редактору „Гражданина”». (Подпись: Гласный).
«Князь!С глубокой горечью прочитал я ваш последний воскресный дневник, направленный по адресу Петербургской Думы.
Что это? Бред ли расстроенного воображения, галлюцинации или же зрело обдуманные речи? Нет, это не бред, а систематическая травля нашей Думы <...>.
Пока по ней били постольку, поскольку это могло приносить пользу городу и способствовать его благоустройству, я молчал. Так, мол, ей и надо! Бди! На то ты и называешься учреждением, где все делается гласно, при открытых дверях <...>.
Но теперь чаша переполнилась; бездоказательная белиберда приняла такую недобрую окраску, что молчание сделалось прямо-таки невыносимым.
Вы, князь, бросаете в гласных, а в том числе и в меня, такие обвинения, что замалчивать их значило бы соглашаться с обвинением.
По поводу единичного случая с больным ребенком, обобщая свои обличения, вы употребили столько грозных, страшнее самого жупела, слов, что за человека вообще и за Думу в частности становится страшно.
Вы говорите:
„Какая война, какая революция, какая эпидемия в истории человечества уносит столько людских жертв и вызывает столько кровавых слез – сравнительно с теми палачами России, которые вот уже 40 лет под маской самоуправления издеваются над всем, что страдает, над всем, что льет слезы, над всем, что умирает без защиты, без помощи, без надежды на просвет. Какие Мараты могут сравниться с нашими думскими тиранами! Да, на те десятки миллионов, которые за эти 40 лет так весело расхищены и брошены на ветер столичной Думой, давно Петербург мог иметь чистую воду из Ладожского озера или из артезианских колодцев, давно он имел бы десять новых больниц, давно бы он перестал быть клоакой заражения, местом смертной казни тысячей и тысячей неповинных жертв”…
И кто же эти кровожадные Мараты?
Гласные! <...>
Нет! я, как старый гласный, положительно протестую против привилегии, самовольно взятой на себя „Гражданином”, бросать в лицо такие ужасные обвинения. Я утверждаю и громко заявляю, что в Петербургской Думе <...> гласные честно занимаются своим делом, что верноподданнические их чувства находятся, вне всякого сомнения, и что название думских тиранов и людей без сердца направлено вами, князь, не по адресу.
Ваш „дневник” – это набор „ужасных” слов, по прочтении которых вам самим, старик князь, вероятно, стыдно сделается!
Я с цифрами и фактами в руках, как гласный, могу доказать, насколько голословны все ваши „страшные” речи! <...>
„Политикой” Дума никогда не занималась, оставаясь всегда в пределах законности и дарованных ей прав, действуя по точному смыслу „Городового положения”.
Она ведала и ведает хозяйственными делами, строго согласуясь со своими средствами, которые, увы, не всегда в состоянии удовлетворить главнейшие нужды, так как экономическое состояние столицы развивается далеко не пропорционально с ростом населения и возрастанием насущных его потребностей. Главный тормоз во всем не „бессердечность” и не отсутствие доброй воли у гласных, этих палачей, по вашим, князь, словам. Нет! виновата скудность городской казны, и каждый гласный в своих решениях должен обязательно сообразоваться с наличностью общественной кассы.
Еще вопрос князь? Укажите на те десятки миллионов, которые за эти 40 лет так „весело” расхищены и брошены на ветер столичной Думой.
Если вы, цифрами и фактами, этого не укажете, то да будет вам сугубо стыдно. <...> За 40 лет благоустройство Петербурга сделалось неузнаваемым! Если же многое несовершенно, если же многого недостает, то вина эта не на гласных, а на недостаточности средств! Попробуйте сделать новый налог для удовлетворения тех насущных потребностей, о которых так часто вы, князь, вопиете, то вы же немедленно ударите в набат и закричите: жить нельзя, городские налоги одолели.
А чем же удовлетворить требования, вызываемые жизнью? Не из личного же кармана могут гласные строить многомиллионный мост и проводить воду из Ладожского озера. А не сделай „того или этого”, тот же кн. Мещерский прозвонит: ничего не делают – расхищают! Недовернешься – бьют! Перевернешься – тоже бьют!
Критиковать в тиши кабинета, князь, легко. А попробуйте сами стать ближе к делу. Идите-ка в гласные, и картина думской жизни вам представится иная!..
Я, убежденный друг порядка, одинаково громко, как и вы, могу заявить и доказать, что как в мире нет совершенства, так и столичная Дума далеко не идеальна! <...> В этом направлении нельзя не приветствовать предстоящей реформы, на необходимость которой давно уже гласно указывалось в стенах самой Думы <...>. Сознание в необходимости „упорядочения” Думы давно созрело в умах многих гласных и ждет только своей очереди. Но никому из заседающих на углу Невского и Думской улицы не могло в голову придти, что гласные Дурново, Тарасов, Бочагов, Черногоров – это палачи! что гр. Мусин-Пушкин, Глуховской, гр. Бобринский <...> – все тираны Мараты! Все это – палачи России, „виновники” (подлинник „Гражданина”) ужасов человеческих страданий и мук, ежедневно терзающих тысячи людей, живущих в столице!
Согласитесь князь, это уже слишком! Конечно, вместо спокойного ответа на ваши „страшные” слова, можно точно также „набрать” целый столбец неумытых, хлестких выражений, но я из уважения к самому себе этого не делаю, представляя вам это занятие, право же достойное лучшей участи.Автор «Дневников» не преминул откликнуться ответным «открытым письмом» , Худеков на него отвечать не стал.
Зато когда Мещерский высказался в защиту концессии Балинского (о концессии см.: главу 3.11.), а следом обрушился на водопроводное хозяйство, Худеков нашел нужным отреагировать на это в двух номерах «Петербургской газеты»1 ноября 1902 г. «Г. Балинский и „Гражданин”» (Подпись: С. Х–ов).
«– Что такое концессия на постройку железной дороги?
Это дама, приятная во всех отношениях. Говорящая нежные речи и утверждающая, что она хлопочет не о себе, а об общем благе.
В действительности же мадам концессия всегда оказывается не более как раскрашенной девицей сомнительного поведения; снимите с нее румяна и белила, глазам публики вместо красавицы представится уродливая ведьма с когтями, жаждущая все поглотить.
Концессия – песня старая! Ее везде давно бросили как отжившую форму эксплуатации.
<...> Дума пришла к убеждению, что городские трамваи, составляя собственность городского общественного управления, подобно тому, как государство владеет сетью железных дорог страны, должны быть в ее непосредственном владении.
Между тем, концессионеры не перестают точить зубы на разные предприятия. <...> В образе сладкозвучной сирены выступил и г. Балинский. <...> Между прочим, прежнего своего антагониста кн. Мещерского он в одну „беседу” успел превратить в убежденного своего сторонника.
Это и не трудно было сделать. Стоит сказать что-нибудь „неладное” про Думу, и издатель „Гражданина” сразу, даже не разобравши дела, готов подбавить еще несколько ведер грязи к тем ушатам отбросов, которые он каждую неделю выливает в Думу. Ведь она молчалива! <...>
Но пора же, наконец, отрезать крылья у уток, разносящих среди публики всякие небылицы. Мне неоднократно приходилось ставить „Гражданину” ряд положений, выясняющих, насколько „голословны” и неосновательны были общие обвинения, брошенные им по адресу Думы. Но, увы! ответы кн. Мещерского ограничивались одними „бранными” фразами. А не он ли требует от всех фактов и дела?
Так и теперь. Становясь в защиту г. Балинского, кн. Мещерский что-то слишком быстро разобрался в деталях и в один сеанс убедился, что „сумма 120 миллионов, в которую оценены г. Балинским расходы на предприятие, оправданы точными расчислениями. Удивительная способность быстро делать расчеты!.. При Министерстве внутренних дел работает специальная комиссия под председательством тайного советника Зиновьева. В ней заседает более десятка специалистов; целый месяц разбираются в цифрах г. Балинского и занятий своих еще не кончили. А кн. Мещерский одним взмахом пера решил, что расчисления точны. Дело, однако, не в этом! Решающее слово с точными цифрами впереди!
А вот чего нельзя оставить без опровержения! Это – вечный упрек городскому общественному управлению в бездеятельности и неспособности Думы к эксплуатации конных дорог.
Упрекнуть, действительно, можно в том, что Дума была недостаточно прозорлива, отдавая свои конки концессионерам Дюпону и Губонину с КО. Раз попавши в эту ловушку, конечно, не следует ей снова желать концессии гг. Вернера и Балинского! <...> Тут будет уместно отметить то обстоятельство, что образованная под председательством тайного советника Н. А. Зиновьева при Министерстве внутренних дел комиссия <...> пришла к тем же самым практическим выводам, на которых остановилась и Дума. Так, комиссия, <...> между прочим, нашла, что „сооружение и эксплуатация распоряжением за счет города сети уличных трамваев, ввиду имеющихся по сему предмету предложений частных предпринимателей и полной обеспеченности доходами от предприятия необходимого для осуществления такового займа, – являются желательными и вполне возможными”.Таким образом, хотя бы только на этот раз, согласитесь, князь Мещерский, что упрек Думе в бездеятельности в вопросе о реорганизации гор. жел. дорог является совершенно неосновательным. <...>
Затем, плохая услуга оказана г. Балинскому. Обеляя этого инженерного гения, кн. Мещерский утверждает, что участие г. Балинского в предприятии „весьма скромное”, т. е. четыре процента! Подведем итог: в Москве 225 миллионов и в Петербурге 120 миллионов; четыре процента от 345 миллионов составит вознаграждение один миллион двести восемьдесят тысяч рублей награды за труды! Если эту цифру кн. Мещерский признает „скромной”, то какая же, по его мнению, „не скромная”!*)
Я не вхожу в рассмотрение всех принципов проекта, и насколько они гармонируют с интересами городской казны. Достаточно указать только на то, что ни в Московской, ни в Петербургской Думе до сих пор не раздалось ни одного голоса в защиту проекта Балинского!
