В недавнем прошлом должность председателя областной организации Союза журналистов входила в перечень партийной номенклатуры. На неё не выбирали, а назначали. Главным требованием к кандидатуре оказывались не профессиональные качества, а место на номенклатурной лестнице. Функционеров из отдела пропаганды не интересовало, случайно человек попал в журналистику или он — журналист от Бога.

Уважают его читатели и коллеги за смелость, принципиальность и честность? За преданность профессии, наконец. Для партчиновников эта сентиментальная чепуха не имела отношения к должности председателя.

«Журналистская вертикаль», естественно, выстраивалась на Старой площади. Там, на четвёртом этаже в десятом подъезде, где располагались кабинеты Отдела пропаганды ЦК КПСС, перед каждым съездом Союза журналистов СССР собирали руководителей делегаций, и кто-нибудь из ответственных работников многозначительно изрекал: «Есть мнение рекомендовать съезду на пост председателя…» — и дальше называлась фамилия кандидата. Прилюдно озвученное мнение воспринималось присутствующими как данность. Возражать или выступать против было бессмысленно. Одобренная на партийном олимпе кандидатура обязательно проходила. За неё голосовало абсолютное большинство делегатов, будь то всесоюзный съезд или област­ная отчётно-выборная конференция.

Исключения встречались крайне редко. На моей памяти лишь один подобный случай, когда коллеги из Костромской области в 60-е годы избрали своим вожаком Игоря Дедкова. Он не входил в число партийных активистов, а честно исполнял профессиональный долг, возглавляя отдел культуры в «Северной правде». Авторитет его у коллег и читателей оказался столь высок, что секретари обкома партии не осмелились отклонить его кандидатуру, предложенную делегатами на пост руководителя областной журналистской организации.

Но подобный пример не был типичным. Всё совершалось по сценарию, разрабатываемому в партийных кабинетах. Председателей журналистских организаций фактически назначали не журналисты, а партийные функционеры. Выборы, имитируя демократическую процедуру, происходили по шаблону: председатель СЖ СССР — главред «Правды», председатель республиканского союза на Украине — главред «Правды Украины», в Белоруссии — «Советской Белоруссии», председатель местной организации — редактор областной партийной газеты.

Накануне полувекового юби­­­­лея создания СЖ СССР (и спустя сорок с лишним лет с момента по­­­­­лучения членского билета СЖ), задаю себе риторический воп­­­­­­­­­­рос: почему мы не сопротивлялись «высокому мнению»? Насколько неформально, творчески содержательно, можно было строить работу той же Курской област­ной организации, выбери мы в годы оттепели её председателем Валентина Овечкина. Ну, хорошо. Если не Овечкина, у которого после публикации знаменитых «Районных будней» не заладились отношения с руководством обкома партии, то почему не попытались избрать вожаком Евгения Ивановича Носова? В те годы он уже был известным публицистом и литератором, чьих статей и рассказов в «Курской правде» и «Молодой гвардии» ожидали всегда с интересом. Да и не только Овечкин и Носов составляли славу и гордость журналистики нашего соловьиного края. Иван Юрченко, Андрей Горбатов, Вера Шалыгина, Юрий Махрин! Их читали и знали многие. Горбатова и Юрченко — по статьям в «Советской России». Махрина — как спецкора отде­­­ла партийной жизни газеты «Прав­­­­да», а фамилия Шалыгиной регу­­­лярно появлялась на страницах «Советской культуры». Были и другие талант­­­ливые журналисты…

Но не избрали. На очередной отчётно-выборной конференции после выступления представителя обкома с пресловутой фразой «у бюро есть мнение…» — отводили взгляд от сцены и друг от друга, молча поднимая руки. Магия непогрешимости партийного мнения? Или и впрямь считали себя «подручными»?

* * *

Билет члена СЖ СССР я полу­­­­­­­­­­­­­­­­­чил в мае 1966 года из рук Миха­­­­­­ила Васильевича Коврижина — члена бюро обкома партии, главреда «Курской правды», председателя областной организации СЖ. Он был типичным «назначенным». А вот Алексей Николаевич Попов, под чьим началом работал в начале семидесятых после окончания журфака МГУ, был прямой противоположностью официальному Коврижину. До назначения главным редактором «Курской правды» он почти два десятка лет «отсобкорил» от «Правды» по Центральному Черноземью, постоянно общаясь и с журналистами региона, зная их запросы и нужды. Став редактором, быстро нашёл общий язык с коллективом. Его кабинет был открыт для сотрудников и посетителей. Поэтому при избрании Алексея Николаевича председателем СЖ интересы партии и народа совпали. Но, если честно, ни тот, ни другой председатель на творческую жизнь журналистской организации не слишком влияли. Для них это была должность. И так практически было повсеместно. В профессиональном плане — учёба, проведение всесоюзных летучек, научно-практических конференций, семинаров, организация конкурсов, творческие командировки, встречи с известными журналистами и многое другое — инициатива шла от правления СЖ СССР. И члены правления (тоже факт!) находились тогда в постоянном контакте с членами Союза. С республиканскими, краевыми и областными союзами, первичными организациями работал, в основном, орготдел СЖ, каждый из сотрудников которого курировал несколько местных Союзов (ездили в командировки, оказывали методическую помощь, проводили учёбу секретарей «первичек»). Были ежеквартальные кустовые семинары для председателей, ответсекретарей местных организаций и руководителей творческих секций (задача региональной организации СЖ часто сводилась к одному — направить представителей на мероприятие).

Так местные организации журналистов жили до 90-х годов минувшего века, когда дух демократии, воцарившийся на учредительном съезде Союза журналистов России в ноябре 1990 года, резко изменил настроения коллег. Выборы председателя Союза перестали быть игрой в демократию, а превратились в настоящую демократическую процедуру.

