Глава 2. Рязанская печать на рубеже XIX-XX веков.

§ 1. «Рязанские губернские ведомости» и их влияние на формирование других рязанских изданий

Вторая половина XIX в. отмечена становлением провинциальной печати России. Реформы 1860-х гг. привели к развитию российской экономики, сети железных дорог, телефонной и телеграфной сетей, способствовали появлению частной инициативы в журналистике. Первыми центрами провинциальной периодики стали Казань, Астрахань, Тбилиси, Одесса[1] . В середине века частная инициатива в издательском деле в провинции пыталась реализоваться в изданиях, подобных столичным энциклопедическим журналам. Первая такая попытка в Рязанской губернии относится к 1859 г. В Государственном архиве Рязанской области хранится прошение инспектора Рязанской врачебной управы Августа Федоровича Дюзинга о цензурировании его предполагаемого учено-литературного журнала «Семейные листки» цензором неофициальной части губернских ведомостей. В министерстве народного просвещения ему было рекомендовано проходить цензуру в Московском цензурном комитете. В разрешении на издательство журнала рекомендовалось «уделять из годового прихода подписной на журнал суммы по 5% в пользу детей, оставшихся после убитых в минувшую отечественную войну воинов и других сирот, на их воспитание»[2] . О дальнейшей судьбе журнала нам ничего не известно. Как бы то ни было, это была первая и единственная попытка создать в губернии толстый журнал. Частное издание появилось в Рязани только через 30 лет. В это время изменение социального ландшафта выдвигало на первый план оперативно действующую газету.

В 1873-1875 гг. в печати разгорелась настоящая полемика вокруг самой возможности существования провинциальной печати[3] . Канадский ученый М. Маклюэн в работе «Галактика Гуттенберга» в двух словах говорит о конфликте между центром и периферией, спровоцированной печатной культурой[4] . Первые периодические издания – губернские ведомости – прививали привычку к чтению, и если вначале они являлись источником прикладных знаний, то с развитием печатного рынка читатель научился сравнивать, мыслить самостоятельно, думать над газетной строкой. Самое наличие ведомостей доказывало, что в провинции возможно существование общественно-культурной жизни и для активного участия в ней не обязательно жить в столице. Это же подтверждало появление архивных комиссий, членами которых состояли и иногородние исследователи, открытие в 1866 г. Русского телеграфного агентства, с которым сотрудничали корреспонденты из провинциальных городов, развитие путей сообщения. Благодаря печати провинция ощутила возможность собственной самостоятельности. Идейную основу разгоревшейся дискуссии составляли теория областничества (нижегородский публицист А.С. Гациский, между прочим, уроженец Рязани) и теория централизации (московский публицист Д.Л. Мордовцев).

Гациский делил отечественную периодику на печать центров и печать провинции. Система провинциальной печати, предложенная Мордовцевым, была более подробной и включала следующие «фракции»: нижегородскую (нижегородско-поволжскую) (благодаря ярким выступлениям Гациского), северную (Архангельск), сибирскую («не имеющую ни нравственного, ни топографического центра»[5] ), средне-азийскую (с центром в географическом обществе в Петербурге), кавказскую (газета «Кавказ»), новороссийскую (Одесса), северо-западную (Вильна), юго-западную, или киевскую. Печать центральной России практически не была охвачена этой системой.

Полемика 1873-1875 годов представляет собой наглядный пример противопоставления провинции столице и закономерный итог такого противостояния: «Сосуществование данных культурных пространств взаимодополняют общероссийскую культуру, стимулируют ее к дальнейшему развитию»[6] . Деятели провинциальной печати, отстаивая право на ее существование, в процессе полемики осознавали ее специфику, пути ее дальнейшего развития. Как указывает А.А. Сундиева, «в ходе дискуссии была сформулирована одна из важнейших культурных целей губернской журналистики, заключающаяся в борьбе против монополии столичного мнения. <…> Всячески подчеркивалось значение возникшей в провинции печати как своеобразного культурного катализатора, объединительного центра».[7] В Рязанской губернии в силу ее особенностей в течение 30 лет попытки выпустить газетное издание не получали поддержки властей.

По-прежнему основным изданием региона были «Рязанские губернские ведомости», которые к началу 1880-х годов прошли долгий путь развития: в рамках правительственной программы были намечены ведущие темы издания и сформированы основные рубрики. Большое внимание редакция на всем протяжении существования обращала на краеведение. В конце 1883 г. редакция во главе с В.П. Григорьевым, чтобы разнообразить содержание неофициальной части «РГВ», обратилась к местной истории. С 1 по 22 октября в газете публиковались «Извлечения из материалов для истории г. Зарайска XVI-XVIII столетий, сообщенных редакции губернских ведомостей Н.А. Найденовым»

С публикации «Архива бумаг XVII в., хранящихся в Архиве Рязанского губернского правления» (7 января – 8 февраля 1884 г.) началось сотрудничество с энтомологом, журналистом и историком А.В. Селивановым, который в дальнейшем регулярно публиковал отчеты с проводимых в Касимове и Старой Рязани раскопок, печатал тексты древних документов. Ставший редактором в 1890 г., Селиванов – единственный из редакторов неофициальной части губернских ведомостей, кто сумел использовать потенциал издания и наработки предшественников, при котором «Рязанские губернские ведомости» вышли на пик развития.

1880-е годы стали определяющими в судьбе Селиванова. С 1883 по 1887 гг. Селиванов был редактором «Календаря Рязанской губернии». В 1884 г. по его инициативе была создана Рязанская ученая архивная комиссия (далее РУАК). Активное сотрудничество Селиванова с губернскими ведомостями с 1884 г. практически превратило официальное издание в приложение к Трудам РУАК (прил. 8), а тогдашнему редактору неофициальной части Кожину нечем было уравновесить большое количество публикаций археологического характера.

С 1890 г. Селиванов официально становится во главе губернских ведомостей. Рассказывая о желании превратить неофициальный отдел в по-настоящему местный орган, Селиванов кратко характеризует весь период развития ведомостей до него: «Забываются местные выдающиеся явления, оставляются без всякого внимания потребности местного населения и губернские ведомости утрачивают свой местный характер»[8] . Объясняет он это тем, что газетный рынок пореформенной России предоставляет провинциальному читателю возможность за умеренную плату знакомиться с любым периодическим изданием, и «неофициальная часть губернских ведомостей, не будучи в состоянии конкурировать с ежедневными органами общей прессы, должна была утратить всякое значение».

Новый редактор видел средство исполнения поставленной задачи в максимальном приближении программы неофициальной части к заявленной в положении 1837 г., которая «долженствовала обнимать собою все проявления местной жизни»[9] и обеспечивала местный характер издания. Перед нами – совершенно иной от принятого взгляд на официальную программу ведомостей – не как ограничительной рамки, но как путеводителя по местной жизни. При этом Селиванов опирался на частое обращение к сведениям историческим, этнографическим, топографическим и проч., которые собирали и анализировали члены РУАК. 23 февраля рязанский губернатор Д.П. Кладищев просил ГУДП расширить программу «РГВ» за счет перепечаток из официальных газет, политических известий и руководящих статей. Также в газете при новом редакторе предполагалось помещать перепечатки из неофициальных изданий и оригинальные статьи по вопросам внутренней и внешней политики. Губернатор указывал, что «издание губернских ведомостей по расширению программы вполне окупится количеством добровольных подписчиков из местного населения, интересам которого главным образом и будет посвящена эта часть губернских ведомостей»[10] . ГУДП разрешило расширить программу, но запретило использование оригинальных статей.

С июля 1890 г. Селиванов пытается отойти от привычной структуры губернских ведомостей, выделив неофициальную часть в самостоятельное издание малого формата. Помимо изменения формата появилось новшество в дизайне газеты – отбивка, делящая полосу посередине – вверху печатались новости, корреспонденции, отчеты членов РУАК, а в «подвале» - разнообразные статьи, представляющие интерес для читателя: исторического характера, научные сведения, литературные произведения, которые до Селиванова в губернских ведомостях не публиковались. Авторами выступали местные жители, но практиковалась и перепечатка интересных сообщений из центральной прессы. Сфера внимания издания расширялась, можно сказать, в хронологическом и пространственном отношении.

Среди достижений Селиванова – укрепление местной корреспондентской сети и начало стабильного освещения культурной жизни губернии – рецензии и анонсы концертов и театральных спектаклей. Начиная с 1890 г. театральная хроника становится постоянной рубрикой. С начала самостоятельного издания неофициальной части театральная хроника прочно вошла в состав рубрики «Местные известия».

По сравнению со временем редакторства Смирнова губернские ведомости начала 1890-х годов выглядели несколько однобоко, и вызвано это было увлечением редактора. Как активный деятель РУАК, Селиванов отдавал предпочтение историческим материалам, подготовленным его коллегами по архивной комиссии. Большинство исторических исследований членов РУАК, появившиеся на страницах губернских ведомостей, дублировали публикации в «Трудах Рязанской архивной ученой комиссии», что приводит к выводу, что Селиванов использовал губернские ведомости для популяризации научной деятельности, мечтал пробудить в народе интерес к истории края, народа и всей страны.

К сожалению, запала нового редактора хватило ненадолго. Уже с начала 1892 г. неофициальная часть стала выходить нерегулярно, часто – раз в неделю, представляя собой сдвоенные номера. Количество местного материала стало уменьшаться. С августа 1892 г. Селиванов практически не занимается газетой – вместо него должность редактора исполняет чиновник Кожин. В 1893 г. Селиванов в связи с переменами по службе уезжает в Сибирь. С его отъездом начался новый период упадка губернских ведомостей. Неофициальная часть вернулась к испытанной модели: криминальная хроника – справочные сведения – частные объявления. Кризис провинциальной официальной печати наблюдался повсеместно.

В период первой русской революции 1905-1907 гг. губернские ведомости публиковали в основном воззвания нового губернатора В.А. Левашова. Губернатор оперативно реагировал на события в губернии и всячески подчеркивал, что не остановится ни перед чем, чтобы установить порядок во вверенной ему «старорусской, исконно преданной Престолу и отечеству губернии»[11] .

Из немногих сотрудников губернских ведомостей начала ХХ века можно отметить земского врача из поселка Тума В.П. Клевезаля (1874-?). Он подготовил 6 статей о состоянии губернской санитарии и противоэпидемических мерах (прил. 8).