А между тем, в таком многомиллионном лакомом деле легко могла бы разыграться и недобросовестность подпольных аппетитов Думы, о которых так бездоказательно и непомерно развязно говорит „Гражданин”»*) В № 303 газеты, автором была сделана поправка: «В моей заметке по адресу г. Балинского и кн. Мещерского, вкрался досадный расчет. Мною было сказано, что четырехпроцентное, названное кн. Мещерским скромное вознаграждение г. Балинскому равняется 1.280.000 руб., между тем, <...> 4 х процентное вознаграждение инженерному гению составит тринадцать миллионов восемьсот тысяч. И это кн. Мещерский назвал скромной наградой!!»
4 ноября 1902 г. «Дума, „Гражданин” и вода». (Подпись: С. Худеков).
«Издатель „Гражданина” кн. Мещерский „неисправим, хоть брось”. Петербургское самоуправление – его кошмар. Грезятся князю всякие небылицы, которые он самым беззастенчивым манером переносит на столбцы своего издания. Чтобы уронить в общественном мнении нашу Думу, кн. Мещерский прибегает к средствам, которые не делают чести представителю печати, взявшую притом на себя особую привилегию говорить „правду”. <...>
Во вчерашнем номере „Гражданина” кн. Мещерский говорит, что „для того, чтобы водопроводное общество (?) получало больше дохода, изобретен каким-то думским гением водомер со специальным назначением: показывать потребляемое каждым домом ежедневно вдвое и даже втрое больше против действительности. Дума, по словам кн. Мещерского, будто бы с восторгом приняла это благодетельное изобретение и ввела обязательно водомеры в виде негласного дохода для бедного водопроводного общества”.
Тут, что ни слово – то неправда! Никакого водопроводного общества не существует, а водопроводное хозяйство всецело принадлежит городу. <...> Обязательность водомеров, вопреки желанию значительной части гласных, сама Дума отринула, а водомеры (чему я крайне сочувствую) <...> всё-таки, благодаря правительственному распоряжению, сделались обязательными. <...> Таким образом, громы кн. Мещерского направлены не по адресу, так как „упорные” гласные сплотились в большинство и провалили вполне справедливое предложение: „сколько взял товару – воды, столько и плати”!
Прежде была полная бесхозяйственность, <...> в настоящее время, благодаря тому, что зря воду не льют, <...> является возможность уменьшить плату за воду на целую копейку.
За это следует Думу хвалить, а не порицать!
Затем развязность кн. Мещерского доходит до „перла создания”. Он утверждает, что „некоторые больницы вследствие дороговизны воды поставлены в необходимость ежедневно уменьшать нужное для ванн для больных потребление воды”.
Это уже такая чепуха, что стыдно делается за человека, который решился написать такой уродливый вздор.
Ведь вода – достояние города. <...> Потому больницы <...> пользуются ей сколько угодно, так как они пользуются водой даром. <...>
И вот как пишется история! Всякий способен нанизать ожерелье бранных слов и пустить их в обиход, благо обыватель всегда доволен, когда „пробирают” тех, которые якобы не радеют о его благосостоянии. Обыватель как попугай готов повторять „дерзости” и „кривду”, но и ему следовало бы относиться к вопросам столичного хозяйства поспокойнее, сдержаннее и взвешивать факты, а не вздорные речи невежд, говорящих обо всем с кондачка и с предвзятой идеей, дабы, во что бы то ни стало, придравшись ко всякому „не любо – не слушай”, дискредитировать и опорочить петербургскую Думу. <...>
Главная сила Думы заключается в том, что все ее действия происходят открыто, при дверях настежь. Гласные, совершенно бескорыстно отдавшие свое время на служение обществу (есть и такие, уверяю!), сами довольны бывают, когда действия Думы и ее исполнительных органов подвергаются анализу. <...> Но, право же, у многих полезных общественных деятелей всякая охота к работе может пропасть, если публицисты из „Гражданина” будут вечно травить „думцев”, делать намеки и грязные инсинуации, вроде тех, которые напечатаны в „Дневнике” от четверга 31 октября» .
На это последовала реакция князя Мещерского:
«Г. Худеков, издатель „Петербургской газеты” и гласный С. Петербургской Думы, посвятил сегодня целую статью горячему отстаиванию достоинств и недостатков городской Думы против моих на нее нападений и мужественно решился эти последние назвать неосновательными.
Предполагая в г. Худекове здоровое сердце, я бы очень желал выяснить, какие побуждения заставляют его так дорого принимать к сердцу интересы городской Думы и так бессердечно относиться к интересам 1 миллиона 300 тысяч жителей Петербурга? <...> Я заговорил о сердце, ибо, оставляя в стороне всякие политические и хозяйственные соображения, я хочу побеседовать с моим оппонентом и только с точки зрения сердца.
Неужели вы думаете, г. Худеков, что я нападаю на С.-Петербургскую Думу потому, что она представляет собой самоуправление и состоит из избранных гласных, а не чиновников?
Даю вам слово, что нет, я нападаю на эту Думу и ненавижу ее только потому, что <...> я, вместе с миллионом мне подобных, призван быть безмолвным и бессильным свидетелем, как собрание людей, между которыми есть и порядочные, и хорошие люди, только потому, что ему за презрение к нуждам населения <...> не угрожает ответственность, <...> ни разу не давало сердцу заговорить громче индифферентного рассудка и грубейшего эгоизма» .
На это послание С. Н. Худеков ответил.
8 ноября 1902 г. «Опять Дума и кн. Мещерский» (Подпись: С. Худеков).
«Князь Мещерский разразился снова по адресу Думы и, кстати, и по „моему”. Вас, князь Мещерский, вразумлять трудно потому уже, что вместо „фактов” вы приводите снова одни только громкие, трескучие фразы и намеки на „грязь”.
Вы, князь, накинули на себя очень выгодную драпировку „любви” к ближнему и проклинаете Думу за сотни тысяч погибших и страдающих из-за Думы.
Что выражает этот вопль? Мыльный пузырь, который при прикосновении к нему здравого смысла и логики, быстро лопнет, не оставивши после себя ни малейшего следа.
Вспомните, князь, что Петербург начал „самоуправляться” не более полувека. Если вам не изменит память, то нарисуйте себе наружный вид северной столицы за эти 50 лет. Она неузнаваема: везде скверы, освещение, вода и пр., и пр. <...> Больницы и санитарное дело – нынешние притчи во языцех – чем они были пятьдесят лет тому назад <...>? Это было <...> нечто ужасное! А теперь на них сыплются нарекания не потому, что больницы плохи, а потому, что они, благодаря приросту населения, тесны. И этому горю Дума поможет, и скоро поможет! <...>
Поставленные же вами, князь, вопросы: „Кто протестовал в Думе против добытого взятками согласия города на постройку заводов вверху Невы, в черте города? Кто протестовал против злоупотреблений Водопроводного общества, совершенных в тайном соглашении с Думой?” и пр. – вопросы прямо-таки сумбурные! На них отвечать можно, усвоивши разве только вашу, князь, манеру „говорить бездоказательно”. <...> Где это общество? Где эти взятки? Если, может статься, и были злоупотребления в Думе, то они, конечно, всегда, благодаря гласности, выплывали наружу.
А где, князь, взяток не брали? Припомните комедию „Ябеда” Капниста, на которую ездили сильные мира сего специально с целью смотреть на физиономию „зрителей” – их подчиненных, в тот момент, когда со сцены говорилось, что руки даны для того, чтобы „брать”! Припомните, кстати, „Ревизора” Гоголя и многое другое <...>.
Ради же сострадания к ближним немало сделано и Думой, которая, заверяю вас, князь, никакого, по вашим словам, „либерализма” не преследует! И какой может быть либерализм в постройке новой скотобойни или в улучшении санитарного обоза?
Приводя „пассив” городского самоуправления, не следует забывать и его „актива”. Сравните Петербург с другими крупными европейскими центрами? Эти последние живут многие сотни лет, а Петербург, построенный на болоте, при самых ужасных климатических условиях, совершенствуется не по дням, а по часам! Сравните, князь, скромные источники доходов нашей столицы с другими, и вы увидите, что <...> Петербург в полвека по своему благоустройству не только догонит, но и перегонит другие столицы! <...>
Надо знать, „где погребена собака”. И если вы, князь, это знаете, то скажите прямо, <...> пропечатайте <...> фамилии тех подпольных вампиров, которые будто бы, по вашему, князь, мнению, действуют во имя личной наживы! Выделите их из среды тех честных людей, существование которых в Думе и вы не отрицаете! <...>
Вот за это вас можно будет глубоко и искренне благодарить! Выводите к позорному столбу „взяточников”, которыми будто бы кишит вся Дума! Бросить же на потеху толпы „намек” – прием недостойный, который вызывает справедливое негодование лиц, не причастных к „наживе”.
Что же касается до отдачи подрядов, путем торгов, иностранным фирмам, то может ли это быть поставлено в упрек Думе?
