Санкт-Петербургский государственный университет

На правах монографии

Гуторова Наталья Александровна

Печать Рязанской губернии (1838-1917 гг.):
Становление и типология

Специальность 10.01.10 – Журналистика

Диссертация
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Научный руководитель:
Д. фил. наук, проф. Г.В. Жирков

Санкт-Петербург
2009

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Зарождение провинциальной печати Рязанской губернии: становление типа местных губернских ведомостей
• §1 Социально-экономические и культурно-исторические предпосылки зарождения рязанской периодики
• § 2. «Рязанские губернские ведомости» - тип местной официальной газеты (1838 – середина 1880-х гг.)
• Глава 2. Рязанская печать на рубеже XIX-XX веков
• § 1. «Рязанские губернские ведомости» и их влияние на формирование других рязанских изданий
• § 2. Частная газета Н.Д. Малашкина
• Глава 3. Развитие системы рязанской печати и ее типология в начале ХХ в.
• § 1. Значение Первой русской революции в создании системы местной печати
• § 2. Типология частной печати Рязанской губернии периода расцвета русской журналистики (1908-1917 гг.)
• Глава 4. Местная жизнь в представлении дореволюционной рязанской периодики
• § 1. Особенности местной газеты как типа издания
• § 2. Образ Рязани в местной периодике
• Заключение
• Список источников
• Список использованной литературы
• Приложения
• 1. Хронология появления губернских, областных и войсковых ведомостей на территории Российской империи (1838-1915)
• 2. Постоянные рубрики «Рязанских губернских ведомостей»
• 3. Памятные книжки Рязанской губернии (1860-1917)
• 4. Издания, выходившие в Рязанской губернии в 1838-1917 гг.
• 5. Издания, предполагавшиеся к выходу в Рязанской губернии (1838-1916 гг.)
• 6. Программы периодических изданий газетного типа Рязанской губернии
• 7. Программные статьи ведущих рязанских изданий
• 8. Основные статьи – источники исследования
• 9. Библиография ведущих сотрудников рязанских периодических изданий (1838-1917 гг.)
• 10. Расчетные таблицы контент-анализа рязанских частных изданий

Введение

Изучение провинциальной журналистики находится на стыке нескольких наук: истории и краеведения, филологии, культурологии, психологии, социологии и т.д. Локальная история (в русской традиции – краеведение, в западной – local history) – чрезвычайно популярное и активно разрабатывающееся в настоящее время направление междисциплинарных исследований. В последнее время в гуманитарных науках внимание к исследованию протекающих в провинции процессов заметно возросло. А.Б. Каменский включает в сферу внимания исследователя, занимающегося историей повседневности русского города, историко-антропологическое направление, социальную историю, этнографию и социологию [1] .

Современная региональная журналистика интенсивно развивается. Естественно, интерес к ее прошлому, особенно дореволюционному, возрастает. Журналистика рубежа XIX-XX вв. функционировала в условиях информационного рынка, конкурентной борьбы за читателя. Опыт печати тех лет актуален для современной журналистики в поисках путей развития, взаимодействия с аудиторией, творческих новаций и др.

Периодические печатные органы были своеобразной летописью, в которой закреплены разнообразные события, описаны особенности повседневного существования людей XVIII-XIX вв. Система провинциальной периодики является частью общероссийской системы печати и, следовательно, ее история – составная часть истории журналистики. В настоящее время существует большое число исследований местной печати – правительственной, синодальной, частной, земской, нелегальной. Рассматриваются особенности и тенденции ее развития, вопросы типологии.

Впервые вопрос о провинциальной российской периодике затронула Л.М. Сквирская при разработке соответствующего учебного курса. Воронежский исследователь Г.В. Антюхин исследовал провинциальную журналистику Черноземного центра России. Х.С. Булацев в работе «Пионеры провинциальной печати» подробно рассказал о первых крупных изданиях в провинции. Л.П. Бурмистрова заложила основы исследования провинциальной прессы на основе губернских ведомостей Поволжья и Урала 1840-1850-х гг. В дальнейшем к истории зарождения и развития местной печати обращались исследователи из различных регионов России. В 1969 г. Б.И. Есин, основываясь на анализе литературы, признавал, что количественно преобладают исследования об истории поволжской и сибирской газеты [2] . На сегодняшний день наиболее полно представлена система печати южной России (Е.В. Ахмадулин, А.И. Станько, Ф.В. Лавриков, О.И. Лепилкина) и Сибири (Л.С. Любимов, Ю.Л. Мандрика, О.Д. Якимов). Существуют отдельные исследования по истории журналистики Урала (В.А. Павлов), Поволжья (Л.П. Бурмистрова, Е.В. Курбакова), Северо-запада (А.Н. Зашихин, Е.Е. Шурупова). В исследовательских работах история журналистики Центральной России представлена в работах Г.В. Антюхина (Центрально-Черноземного округа, в основном Воронежская губерния), А.И. Кондратенко (Орловская губерния), М.П. Мохначевой (Ярославская губерния).