Редакция печатала проповеди священника Рязанской Николо-Ямской церкви Герасима Славина. Впервые его статья «Слово в день св. мучеников Флора и Лавра» была опубликована в 1885 г. За последующие годы его статьи, приуроченные к церковным праздникам, появлялись в ведомостях еще 43 раза, последняя – «О милостивом приглашении самим Господом Спасителем нашим каждого из нас на вечное блаженство в царстве небесном» 12 июля 1908 г. Средний объем его выступлений составлял две колонки (приблизительно 240 строк). Религиозная публицистика Славина отличалась полным невниманием к современным ему событиям; речь шла исключительно о смысле описываемого праздника с привлечением цитат из Евангелия.

Более актуальным был цикл его статей о раскольниках («О крещении раскольников», «Все раскольники должны ли называть себя христианами», «Три беседы с раскольниками в Ямском храме г. Рязани»[12] ). Проблема раскола всегда остро стояла в Рязанской губернии, но освещать действия церкви в борьбе с ним было задачей местного журнала «Миссионерский сборник». Губернские ведомости иногда перепечатывали его сообщения, более напоминавшие современные милицейские сводки. Только в начале 1903 г. духовный автор позволил себе полемически заостренное высказывание, что «никакой порядок, никакое уравнение взаимных прав не сделает людей счастливыми, если не изменятся самые люди, а изменить людей, их характеры, их жизнь может только истинное христианское благочестие»[13] . В условиях революционной ситуации внимание со стороны редакции к проповедям со страниц светского издания при наличии епархиального журнала подчеркивало консервативный характер официального печатного органа.

Губернские ведомости, став в большинстве российских регионов первым периодическим изданием, насчитывают самый длительный период существования из всех периодических изданий. За это время «РГВ» имели два периода расцвета общей продолжительностью 7 лет. Большую часть времени своего существования неофициальная часть губернских ведомостей представляла издание, нестабильное по содержательной структуре, консервативное по духу, практически не обращающееся к актуальным вопросам.

Но губернские ведомости впервые предложили массовому провинциальному читателю источник местной информации, предоставили возможность делиться своими наблюдениями, создали сеть местных корреспондентов, многие из которых не имели опыта сотрудничества со столичными изданиями, а главное – подали пример провинциального издания. Это видно при сравнении губернских ведомостей с другими провинциальными изданиями, в первую очередь – с епархиальными ведомостями, чья структура и целевое назначение свидетельствуют, что их модель строилась на основе модели губернских ведомостей.

Модель епархиальных ведомостей была предложена в 1853 г. архиепископом Херсонским Иннокентием и была утверждена Синодом в 1859 г.[14] Новое издание создавалось для оперативного распространения узаконений церковных властей, оно также должно было помогать церкви в борьбе с расколом[15] . Епархиальные ведомости не только доводили информацию Синода в самые отдаленные уголки патриархии, но и сами играли роль миссионеров, формируя общественное мнение паствы.

Епархиальные ведомости начали издаваться в некоторых городах: Ярославле, Херсоне, Одессе. В дальнейшем количество епархий, обретших свой печатный орган, увеличивалось[16] . Расширение сети епархиальных ведомостей зависела от активности местных епархиальных деятелей в большей степени, чем от приближенности к центру (в Иркутске такое издание появилось раньше, чем, например, в Твери).

Структура епархиальных ведомостей предусматривала два отдела: официальный – для опубликования распоряжений Синода и местной епархиальной власти – и неофициальный, который содержал статьи назидательного содержания, проповеди, отрывки из церковных книг, сведения исторического, биографического и библиографического характера. Неофициальный отдел, так же как и в губернских ведомостях, вначале назывался «Прибавлениями» и не сразу вошел в состав ведомостей: в Рязани это произошло в 1889 г.

В епархии Рязанской и Зарайской епархиальные ведомости появились в 1865 г. Они выходили до 1917 г., два раза в месяц. Инициатором издания епархиальных ведомостей в Рязанской губернии стал секретарь семинарского правления священник Николай Федорович Глебов. Причину возникновения этого типа издания сотрудник «Рязанских епархиальных ведомостей» (далее – «РЕВ») А.Ф. Карашев, анализируя весь период существования журнала, видел в самой эпохе реформ Александра II: «Стала ощущаться среди духовенства потребность в таком печатном органе, на страницах которого можно бы было возбуждать и посильно решать жизненные насущные вопросы не только своего ведомства вообще <…>, но и своей епархии в частности, такого органа, который соответствовал бы губернским ведомостям»[17] .

Еще до получения благословения на редактирование нового издания Глебов был вынужден отказаться по семейным обстоятельствам от места редактора, и семинарское правление выдвинуло кандидатуры профессора Дмитрия Правдина и учителя Николая Малинина, которые предоставили в Консисторию проект программы и некоторые требования, как то: сделать подписку на епархиальные ведомости обязательною для каждой церкви в одном экземпляре и своевременно доставлять официальные сведения в редакцию. Будущие редакторы имели полное право волноваться по поводу обязательной подписки: она не была утверждена в Подольской епархии, и эти сведения были отдельно указаны в резолюции преосвященного Иринарха на прошении Глебова. Однако Священный Синод на заседании 27 марта 1865 г. одобрил обязательную подписку и разрешил издание епархиальных ведомостей с сентября 1865 г., отдельно указав, чтобы «сведения о расколе и народных предрассудках не были помещаемы в ведомостях»[18] , как планировалось.

В первый год издания епархиальные ведомости печатались в количестве 1000 экз.[19] К 1912 г. тираж увеличился на 150 экз. Увеличилась и сумма подписки: с 5 руб. до 5,50 руб. без пересылки, 6 руб. – с пересылкой.

С 1 сентября 1867 г. в течение 20 лет «РЕВ» издавались при духовной консистории. Во главе их встали протоиереи Лука Воскресенский и Харлампий Романский. В первом же номере они попытались организовать обратную связь с подписчиками: «Связь духовенства нашей епархии с изданием епархиального органа за последний год выражена слабо: три, четыре небольшие статейки местных священников. Мы усердно приглашаем священнослужителей принять участие в нашем издании посильными трудами»[20] . Однако инициатива успехом не увенчалась. Другое нововведение Воскресенского и Романского касалось расширения официального раздела, но неудачи с наполнением отдела неофициального привело к уменьшению формата: переход с 1/8 на 1/16 долю листа.

Неофициальный отдел вошел в состав «РЕВ» в 1889 г. В это время с редакцией начали активно сотрудничать преподаватели духовной семинарии, которым удалось разнообразить содержание отдела, сделать его интересным для читателей. Широко печатались историко-статистические статьи, появлялись корреспонденции из сел губернии.

В 1896-1911 г. журнал издавался при Братстве св. Василия, святителя Рязанского. На рубеже веков местная информация все реже появлялась на страницах «РЕВ». Местные жители были неудовлетворены подачей журналистского материала, другие периодические органы критиковали издание: «<духовенство> находит в “Рязанских епархиальных ведомостях” про жизнь христиан в Сирии, Турции и Франции, но не находит про жизнь местных прихожан, про приходы и проч.»; «Наши епархиальные ведомости – это чиновничий, сухой перечень назначений, перемещений и увольнений, подобный которому можно встретить в любом полицейском листке <…> Это совершенно мертвый орган печати, далекий от каких-либо живых вопросов. Это – орган, совершенно не оправдывающий своего назначения…»; «Как будто в жизни духовенства только и есть, что рукоположения и посвящения в стихари, выдача просительных книг и изъявления благодарностей… <«РЕВ»> от всего в стороне. В стороне и от жизни. И для жизни они не нужны»[21] .

«РЕВ» старались остаться в стороне от политических событий. В 1916 г. редакция отказалась от публикаций сообщений внутренней хроники, поскольку «освещение таких событий <…> должно неизбежно носить окраску той или другой политической партии»[22] . Содержание журнала формировалось перепечатками из других изданий. А.Ф. Карашев – современник этих событий – не видел в этом недостатка. По его мнению, статьи других изданий могли способствовать просвещению и вполне соответствовали программе. Другая причина обращения к чужим публикациям – возможность не выплачивать за них гонорар, что было выгодно редакции с финансовой точки зрения.

Епархиальные ведомости активно использовали опыт издания губернских ведомостей, но, появившись в иное время, представляли уже другой тип периодической печати – журнальный. Помимо «РЕВ» в Рязанской губернии существовал также «Миссионерский сборник» - журнал Братства св. Василия, издаваемый с 1891 г. под редакторством Х. Романского и П. Смирнова. Инициатива открытия «Сборника» принадлежит архиепископу Рязанскому и Зарайскому Феоктисту Попову, бывшему редактору журнала «Руководство для сельских пастырей» (1860-1868 гг.) при Киевской семинарии, также основавшему «Симбирские епархиальные ведомости» в 1876 г. Сборник издавался в качестве прибавления к «РЕВ», вначале выходил 6 раз в год, с 1909 г. до закрытия в 1918 г. – ежемесячно.

Помимо газет и журналов в провинции XIX века появились другие периодические издания – труды ученых обществ[23] , памятные книжки, адрес-календари. Они выходили раз в месяц, раз в квартал, раз в полгода – в зависимости от возможностей издателей. Памятные книжки и адрес-календари издавались почти каждый год (прил. 3) и, по крайней мере, в Рязанской губернии, содержали статистические сведения о губернии и списки чиновников, напоминая современные «желтые страницы». Само появление памятных книжек, по мнению составителей сводного каталога-репертуара «Памятные книжки губерний и областей Рязанской империи» Н.М. Балацкой и А.И. Раздорского, связано с созданием губернским статистическим комитетом и редакций губернских ведомостей[24] .

К концу XIX века система провинциальной периодической печати сформировалась. Губернские и епархиальные ведомости представляли собой ее основные элементы. Это официальные издания, основной целью которых было формирование общественного мнения в нужном для правительства направлении и одновременно облегчение делопроизводства на местах. Структура изданий была подчинена этой цели, а цензурные постановления регулировали их содержательно-тематическую концепцию. Ведомости получили широкое распространение и имели ряд льгот: обязательную подписку, освобождение от предварительной цензуры. Другим важным элементом системы печати к этому времени являлись частные литературно-общественные газеты. В систему провинциальной печати помимо губернских и епархиальных ведомостей, частных газет входили также журналы и труды разнообразных обществ, памятные книжки и др.