В коммерческом или хозяйственном деле точка зрения должна быть одна – прочность, выгода и дешевизна. Я сам сельский хозяин. Люблю все русское, люблю родину, как самого себя, но машины выписываю из заграницы, потому что они дешевле и лучше. Так неужели же меня можно упрекнуть в отсутствии патриотизма за то, что я не покупаю машин отечественного производства, большей частью менее прочных, чем иностранные. Я понимаю покровительственную систему в государстве, которое обязано поощрять отечественное производство. Думе же, как хозяйственной единице, и без того имеющей очень ограниченные средства для удовлетворения своих насущных потребностей , нельзя швырять сотню тысяч ради того только, что русская фирма предложила свои услуги, назначивши, однако, цену на 150 тысяч рублей дороже против иностранной.
Если бы она отдала подряд русскому ради того только, что он „русский” тогда Думу я бы назвал хозяином расточительным, недостойным доверия обывателей, поручивших ей расходование общественной казны.
Да и вопрос еще: какие это „русские” фирмы? Во всех крупнозаводских делах, за спинами этих „русских фирм” непременно скрывается либо бельгиец, либо француз, а то и попросту – жид!
Я первый готов кликнуть кличь: любите Россию, любите русских!.. Но в таком деле, как городской подряд, где будут уплачиваться деньги, взимаемые с того же русского обывателя, следует действовать экономно и руководствоваться одним принципом – прочностью производства, солидностью фирмы и дешевизной.
Патриотизм тут ровно ни при чем!
В заключение, снова обращаюсь к кн. Мещерскому.
Я неоднократно приводил подробный перечень всего, что сделала Дума за сравнительно короткий период своего существования. Повторять излишне. <...> Спокойного отношения к своей деятельности Дума в „Гражданине” никогда не видала. Был там либо бесформенный, сумбурный набор фраз, взятый напрокат из ругательного лексикона, либо эзоповский язык с тонкими намеками на „толстые обстоятельства”; намеки, за которые к законной ответственности привлечь нельзя, но которые, тем не менее, производят „смуту” в умах и, бросая тень на общественных деятелей, дают повод обывателю „мигать глазком”, приговаривая: „ага! Тут жареным пахнет!”
Бросьте же князь эту манеру! Называйте по имени, кто „берет в Думе”? Кто наживается? Кто построил себе на взятки палаты каменные? Кто позорит Думу!
И тогда я первый скажу: да! в семье не без урода! Давайте нам этого Живоглота, этого „Сквозняка”! и во имя чести общественного учреждения, я первый, как гласный, громко потребую его на лобное место!
Иначе же, князь, ваш эзоповский язык – мыльный пузырь, вздутый на предвзятой идее опорочения доброго имени сваленных вами в одну кучу лиц, бескорыстно (да, бескорыстно!) работающих на благо общего, городского дела!»
В 1903 году проходили очередные выборы. «Некоторые <...> посчитали для себя престижным быть избранными в Думу. Такой одиозный персонаж как кн. В. П. Мещерский публично каялся в своем неоправданно негативном отношении к городскому общественному управлению, изъявил желание баллотироваться и был избран в Думу, правда, вскоре исключен из состава гласных за непосещение заседаний» .
Очередные выборы в Думу должны были происходить в 1902 году. Предполагалось произвести их по участкам с 26 ноября по 10 декабря. Выборы по Московскому участку были назначены на 1 декабря 1902 г. «До новых выборов <...> осталось всего 7 месяцев. Кое-где уже начинается обычная предвыборная агитация. Домовладельцы того или другого района приглашаются каким-нибудь своим более популярным, более выдающимся собратом на „чашку чая”. Вербуются кандидаты, взвешиваются шансы на избрание, организуются партии… <...> Выборы по участкам создали вместо партий избирательные группы. Вся забота вождей состоит в том, чтобы сплотить и объединить эти группы, причем лучшим центром в данном случае являются маленькие журфиксы.» .
Однако в связи с пересмотром Городового Положения выборы были приостановлены, а полномочия Думы продлены.
Новое Городовое Положение внесло изменения и в работу Думы, и в процедуру выборов. Существенным стало включение в число избирателей квартиронанимателей. Впрочем, в выборах могли принимать участие лишь те из них, кто уплачивал квартирный налог не ниже 33 р. в год, а это соответствовало квартплате 1080 руб. в год и выше. То есть опять основная часть интеллигенции к выборам не допускалась. Вновь вернулись к делению избирателей по разрядам, но теперь их было два: в первый входили избиратели, вносящие в казну 1/3 всех поступлений, все остальные – во второй. На гласных налагалось новое ограничение: «могут быть гласными только лица, окончившие курс в учебном заведении не ниже городского училища <...> или равного ему заведения или же выдержавшие соответственно сему курсу испытание». Вместо баллотировки шарами теперь вводились избирательные записки.
Дума теперь избиралась на шесть лет с тем, чтобы «из числа избранных <...> гласных <...> половина выбыла через три года по вынимаемому, вслед за окончанием выборов, жребию». Таким образом, выборы назначались каждые три года, «по первому разряду производятся в первый присутственный день ноября месяца, а по второму вслед за сим – в день, заблаговременно определяемый Думой». «Избранными в гласные считаются лица, получившие наибольшее <...> число голосов, хотя бы оно и не достигло половины участвовавших в выборе <...> Следующие за избранными в гласные лица зачисляются, по старшинству числа полученных голосов, кандидатами в количестве не свыше половины гласных подлежащего разряда или участка».
«Дума составляется из ста шестидесяти двух гласных».
«В Думе председательствует особое лицо, ежегодно, в январе месяце, избираемое ею из среды гласных. Председатель Думы не может занимать никаких должностей по общественному управлению города С.-Петербурга и исполняет свои обязанности по Думе безвозмездно. К председателю, на случай его отсутствия или болезни, избирается тем же порядком заместитель». «Председатель Думы назначает дела, подлежащие в каждом собрании рассмотрению оной, если не встретит законных к рассмотрению сих дел препятствий, последовательно, по мере их поступления к нему от городского Головы, в порядке, определенном инструкцией Думы.
С появлением среди избирателей квартиронанимателей новодумцы направили свою агитацию на них. «На эту группу возлагаются существенные надежды» поскольку «заключая в себе наиболее просвещенную и независимую часть населения, она внесет в Думу культурные взгляды и запросы, и создаст противовес домовладельческим и промышленным интересам; она же должна усилить партию, борющуюся с рутиной, равнодушной к широким успехам городского благоустройства» . «Новодумская партия оказывает полное гостеприимство квартиронанимателям. Она даже немножко ухаживает за ними <...> Девиз ее – люди, а не капитал. Довольно он царил в нашей Думе… Таким образом, если и возможно слияние квартиронанимателей, то только с последней партией, как более близкой по взглядам на городское хозяйство, близкой по своим задачам и стремлениям» .
Новостью стало разрешение «в течение двух недель до срока <...> выборов, образовывать для совещания о кандидатах в гласные особые предварительные собрания. <...> Предварительные собрания происходят <...> под председательством председателя избирательной комиссии. Градоначальнику предоставляется назначать для присутствия на собраниях кого-либо из подведомственных ему чинов. <...> Председатель обязан следить за тем, чтобы суждения в собрании ограничивалось исключительно лишь предметом, для обсуждения коего собрание созвано, и закрыть собрание, если на нем допущены будут суждения, выходящие из границ дозволенного, или если закрытия собрания потребует представитель градоначальника» .
Но этим не ограничилось. «Полной неожиданностью для всех явилась допущенная администрацией широкая свобода неофициальных предвыборных собраний». Это уже были не прежние малочисленные «домашние» собрания: «с конца октября, в разных частях города собрания проходили чуть ли не ежедневно. <...> 31 октября на собрание „новодумской партии” в Тенишевском училище явилось около 100 человек» .
Избирательная кампания совсем не походила на прежние. «В Петербурге – <...> предвыборная лихорадка <...> Собрания следуют за собраниями… Там стародумцы, тут новодумцы… льются потоки речей… Идет критический разбор минувшей деятельности гласных. Намечаются задачи будущей… Намечаются кандидаты...» .
В ходе избирательных собраний выяснилось, что в среде новодумцев не было единства:
«Во всех собраниях избирателей слышаться вопросы, обращенные к ее знаменосцам:
– Почему новодумская партия, которая 6 лет назад составляла подавляющее большинство в городском управлении, ныне совершенно раскололась? <...>
Е. И. Кедрин <...> чистосердечно объяснил истинные мотивы этого раздвоения и раскола.– Не устояли перед соблазном пристроиться к платной должности… <...> И партия поредела. У нее оказались ренегаты, которых на новые выборы влечет не столько желание работать, сколько желание полакомиться» .
Квартиронаниматели первое время казались пассивными. «Пятитысячная армия квартиронанимателей своим бездействием обязана позднему выходу избирательных участковых списков». По высказыванию одного из них, «в общий избирательный список не включены адреса избирателей», и определить, кто из них к какому участку относится невозможно, а значит невозможно проводить среди них агитацию» . Но зато когда они подключились, они смешали все карты новодумской партии.
«Квартиронаниматели формируют свои отряды, без участия домовладельческого и купеческого элементов. Сказывается крайне враждебное отношение к нынешней Думе, причем выражается ей какое-то огульное осуждение, точно в деятельности последней нет ни одной светлой точки <...>
На какой логике основано желание закрыть двери в Думу известным лицам только потому, что у них имущественный ценз, а не квартирный!.. Будто одни квартиранты способны выделить из своей среды идеальных деятелей, которые создадут для Петербурга кисельные берега и молочные реки... <...> Нужно судить людей по их деяниям, а не на основании их принадлежности к известному клану» .