Однако многие географические области практически не исследованы в связи с недостатком специалистов – историков журналистики. К газетному контенту дореволюционных изданий обращаются современные культурологи, занимающиеся проблемой развития провинции (О.В. Бердова, Т.Н. Кандаурова, А.А. Сундиева и др.[3] ). Активно используют местную печать историки-краеведы, но для них печать – источник необходимых и интересных сведений. Часто местная газета представляется им как хроника событий, происходивших в губернии. Специального исследования самого печатного органа не проводится.

Рязанская область в числе таких регионов. Изучение истории рязанской журналистики носит фрагментарный характер. Вниманию читателей предложены краткие – либо тезисные, либо очерковые – сообщения о той или иной газете. По этим сообщениям невозможно восстановить общую картину зарождения и развития всей системы рязанской печати как части местной культуры, с одной стороны, с другой – как части общероссийской журналистики.

До революции 1917 г. предпринималась попытка проанализировать местное издание – речь идет о публикации магистра богословия А.Ф. Карашева «К 50-летию “Рязанских епархиальных ведомостей” (1 сентября 1865 г. – 1 сентября 1915 г.)», появившейся в означенном журнале в 1916 г. К началу 1990-х годов исследователи подробно рассмотрели только период 1858-1860 гг.: время, когда в Рязани в должности вице-губернатора находился известный писатель-сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин. В связи с этим впервые о рязанской периодике вспомнил в 1972 г. С.А. Макашин[4] , рассказав об участии сатирика в развитии местных губернских ведомостей. В 1976 г. его наработки были использованы историком И.П. Поповым в статье «Местная официальная периодика в годы первой революционной ситуации (по материалам центральных губерний)»[5] . В 1995 г. к этому же периоду творчества Салтыкова обращается А.В. Чечнева[6] , в 2008 г. – Н.П. Ледовских [7].

Указанные работы отличаются только широтой использованного материала. Макашин, опираясь на письма современников, рассматривает роль Салтыкова в эволюции неофициальной части губернских ведомостей, рассказывает о знакомстве писателя с чиновником Ф.Т. Смирновым и о назначении последнего на должность редактора неофициального отдела губернских ведомостей, приводит выдержки из трех передовых статей, стремясь доказать авторство Салтыкова. При этом отсутствует анализ предыдущего периода издания «Рязанских губернских ведомостей», так что утверждение об усовершенствовании работы редакции оказывается голословным. Попов устраняет эту неполноту, давая краткую характеристику губернским ведомостям до прихода Салтыкова и после, сравнивает рязанское издание с аналогичными изданиями других центральных регионов. Чечнева в монографии обращает большее внимание на улучшения материальной базы губернской типографии, инициированные вице-губернатором. Ледовских кратко рассматривает редакторскую практику Салтыкова в рамках его чиновничьей деятельности.

В 1974 г. при подготовке «Очерков истории рязанской организации КПСС» А.М. Сторожевой были собраны сведения об издательской деятельности подпольных партийных групп, о сотрудничестве рязанцев с марксистскими газетами. К истории нелегальной издательской продукции в конце 1990-х гг. обратился А.И. Хвостов[8] .

Краткую характеристику рязанским изданиям дает И.П. Попов в «Очерках истории культуры Рязанского края»[9] . Помимо «Рязанских губернских ведомостей» (опять рассматривался период 1858-1860 гг., т.е. время пребывания Салтыкова в должности вице-губернатора) Попов рассказывает о «Рязанском справочном листке», «Рязанском вестнике», «Рязанской жизни». При доказательстве злободневности тем, поднимаемых этими изданиями, Попов использует только одну статью, посвященную 30-летию со дня смерти Карла Маркса. Другие издания были лишь упомянуты («Рязанские епархиальные ведомости», «Миссионерский сборник», «Вестник Рязанского губернского земства» и др.).