Губернские ведомости проигрывали в конкурентной борьбе с частной печатью, уступая главенствующее место на местном рынке периодических изданий. Это было связано с проблемами самого типа губернских ведомостей, на которое огромное влияние имела утвержденная еще в 1830-х годах программа. Современный исследователь Ф.В. Лавриков суммирует: «Неповоротливый, закованный в рамки традиции тип “Губернских ведомостей” не мог конкурировать с ежедневными газетами»[25] . Первые провинциальные издания не поспевали за ходом времени, и теряли подписчиков в условиях растущего оппозиционного отношения общества к государству[26] .

Несмотря на определенные недостатки, свойственные губернским ведомостям из-за регламентации программы, в соответствии с которой они издавались, нельзя недооценивать значение этого периодического органа для российской провинции. Губернские ведомости содержали множество практической и справочной информации, хоть и избегали обсуждения насущных вопросов. Статья о борьбе со спорыньей, заметка о том, как лечить собачье бешенство, описание грозы в далекой деревне не могли нести оппозиционный запал или ставить неудобные правительству вопросы, но предоставляли читателю сведения, которые могли пригодиться в жизни.

Просветительскую функцию периодической печати выполняли публикации по истории, географии и т.д. Но они носили описательный характер, так как были призваны ознакомить читателя с особенностями края, что ни в коей мере нельзя считать недостатком: это помогало самоидентификации провинции. «Рязанские губернские ведомости» и «Рязанские епархиальные ведомости» содержат, безусловно, ценнейшую информацию по истории края.

Исследователь Е.Е. Шурупова подчеркивает, что «опыт краеведческих публикаций в “Губернских ведомостях” сыграл значительную роль не только в институциональном, но и в научно-теоретическом оформлении местной истории как отрасли исторических знаний. Исполняя подобные функции, газета не только способствовала развитию устойчивого общественного интереса к изучению родного края и знакомила местных авторов с работами друг друга, помогая тем самым созданию инфраструктуры общественной науки, но и задавала направления исследованиям, публикуя программы центральных научных обществ и губернского статкомитета; пыталась направить интерес к местной истории в русло научных изысканий; определять качественный уровень работ при отборе материала для публикации»[27] . Став первым печатным изданием губернии, ведомости заложили основу информационным требованиям провинциального читателя и способствовали росту самосознания провинциального жителя.

§ 2. Частная газета Н.Д. Малашкина

Первая попытка издавать частную газету в губернском центре относится к 1882 г. Сын священника с. Ялмонти Егорьевского уезда личный дворянин Петр Петрович Орлов, 35 лет, служащий Рязанской контрольной палаты (до этого – учитель русского и церковнославянского языков в Рязанской духовной семинарии), представил проект «Рязанского вестника»[28] . Программа газеты включала 10 пунктов, из которых подробно был проработан первый, самый важный пункт – статьи и обозрения по вопросам местной промышленности, земской жизни и городского самоуправления. Программа также включала административные распоряжения, судебную хронику, столичные и провинциальные новости, краткие заграничные известия. О влиянии опыта губернских ведомостей говорило включение в проектируемую газету этнографических и статистических сведений. Орлов предусматривал появление в ней корреспонденций из уездов и хроникерских заметок из жизни губернского города. Читателей предполагалось знакомить с литературными произведениями, освещением театральной жизни Рязани. Также отводилось место для телеграмм и частных объявлений. Газета должна была выходить три раза в неделю, годовая подписка составляла 6 руб. с пересылкой, а печатать издание должна была типография В.П. Звукова. Выход первого номера «Рязанского вестника» намечался на 15 ноября 1882 г.

Ход дела застопорился из-за отсутствия в прошении документов об окончании будущим редактором-издателем учебного заведения, а также свидетельств, подтверждающих его журналистский опыт. Формулярный список о службе был тут же отправлен в ГУДП, но в нем не содержалось никаких данных о сотрудничестве Орлова с печатью, а окончания курса в духовной семинарии было признано недостаточным для выпуска собственного издания. Ходатайство Орлова не было удовлетворено. По этому поводу историк П.А. Трибунский делает общий вывод: «Политика самодержавия в вопросах периодической печати создала непреодолимые препятствия для организации газет и журналов людьми, не имевшими журналистского опыта и достаточного образования»[29] . Вывод тенденциозен, поскольку неопытный и необразованный человек мог не довести до конца начатое дело, а от этого пострадали бы подписчики. «Непреодолимые препятствия» являются вполне закономерным решением.

В 1891 г. было несколько попыток издавать газету в Рязани. Потомственный дворянин Александр Михайлович Янчуров собирался выпускать с 1 января 1892 г. ежедневную общественную газету «Рязанский листок»[30] . Программа издания включала руководящие статьи по общественно значимым вопросам, местную хронику, обозрение печати, театральные рецензии, биржевые сведения и отчеты Рязанского конного бегового общества (спортивный отдел). Янчуров предлагал большинство отделов цензурировать в Московском цензурном комитете, притом что «Хроника местной жизни», «Распоряжения местной администрации», «Биржевые сведения» и объявления проходили бы цензуру в Рязани. Прошение было отклонено, так как Янчуров не представил необходимые документы об образовании и литературной деятельности.

Л.Н. Павленков отмечал, что по сравнению с предыдущими годами в 1891 г. выросло количество периодических изданий в провинциальных городах[31] . В Рязанской губернии в этом году было четыре прошения об издании печатного органа[32] , но удовлетворено было только одно – преподавателя Рязанской прогимназии Николая Дмитриевича Малашкина на издание газеты «Рязанский справочный листок»[33] . Конечно, и отсутствие опыта, и возраст, и образованность могли оказаться решающим фактором при отказе в издании. Но значительна при этом роль и самой программы. Проект, предложенный Малашкиным, не представлял идеологической опасности и был выгоден с точки зрения размещения в нем прикладной, справочной информации, в которой нуждался губернский центр в условиях развивающегося капитализма.

Современные рязанские журналисты часто называют Николая Дмитриевича Малашкина основателем рязанской прессы. В таком мнении есть доля истины – впервые в Рязанской губернии именно газета Малашкина обратилась к актуальным вопросам жизни, позволила себе полемику и начала активно публиковать литературные произведения.

Николай Дмитриевич Малашкин родился 9 ноября 1841 г. в семье владельца суконной фабрики Дмитрия Даниловича Малашкина и его жены Пелагеи Гавриловны, живших в селе Казарь Рязанского уезда[34] . Николай был старшим сыном в семье[35] , и поэтому после окончания Московского коммерческого училища и естественного факультета Московского университета некоторое время помогал отцу управляться с делами, занимал должность директора зеркальной фабрики Беклемишева. С 1881 г. Малашкин преподавал математику и географию в Рязанской прогимназии. Он занимался музыкой, рисованием, сочинительством. Его былина «Весна-красна» положена на музыку композитором Ц.И. Кюи. Но помимо всех указанных талантов Малашкин был выдающимся педагогом. Он выступил инициатором создания при Рязанской прогимназии начального училища, в 1905 г. стал во главе собственного реального училища. Как отмечает С.Д. Яхонтов, «за ним остается честь редкой у нас в России частной инициативы в деле народного просвещения»[36] . Яхонтов, как и большинство современников Малашкина, высоко оценивали его педагогическую деятельность.

Издательская деятельность Малашкина была тесно связана с преподавательской. Современники вспоминали: «Николай Дмитриевич задался целью удешевить насколько возможно ученические пособия. Он издавал дешевые карты в своей литографии, открытой специально для учебных карт и картин»[37] . Типолитография была открыта Малашкиным в феврале 1889 г. и в конце марта – начале апреля была усовершенствована до фототиполитографии. В 1891 г. Малашкин начал издавать «Рязанский листок», мечтая превратить его в «Педагогическую газету», «в которой учителя и родители могли говорить о нуждах и потребностях своих детей и учеников»[38] .

Друзья и коллеги в печати характеризовали его так: «Будучи прекрасным теоретиком, он был плохим практиком. Он не умел заботиться о своих интересах и не умел строить сбыта»; «неисправимый идеалист, настоящий эстетик по природе»; «труженик-бессребреник», «любвеобильный педагог». При этом вспоминались вечера в дома Малашкиных: «Его вечера в прогимназии славились на весь город и побывать на них считалось удовольствием»; «У него в столовой собирались и литераторы, начинающие и опытные, и художники, и музыканты, и артисты и каждая из отрасли этих изящных искусств была сродни этому удивительному человеку»[39] . Современники сохранили нам образ Малашкина как человека увлекающегося, воодушевленного, преданного своему делу.

Но есть воспоминания, рисующие образ Малашкина с другой стороны. Принадлежат они сотрудникам «Рязанского вестника», конкурента «Рязанского листка» в течение почти 5 лет. Сотрудники «Вестника» относились и к газете-сопернице, и к ее издателю достаточно критично: «Издавал <газету> блаженной памяти Н.Д. Малашкин, тот самый, на которого кто-то пожаловался в земском собрании: “Господин председатель, запретите гласному М. храпеть, т.к. он другим гласным спать не дает!” Как издатель Малашкин отличался обратными достоинствами: спать никому не мешал!»[40]

Цель таких высказывания, как и других характеристик Малашкина в «Рязанском вестнике», - показать его неспособность к изданию полноценной газеты. «Газета велась им патриархально, - писал корреспондент «Рязанского вестника». – Выходила, как вздумается редактору-издателю и когда наберется достаточный для нее материал, который, кстати сказать, готовили его детки»[41] . Авторами всячески подчеркивалась отсталость газеты Малашкина по сравнению с «Рязанским вестником», но при этом ими признавалось, что «Рязанский листок» являлся необходимым предшественником широкой сети разнообразных провинциальных изданий в губернии.

Отмеченные корреспондентами «Вестника» факты истинны лишь отчасти. Члены семьи Малашкина принимали самое активное участие в издании газеты, но были вовсе не единственными сотрудниками. Перебои же с выходом «Рязанского листка» начались после смерти Малашкина 3 февраля 1905 г., когда во главе издания стал его сын Николай.