Такая позиция съемщиков квартир была полной неожиданностью для новодумцев. Борьба между домовладельцами и квартиронанимателями накалялась по мере приближения выборов. В некоторых публикациях газеты сквозят нотки раздражения.
Но, разумеется, основное внимание уделялось изложению позиций и взглядов на городское хозяйство.
В «Петербургской газете появилась целая серия статей: «Перед выборами». (Подпись: Старый гласный).«Выборы в Думу на новых началах приближаются.
Направление и характер деятельности общественного управления всецело зависит от состава Думы <...> „Старыми” порядками редко кто бывает доволен. Масса всегда склонна к строгой, беспощадной критике старого режима и находится в вечной погоне за новыми веяниями и новым словом в делах общественного благоустройства <...> Наше городское общественное управление нуждается в этом обновлении; в сознании этой необходимости пересозданное Городовое положение влило новый элемент в контингент избирателей и избираемых – квартиронанимателей. Эта свежая струя, несомненно, может внести и свежие мысли по вопросам столичного благоустройства <...> Между тем, ходят слухи, что в настоящее время образовались кружки или партии, проповедующие рознь между домовладельцами и квартиронанимателями. Говорят, что интересы этих двух групп резко расходятся между собой. Утверждают, что домовладелец – ретроград, отстаивающий свое, а квартиронаниматель будет лицом, радеющим только об общих интересах всех обывателей. Какое заблуждение! Устанавливается даже какой-то антагонизм <...> Квартиронаниматель будто бы стеной пойдет на владельца недвижимой собственности. Существует группа людей, утверждающая, что такая борьба во втором разряде необходима, так как первый разряд введет в состав Думы одну треть исключительно крупных собственников, потому квартиронаниматель в силу обстоятельств может попасть в гласные только по второму разряду.
Что антагонизм существует – это несомненно; но нужен ли он? <...> Преданных делу общественных деятелей, добрых слуг на пользу городского благоустройства можно найти во всех слоях общества <...>
Потому всякому, кто только дорожит городскими интересами, кто бескорыстно готов работать на пользу родной столицы, кто убежденно, не на словах, а на деле готов посвятить себя общественной деятельности, всякому широко распахнуться двери в Думу, без различия, эллин ли он или иудей.
В виду этого, я полагаю, что всякая рознь выборная, то есть специальная группировка квартиронанимателей и домовладельцев будет иметь только одно отрицательное значение, главнейшим образом потому уже, что интересы у всех избирателей ОБЩИЕ. Все желают одного – преуспеяния и развития всех отраслей городского хозяйства. Вступив на такой путь, рознь делается прямо-таки неуместной, и всякое сплочение во имя общего блага было бы, при взаимных уступках, лучшим способом выставить кандидатуру лиц, или уже зарекомендовавших себя солидными общественными деятелями, или же имеющими на то право благодаря личным заслугам и качествам.
Как же узнать, кто именно и какими идеями проникнут, выступая на общественную арену и выставляя свою кандидатуру? Нужна, говорят, принадлежность к известной партии, имеющей определенную, выработанную программу, с точным девизом на флаге партии» .«Утверждают, что „партия” обязательно при своем девизе должна выставить определенную программу. Без этой программы, говорят, не может быть и избирательной кампании. Но… да позволено будет мне, как старому гласному, усомнится в том, чтобы составители этих программ деятельности будущей Думы могли сказать какое-либо новое слово по предметам городского благоустройства.
Всякая „программа” будет только повторением давно известных истин, украшенных только громкими воззваниями и многоглаголевыми обещаниями. Плохого ведь никто обещать не станет <...>
Я даже готов придти на помощь лицам, может быть затрудняющимся в составлении столь желанной, деловой программы. Предлагаю верный рецепт. Возьмите новое Положение об общественном управлении С.-Петербурга! Спишите 2-ю статью с ее XII параграфами. Вот вам и наиполнейшая и наипревосходнейшая программа, могущая удовлетворить самого требовательного обывателя.
Новым Городовым положением Думе предоставлено:1). Попечение об устройстве православных храмов и поддержание их в исправности и благолепии и пр.
Программа: В православных церквах в Петербурге ощущается недостаток; в праздничные дни в храмах давка. Мы (будущие гласные) путем постройки церквей озаботимся об укреплении религиозного чувства в населении и пр. <...>
10). Попечение об устранении дороговизны предметов первой необходимости.
Программа. Тут мы покажем наше умение. Доведем цены на хлеб, мясо и пр. до небывалой дешевизны и пр., и пр. Настроим даровых ночлежных приютов для бедняков; босякам дадим приют, здоровую пищу и курицу французского короля, так что герои Горького отойдут в область преданий, и как этому писателю, так и его подручным материала для драм больше негде будет черпать…
Торговые склады, дешевый кредит, копеечные народные театры, красивые и безвредные рынки с провизией свежести непомерной; красивые памятники великим людям земли русской… всё это вырастет как грибы.
Однако, довольно! Украсьте все эти обещания громкими кудрявыми фразами, рассыпьте цветы красноречия, добавьте ряд страшных и некрасивых слов по адресу прежних деятелей Думы… и получится вполне готовая „программа” для кандидата в гласные, без различия принадлежности его к какой бы то ни было партии, так как все, как настоящие, так и будущие деятели Думы, бесспорно, одушевлены одними и теми же благопожеланиями.
Между тем, сущность дела заключается совсем не в такой программе, а дело в способах проведения в исполнение этой программы. Вот тут, действительно, можно встретится с крайне разнообразными взглядами и течениями. Тут могут возникнуть вопросы спорные, чисто принципиального свойства <...> при их осуществлении должны быть установлены строго определенные принципы, которые и интересно выслушать перед выборами. Только на такой почве и возможна „программа”» .
III.«Сущность „программы” должна <...> состоять не в <...> обещаниях, а в выяснении тех принципов, которыми будут руководствоваться гласные при приведении в исполнение разных мероприятий, а также при определении тех способов, которые будут приняты как при удовлетворении насущных потребностей, так и при управлении существующими отраслями городского хозяйства <...> Всё будет зависеть от физиономии того большинства, которое сформируется в будущей Думе, и которое в силу своего значения будет руководить направлением городского хозяйства <...>
И в нынешней Думе взгляды гласных на такого рода вопросы были до крайности различны. Так например, одна группа гласных утверждала, что кроме мест в Управе, других платных должностей для выборных лиц при Думе быть не должно, к этому обязывает смысл всякой общественной службы <...> Другая группа утверждала, что всякая „даровая” служба непроизводительна. Только к лицу, получающему вознаграждение, можно предъявить и требования точного исполнения принятых на себя обязанностей <...> Наконец, третья группа шла на компромисс, настаивая на том, что только одни гласные, ведающие городскими предприятиями, имеющими чисто коммерческий характер, должны получать соответственное значению предприятия вознаграждение за свой труд. Всё же остальное должно быть бесплатно». Выяснение этого «будущими деятелями положит на их облик довольно определенную окраску».
Другой вопрос: «следует ли заведование доходными коммерческими предприятиями поручать выборным лицам из числа гласных или же поручать дело наемным управляющим под надзором бесплатных комиссий из гласных.
Установление того или другого взгляда имеет крупное значение как в смысле этики, так и по отношению к доходности предприятия и контролю за ним. Не следует упускать из виду и неоднократно высказанное убеждение, что бесплатные, постоянно функционирующие контрольные аппараты приносили мало пользы для дела <...>
По отношению к способам ведения доходными отраслями городского хозяйства существуют также различные течения.
Очень веские доводы говорят за необходимость и за выгоду сосредоточения в городском управлении всех мало-мальски доходных предприятий. Они должны составлять достояние города, как постоянно увеличивающийся источник доходов <...> Несмотря, однако, на бывшую практику, доказавшую полную непригодность долгосрочных аренд и концессий, и до сих пор есть лица, вооруженные личными соображениями, утверждающие, что <...> предпочтительнее довольствоваться верной, точно определенной и обеспеченной арендной платой или же процентным отчислением с доходности.
Это вопрос первостепенной важности. Характер деятельности будущей Думы всецело будет зависеть от тех взглядов, которых по данному предмету будет придерживаться будущее большинство.
Стремление к сокращению расходов не встретит, конечно, противоречий ни в одной партии <...> Всякая экономия благоразумна до того момента, когда она не идет в ущерб делу, а затем она делается даже преступной, если служит во вред благосостоянию обывателя. Но и тут могут быть очень разнообразные мнения <...> Чем достигается наибольшая экономия? централизацией заготовок или их децентрализацией? Можно говорить и pro и contra; но, во всяком случае, было бы интересно знать заблаговременно взгляд кандидата»!