В 1995-2002 гг. вышла в свет «Рязанской энциклопедии», в которых было несколько статей, посвященных рязанским периодическим изданиям: «Рязанская периодическая печать» (Л.В. Чекурин), «Рязанские епархиальные ведомости» (О.Д. Попова), «Нелегальные издания в Рязанской губернии» (А.И. Хвостов). Чекурин упоминал газеты «Рязанская неделя», «Голос Рязани», «Рязанское утро», «Приокская жизнь», «Рязанская жизнь». В подготовленный им перечень изданий по каким-то причинам не попал «Рязанский вестник», существовавший 13 лет. В составленной в 1995 г. хронологии Рязанской губернии отмечен выход первых номеров только «Рязанских губернских ведомостей» (1838), «Рязанского справочного листка» (1902) и «Рязанского вестника» (1905). В сферу внимания научного коллектива, работавшего над энциклопедией, вошли несколько журналистов, связанных с Рязанью: Н.И. Надеждин, П.И. Бартенев, С.Т. Славутинский, С.П. Середа. Представлена информация о рязанских редакторах А.И. Пискареве, Ф.Т. Смирнове, А.В. Селиванове, Н.Д. Малашкине, П.Ф. Кудрявцеве, А.В. Белицере, А.К. Радугине, П.А. Оленине и корреспондентах И.Ф. Жиркове, Л.С. Федорченко[10] . Биографические справки чрезвычайно краткие и неполные, в отношении же местных дореволюционных журналистов только в статьях, посвященных Ф.Т. Смирнову и Л.С. Федорченко, упоминается их публицистическая деятельность в Рязани.

В начале нового века ряд историков-краеведов обратился к истории рязанской журналистики. Из них можно особо отметить П.А. Трибунского, исследовавшего большой пласт архивных материалов, хранящихся в архивах Рязани и Санкт-Петербурга (статьи «В.А. Розанов и рязанская периодическая печать начала ХХ в.», «“Рязанский вестник” П.П. Орлова», «Газета “Добрый путь”», «Несостоявшаяся газета: “Рязанский вестник” В.А. Шефферлинга»[11] ). Историки Рязани стали активно выступать в современной периодике с сообщениями о местных изданиях. Большое значение имеет цикл статей 1999 г. “Рязанская старина” на страницах «Рязанских ведомостей», в 2006 г. вышедших отдельным сборником. Они также доступны в электронном формате на сайте http://www.starina.ryazan.ru. В нескольких статях речь идет о рязанской периодике: «Касимовские газеты», «“Рязанский вестник” Шефферлинга» Трибунского, «Отделы правомонархических союзов и организаций на территории Рязанской губернии: вопросы распространения» М.В. Миракова. Исследователи опираются на архивные материалы, практически не привлекая в качестве источников или аргументов газетные публикации.

Развитие типографского дела в губернии, помимо сообщений Чечневой, получило освещение в работах П.В. Акульшина и М.В. Целиковой[12] .

К рязанской периодике обращались при написании кандидатских диссертаций Т.А. Поскачей и А.В. Карева[13] . Занимаясь периодом рубежа XVIII-XIX вв., Поскачей использует данные о «Рязанских губернских ведомостях» как иллюстрацию к тезису о расширении культурной жизни в 1836-1841 гг. Хронологические рамки второй работы – конец XIX-начало ХХ веков, поэтому в распоряжении исследователя находится более обширный материал периодики, однако Карева останавливается только на двух изданиях, давая их краткую характеристику. Ее работа содержит декларативные утверждения, что газеты порубежной эпохи в большом количестве печатали развлекательный материал и, как правило, возникали на основе «ярмарочных листков». Эти положения она пытается иллюстрировать двумя несостоятельными примерами: проект «Рязанского слова» не был реализован, «Рязанский справочный листок» развлекательного материала не содержал. Тем более никакого отношения к «ярмарочным листкам» газеты не имели, как и другие рязанские издания.