История появления этой газеты заслуживает особого внимания. В 1891 г. она начала издаваться как «Рязанский справочный листок». В программной статье, опубликованной в пилотном номере газеты, редактор указывал, что «редакция “Рязанского листка” берет на себя лишь скромную долю общественного труда из области торговли, промышленности и сельского хозяйства, в пределах Рязанской губернии. Не задаваясь непосильной для небольшого провинциального органа задачей направлять общественную деятельность в ту или другую сторону, редакция будет считать свою задачу выполненной, если сумеет своевременно подмечать требования общества и служить связующим звеном между спросом и предложением»[42] .

Редакция заявляла, что содержание новой газеты будет формироваться из объявлений, справочного отдела и ответов на вопросы (прил. 6). Сразу же редактор обрисовывал и круг потенциальных читателей – торговцы, промышленники, предприниматели. В связи с этим издательский год газеты начинался с октября, и в 1898 г. эта странность была объяснена Малашкиным так: «Деловая общественная жизнь наших городов почти совсем замирает в летнее время, чтобы вновь пробудиться осенью <…> Жизнь своей газеты мы <…> привыкли соединять с жизнью родного нам края Рязанского, с городом Рязанью во главе»[43] .

Редактор так определял задачи печати вообще и своей газеты в частности: «Печать является не обвинителем – на то есть суд, а пособником людей закона и порядка в единичных случаях, нарушаемых той или другой личностью, стоящей и по неразвитости и по недоумию ниже понимания святости закона <…> Не карать, а предупреждать проступки – вот ея лозунг и ея задача, задача святая»[44] .

Подписная цена листка составляла 1 руб., номер в розницу стоил 5 коп. Газета печаталась в собственной типографии, контора редакции располагалась в доме Малашкиных на Приклонской улице, в центре Рязани.

Корреспонденты «Рязанского вестника» старались приуменьшить значение «Рязанского листка» и во влиянии на читательскую аудиторию. Однако на страницах газеты Малашкина сохранились объективные свидетельства того, что на ее публикации обращали внимания в учреждениях местного самоуправления. В конце 1901 г. у газеты возникло недопонимание с администрацией: в заметке о пожарах в казармах были усмотрены нападки журналистов на ход военного строительства в Рязани. Малашкин вынужден был выступить с объяснениями, которые появились в газете 30 декабря 1901 г. 11 апреля 1902 г. в заметке о заседании городской думы говорится, что в городской думе было предложено рассмотреть деятельность гласного, которого критиковали в «Рязанском листке», и, если приводимые в публикации факты окажутся бездоказательными, возбудить дело о диффамации.

Заявленная модель справочного издания ограничивала возможности редакции. Малашкин как педагог стремился придать своему предприятию просветительский характер. На определенном этапе эта проблема решалась за счет приложений: чертежей, карт и рисунков научного и промышленного содержания[45] . В качестве приложений к газете в начале двенадцатого года ее издания Малашкин выпускал лекции по природоведению и садоводству. К сожалению, ни одного выпуска в подшивках не сохранилось[46] . 30 января 1905 г. приложением к «Рязанскому листку» вышла былина Малашкина «Откуда пошла земля русская», написанная для театральной постановки с целью ознакомления народа с историей родного края. Приложения «Рязанского листка» - отражение стремления Малашкина реализовать мечту о педагогическом издании.

Архивные документы свидетельствуют, что сразу по получении разрешения на выпуск «Рязанского справочного листка» Малашкин стал ходатайствовать о расширении программы (прил. 6), о переименовании его в «Рязанский листок», о разрешении объявить газету органом тех ученых обществ, которые будут с ней сотрудничать, и об увеличении подписной цены до 2 руб[47] . Из ГУДП пришел отказ: «не признать возможным допустить превращения этого справочного листка в политическую, общественную и литературную газету, существование которой вследствие близости Москвы представляется излишним»[48] . Однако Малашкина это не остановило – с 1894 г. «Рязанский справочный листок» выходил под новым названием. Такое переименование планировалось с самого начала, не случайно в газетной «шапке» слово «справочный» набиралось более мелким шрифтом, нежели слова «Рязанский» и «листок», и располагалось по вертикали. Исчезновение определения прошло практически незаметно для общего вида издания.

Основные рубрики газеты начали формироваться ко второму году издания. Разделы «Столичные известия», «Внешние известия», «Политические известия», «Разные известия», «Смесь» представляли собой сгруппированные перепечатки из других газет, как столичных, так и провинциальных. Информация рязанских корреспондентов, как и перепечатки из газет сообщений о Рязанской губернии, помещались в рубрике «Местные известия», «Происшествия в губернии» и «Внутренние известия» (сообщения из уездов). Изредка появлялась библиографическая информация, однако постоянной рубрики «Библиография» не было. Театральные рецензии и анонсы печатались в рубрике «Театральная хроника» (другие названия – «Театр и музыка», «Театр и зрелища»). Еще до ее появления в 1897 г. театральные рецензии часто появлялись на газетных страницах, что отражено в таблице 9.

Стандартный номер «Рязанского (справочного) листка» начинался с передовой статьи, при ее отсутствии – сразу шли «Внутренние известия» о событиях по губернии, «Местные известия», большая статья (чаще – театральная рецензия), «Дневник происшествий», «Разные известия» и прочие более мелкие, нерегулярные рубрики. В подвале второй и третьей полосы помещались научно-популярные статьи и литературные произведения. В праздничных номерах под рассказы и очерки отводился также подвал первой полосы. В начале ХХ века внизу второй-третьей полос публиковались также фельетоны. На последней, четвертой (реже шестой) полосе печатались рекламные объявления, которые в первые годы издания принадлежали в основном иногородним заказчикам из-за незнакомства рязанских торговцев с рекламой. Завершался номер обязательной отметкой: «Печать дозволена» с подписью вице-губернатора. Эта подпись исчезла только с 27 ноября 1905 г.

В «Рязанском листке» помещались и иллюстративные материалы[49] . В черно-белой гамме газетного листа изредка использовался красный цвет – в объявлениях Красного Креста.

Несмотря на заявленную программу, газета никогда не ограничивалась только справочной информацией. В первые годы существования, когда газета являлась «справочным листком», предпочтение отдавалось публикациями по вопросам образования и театральным рецензиям (см. табл. 6).

Таблица 6. Основные темы «Рязанского справочного листка» (1891-1894 гг.)

Контент-анализ газеты подтверждает положение о несоответствии предложенной в программе модели издания ее практическому воплощению. Среди постоянных тем «Рязанского справочного листка» отсутствуют вопросы торговли и промышленной жизни, сельского хозяйства.

С 1894 г., когда «Рязанский справочный листок» превратился в «Рязанский листок», тематическое содержание становилось более разнообразным. Появились литературные произведения: рассказы, повести, очерки, воспоминания о знаменитых людях, стихотворения, в основном в рубриках «Наши поэты» и «Перлы поэзии». Литературные произведения занимали большую часть газетной площади праздничных номеров – пасхального и рождественского. За весь период функционирования издания нами отмечено 177 стихотворений и 162 прозаических произведений. Небольшое количество публикаций было посвящено сельскому хозяйству (27) – 4,96 % от общего количества (544, прил. 9). С начала ХХ века большое внимание газеты привлекают вопросы общественной жизни и городского благоустройства.

События начала ХХ века существенно повлияли на тематическое содержание и рубрикацию газетных номеров. Во время русско-японской войны регулярными стали рубрики «Военные отголоски» и «Война», которые вел постоянный сотрудник под псевдонимом Ego (псевдоним не расшифрован). В них печатались письма с фронта, беседы с ранеными и вернувшимися домой воинами, сообщения собственных корреспондентов, например «Военный дневник» капитана 137-го Нежинского полка Владимира Владиславовича Коссацкого. Чаще всего в таких номерах помимо военных новостей присутствовала только местная хроника.

Политизация общественной жизни начала ХХ века нашла отражение в содержании «Рязанского листка». С 1906 г. редакция, во главе которой уже стоял Николай Николаевич Малашкин, сын основателя, приняла участие в политической кампании по выборам в Государственную думу, освещая события с позиции октябризма. 1 января 1906 г. была опубликована статья лидера местных октябристов Аполлона Васильевича Еропкина «Главная задача народных представителей в Государственной думе (Моя избирательная платформа)». Еропкин и ранее сотрудничал с «Рязанским листком», где были помещены его статьи «Памяти Повалишина» (5 августа 1899 г.) и «Рязанский городской театр» (24 октября 1902 г.). В начале 1906 г. в «Рязанском листке» появились программные статьи Союза 17 октября. В них раскрывалась программа этой партии, давались советы по устройству филиалов в губернии, представлялись кандидаты октябристов. Однако редакция «Рязанского листка» не ставила в центр внимания газеты политику. Нами не обнаружено ни одного программного выступления сотрудников редакции в поддержку Союза 17 октября.

Вместе с тем редакция давала место выступлениям представителей городской думы по вопросам городского благоустройство (постройка водопровода, размежевание Рюминой рощи). Гласный Иван Федорович Жирков, книготорговец и издатель книг для народа, с 4 сентября 1903 г. стал постоянным сотрудником редакции (прил. 8), поместившим под псевдонимом Иван Нескромный цикл фельетонов «Мысли и наблюдения» (17 глав), разоблачавших деятельность городской управы.

Первые публикации из цикла представляли собой развернутое знакомство читателя с новым персонажем. Жирков представлял Нескромного как немолодого человека, двадцать лет живущего в Рязани, но связанного с деревней: в своих суждениях он опирался на мнение деда – простого плотника. Его персонаж заявлял, что «зря кричать и топорщиться не будет и против рожна не пойдет, а поведет беседу, в общем, скорее делового, чем запирательного характера»[50] . Цель существования Нескромного автор объяснял необходимостью «быть нескромным среди такой поголовной скромности и проливать свет гласности туда, куда его всячески не пускают и где его боятся хуже черта»[51] . В одиннадцатом фельетоне в форме диалога с «приятелем» Жирков выступает с самокритикой: «Мысли в писаниях, пожалуй, есть; но наблюдательности – очень мало. Ходишь вокруг да около, а до сути дела даже не касаешься <…> Назвал ты себе Нескромным, а пишешь – скромнее красной девушки»[52] .