То же самое можно сказать и о производимых Думой постройках, где усматривается всякая бессистемность <...>
Не перечисляя целого ряда принципов чисто „экономического” свойства, очевидно, что они-то именно и должны составлять „пароль” и лозунг для всех стучащихся в двери Думы» .«В наследство будущей Думе достался ряд неразрешенных вопросов первостепенной важности <...>
К числу таких вопросов должны быть отнесены на первом плане – оздоровление столицы путем правильной канализации. Много, очень много лет Думы озабочена разрешением этого сложного дела, которое, несмотря на потребные многомиллионные на него затраты, настолько назрело, что дальнейшее откладывание его в долгий ящик невозможно. С устройством канализации тесно связано „здоровье обывателя”. Процентное отношение смертности в столице сразу уменьшится. Это факт, удостоверенный не только недавним примером Варшавы, но и всеми крупными центрами с густым населением, где, после устройства правильного отвода нечистот, быстро уменьшался ежедневный прирост больничного населения <...>
Думу нынешнего состава нельзя упрекнуть в бездействии. Она подробно разобралась в этом деле и резко выдвинула этот вопрос, разработав его в разных направлениях; объявлен даже конкурс и пр, и пр. Все подготовительные работы сделаны, но осуществление этого колоссального предприятия оставлено на долю будущей Думы <...> Если будущие общественные деятели действительно разрешат эту задачу удовлетворительно и от слов перейдут к делу, то, конечно, это гигантское творение будет лучшей страницей в летописях городской деятельности. Поэтому, на девизе кандидата в гласные должно быть огненными буквами выжжено обязательство дать Петербургу канализацию. Давно уже совершается примерка; пора приступить к отрезке! Это первейшее условие благоустройства столицы.
Есть еще одно больное место в нашей городской жизни – это мостовые.
Хотя на главных улицах мостовые достаточно удовлетворительны, но городское общественное управление тут ровно ни причем. Мостовая повинность всецело лежит на домовладельцах, и только благодаря полицейским мерам на главных артериях достигнуто единообразие в замощении. Между тем, земля под улицами составляет собственность города, потому заботы о благообразном виде этих улиц, казалось бы, должны лежать на общественном управлении. Единство производства работ играет тут роль немаловажную <...>
Москва давно осознала это, освободив домовладельцев от натуральной мостовой повинности <...> Положим, что путного от этого ничего не вышло; московские булыжные трясучки и вечная на них грязь сделались притчею во языцех; но в данном случае Москва нам не указчик потому уже, что примеры Парижа, Берлина и др. говорят совсем противное <...>
Делом этим занимались в нашей Думе, но как-то вскользь и очень вяло. Являлось опасение, как бы не было хуже с переложением натуральной повинности на денежную <...> Наконец, высказывалось мнение на несправедливость такого переложения, которое ляжет тяжелым бременем на окраины и пр.
Но, думается мне, совсем не эти соображения тормозили настоящее дело. Боязнь нового обложения на домовладельцев, а стало быть и на всех обывателей – вот причина, почему у Думы прежнего состава не хватало мужества сразу разрубить этот узел. Умения справится с таким делом, конечно, у Управы хватит. В противовес ставят, что Управа плохо, дорого и неумело содержит собственные площади и улицы перед городскими зданиями; так где же ей справиться со всем городом? Но с этим едва ли можно согласится! Дело не в невозможности, а в недостатке достаточной энергии и в чрезмерно бумажно-бюрократическом отношении к такому живому делу, как подобная отрасль городского хозяйства, где отговорка и описка играли слишком видную роль.
Кандидатам в Думу будет поставлено в большую заслугу, если они наметят себе программной задачей отрешиться от мертвящей канцелярщины, от буквоедства и от того чернильного моря, которое сплошь да рядом заливает городские дела, требующие личного хозяйства, то есть постоянного личного наблюдения и немедленных распоряжений, а не исполнения посредством предложений и предписаний третьим лицам.
Если к живому делу будут приставлены и живые, а не сонные люди, тогда, конечно, многие теперешние дефекты и недомолвки в городском хозяйстве будут сглажены, выправлены и, кроме того, в силу личных столкновений с самой городской жизнью, явится и инициатива для новых мероприятий, клонящихся к развитию благосостояния столицы» .
Еще появилось несколько статей, подписанных сначала: —ов; в дальнейшем: Новый . Назывались они: «Главнейшая задача городского управления. (Жилищный вопрос в Петербурге)»:
«Если внимательно присмотреться к правительственным мероприятиям позднейшего времени, то нельзя не заметить в них упорного, не ослабевающего стремления облегчить материальные условия быта беднейших, преимущественно рабочих классов населения <...>
После воздуха, воды, хлеба – жилище составляет первую потребность. В нашем суровом климате оно необходимо даже в той же степени, как воздух и вода. В Петербурге, однако, квартира поглощает 1/3 и 1/4 часть бюджета семьи или отдельного лица. Выставка городов в Дрездене <...> указывает, что во многих германских промышленных центрах расход на квартиру колеблется от 1/5 до 1/7 бюджета отдельного жителя. В особенности тщательно городские самоуправления заботятся об удешевлении жилищ рабочего населения. <...> У нас же положение жилищного вопроса более печальное, нужда вопиет сильнее, а отношение к ней самое равнодушное и безучастное.
Город ничего не сделал для удешевления жилищ для рабочих классов и пришлых масс. Частная инициатива пришла на помощь, но не им, а скорее служебным классам населения. Не для пришлых масс все эти продажи земли в рассрочку в дачных местностях, все „льготные” постройки, которые так прельщают теперь петербургского обывателя с средним достатком; не для пришлых масс существуют в Петербурге дома дешевых квартир, возведенные акционерными обществами и частными капиталистами <...>
Этому населению нужны не дома с зеркальными окнами, со швейцарами, с электрическим освещением дворов и лестниц <...> Убогий комфорт, удорожающий стоимость жилища, нужен городскому постоянному элементу, а не элементу, оторванному случайными причинами от неблагодарной бороны и сохи. Для доброй половины жителей столицы нужны здания другого типа: простые:, вместительные, светлые, с удобствами, отнюдь не граничащими с комфортом. Типы этих зданий давно уже выработаны городами Западной Европы»
«Если бы город дал правильный ход домостроительству в столице, он бы содействовал тем самым достижению практических результатов того, что лежит в основе правительственных мероприятий, и заслужил бы полную признательность городского населения. Но это он мог бы сделать в том случае, если бы жилищный вопрос в Петербурге был им всесторонне исследован» .«Петербургская газета» была заполнена заметками об избирательных собраниях.
«В новодумском лагере. Собрание избирателей 1-го разряда»
«Вчера эта партия, ратующая за обновление Думы, произвела подсчет своим силам: она устроила в зале Железнодорожного клуба общее собрание избирателей 10-го разряда <...> В собрание прибыло около 100 лиц. Здесь находились и представители аристократии, и известные коммерсанты, и представители бюрократии, и некоторые из популярных общественных деятелей».
«С. Н. Худеков постарался провести грань между стародумцами и новодумцами. Чем отличаются первые от вторых.
Существенным признаком, отличающим стародумскую партию от оппозиционной, являлась ничем непоколебимая авторитетность в делах и уверенность в собственной непогрешимости. Они, действительно, шли тем путем, который не мог вести к процветанию городского хозяйства и который является не только торным, но избитым путем. Лучи света не озаряли этот путь. Да он им был не нужен. Принципы их не таковы, чтобы замечать ухабы и рытвины городского хозяйства. „Зачем выносить сор из избы?” – вот их руководящая мысль.
Не таковы новодумцы. Чуть кто провинится, сделает оплошность, они сами его тащат на Голгофу. Не мудрено, что в Думе новодумская партия таяла. Принципы замалчивания и торная дорога прельстили многих.
Оратор выразил уверенность, что восторжествуют и новые веяния, и что новая Дума пойдет по стопам широкой гласности, называя вещи их действительными именами» .
«В собрании избирателей Московской части»
«До вчерашнего дня в Московской части собирались на частные собрания только квартиронаниматели. Заветной цели объединения они не достигли <...>
И вот со вчерашнего дня явилась новая партия, ставящая своим девизом, что двери в Думу должны быть открыты для всех без различия – домовладельцев и квартиронанимателей, лишь бы таковые готовы были посвятить себя всецело на честную и бескорыстную общественную работу.
Первое собрание этой соединенной партии привлекло около 80 лиц из 400 приглашенных. Происходило собрание в зале Вольно-экономического общества. В председатели собрания был избран С. Н. Худеков, предложивший присутствующим выбрать бюро этой новой партии. Большинство предложений получили: И. А. Бибиков, С. Н. Худеков, Л. В. Ходский, Г. И. Дурилкин, Г. И. Свеницкий, Ф. М. Рыбин, А. Я. Барышников, П. О. Пантелеев, С. И. Черепенников и И. В. фон-Бессер.
После сформирования бюро приступили к вопросам, касающимся дальнейших действий партии: каким способом намечать членов кандидатов в гласные, какой системы и порядка держаться при самом процессе ывборов и т. д.
Председательствующий указал на те приемы, которых придерживаются избиратели в других частях <...>
– Как вам угодно, гг., какой системы держаться, обратился к собранию С. Н. Худеков. Может быть, предложите какой-нибудь способ?
Собрание <...> нашло именно свой. Он заключается в том, чтобы кандидаты, предложенные бюро, и лица, сами по себе выставившие кандидатуру, были <...> поставлены в алфавитном порядке в список партии. Затем <...> список рассылается всем избирателям с просьбой <...> вычеркнуть нежелательных. По полученным ответам бюро составит новый окончательный список и разошлет его всем членам партии.
Один из присутствующих высказал взгляд на дальнейшее отношение членов партии к списку». Он «предлагал членам партии дать чуть ли не клятвенное обещание», полагая, что «необходимо пожертвовать своей индивидуальностью и подчиниться решению большинства <...>
Избирателю оппонировал председатель собрания С. Н. Худеков.
– Как мне ни кажется симпатично ваше мнение, но я, как председательствующий, старался быть корректным и не мог проводить взгляды, клонящиеся к ограничению воли избирателя. Дисциплина в выборном деле играет существенную роль.