В последние годы изучением взаимоотношений власти и рязанской частной периодики 1905-1907 гг. занимается журналист И.В. Сизова. В 2003 г. она опубликовала статью «Свобода слова. Рязанский вариант: об изменении ландшафта рязанской прессы после 17 октября 1905 г.»[14] . Автор кратко описывает политическую ситуацию рассматриваемого периода и выходившие тогда газеты, а также неосуществленные проекты изданий. Сизова использовала архивные источники и официальные документы, на их основе воссоздает общую картину подъема в местной издательской деятельности. Поскольку она пользовалась весьма неполными материалами Государственного архива Рязанской области, это стало причиной допущенной неточности: в статье она заявляет, что газета «Раненбургский телеграф» существовала только на уровне проекта. Нами обнаружено 12 номеров этой газеты за 1915 г. и один номер за 1917 г.

Обзор литературы о рязанской периодике показал, что за пределами внимания историков и краеведов остаются многие стороны развития местной периодики, и, прежде всего, – газетный контент. Целостной картины истории печати Рязанской губернии пока не создано.

Объектом данного диссертационного исследования стала периодическая печать Рязанской губернии («Рязанские губернские ведомости», «Рязанский (справочный) листок», «Рязанский вестник», «Голос Рязани» и др.). Это – представители правительственной и частной периодической печати газетного типа.

Предметом исследования является процесс зарождения и развития рязанской журналистики.

Целью диссертации является изучение рязанской журналистики в контексте эпохи от истоков ее зарождения до 1917 г. Местная журналистика в этот период представляла собой устойчивое целое с определенными традициями, типологией, тематикой, во многом общей как для газеты, например, 1868 г., так и для газеты 1915 г.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Изучить тенденции развития местной журналистики на фоне социально-экономических изменений XIX-XX вв.;
2. Характеризовать условия конкретного региона и уровня влияния их на развитие провинциальной печати;
3. Дать типологический анализ ведущих изданий губернии;
4. На основе анализа местной периодики определить наиболее существенные характеристики эталонного местного печатного органа и степень соответствия этим характеристикам провинциальных изданий; выявить особенности взаимодействия и функционирования понятий «провинциальная» и «местная» печать;
5. Выявить проблемно-тематический комплекс рассматриваемых изданий;

6. Установить степень вовлеченности местных периодических органов в формировании пространственного мифа.

Хронологические рамки работы – 1838-1917 гг., от начала выхода в свет первого местного издания «Рязанские губернские ведомости» до коренных изменений в системе русской журналистики в условиях революционной ситуации.

Географические рамки исследования совпадают с историческими границами Рязанской губернии, включающей до революции три уезда, ныне относящихся к Московской и Липецкой областям.

Эмпирическая база исследования содержит издававшиеся до революции на территории Рязанской губернии газеты в их совокупности, хранящиеся в фондах Государственного архива Рязанской области (ГАРО), Российской национальной библиотеки и Библиотеки Академии наук. Подшивки газет, хранящиеся в ГАРО, не полны, низкой степени сохранности. Наиболее важные для нас документы в ГАРО: прошения об издании газет, назначении редакторов, отчеты вице-губернатора по периодической печати – относятся к фонду губернского правления (ф. 4) и канцелярии губернатора (ф. 5). В ГАРО находится личный фонд одного из рязанских издателей Н.Д. Малашкина (ф. 1349), но собранные в него дела не имеют отношения к его издательской деятельности: это подготовленная им лекция по естествознанию, пересказ для учеников из российской истории и школьная тетрадь его дочери Ольги. В рукописном зале Института русской литературы (Пушкинский дом) имеются письма и воспоминания одного из редакторов неофициальной части «Рязанских губернских ведомостей» А.В. Селиванова (ф. 290). В основном эти материалы касаются его деятельности как археолога, библиографа, зоолога. Более подробную картину развития рязанской прессы дают документы из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА), в особенности фонд Главного управления по делам печати (ГУДП) (ф. 776).

В ходе работы над диссертацией были изучены документы, относящиеся к регулированию деятельности печати XIX – начала ХХ вв. Важными для нашей работы являлись «Положение об издании губернских ведомостей» 1831 г., положение «О производстве дел в губернском правлении» 1837 г., указ «Учреждение губернских правлений» 1845 г., определяющие область функционирования, структуру и тематическое наполнение первого местного издания в большинстве провинций – губернских ведомостей. Специфика этих источников заключается в том, что правила, регламентирующие издательскую и редакторскую деятельность в провинции, излагались в документах, посвященных городскому самоуправлению, а не печати. Поэтому мы обратились к «Своду законов Российский империи», вышедшему в 1912 г. под редакцией И.Д. Мордухай-Болтовского (наравне с печатной версией использовался электронный ресурс Рязанской областной библиотеки им. М. Горького). Этот свод документов примечателен тем, что законы сгруппированы по темам. Большое значение для понимания общей ситуации в губернии имели статистические материалы, подготовленные Рязанским губернским статистическим комитетом («Сведения о числе периодических изданий, получаемых в г. Рязани в 1885 г.», «Обзор Рязанской губернии» 1898 г.[15] ) и современными исследователями[16] ; привлекались библиографические данные А.И. Пискарева и Г.Н. Геннади, Л.Н. Павленкова, Д.В. Вальденберга, Н.М. Лисовского[17] .