В цикле «Мысли и наблюдения» встречаются как серьезные статьи на тему губернского самоуправления, городского благоустройства, так и сатирические зарисовки: например, о чиновнике, занимающем высокий пост, который разучился говорить простые слова «общее благо»[53] . В первых же фельетонах Жирков касался позиции управы в отношении проекта Рюминой рощи, приводя слова одного гласного, что усадьба-де куплена не для народа, постройки казарм, подробно освещал деятельность гласного П.Г. Панкина[54] . В фельетонах Жирков отстаивал ту же точку зрения на развитие городского хозяйства, что и в политической деятельности, а именно – что управа должна прежде решить мелкие проблемы (вроде незамощенных улиц) и лишь затем приниматься за реализацию крупных проектов, например постройки водопровода.

О жизни Жиркова нам известно не так много. Родился он 13 сентября 1858 г. в с. Рясы Раненбургского уезда в крестьянской семье[55] . Начинал как сельский учитель, затем торговал писчебумажными товарами. В этом виде деятельности добился успеха, стал практически монополистом и смог наладить собственное издательское производство. Был автором ряда образовательных книг для народа, опубликованных под псевдонимом В.О. Криж[56] . Во второй декаде ХХ века Жирков занимался в основном издательством, после же революции 1905 г. он пытался баллотироваться в Государственную Думу при поддержке конституционно-демократической партии, но в последний момент объявил о своей беспартийности.

Благодаря Жиркову впервые в рязанской периодике была подвергнута критике деятельность управы. Однако современные краеведы ценят «Рязанский листок» прежде всего за подробное отражение театральной жизни губернского центра. Обилие в ней рецензий даже привело к критике частной газеты со стороны губернских ведомостей[57] , в которых была предложена саркастическая версию дальнейшего развития частной газеты: «<…> целая серия отчетов о театре наполнит эту маленькую газету и не оставит места для другого материала»[58] . Эти слова, как ни странно, оказались пророческими: «Рязанский листок» всегда уделял большое внимание театральной критике, и в этом большая роль Леонида Яковлевича Аврамова. Именно Аврамов практически создал рубрику «Театральная хроника» и начал использовать жанр фельетона.

Аврамов, потомок старинного дворянского рода, родился в 1845 г. в Костромской губернии. В 1865 г. он стал канцелярским служащим Московской уголовной палаты. В течение последующих лет Аврамов сменил несколько мест службы: судебный пристав в Костромской губернии, почтовый чиновник и секретарь съезда мировых судей в Киеве, судебный пристав в Крыму. Некоторое время он посвятил занятиям сельским хозяйством в крымском имении. В Рязанской губернии он появился как судебный пристав в г. Зарайск, затем переехал в Рязань.

В воспоминаниях современников на страницах газеты Аврамов характеризуется как «истинный шестидесятник, неустанно горячим словом всю жизнь свою проводивший в обществе идеи своих молодых лет», «представитель поколения смелых и честных борцов за свободу, правду и свет», «бессребреник», который «жаждал жизни, относясь с живым интересом к окружающему и поражая бодростью духа и благородством мысли»[59] . Судя по этим воспоминаниям, Аврамов и редактор-издатель Малашкин были во многом схожи – по отношению к делу, по нравственным качествам.

Аврамов сотрудничал с газетой «Сибирская жизнь» и охотничьими журналами, его рассказ «Пашка» получил третью премию на литературном конкурсе, утроенном «Биржевыми ведомостями» в 1900 г.[60] Первая публикация Аврамова в «Рязанском листке» в январе-феврале 1897 г. не имела отношения к литературе: это был конспект прочитанной им лекции о стенографии. В дальнейшем в газете было напечатано несколько произведений: «Из рассказов судебного пристава» («Курьезы на суде» 15-18 января 1897 г., «По совести» 18 декабря 1897 г.) и «Из дневника рецидивиста» (март 1898 г.) с предисловием Аврамова (11 февраля 1898 г.).

24 мая 1897 г. появилась рубрика «Театральная хроника». ЕЕ публикации отличались от обычных театральных рецензий провинциальных газет, состоявших в основном из перечня действующих лиц и исполнителей и заканчивающихся анонсом следующего спектакля. Аврамов рассказывал о проблемах провинциальных артистов: ограниченное время на подготовку роли, неподходящие амплуа, требовательность зрителя, имеющего возможность сравнивать игру провинциального актера со столичными постановками[61] . «Чем же определяется драматический талант?» – спрашивает автор от лица своего читателя и отвечает: «Силой передачи известной идеи, которую хотел привести автор <…> Если я уношу с собой идеалы [любви и надежды. – Н.Г.], значит, это работа артистов театра и за это я им обязан глубоко»[62] .

Как театральный рецензент Аврамов остро чувствовал воспитательную направленность театральной критики и общественную значимость театра. Театральная критика Аврамова была оценена читателями «Рязанского листка». В одном из номеров было опубликовано письмо одного из них с такой оценкой деятельности рецензента: «Критика эта носила характер серьезного разбора игры участвующих в пьесе и дышала неподдельной художественной правдой»[63] .

В отделе «Театральной хроники» Аврамов не только касается вопросов общественной нравственности, но и рисует картинки городского быта. Со временем ему становится ощутимо тесно в рамках театральной рецензии. 11 марта в «Рязанском листке» появляется фельетон «Мечты и действительность», подписанный Люди-Аз, автором которого также был Аврамов. Под этим псевдонимом Аврамов стал чаще обращаться к разнообразным вопросам общественной жизни. Он внимателен к мелочам: темой его фельетонов становился полицейский надзор за бездомными животными, свалки как геологические явление[64] и непобедимое желание обывателей оприходовать то, что плохо лежит: «только то, что крепко приколочено, или то, что около чего можно быть поколоченным, - покойно лежит на месте»[65] . С болью писал Аврамов о судьбе лишенной средств к существованию крестьянки, о равнодушии общества и ханжестве представителей различных благотворительных организаций[66] . В фельетоне, посвященном приближающейся комете Биеля 21 ноября 1898 г., он писал: «Мне не спится: не от космических ужасов, а от ужасов человеческого мрака и народного неведения <…> не вечно же будет грязь непролазная и не вечны же будут потемки?» В цикле публикаций «Мечты и действительность» Аврамов смог проявить себя и как рассказчик, и как репортер, опытный в сборе информации, и как рецензент, а также имел возможность высказывать свою общественную позицию.

Цикл «Мечты и действительность», состоящий из неравноценных публикаций, тем не менее представляет собой самое мощное произведение Л.Я. Аврамова. Сотрудничество «Рязанского листка» с Аврамовым продлилось четыре года (прил. 8). В это время он являлся «лицом» издания.

Большинство сотрудников Малашкина работали с газетой на протяжении долгого периода времени. В табл. 7 представлены основные авторы газеты, чьи псевдонимы нами расшифрованы:

Таблица 7. Идентифицированные корреспонденты «Рязанского листка» (1891-1907 гг.)

Часто публиковались в газете дочери Малашкина Клавдия, Елизавета и Ольга (прил. 8). Наиболее активное участие в подготовке издания принимала старшая, Клавдия Николаевна. Первое подписанное ею произведение появилось 6 апреля 1898 г., однако есть доказательства, что публикации за ее авторством появлялись в газете много раньше: так, в изученном нами номере от 21 октября 1895 г. возле стихотворения «На смерть императора Александра III» сохранилась карандашная приписка: «Это тоже мое стихотворение. Малашкина»[69] . Младшие сестры начали печататься в газете отца только с начала ХХ в.

Дочери Малашкина являлись авторами в основном рассказов, очерков, сценок. Нами не отмечено ни одного журналистского произведения Елизаветы, Ольга помещала сообщения в «Военных откликах», ей (под псевдонимом) принадлежит театральная рецензия 4 сентября 1903 г.[70] По замечаниям сотрудников «Рязанского вестника» можно предположить, что роль Клавдии в редакции была весьма значимой, но за ее подписью нам известны только художественные произведения. В газете много публиковались местные поэты: И.А. Громов, Евгений Казаков, Лев Ядринцев. Большинство стихотворений носило дилетантский характер. Позиция редакции по отношению к публикации произведений местных авторов была высказана преподавателем И.И. Морозовым в корреспонденции о поэте-самоучке из крестьян Митрофане Колягине: «Дай Бог побольше хотя таких людей, которые, сознавая окружающую тьму и невежество, не коснели бы больше в мраке и всеми силами рвались к свету!»[71] Таким образом, предоставляя возможность читателям публиковать стихотворения, редакция выполняла просветительскую функцию.

В табл. 7 отсутствует имя самого редактора-издателя. Это связано с тем, что за его подписью в газете появились только передовица 14 ноября 1891 г., цикл публикаций, приуроченных к 10-летию литературной деятельности А.Н. Мошина (ноябрь 1901 г.) и былина «Весна-красна» (25 апреля 1904 г.). Редактор мог являться автором передовых статей, которых в «Рязанском листке» с 1891 г. по 1908 г. появилось 68. Однако факт того, что авторами некоторых передовиц являлись другие авторы (Л. Новосельский, А. Громов, Е.Н. Муромцова и др.), предполагает, что и неподписанные передовые статьи могли принадлежать кому-нибудь из постоянных авторов. Но должность редактора подразумевает участие Малашкина в подготовке руководящих статей. Можно выделить основные темы передовых статей:

- вопросы сельского хозяйства, торговли и промышленности (13 публикаций): упаднические настроения «По-видимому, мы окончательно свыклись с мыслью о падении нашего сельского хозяйства <…> наше сельское хозяйство носит пока характер мелочного, домашнего производства»[72] , планы обустройства идеального хозяйства: «пора перестать перепроизводить хлеб, распахивать степи в ущерб скотоводству, хищнически истреблять наши леса и вывозить их к соседям, берегущим свои леса как драгоценность и разводящим их искусственно»[73] .
- вопросы городского благоустройства и санитарии (13 публикаций): рытвины на дорогах, борьба с пылью, квартирный вопрос, решение о постройке водопровода, статистика заразных заболеваний в губернии и т.д.
- событийные (10 публикаций): сообщения о проводах видного деятеля Рязанской ученой архивной комиссии А.В. Селиванова на новое место службы, о крупном пожаре, о праздновании в Рязани помолвки наследника престола с Алисой Гессенской и т.д.
- вопросы образования (8 публикаций): об общедоступных библиотеках, о лекциях, об образовательных курсах и т.д.
- рязанские развлечения (7 публикаций): концерты, театральные представления и т.д.
- вопросы общественной жизни (6 публикаций): Общество ясель, Общество покровительства животным, Общество народных развлечений, благотворительность и т.д.