Профессор Ходский не пожелал примириться с подобного рода теорией: изменения в списке возможны».
Выступали и другие ораторы. «Собрание прошло стройно и произвело весьма хорошее впечатление на присутствующих.
Закончилось оно предложением председателя, чтобы лица, желающие баллотироваться в гласные, написали свои фамилии для внесения их в кандидатский список. К столу подошло 7–8 человек» .
Широкое хождение среди избирателей получила «Программа новодумской партии». «При обсуждении вопроса о рассылке программы избирателям I разряда она подверглась некоторому изменению, причем была одобрена редакция гласного С. Н. Худекова» . Вариант ее был опубликован и в «Петербургской газете» .
Между тем, по всем 12 избирательным участкам городским Головой были назначены «особые избирательные комиссии <...> По инструкции Министерства внутренних дел, комиссии до начала выборов рассматривают доверенности, указы, удостоверения и другие документы, уполномочивающие на участие в выборах».
В Московском избирательном участке одним из членов комиссии был избран С. Н. Худеков. Выборы должны были произойти в зале Общества религиозно-нравственного просвещения, ул. Стремянная, 21 .
10 ноября 1903 г. В помещении Думы собрались «председатели и гласные городских избирательных комиссий <...> Присутствовало около 70 лиц», в том числе С. Н. Худеков. Председательствовал городской Голова. «Цель собрания – ознакомление с процессуальной стороной городских выборов.
Начали с вопроса о заместителях председателей избирательных комиссий. «Большинство высказалось за необходимость иметь таковых заместителей. С. Н. Худеков предложил, чтобы они были избираемы самими членами комиссии, а не назначались городским Головой. Мнение его разделили и другие лица, присутствовавшие в собрании. Городской Голова, однако, обещал по этому поводу снестись с Министерством внутренних дел».
Затем перешли к процедуре голосования. «Тут же была демонстрирована и избирательная урна. Зашла речь, как и где хранить ее. Городской Голова предложил переправить ее под охраной комиссара и члена комиссии в казначейство городской Управы и сдавать дежурному члену Управы.
С этим почти согласились. Встает С. Н. Худеков.
– Господа, я считаю такой способ хранения неудобным. Кто из членов комиссии согласится ехать с таким чемоданом по городу? Да и чтобы отвезти его обратно из казначейства Управы, надо вставать в 7 ч. утра, в 8 час. быть в Управе, а к 9-ти – в помещении комиссии.
Мнение оратора поколебало окончательное решение». Решили «предоставить способ хранения ящиков с бюллетенями усмотрению председателей комиссии» .
Приближались выборы по первому разряду. Тут надо отметить, что правила позволяли оному лицу выбираться по обоим разрядам. Если человек оказывался выбранным одновременно по первому разряду и по какому-либо участку, то он потом сам выбирал, куда себя причислить, либо зачислялся туда, где набрал больше голосов.
Худеков избирался по первому разряду. Выборы состоялись 20 ноября 1903 г. Новодумская партия потерпела сокрушительное поражение . Все надежды теперь возлагались на участки.
Московский избирательный участок: «Бюро, избранное 15 ноября общим собранием домовладельцев и квартиронанимателей, примкнувших к „новодумской партии”, в заседании своем 23 ноября, в котором приняло участие десять членов бюро, сделало подсчет голосов, полученных лицами, изъявившими желание баллотироваться». Результат этого – список из 17 человек, в который вошли Н. А. Архангельский, Л. В. Ходский, С. Н. Худеков .Позднее дана справка о каждом из 17 кандидатов от новодумской партии (с номером по общему списку избирателей) «12419. Худеков Сер. Ник., пот. двор., отст. майор, гласный Думы, поч., мир. судья г. С.-Петербурга, предс. в Думе по 120 ст. Гор. Пол., по избр. Думы, член губ. по гор. и земск. присутствия, издатель „Петербургской газеты”. Домовладелец». В списке только 3 квартиронанимателя .
Выборы по участкам проходили 27 ноября. «Петербургская газета» опубликовала репортажи со всех избирательных участков. Худеков упоминается как член избирательной комиссии на выборах в Московской части.
«Враждующие партии (а их было 5) действовали в дозволенных пределах. Особенной агитации не проявлялось. <...>За день подано 814 бюллетеней. До 8 часов производился подсчет их. По окончании избирательная урна была опечатана и снесена в сопровождении членов комиссии в особую кладовую, запечатанную также печатью комиссии. К кладовой приставлен ночной караул из двух артельщиков» .
«Избиратели этого района проявили самое живое участие к нынешним выборам.
В то время, как в других частях города на выборы приходила одна четвертая часть общего числа избирателей и, в лучшем случае, одна треть, Московская часть послала на выборы почти половину своих избирателей.
Действующие здесь четыре различных партии много содействовали пробуждению интереса избирателей к городским выборам <...> Приходили старые и немощные, чтобы исполнить свой гражданский долг <...>
Теперь, как подсказал подсчет, было подано 804 избирательные записки.
Правом же голоса пользуются на выборах 1640 чел., не считая 125 недоимщиков <...>
Успех избрания всецело находится в зависимости от предшествовавшей выборам агитационной деятельности. Новички-избиратели, принадлежащие к классу квартиронанимателей, вложили в это дело огромный труд, и есть уже основание полагать, что в гласные по означенному участку пройдут все их наиболее излюбленные кандидаты <...>
Наибольшие шансы на избрание имеют те кандидаты, которые стояли в двух и трех списках <...>
Новодумская партия в ряду четырех враждующих партий занимает пока по количеству голосов „среднее” положение <...> Перевес на стороне квартиронанимателей» .
29 ноября «в 6 часу вечера в помещении, которое занимала избирательная комиссия, должна была начаться всенощная. Пришлось всю канцелярию, все карточки, бюллетени, избирательный ящик, все перевозить в Думу.
Но и там большой зал оказался еще запертым: там продолжала свою деятельность избирательная комиссия Спасской части <...>
Несмотря на страшные неудобства, присутствие Московского района расположилось в канцелярии Думы <...>
Часам к 81/2 вечера поверка полученных голосов по отношению к главным кандидатам была окончена <...>
В канцелярии Думы комиссия работала еще более деятельно, так как здесь разрешалось курить. В прежнем же помещении не дозволялось».
Далее приводятся результаты выборов. Первые 17 избранных в гласные с количеством полученных ими голосов. Завершает список, восемнадцатым: «Худеков С. Н. Единственный из гласных Московской части, избранный вторично. Шел в рядах новодумской партии. Четвертым счетом редактор-издатель в Думе будущего состава». Число полученных голосов не указано . Если быть точными, избран он был в кандидаты.
В «Известиях Думы» в «Общем алфавитном списке гласных, избранных I и II разрядами на шестилетие 1904–1910 гг.» Худекова нет. А в «Списке лиц, избранных в гласные С. Петербургской городской Думы на шестилетие 1904–1910 гг. по разрядам и участкам.» в отделе: «Московская часть. Кандидаты» возглавляет список: «Худеков, Сергей Николаевич, пот. Дворянин, отст. майор».
Первое заседание состоялось 7 января 1904 г. После торжественной части была проведена жеребьевка, определившая лиц, которые должны выбыть с 1 января 1907 года. При жеребьевке по Московскому участку таковыми оказались 9 человек, включая С. Н. Худекова .
Здесь обзорно представлена встретившаяся в источниках информация о сельскохозяйственных выставках, в которых С. Н. Худеков принимал деятельное участиеС. Н. Худеков – президент экспертного комитета и участник экспозиции.
«Изв. Думы»: Доклад Управы от 25 октября/4 ноября 1898 г. о внесении в смету 1899 г. 500 р. на выдачу от города призов и медалей экспонентам на 1 Международной выставке птицеводства . Приложение к докладу: инструкция для производства экспертизы на 1-й Международной выставке .
«Изв. Думы»: Правила Высочайше разрешенной 1-й Международной выставки птицеводства в Михайловском манеже с 1–13 по 15–28 мая 1899 г.» (указан старый–новый стиль).
«Изв. Думы»: Доклад Управы от 15 мая/12 ноября 1898 г. «Об уступке сквера в распоряжение комитета по устройству Международной выставки птицеводства» Поводом к докладу послужило обращение в Управу комитета Высочайше разрешенной международной выставки. «Выставка займет Михайловский манеж, прилегающий к нему сад и манеж Уральского казачьего войска.
Комитет «имея надобность и в сквере, прилегающем к манежу с другой стороны и находящемся в ведении города С.-Петербурга, комитет <...> просит Управу предоставить в распоряжение комитета упомянутый сквер с 1-го апреля по 1-е июня 1899 года.
К этому комитет присовокупил, что всякая могущая произойти порча дорожек и проч. будет исправлена на счет комитета, и что растительность сквера будет строго сохраняться в том виде, в каком она находится в настоящее время.
Городская Управа, не встречая со своей стороны препятствий к удовлетворению ходатайств комитета, с тем, чтобы по окончании выставки садик был приведен в полный порядок на средства комитета, постановила» предоставить об этом на разрешение Думы».
Дума приняла решение уступить сквер, прилегающий к Михайловскому манежу, для устройства выставки птицеводства в заседании 28 апреля 1899 г.