Особую сложность для исследователя местной печати представляет поиск сведений о журналистском корпусе. Основным источником биографических сведений являлись для нас адрес-календари Рязанской губернии, опубликованные в местных изданиях некрологи. Благодаря напечатанным в 1913 г. в газете «Рязанский вестник» воспоминаниям сотрудников и читателей мы можем полнее представить период зарождения этого издания. Книга К.Н. Малашкиной «Николай Дмитриевич Малашкин. Очерки и воспоминания», предположительно изданная в 1906 г., единственный экземпляр которой хранится в Научной библиотеке Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника «Рязанский кремль», подробно рассказывает о семье, но та часть очерков, где приведены воспоминания автора об отце – редакторе-издателе газеты «Рязанский листок», не сохранилась. В трех выпусках писем, адресованных А.В. Селиванову, являвшемуся в 1890-1892 гг. редактором неофициальной части «Рязанских губернских ведомостей», изданных во Владимире в 1912-1914 гг., содержится богатая информация, касающаяся его библиографических изысканий, интересов в области археологии и зоологии, но нет сведений о его деятельности в качестве редактора и журналиста. Опубликованные в журнале «Весь мир» в 1918 г. воспоминания театрального деятеля Н.В. Дризена содержат интересные сведения о попытке издания в 1898 г. в Рязани газеты «Приокский вестник».

Научная новизна диссертации вытекает из актуальности заявленной темы и обусловлена недостаточностью ее разработки. Впервые воссоздана история рязанской журналистики за XIX в. – начало ХХ в., дан типологический анализ печати, ее комплексное рассмотрение на основе широкого привлечения источников, прежде всего газет и архивных материалов.

Методологическую основу диссертации составили филологический, сравнительно-исторический, проблемно-хронологический методы, общенаучные принципы историзма и объективности. Важную роль для предпринятого исследования имели историко-типологический метод по предложенной А.И. Акоповым программе[18] . Для иллюстрации использовались результаты собственных вычислений на основе контент-анализа изданий. Для ведущих газет («Рязанский листок», «Рязанский вестник», «Голос Рязани», «Рязанская жизнь») была составлена выборка, включающая оригинальные самостоятельные публикации объемом более 100 строк. В рамках выборки публикации были разделены по тематическому признаку (политика, городское благоустройство, общественные вопросы, образование, торговля и промышленность, сельское хозяйство, земские проблемы, история, театр); в тех случаях, когда одна публикация касалась несколько тем одновременно, выбор делался в пользу приоритетной. Отдельно было подсчитаны литературно-художественные публикации, количество стихотворений, появлявшихся в газетах (не фельетонного характера). Подготовленные выборки публикаций по общественным вопросам, развитию образования в губернии и театральных рецензий были проанализированы для определения основных характеристик образа провинциального центра, складывающегося в работах местных журналистов.

Теоретической основой исследования стали труды теоретиков журналистики, разрабатывающих вопросы типологии СМИ (А.И. Акопов, Б.И. Есин, Е.А. Корнилов, Е.А. Прохоров и др.)[19] . Общая картина развития дореволюционной российской журналистики представлена в работах историков журналистики Е.В. Ахмадулина, А.Ф. Бережного, А.Н. Боханова, Г.В. Жиркова, А.И. Станько и др.[20] Особое внимание было обращено на исследования по истории провинциальной журналистики: Г.В. Антюхина, Х.С. Булацева, Л.П. Бурмистровой, А.А. Вахрушева, Е.В. Курбаковой, О.И. Лепилкиной, Л.С. Любимова, Ю.Л. Мандрики, Ю.А. Мишанина, В.А. Павлова, О.Д. Якимова и др.[21] Привлекались труды по провинциологии[22] и по истории Рязанской губернии[23] .