Особняком стоят две передовые статьи. Одна из них по поводу японо-китайской войны (6 сентября 1894 г.) была посвящена империалистическим притязаниям мировых держав. Автор выражал сочувствие Китаю, сравнивал ситуацию, в которую попала эта страна, с событиями русской истории: «Мы, живущие в центре круговорота всяких цивилизаций, весьма ознакомлены с воздействием их; ознакомлены не теоретически, а практически и Тамерланом, и меченосцами; румынскими и болгарскими князьями и чистокровными славянскими Миланами».

Эта передовица – единственная публикация «Рязанского листка» местного автора по вопросу международной политики. Другая передовица посвящена выборам в городскую думу (28 июня 1901 г.). В статье рассматривалась деятельность предыдущей думы и делался вывод, который так или иначе будет звучать перед каждыми очередными выборами: «Отсутствие юристов, врачей, педагогов, техников и проч. в составе гласных может создать лишь думу без думы и результаты деятельности такого собрания всегда будут жалки и ничтожны. <…> Однообразный, односословный состав думы не может быть ничем иным, как дитятей мертворожденным».

На рубеже веков «Рязанский листок» был единственной рязанской газетой, которая освещала актуальные вопросы местной жизни. Начало его издания совпало с желанием редактора неофициальной части «Рязанских губернских ведомостей» А.В. Селиванова превратить официальный орган в самостоятельную газету. Но после отъезда Селиванова из Рязани редакторы неофициальной части не пытались найти новые способы завоевания аудитории.

Общественные деятели Рязани не оставляли идеи издавать газету, рассчитанную на весь Приокский край. В конце 1890-х годов было несколько таких попыток. Сын обер-офицера Лаврентий Лаврентьевич Новосельский (р. 1858)[74] обращался за поддержкой к уроженцу Рязани поэту Я.П. Полонскому, долго служившему в ГУДП, но тот отказал, так как Новосельский не был «известен никому из интеллигентного общества Рязани» и не заканчивал высшего учебного заведения[75] . Действительно, Новосельский по собственному желанию выбыл из 8-го класса Рязанской гимназии. Между тем, газету он планировал издавать политическую, общественную, экономическую, торгово-промышленную и литературную, т.е. стремился охватить все сферы провинциальной жизни. Программа, помимо стандартных отделов, предусматривала помещения обзора печати, маленьких фельетонов из повседневной жизни столиц и провинции, включала судебную хронику, коммерческий и биржевой отделы, отдел спорта. Газета должна была выходить четыре раза в неделю с 1 января 1898 г., печататься в типографии В.О. Тарасова, продаваться в розницу по 5 коп., по подписке – 4 руб. за год. Но на основе свидетельства об учебе в ГУДП посчитали, что Новосельский «едва ли в состоянии вести издание и редактирование большой общественно-политической газеты»[76] , и ходатайство было отклонено.

Другой претендент на издание газеты – барон Николай Васильевич фон-дер Остен-Дризен (1868-1935), театральный деятель и историк русского театра, – в воспоминаниях, опубликованных в 1918 г., рассказывал о том, как он хотел в 1898 г. издавать газету «Приокский вестник» при содействии юриста А.Д. Повалишина, смотрителя убежища для малолетних преступников Г.Е. Дубовенко и князя Н.С. Волконского. Редактором «Вестника» должен был стать присяжный поверенный В.А. Шефферлинг. Я.П. Полонский, к которому Дризен обратился за поддержкой, познакомил Дризена с начальником ГУДП М.П. Соловьевым. Дризен надеялся, что это облегчит получение разрешения на издание газеты. Описывая встречу с ним, Дризен приводил слова Соловьева: «Газеты <…> или вредны, или бесполезны. Особенно это относится к газетам провинциальным»[77] . Интересен диалог Соловьева и Дризена о возможной местной газете[78] .

Дризен считал, что личное отношение Соловьева к нему как к журналисту, и негативная позиция рязанского губернатора по этому вопросу предрешили судьбу «Приокского вестника». Формально губернатор Н.С. Брянчанинов признал «достаточно желательным» появление в Рязани нового печатного органа, но обратил внимание ГУДП на то, что издание предполагается на паевых началах лицами, «принадлежащими в местной интеллигенции умеренно-либерального лагеря»[79] . Ходатайство было отклонено на основании того, что Дризен «является подставным лицом, за которым скрываются другие лица, почему-то не желающие выступить в роли официальных издателей-редакторов»[80] . В 1903 г. система рязанской периодики пополнилась новым звеном – ежемесячным журналом «Сведения о врачебно-санитарной организации и заразных заболеваниях в Рязанской губернии» Рязанской губернской земской управы. В следующем году журнал был переименован во «Врачебно-санитарную хронику Рязанской губернии».

В конце 1904 г. делопроизводитель 1-го Рязанского окружного акцизного управления Владимир Александрович Васильев подал прошение в ГУДП об издании в Рязани ежемесячного журнала «Разум». Это ходатайство было удовлетворено в марте 1905 г., однако возникли сложности с цензурой: губернатор С.Д. Ржевский, а вслед за ним и сам Васильев просили ГУДП перенесли цензурирование в Московский цензурный комитет в связи с невозможностью возложить эти обязанности на рязанских чиновников. ГУДП отнеслось к просьбе положительно, однако издание не состоялось.

Ценность собственного печатного органа стали осознавать и в уездах Рязанской губернии. Первая попытка издания здесь частной газеты относится к 1872 г. (проект «Зарайский листок» С.И. Бочарникова). В 1891 г. было две попыток начать издание частных газет в Касимове. Учитель русского языка для татарских детей Николай Иванович Шишкин[81] предполагал выпускать еженедельную газету «Касимовский листок» с 1 апреля 1891 г. Программа листка охватывала множество тем, включая иностранные, внутренние и местные известия, а также сообщения о жизни приокских городов (прил. 6).

Дворянин Петр Алексеевич Оленин, получивший известность как писатель под псевдонимом Волгарь, предполагал издавать в Касимове газету «Ока», которая могла бы стать органом всего Приокского края (прил. 6). Исследователь И.Н. Гаврилов указывает, что в конце 1880-х годов Оленин обращался за содействием в создании дешевого издания для народа к Л.Н. Толстому[82] . Как указывают В.Н. Козляков и А.А. Севастьянова, пресса регионов, освещавшая жизнь целой территории, расположенной, например, по берегу реки, появилась в 1860-е гг. «В этом сказывались хорошо осознававшиеся тесные культурные связи между разными губерниями»[83] .

И Шишкин, и Оленин получили отказ по причине недостаточного уровня их образованности: первый окончил Касимовское уездное училище, второй получил домашнее образование. В последнем случае во внимание чиновники приняли и сравнительно молодой возраст издателя. Своя газета появилась в Касимове только после революции 1917 г.

В начале нового века в Зарайске вновь была предпринята попытка издать частный периодический орган. Отставной надворный советник Александр Васильевич Павлов (1958-1912), владелец пасеки, предполагал выпускать специализированный журнал по пчеловодству, шелководству и домашнему хозяйству «Улей», который выходил бы 10 раз в год, кроме июня и июля, имел подписную цену 3 руб.

Разрешение на издание было получено, но через год, в 1902 г., Павлов обратился с новым прошением – издавать тот же журнал в Москве по новой, расширенной программе, которая содержала такие пункты, как, например, «В огороде и в саду», «В лесу и в поле», «На пруду и на реке», «На дворе», «В доме» и проч. Прошение было удовлетворено, однако о судьбе журнала нам не известно.

В этой ситуации даже при небольшом тираже «Рязанский листок» представлял интерес для образованных рязанцев. О конкуренции с «Рязанскими губернскими ведомостями» говорить не приходится: газеты занимали каждая свою нишу на местном информационном рынке. С 1903 г. конкурентная ситуация усугубилась: в Рязани появилась новая газета, по иронии судьбы носившая название «Рязанский справочный листок», представлявшая собой действительно справочное издание (см. ниже).

«Рязанский листок» Н.Д. Малашкина практически не освещал ситуацию на местном информационном рынке. Нами обнаружены только три публикации на эту тему: две из них – письма в редакцию от постоянных корреспондентов Ego и Nemo[84] с комплиментами в адрес редакции. Третья публикация носит констатирующий, нежели аналитический характер. Автор К-ч (возможно, постоянный сотрудник газеты Кирилл Комарович) в «Дневнике Домоседова», опубликованном 22 июня 1906 г., сообщал о судьбе редактора временно приостановленной литературно-общественной и политической газеты «Голос Рязани» В.Н. Николаева. Николаев стал агентом Петербургского телеграфного агентства, и К-ч сетует на это: «Взгляды и инстинкты, проводившиеся “Голосом Рязани”, будут проводиться в агентских телеграммах, предназначенных для территории всей России».

Николаев сумел вновь наладить выпуск «Голоса Рязани», а вот «Рязанский листок» перед «естественной смертью»[85] в начале 1908 г. превратился в рекламную газету с небольшой колонкой местных новостей, изредка публикующий литературные произведения младших Малашкиных. Постоянные сотрудники либо отошли от дел, либо стали сотрудничать с другими изданиями, ежедневные газеты оттянули на себя большую часть читательской аудитории. Впрочем, на протяжении почти 17 лет издания газета более напоминала не рассчитанный на всю губернскую общественность орган печати, а почти корпоративное издание, предназначенное для ознакомления друзьям и знакомым издателя.

Участие в издание нескольких представителей большого семейства Малашкиных заставляет представить редакцию как семейное предприятие. Читатель «Рязанского листка» вовлекался в круг посвященных и мог по желанию сам принимать участие в выпуске газеты. Это всего лишь предположение, но оно объясняет, например, почему постоянные корреспонденты «Рязанского листка» общались с читателем через рубрику «Письмо в редакцию». Постоянные читатели становились сотрудниками, что можно увидеть на примере Аврамова и Жиркова. Благодаря воспоминаниям К.Н. Малашкиной о первом знакомстве с Аврамовым (прил. 7) мы можем представить, как проходили встречи с желающими сотрудничать с газетой.