«Пет. газ.». 28 сентября 1898 г. «В Русском обществе птицеводства». О собрании общества (27 сентября). Обсуждалось проведение в 1899 г. выставки птицеводства, в т. ч. упоминается поручение Худекову «взять на себя труд устройства» на ней «отдела птиц исключительно русских пород». Докладчик по вопросу – И. И. Абозин, (редактор «Вестника птицеводства») который, как сказано в заметке, по просьбе Худекова был назначен его помощником и приглашен в его имение .
«Пет. газ.». 23 января 1899 г. «В Обществе птицеводства». О заседании 22 января в зале Сельскохозяйственного музея. Тема – ход работ по устройству в мае 1899 г. международной выставки.
«Одним из членов общества г. И. И. Абозиным сделана поездка для приобретения возможно полной коллекции русской породы птицы. Птиц собрано громадное количество; они находятся теперь в Рязанском имении „Ерлино” почетного члена общества С. Н. Худекова» .
«Пет. газ.». 9 марта 1899 г. «Выставка и международный конгресс птицеводства». (Подпись.: Паспарту).
«Особый интерес представит павильон громадного хозяйства в Ерлине (Рязанской губ. им. С. Н. Худекова), в котором будут выставлены образцовые породы птиц. Помимо этих экспонатов чрезвычайный интерес представят продукты птицеводства, питомники, способы сохранения продуктов и многие другие экспонаты, относящиеся к птицеводству» .
«Пет. газ.». 25 апреля 1899 г. «Международная выставка птицеводства. (Прогулка по Михайловскому манежу)». (Подпись: —н). О подготовке экспозиции.
«На плацу, прилегающем к главному зданию, выделяется уже начатой постройкой грандиозный павильон С. Н. Худекова, который выставляет богатую коллекцию домашней птицы».
«Пет. газ.». 2 мая 1899 г. «Открытие международной выставки птицеводства». (Подпись: Паспарту)
«Вчера, 1-го мая, в 11 часов утра состоялось в Михайловском манеже торжественное открытие Международной выставки птицеводства <...>
И далее:
«Большой павильон с коллекцией домашней птицы села Ерлино, Скопинского уезда, построен С. Н. Худековым, поставившим свое птицеводство на правильное коммерческое основание и являющимся у нас распространителем породистой птицы. В этом павильоне находятся русские и иностранные породы птицы. Обращают на себя внимание куры и петухи „лонгшаны”, причем один из петухов лонгшанов является крупнейшим экземпляром на выставке, точно так же, как и желтый кохинхин, порода „Плимут-Рок” (Plymouth Rock), чистая и в скрещении с простой русской курицей, представлена здесь в нескольких редких по своим специальным качествам экземплярах. В отдельном бассейне Н. А. Худековой, где находятся многочисленные экземпляры водной птицы, обращают на себя внимание улучшенные русские верблюжьи утки, не уступающие по своим качествам руанским.
Выставленная С. Н. Худековым коллекция невольно останавливает на себе внимание не только иностранцев-специалистов и русских птицеводов, но и всякого случайного посетителя выставки.
Нельзя не пожалеть, что это птицеводство стоит „вне конкурса”, так как владелец его С. Н. Худеков состоит председателем экспертной комиссии. Иначе эксперты-иностранцы присудили бы этому хозяйству высшую награду» .
«Пет. газ.». 3 мая 1899 г. «На выставке птицеводства. (Русский отдел)»:
«Здесь имеются пятнистые фазаны, выставленные С. Н. Худековым…»
(Заметку иллюстрирует зарисовка с выставки; может, это павильон Худекова?) .
«Пет. газ.». 5 мая 1899 г. «Обед в честь иностранных делегатов съезда и выставки птицеводов».
«Вчера в sale des fêtes ресторана „Медведь” состоялся блестящий обед в честь иностранных делегатов международного съезда птицеводов и выставки птицеводства».
Среди участников обеда – «презид. эксп. ком. С. Н. Худеков»
«Пет. газ.». 6 мая 1899 г. «На съезде птицеводов».
О первом заседании съезда, касающемся «техники и промыслов птицеводства. Оно открылось речью председателя этого отдела С. Н. Худекова. <...>
Продолжительные дебаты вызвал вопрос, поставленный С. Н. Худековым: какую породу можно считать за лучшую для скрещений с обыкновенными местными породами, как в отношении кладки яиц, так и в отношении качества мяса. <...высказывались различные мнения по вопросу…>
Председатель С. Н. Худеков указал, что итальянская порода не годна для сурового климата: опыты разведения этой породы доказали, что она не переносит морозов, и большой гребень этих кур замерзает, поэтому „Плимут-Рок” для России является более пригодной расой. При скрещении с русской породой метисы дают яйца в 60 гр. (13 золотн.) весом, а курица весить в среднем 9 фунтов, причем не требует зимой теплого помещения» .
«Пет. газ.». 9 мая 1899 г. О торжественном закрытии съезда птицеводов, в котором участвовал Худеков .
«Пет. газ.». 11 мая 1899 г. «Раздача наград на выставке птицеводства».
С. Н. Худекову – почетный диплом «за выставленную вне конкурса коллекцию домашней птицы».
«Премия города С.-Петербурга, серебряная ваза, г-же Худековой за лучшую коллекцию водяной птицы» .
«Пет. газ.». 19 мая 1899 г. «В обществе птицеводства». Собрание общества по окончании выставки.
«Президент общества А. Г. Кнорринг сообщает <...> собранию, что почетным членом общества С. Н. Худековым составлен адрес, который имеет быть поднесен Высокому покровителю Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Николаевичу.
По просьбе присутствующих С. Н. Худеков прочитал слова адреса, выражающие чувства неизменной преданности за высокое покровительство Его Императорского Высочества, так много содействовавшего развитию этой немаловажной отрасли сельского хозяйства.
Когда закончил С. Н. Худеков чтение адреса – в ответ раздался единодушный взрыв аплодисментов всего собрания.
Затем единогласно принято предложение выразить письменную благодарность за труды по конгрессу <перечень лиц> и С. Н. Худекову» .«Изв. Думы»: Доклад Управы от 22 декабря 1898 г./9 января 1899 г. «Об ассигновании 2000 р. на субсидию на устройство выставок садоводства и на выдачу премий экспонентам на тех выставках».
Решено выделить сумму на устройство двух выставок в Таврическом дворце: в мае – международной, а в сентябре – всероссийской, ассигновав на это 2.000 рублей, по 1.000 на премии и на выдачу субсидий .
«Пет. газ.». 11 апреля 1899 г. «Среди садоводов».
Об открывающейся в мае международной выставке садоводства, в частности – о наградах, назначенных от разных лиц и учреждений.
«В распоряжение правления предоставлена сумма С. Н. Худековым за лучшие экспонаты» .
«Пет. газ.». Среда 5 мая 1899 г. «В царстве флоры. Накануне открытия».
«Делегатами выставки от Петербургской Думы состоят: С. Н. Худеков, П. П. Дурново и С. А. Тарасов .
«Пет. газ.». 10 мая 1899 г. «В царстве флоры» (о выставке садоводства).
Большая серебряная медаль – С. Н. Худеков за коллекцию драцен .
«Пет. газ.». 23 сентября. 1899 г. «Всероссийская выставка плодоводства».
О развертывающейся в Таврическом дворце экспозиции.
«В числе экспонентов мы находим здесь экспонентов, знакомых уже нам по многим предыдущим выставкам: С. Н. Худеков, <другие фамилии>».
«Превосходную коллекцию плодов выставляют <...> С. Н. Худеков (ассортимент плодов средней полосы России».
Выставка открывается в субботу 25 сентября, экспертиза экспонатов – 24 сентября .«Пет. газ.». 11 ноября 1902 г. «Приготовление Петербурга к празднованию 200-летия».
«К празднованию двухсотлетия Петербурга усиленно готовится Императорской Российское общество садоводства». К событию будет приурочена обычная весенняя выставка цветов и других растений, которой будет придан исторический характер. «Предположено собрать сведения относительно распоряжений Императора Петра Великого об устройстве садов в нашей столице» .
«Изв. Думы»: Доклад Управы от 10 марта/10 апреля 1903 года «По ходатайству Императорского Российского общества садоводства о выдаче ему от города субсидий по устройстве выставки.
26 апреля – 6 мая 1903 г. в Императорском Таврическом дворце предполагается устроить Петровскую всероссийскую выставку садоводства .
«Изв. Думы»: В Думе 25 апреля 1903 г. (заседание 16 30 апреля 1903 г.)
«Прочтены доклад Управы и заключение финансовой комиссии по ходатайству Общества садоводства о выдаче субсидий на устройство выставки».
Постановили:
«1) на выдачу почетных наград за лучшие экспонаты ассигновать из городских средств 1.000 р. <...>
2) представителями о города в экспертной комиссии выставки назначить товарища городского головы С. А. Тарасова и гласных П. П. Дурново и С. Н. Худекова, предоставив означенным представителям определение числа, приобретение и выдачу почетных наград» .
«Пет. газ.». 6 февраля 1898 г. «Среди птицеводов»
«В здании Императорского сельскохозяйственного музея состоялось вчера, 5 февраля, общее собрание членов русского общества птицеводства <...>
Собрание назначило одну малую серебряную и две бронзовые медали на устраиваемую выставку сельского хозяйства и птицеводства рязанским отделом и постановило просить быть представителем от общества на выставке С. Н. Худекова» .
«Пет. газ.». 4 марта 1898 г. «В обществе птицеводства».
Годичное заседание общества (3 марта 1898 г.): «…Собранию доложен был ответ С. Н. Худекова на телеграмму общества; в ответе выражается сердечное спасибо и душевная признательность за то облегчение, которое доставила ему сочувственная телеграмма общества во время болезни» .