* * *

Атмосферу застоя взорвал съезд народных депутатов СССР. Тогда же возник вопрос: почему журналисты самой большой из союзных республик не имеют собственного союза? Переход от стереотипа «подручные партии» к осознанию себя творчески свободными личностями был столь стремителен и эмоционален, что учредительный съезд проходил в два этапа: неделя многочасовых дебатов в апреле, затем перерыв на полгода (чтобы остудить страсти, согласовать взгляды и цели, выработать программу) — и вновь неделя острых дискуссий в ноябре.

Энергия неудовлетворенности положением журналиста в советском обществе оказалась такой мощной, что разом смела все схемы строительства СЖ России, предлагаемые Старой площадью, разбила шаблоны деятельности местных организаций и их отношений с Центром. Обновлялась сама корпорация. Казалось, что с диктатом партийной власти покончено. Та же энергия вывела в первые ряды плеяду неформальных лидеров региональных союзов — Людмилу Прокошеву из Удмуртии, Зубаржат Муратову из Астрахани, Бориса Киршина из Челябинска, Леонида Винникова из Липецка, Василия Мосеева из Перми, Александра Щигленко из Курска, Анатолия Кононыгина из Орла, Владимира Пучкова из Подмосковья и многих других. Все они были убеждены: того, что делал прежний Союз, крайне мало для ощущения себя самостоятельной частью единого и социально активного, обновлённого организма, свободного от догм и политической риторики. Они понимали: такие слова, как права журналиста, профессиональная этика, солидарность приобретают новое значение и начинают входить в нашу практическую лексику. Цель любого содружества — единение профессиональных интересов, приверженность духу корпорации. И это понимание, это желание передались всем делегатам региональных конференций (избранных уже на альтернативной основе) и учредительному съезду.

Минуло много лет, всякое бывало в жизни делегатов того съезда, им приходилось решать сложные вопросы, чтобы сохранить организацию и её авторитет, но даже при поиске компромиссов они не изменяли принципам, заложенным в начале 90-х, они верили в свою правоту.

* * *

Союз журналистов России сегодня переживает не лучшие времена. Как известно, революцию делают романтики, а плодами её пользуются циники, прагматики и случайные люди. Главная проблема — потеря диалога с обществом и властью. Трудно сказать, чьей вины здесь больше. То ли безответственность за слова, произносимые в эфире и публикуемые на страницах газет привели к конфликту, то ли равнодушное отношение к поднимаемым в прессе проблемам со стороны власти. Ясно одно, что ответст­­­венность перед общественностью и журналистским сообществом за прерванный диалог все несут поровну.

Немало у союза и внутренних проблем. Всё труднее, как общественной организации, отстаивать права журналистов. Число конфликтов растёт в геометрической прогрессии, но далеко не все коллеги осознают необходимость изменения статуса нынешнего творческого союза и объединения в профессиональную организацию. То ли виновата инерция («пусть будет, как будет»), то ли руководители устали и нет сил (или желания) на необходимые перемены. А может, дело — в понимании многими журналистами своей профессии только как творческой? Будто они всегда пишут и снимают только по вдохновению и никогда — по заданию редактора? Многие не замечают (не хотят, делают вид?), что новые информационные технологии, перевернувшие мир, окончательно унифицировали труд журналиста, превратив его из творца — в регулятор бесконечного информационного потока. Для владельца СМИ журналист — не творческая личность, а всего лишь работник, имеющий круг своих ежедневных обязанностей.

И всё-таки, несмотря на все невзгоды, Союзы журналистов в регионах живут, а там, где их лидеры обладают авторитетом, привлекая в союзники общественность, бизнес, чиновничество — не просто живут, а результативно работают.

* * *

Лет шесть назад участвовал я в работе очередной отчётно-выборной конференции Курского СЖ. Ничто не предвещало неожиданностей. Правлению и его председателю было что предъявить делегатам: и рост рядов — за счёт при­­­­хода в Союз молодых журналистов, и профессиональная учёба, и ежегодные творческие конкурсы, в том числе име­­­­­­­­­­­ни Валентина Овечкина и Евгения Носо­­­­ва. Всё говорило, что союз действует и достаточно активно. Но кому-то в Бо­­­­­­ль­­­­­­­­­шом доме на курской Красной пло­­щади не нравилась самостоятельность и неуступчивая принципиальность председателя. Решили воспользоваться конференцией и заменить его. Кем? А тем, кто за каждым чихом в Большой дом бегает. По примеру бывших обкомовских функционеров провели накануне совещание с редакторами районных газет. Насколько конкретным и подробным был «инструктаж», неизвестно. Только перед началом конференции по коридорам прошелестело: «У союза будет новое руководст­­во». Когда пришло время предлагать кандидатуры, доверенное лицо област­ной администрации взяло слово и произнесло пронафталиненную фразу: «Есть мнение рекомендовать…»

Голос из прошлого на миг парализовал зал. Молчание достигало критической отметки. Казалось, сейчас, как и двадцать, и тридцать лет назад в единосогласии поднимутся руки. Не случилось. К трибуне шёл делегат. Поднявшись, он повернулся к галёрке, где сидели авторы замшелого сценария конференции, и произнёс фразу, так похожую — и так не похожую на только что прозвучавшую: «Есть мнение. Ваше. И есть мнение — наше»...

Зал загудел, зааплодировал и единогласно избрал на очередной срок председателем Союза журналистов Курской области Александра Петровича Щигленко.

Леонид РЕЧИЦКИЙ, генеральный секретарь Профсоюза журналистов России, секретарь СЖР

Журналист