Эмоциональное единение с читателем, интимный характер газетной информации особо остро чувствуется в военный период издания, поскольку о войне «Рязанский листок» говорил не официальным тоном агентских телеграмм, а голосами рязанцев, пишущих домой с фронта. В конце августа 1904 г. газета рассказывала о гибели в первом же бою офицеров квартировавшего в Рязани 137-го пехотного Нежинского полка, в числе которых был и корреспондент В.В. Коссацкий. В «Рязанском листке» печатался его военный дневник, состоявший из путевых очерков и заметок с биваков; идею стать военным корреспондентом Коссацкому подала Клавдия Малашкина. В ряде заметок, последовавших после сообщения о гибели Коссацкого, описывалась не просто гибель рязанского офицера. Погиб близкий, родной человек, корреспонденты и редактор скорбят о нем и жаждут получить любую весточку о последних днях его жизни. С декабря 1904 г. новым военным корреспондентом газеты стал Петр Иосифович Голяховский, муж племянницы редактора-издателя.

Редакции «Рязанского листка» пришлось пережить потерю нескольких сотрудников, нескольких близких друзей. Ситуация усугублялась семейным характером газеты. Рассказы Клавдии, Елизаветы и Ольги Малашкиных 1905-1907 гг. представляют уже не столько литературные произведения, сколько попытку изжить семейную трагедию, и, с этой точки зрения, имеют уже психологический, а не филологический интерес. Как творческие личности, они стремились сублимировать эмоции, связанные с потерей близкого человека, в творчество, при создании литературных произведений. И так как эти произведения публиковались в газете, читателям не позволялось забыть о смерти Н.Д. Малашкина[86] . Эта своеобразная практика, возможно, также сыграла определенную роль в потере «Рязанским листком» читателей.

Следует подчеркнуть, что вначале газета позиционировалась как справочное издание, но эта модель не была реализована. К рубежу веков «Рязанский листок» сформировался как общественно-литературная и рекламно-информационная газета. С 1905 г. газету можно квалифицировать как общественно-политическую и литературную. Несмотря на публикацию информации Союза 17 октября редакция не объявляла «Рязанский листок» партийным органом, в течение 1905-1908 гг. газета являлась пропартийным изданием. Так или иначе, Н.Д. Малашкин создал своеобразный тип провинциальной газеты, соединяющей в себе черты рекламно-информационного листка с достаточно широким освещением местной жизни, являющейся плодом усилий людей, объединенных семейными и дружескими связями.

«Рязанский листок» оказал большое влияние на последователей, несмотря на то, что это отрицалось некоторыми редакторами газет ХХ века. Ими были воспринята структура номера, выработанная редакцией «Рязанского листка», и система основных тем, освещающихся в газете, более широкая по сравнению с неофициальной частью «Рязанских губернских ведомостей».