«Пет. газ.». 13 сентября 1898 г. Реклама:
«Ферма и садовое заведение С. Н. Худекова высылает желающим бесплатно каталоги по племенному животноводству, плодовому питомнику и растениям.
Адр.: г. Скопин, Рязан. губ. С. Н. Худекову» .
«Пет. газ.». 10 февраля 1899 г. «В Императорском обществе плодоводства».
9 февраля состоялось чрезвычайное собрание членов общества в присутствии Е. И. В. Вел. Кн. Николая Михайловича. За председательским столом, среди прочих перечисленных, «гласный Петербургской думы С. Н. Худеков».
Во время обсуждения доклада об улучшении отечественного плодоводства, «г. Худе¬ковым предложено избрать особые комиссии и разработать этот вопрос более серьезно».
«Для разработки вопроса по облегчению сбыта плодов в Петербурге избрана комиссия при правлении Императорского обществе плодоводства». В перечне избранных лиц – С. Н. Худеков .
Дополнение из «Петербургской газеты»
«Пет. газ.», 13 мая 1897 г. Рубрика «Изо дня в день».
«Вчера, 12 мая, состоялось общее и вместе с тем годовое собрание членов литературно-артистического кружка для выслушивания отчета за минувший год, выбора дирекции и решения вопроса об антрепризе. В председатели избран А. С. Суворин, <...>. Кроме того, избраны в члены кружка: С. Н. Худеков, И. И. Ясинский, А. В. Амфитеатров и мн. др.» .
25 января 1899 г. «Ерундофилы живописи». (Подпись: С. –ков)
«В Петербурге недавно начал выходить журнал с громким названием „Мир искусства” В этом журнале нашли себе приют проповедники разных новшеств живописи, клонящиеся к искажению красоты. „Канделябр” и „подсвечник” со Щукина двора сравнивался с симфонией Бетховена; доказывалось, что дважды два не четыре, а стоеросовая оглобля! <...>
К счастью для развития чистого, благородного искусства, свихнувшихся пока еще немного, и надо надеяться, что с открытием выставки в музее Штиглица число поборников нового направления будет умаляться <...>.Искусство – это олицетворение идеалов красоты. <...> Лучезарный Аполлон со своими вечно свежими Музами проклял бы этих туманных Квазимодо и недоносков в живописи!»
Художников этого направления автор называет «торгашами в храме», пришедшими «в святое место продавать плоды своего убожества, предназначенные не для развития вкуса к прекрасному, а к развращению грядущих поколений!
А что они торговать пришли – то несомненно!.. <...>
« Г. Бакст выставил „Девушку в шляпе. Очевидно, тут дело не в шляпе, а в 500 рублях, просимых за картину. <...> № 57 Васнецова – „Эффект заката в Венеции”. И не стыдно вам, г. Васнецов, заниматься такими глупостями. <...> Или еще <...> „Осень” Левитана! Это нечто невообразимое <...> Безвкусие идет вперемежку с безобразием…»
Неприятие автором нового направления (во всяком случае, в рассматриваемый период) проявляется и в заметке: «Мир искусства – „Ипполит” и Балет», подпись: С. Х–ков (П. г. 1902. № 326. Среда, 27 ноября).
Можно упомянуть и следующую характеристику, данную в шуточном «Адрес-календаре на 1903 год» «Весь Петербург», автор которого – сотрудник газеты, подписывавшийся Одиссей:
«Дягилев С. П. – известный декадент „мира искусства” – школы, которая не только не даст славы своему ученику, но и пустит его из „мира искусства” просто по миру» .
23 ноября 1899 г. «Еще раз об Эсмеральде» Подпись: Старый балетоман (Худеков?)
К возобновлению балета Перро, осуществленному М. Петипа. История балета в Европе и на русской сцене, собственные впечатления автора статьи, восторженный отзыв об исполнении Кшесинской .
Четверг, 1 февраля 1901 г. «Судебная хроника. Диффамация и оскорбление в печати».
«31 января в СПб. окружном суде рассматривалось дело редактора „Петербургской газеты” Н. С. Худекова и В. В. Протопопова, их по 1039 и 1040 ст. ул. о нак.
Некто дворянин К. А. Безручко-Высоцкий подал прокурору СПб. окружного суда жалобу, в которой говорит, что в № 29 „Петербургской газеты” была помещена статья под заглавием „Руководителя юношества”, подписанная инициалами В. П., принадлежащая перу сотрудника этой газеты Протопопову…»
Далее – о ходе судебного заседания, в котором обвиняемым был вынесен оправдательный приговор .
23 ноября 1901 г. «А. А. Плещеев» Подп.: —ов
Заметка в связи с 25-летием сотрудничества А. А. Плещеева с «Петербургской газетой».
«Двадцать пять лет назад, а именно 23-го ноября 1976 года в № 230 „Петербургской газеты” появилась в „Театральном эхо” статья, посвященная только что скончавшемуся тогда артисту Н. Х. Рыбакову. В журнале „Исторический вестник” (октябрь 1901 г.) в статье „Трагик”, посвященной тому же Рыбакову, г. Плещеев говорит, что он, благодаря этой заметке, помещенной С. Н. Худековым, сделался журналистом. В течение двадцати пяти лет Александр Алексеевич (под псевдонимом Чичероне, Петербургский зритель и мн. др.) лишь с весьма незначительными перерывами работал в „Петербургской газете”, где поместил, если бы собрать все вместе, наверное, томов двадцать юмористических стихов, фельетонов, статей по общественным вопросам, театральных рецензий и пр.»
4 декабря 1901 г. «Юбилейный обед в честь А. А. Плещеева».
«Вчера, 3 декабря, товарищи по перу, друзья и почитатели талантливого и симпатичного журналиста А. А. Плещеева давали ему обед по случаю недавно исполнившегося двадцатипятилетия его журналистской деятельности. Обед состоялся в семь часов вечера в залах ресторана Кюба и был чрезвычайно оживлен». В числе присутствующих на обеде – С. Н. и Н. С. Худековы.
«Первый тост был поднят за юбиляра С. Н. Худековым, который вспомнил, что двадцать пять лет тому назад ему, редактировавшему тогда „Петербургскую газету”, принес скромную заметку не менее скромный, безбородый и безусый юноша. Заметка была помещена, автором ее оказался А. А. Плещеев, с тех пор в течение четверти века подвизающийся на газетной стезе и сумевший своим безобидным для всех, честным отношением к затрагиваемым им в его статьях вопросам заслужить любовь многих, чему доказательством служит настоящее многочисленное собрание.
Речь С. Н. Худекова была покрыта дружными аплодисментами. <...>
С. Н. Худеков в своей второй речи заявил, что всякий предлагаемый в этом собрании тост должен быть непременно только приятным юбиляру, а потому он предлагает почтить тостом память его знаменитого отца поэта А. Н. Плещеева, сошедшего в могилу с честным литературным именем.
Все присутствующие в благоговейном молчании почтили вставанием память поэта».
В дальнейшем изложении в числе приславших поздравительные телеграммы упоминается и А. С. Худеков.
«После обеда дружеская беседа затянулась до позднего вечера» .
8 апреля 1901 г. «К 200-летнему юбилею печати».
О состоявшемся накануне соединенном собрании деятелей печати.
Сообщается, что правления четырех обществ: Общество деятелей печатного дела, Русское библиографическое общество, Литературное общество и Касса взаимопомощи литераторам и ученым, – «обратились к 195 редакциям периодических изданий с предложением принять участие через своих представителей в выборах в члены комиссий по устройству юбилейного празднества и в делегаты на юбилейных торжествах, которые будут сосредоточены главным образом в сердце России – в Москве. Москва является родиной русского печатного слова.
На вчерашнее собрание отозвалось 55 изданий».
С. Н. Худеков указан среди выбранных .
1 мая 1901 г. «Вчерашние собрания. В Кредитном обществе»
«Собрание многолюдное и весьма оживленное. Это оживление вызвал вопрос, вовсе не стоявший на повестках, именно заявление группы уполномоченных об ознаменовании исполнявшегося в отчетном году 40-летия существования общества известным процентным вознаграждением пропорционального жалования директорам, наблюдательному комитету, оценщикам и служащим». Продолжительные прения были вызваны формой распределения и размеров вознаграждения. «По этому поводу говорили С. Н. Худеков, П. П. Дурново, А. Н. Никитин, А. Н. Оппенгейм, И. И. Глазунов и др. <...>
Между прочим, когда зашла речь о сорокалетнем юбилее, уполномоченный С. Н. Худеков предложил пожертвовать 25.000 руб. в фонд на сооружение памятника Императору Александру II.
– Кредитное общество, говорил С. Н. – возникло в эпоху просветительских реформ царствования Александра II, и мы, как благодарное потомство, достойно почтимте его память.
Предложение это было принято единогласно» .
31 мая 1903 г.
«Юбилей С. В. Решетова».
30 мая отмечалось 25-летие государственной службы мирового судьи С. В. Решетова. Н. С. и А. С. Худековы упомянуты среди присутствовавших на обеде.
Любачевская Л. Д.
См. также публикация в виде doc-файла [4]
Ссылки:
[1] http://institute-spb.standardsite.ru/
[2] http://history-ryazan.ru/node/273
[3] http://www.history-ryazan.ru/node/2611/
[4] http://www.history-ryazan.ru/system/files/node_files/admin/9804.doc