В соответствии с хронологией, предложенной Л.Е. Кройчиком для провинциальной печати, становление частной газеты происходило в 1860-1870-е гг. На примере Рязанской губернии можно увидеть, что здесь этот процесс значительно запаздывал: первая частная газета появилась только в начале 1890-х годов. На протяжении 1838-1890-х гг. доминирующим органом печати на рязанском информационном рынке оставались губернские ведомости. Формирование системы местной печати в Рязанской губернии произошло только в конце XIX в.
________________________
1 Есин, Б.И. Русская газета и газетное дело в России. М., 1981. С. 21.
2 Дело по прошению доктора медицины Дюзинга о дозволении ему издавать в Рязани журнал «Семейные листки» // ГАРО, ф. 5, оп. 2, д. 877. Л. 8.
3 Об этом см. Булацев, Х.С. Пионеры провинциальной печати. Л., 1981, Мандрика Ю.Л. Провинциальная частная печать: спорные вопросы становления периодики Сибири. Тюмень, 2007.
4 Маклюэн М. Галактиа Гуттенберга. Становление человека печатающего; пер. с англ. И.О. Тюриной. М., 2005. С. 408-413.
5 Мордовцев, Д. Печать в провинции//Дело. 1875. №10. С. 3.
6 Ляхова, С.С. Провинциальный город как социокультурный феномен/Автореф. дисс. … канд. философ. н. Архангельск, 2006. С. 21.
7 Сундиева, А.А. Культурный и общественный смысл дискуссии и провинциальной печати (70-е гг. XIX в.) // Провинциальный город: культура, традиции, история и современность. М., 2000. С. 121-122.
8 От редакции «Рязанских губернских ведомостей» // Рязанские губернские ведомости. 1890. 17 февраля. №12. (См. прил. 3.)
9 От редактора // Рязанские губернские ведомости. 1890. 23 июня. №43.
10 Дело по изданию «Рязанских губернских ведомостей» // РГИА, ф. 776, оп. 3, д. 479. Л. 45.
11 Обращение г. Рязани губернатора к жителям Рязанской губернии // Рязанские губернские ведомости. 1906. 14 января. №4.
12 Рязанские губернские ведомости. 1905. 28 сентября. №66; 1905. 26 ноября. №81; 1907. 17 марта. №20.
13 Славин, Герасим. Слово на Новый год о счастии человеческом // Рязанские губернские ведомости. 1903. 22 января. №6.
14 Кашеваров, А.Н. Печать Русской Православной Церкви в ХХ веке: Очерки истории. СПб., 2004. С. 16.
15 Мишанин, Ю.А. Этнокультура мордвы в журналистике России XIX – начала XX века. Саранск, 2001. С. 34
16 Нетужилов, К.Е. Церковная периодическая печать в России XIX столетия. СПб., 2008. С. 141.
17 Карашев, А. К 50-летию «Рязанских епархиальных ведомостей» (1 сентября 1865 года – 1 сентября 1915 года) // Рязанские епархиальные ведомости. 1916. № 1. С. 9
18 Агнцев, Д. Исторический очерк Рязанской духовной семинарии с преобразования при графе Протасове Н.А. до реформы при графе Д.А. Толстом (1840-1867) // Рязанские епархиальные ведомости. 1895. №5. С. 188.
19 Карашев А. Указ. соч. № 8. С. 305.
20 Там же. № 5. С. 212.
21 К реорганизации «Рязанских епархиальных ведомостей» // Рязанский вестник. 1912. 19 января. №15; Чаров Н. [Федорченко, Л.С. ] Рязанские отклики: Епархиальное ведомство и епархиальные ведомости // Рязанская жизнь. 1912. 25 июля. №171; Кутехов, Ф.Е. В стороне // Рязанская жизнь. 1912. 7 сентября. №207.
22 Карашев, А. Указ. соч. № 7. С. 262.
23 Труды Рязанской ученой комиссии. 1885-1916; Протоколы и труды Рязанского медицинского общества. 1891-1913 (ежегодно).
24 Балацкая, Н.М. Памятные книжки губерний и областей Российской империи: сводный каталог-репертуар / Н.М. Балацкая, А.И. Раздорский. СПб., 2008. С. 8.
25 Лавриков, Ф.В. Система печати Ставрополья в канун 1917 г.: истоки и структура // Типология развития журналистики. Ростов-н/Д., 1993. С. 94.
26 См. Махонина, С.Я. История русской журналистики начала ХХ века [Электронный ресурс] : Авторский проект Екатерины Алеевой http://www.evartist.narod.ru/ text1/84.htm
27 Шурупова, Е.Е. «Губернские ведомости» и формирование интереса к местной истории в дореволюционной российской провинции (на материалах Архангельской губернии) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Архангельск, 2005. С. 23.
28 Дело по изданию в Рязани газеты «Рязанский вестник» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 65.
29 Трибунский, П.А. «Рязанский вестник» П.П. Орлова // 2-ые Яхонтовские чтения. Рязань, 2003. С. 207.
30 Дело по ходатайству г. Янчурова о разрешении издавать в г. Рязани газету под названием «Рязанский листок»// РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 9.
31 Павленков, Л.Н. Книжное дело и периодические издания в России в 1891 г. (приложение к «Историческому вестнику»). СПб., 1892. С. 18.
32 Два поступили из уездного города Касимова (см. ниже).
33 Дело об издании учителем Рязанской прогимназии Н.Д. Малашкиным газеты «Рязанский справочный листок» // ГАРО, ф. 5, оп. 4, д. 2720.
34 Библиографический словарь ... С. 333-334; Малашкина, К.Н. Николай Дмитриевич Малашкин. Очерки и воспоминания. Рязань, [1906?].
35 Младший брат Леонид получил всероссийскую известность как духовный композитор, автор романсов (например «Я встретил вас»), песен на стихи Алексея Кольцова и «Курса церковных песнопений по напеву Киево-Печерской лавры». Сын третьего брата Дмитрия – Владимир – был революционером, принимал участие в покушении на П.А. Столыпина.
36 Библиографический словарь ... С. 333.
37 Николай Дмитриевич Малашкин // Рязанский листок. 1905. 3-6 марта. №38-39.
38 Там же.
39 Николай Дмитриевич Малашкин; Некролог; Слово С.Н. Малашкина; Николай Дмитриевич Малашкин; Свой. 2-6 февраля // Рязанский листок. 1905. 3-6 марта. №38-39.
40 Васильев, В.А. К юбилею «Рязанского вестника» (Воспоминания читателя) // Рязанский вестник. 1913. 23 января. №21.
41 Старый сотрудник. Воспоминания старого сотрудника // Рязанский вестник. 1913. 23 января. №21.
42 [Программная статья] // Рязанский справочный листок. 1891. Август. №0. (См. прил. 3.)
43 Рязань, 1 октября // Рязанский листок. 1898. 4 октября. №1.
44 От редакции // Рязанский листок. 1901. 27-30 декабря. №24-25.
45 Дело по ходатайству г. Малашкина о разрешении ему издавать в г. Рязани газету «Рязанский справочный листок» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 43. Л. 3.
46 Об этих приложениях нам известно из статьи, открывающей номер от 21 октября 1901 г.: «Ученики двух классов Рязанской прогимназии обратились ко мне с просьбой ознакомить их с основами природоведения <…>. Полагая, что читателям “Рязанского листка” небезынтересно познакомиться с содержанием сообщаемых их детям сведений, я решился напечатать ряд популярных лекций по естествознанию с объяснительными рисунками приложением к газете»
47 Дело об издании учителем Рязанской прогимназии Н.Д. Малашкиным газеты «Рязанский справочный листок» // ГАРО, ф. 5, оп. 4, д. 2720; Дело по ходатайству г. Малашкина о разрешении ему издавать в г. Рязани газету «Рязанский справочный листок» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 43.
48 Выписка из докладного списка / Дело по ходатайству г. Малашкина о разрешении ему издавать в г. Рязани газету «Рязанский справочный листок» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 43. Л. 17.
49 Потрет юного скрипача Кости Думчева (23 октября 1891 г.), карта недорода в губернии (12 декабря 1891 г.), карта железных дорог между Нью-Йорком и Чикаго к статье из «Правительственного вестника» о Всемирной выставке в Чикаго (1 мая 1892 г.), карта Кубы (5 июля 1898 г.), фото постоянного корреспондента газеты Л.Я. Аврамова (25 июля 1902 г.).
50 Нескромный И. [Жирков, И.Ф.] Мысли и наблюдения // Рязанский листок. 1903. 4 сентября. №86.
51 Там же.
52 Нескромный И. [Жирков, И.Ф.] Мысли и наблюдения // Рязанский листок. 1904. 11 июля. №77.
53 Нескромный И. [Жирков, И.Ф.] Мысли и наблюдения // Рязанский листок. 1905. 30 января. №36.
54 Нескромный И. [Жирков, И.Ф.] Мысли и наблюдения // Рязанский листок. 1904. 12 октября, 2 ноября, 13 ноября. № 4, 10, 13-14.
55 На сайте «Открытого радиоуниверситета» представлена расшифровка цикла радиолекций «Российские евреи – ивритские писатели» Зои Копельман. Одна из бесед посвящена поэтессе Элишеве (Елизавете Ивановне Жирковой-Быховской) и сопровождается цитатой из ее автобиографии (в переводе Копельман): «Я родилась 20 сентября 1888 года в Рязани. Мой отец, Иван Жирков, сначала был учителем в сельской школе, а затем стал книготорговцем и издателем книг для народных библиотек и школ. Он умер в 1917 году. Моя мать, из семьи осевших в Москве англичан, умерла, когда мне было три года» ([Электронный ресурс] : Открытый радиоуниверситет http://hedir.openu.ac.il/radio/rus-sofer8.html)
56 См. Рязанская книга. 1848-1917 гг.: Сводный каталог-репертуар / под ред. М.В. Целиковой. Рязань, 2002.
57 23 декабря 1893 г. в «Рязанском справочном листке» появились две публикации: «Городской театр» и «Открытие Рязанского городского театра», - посвященные постановке комедии Н.В. Гоголя «Ревизор». Рецензенты высказывали противоположные взгляды на игру двух ведущих артистов. 29 декабря на эти публикации отреагировал театральный рецензент неофициальной части «Рязанских губернских ведомостей» В. Николаев. Он резко критиковал предоставление газетной площади сразу двум рецензентам, поскольку «публика, в большинстве посещающая наш театр, еще груба и невежественна: она игнорирует чистое служение искусству; для нее нужны вожди, нужны руководители, а ими являются театральные критики»
58 Николаев, В. [Без названия] // Рязанские губернские ведомости. 1893. 29 декабря. №98.
59 Гайдуков, В. Памяти Леонида Яковлевича Аврамова // Рязанский листок. 1903. 30 марта. №48; Гайдуков, В. Памяти Л.Я. Аврамова // Рязанский листок. 1902. 4 апреля, №51; Малашкина, К. Несколько слов о Л.Я. Аврамове // Рязанский листок. 1902. 11 апреля. №53; Наш. Леонид Яковлевич Аврамов (некролог) // Рязанский листок. 1902. 4 апреля. №51.
60 Малашкина, К. Несколько слов о Л.Я. Аврамове // Рязанский листок. 1902. 11 апреля. №53. (См. прил. 3.)
61 Аврамов, Л.Я. Рязанский летний театр // Рязанский листок. 1897. 12 июня. №60; Аврамов, Л.Я. Театральная хроника // Рязанский листок. 1897. 30 мая. №57.
62 Аврамов, Л. Театральные впечатления (Наброски карандашом) // Рязанский листок. 1897. 12 октября. №94.
63 Трухачев, А. Письмо в редакцию // Рязанский листок. 1901. 24 мая. №61.
64 «По мере подъема слои исторических формаций принимают все цвета радуги, начиная от темно-лилового до светло-оранжевого включительно, с немалым вкраплением в них всевозможных предметов, вышедших из употребления: коровьих хвостов, лошадиных копыт, собачьих скелетов и кончая продуктами старой канцелярии» (Люди-Аз [Аврамов, Л.Я.]. Мечты и действительность // Рязанский листок. 1898. 11 марта. №38)
65 Люди-Аз [Аврамов, Л.Я.]. Мечты и действительность // Рязанский листок. 1899. 18 апреля. №56.
66 «Ходит Марья-калека по белому свету и носит плод законной любви на глазах у добрых людей и благотворительных учреждений Рязани <…> какую громадную нравственную силу нужно иметь для того, чтоб под шепот самого сатаны пробежать со своей горькой ношей мимо навозных оврагов поганой Лыбедки; какой страх Божий нужно носить в этой тощей груди, какую веру в людей и сознание материнства нужно носить в самой себе, чтобы два года кормить собственной грудью, до последней капли молока, это жалкое существо в грязных лохмотьях и только тогда, когда исчерпаны все природные средства, идти и стучаться в человеческое милосердие!» (Рязанский листок. 1899. 7 ноября. №10)
67 «На смерть императора Александра III» с карандашной припиской.
68 Письмо в редакцию И.Ф. Жиркова.
69 Номер хранится в Библиотеке Академии наук.
70 О театре она писала и в «Рязанский вестник»: 29 сентября 1909 г. Розановым было опубликовано ее письмо в редакцию о добавочных билетах на театральные представления.
71 Морозов И.И. Тоже «поэт» // Рязанский листок. 1904. 19 февраля. №39.
72 Рязань, 7 июня//Рязанский справочный листок. 1892. 7 июня. №73.
73 Рязань, 1 сентября//Рязанский справочный листок. 1893. 1 сентября. №94.
74 Дело по ходатайству г. Новосельского о разрешении ему издавать в Рязани газету «Приокский край» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 124.
75 Дризен, Н.В. Литературные воспоминания // Весь мир. 1918. Август. №34. С. 16.
76 Дело по ходатайству г. Новосельского о разрешении ему издавать в Рязани газету «Приокский край» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 124. Л.12.
77 Дризен, Н.В. Литературные воспоминания // Весь мир. 1918. Август. №34. С. 15.
78 «Зачем вам нужна газета», - неожиданно спросил <Соловьев>.
Я немножко смутился. «Как зачем? Огромный приокский край лишен собственного органа. Местные интересы представлены только каким-то «Рязанским вестником» [«Рязанским листком» - Н.Г.], изо дня в день, в течение года, печатающим объявление о продаже скунсовой шубы. Разве это нормально?»
«Вполне, - одобрил Соловьев, - о местных интересах заботятся губернаторы и земства. Других попечителей вам и не требуется» (Там же. С. 16)
79 Дело по ходатайству барона Остен-Дризена о разрешении издавать в Рязани газету «Приокский вестник» // РГИА, ф. 776, оп. 13, д. 15. Л. 10.
80 Дело по ходатайству барона Остен-Дризена о разрешении издавать в Рязани газету «Приокский вестник» // РГИА, ф. 776, оп. 13, д. 15. Л. 14.
81 Шишкин упоминается в письме И.В. Добролюбова А.В. Селиванову (дата неизвестна): «На днях я получил творение известного Вам чудака Николая Ивановича Шишкина «История Касимова с древнейших времен». <…> Да после Вельяминова-Зернова [востоковеда, занимавшегося историей Касимовского ханства. – Н.Г.] браться за историю Касимова довольно трудно, нужно быть <…> шутом гороховым вроде Шишкина» (Письма разных лиц, более или менее известных в области науки, литературы и общественной деятельности, к А.В. Селиванову. Вып. 2. Владимир, 1913. С. 53). Можно предположить, что в среде местной интеллигенции к Шишкину относились без уважения.
82 Гаврилов, И.Н. Литературная Рязань. Рязань, 1979. С. 22.
83 Козляков, В.Н. Культурная среда провинциального города / В.Н. Козляков, А.А. Севастьянова // Очерки русской культуры XIX в… С. 166.
84 Ego. Письмо в редакцию // Рязанский листок. 1899. 14 ноября. №12; Nemo. Письмо в редакцию // Рязанский листок. 1899. 25 ноября. №15.
85 Васильев, В.А. К юбилею «Рязанского вестника» (Воспоминания читателя) // Рязанский вестник. 1913. 23 января. №21.
86 Так, в первом после смерти Н.Д. Малашкина пасхальном номере «Рязанского листка» было опубликовано три рассказа его дочерей. Ольга писала о смерти отца как о неприятном пасхальном подарке (Малашкина, О. Пасхальный подарок // Рязанский листок. 1905. 14-17 апреля. №48-49). Елизавета посвятила памяти Николая Дмитриевича метафорическое описание гибели старого дуба (Малашкина, Е. Защитник – дуб // Там же). Рассказ Клавдии «Весна красна» (Малашкина, К. «Весна красна» // Там же) (по названию былины Малашкина, положенной на музыку Ц.И. Кюи) производит самое тяжелое впечатление: «Чуть вскрикнешь бывало, он бежит с вопросом, - пишет она, - а теперь слышит крики, да какие, небо должно было лопнуть от этого крика, а он не шевельнулся и лежал неподвижно. <…> Воскрес мир. А где же отец? И какое мне дело до всего мира, если его, моего голубчика, закопали в землю?!.» Такое же настроение проявляется в рассказе Елизаветы «Колокольный звон», опубликованном в пасхальном номере 1907 г.: «Мне хочется упасть на его могилу, рыдать, кричать, требовать, чтобы Господь воскресил его. <…> Я своими руками разрыла бы могилу, я молила бы у него прощения за себя, за всех людей, которые обижали его» (Малашкина, Е. Колокольный звон // Рязанский листок. 1907. 22 апреля. №10).

Печать Рязанской губернии (1838-1917 гг.): Становление и типология (Часть 1)