Как и большинство исследователей, мы используем в основном как синонимы понятия «провинциальная» и «местная» печать. Однако существует еще один аспект функционирования данных понятий, при активизации которого «местная печать» является частью «провинциальной печати», «местный печатный орган» становится образцом для любого «провинциального издания».

Провинциальная печать – это печатные периодические издания территорий, подчиненных метрополии. И в этом отношении пресса российских губерний и областей представляет собой интересное явление. Как печатная продукция, она входит в сферу бытования журналистики, подчинена основным законам развития информационного пространства государства, но терминологическое определение «провинциальный» накладывает на нее свой отпечаток: она формируется под влиянием нравов провинциального общества и событий, в нем происходивших, становясь неотъемлемой частью провинциальной культуры, ее порождением и ее отражением. Именно поэтому провинциальная печать рассматривается как бесценный источник краеведческих сведений, непосредственных свидетельств событий и нравов ушедшей эпохи.

Развитие печати российских регионов проходило в несколько иных условиях, нежели центральной печати (периодики Санкт-Петербурга и Москвы). Оно регламентировалось не только общими для журналистики законодательными актами, зависело от особенностей территории и ментальности ее жителей. Историки журналистики, обращавшиеся к провинциальной печати в советское время, в частности Г.В. Антюхин, предлагали рассматривать развитие местной периодики в соответствии с тремя этапами развития рабочей печати: дворянским, разночинским и пролетарским[24] . В начале нового века в структуру изучения были внесены значительные коррективы. Л.Е. Кройчик предложил разделить историю провинциальной частной прессы на три этапа: 1860-1870-е гг., 1881-1905 гг. и 1905-1917 гг.[25] Первый этап – время становления частной газеты, выполняющей просветительскую функцию. Второй этап – период становления большой качественной профессиональной газеты, коммерциализация прессы, приход в газету литераторов, оформление профессии журналиста, использование новых жанров. Третий этап характеризуется общей политизацией местной прессы. Эта периодизация является универсальной, однако, по нашему мнению, на нее могут влиять специфические особенности каждого отдельного региона.

Многие современные исследователи – историки, социологи, филологи и др., – рассматривая провинциальную культуру, обращаются к самому слову «провинция», чувствуя заложенное в его значении противоречие: с одной стороны, это нейтральный территориальный термин, с другой, – слово имеет явную отрицательную окраску. Словом «провинция» в Древнем Риме назывались территории, управлявшиеся римскими наместниками. В России этот термин стал использоваться, начиная с 1719 г.[26] : провинцией стала территориальная единица, представлявшая собой часть губернии, делившаяся в свою очередь на уезды. В 1775 г. провинции упразднили, но слово осталось в живой русской речи, и к началу XIX в. уже приобрело известный нам отрицательный оттенок.

Историк В.Ю. Афиани считает, что уже в эпоху петровских преобразований были заложены основы будущего конфликта между старым и новым значением. По его мнению, традиционная культура стала восприниматься «как “некультура”, непросвещенность, невежественность»[27] с точки зрения сторонников реформ. Традиционная культура вытеснялась из столицы в провинцию, где сохранила отпечаток патриархальности. Отсюда – жесткое противопоставление провинции и столицы, во многом влияющее на самоидентификацию жителей[28] и даже на само определение провинции (не-столица). И.А. Разумова и Е.В. Кулешов подчеркивают, что «при описании провинции и столицы устойчива дихотомия природного и культурного в ландшафтном и поведенческом смысле, динамики и статики как качеств жизни»[29] .

Характерной особенностью провинциального города являлся меньший размер по сравнению со столицей (или более крупным городом). Размерами обусловлено другое важное отличие – в провинции все друг друга знают, а значит, что-то новое, непривычное сразу оказывается в центре внимания. Одна из отличительных черт провинциальной культуры – локальность[30] , замкнутость в территориальных границах.

В.Н. Козляков и А.А. Севастьянова по степени влияния столичных культурных форм, по развитости местных историко-культурных традиций, по социальной и инонациональной окрашенности выделяют несколько культурных регионов:
- территория подмосковных городов и уездов и, соответственно, Петербургская губерния, испытавшая сильные «столичные» влияния;
- центр России (Владимир, Тверь, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Рязань, Тула, Калуга, Новгород Великий, Псков), имевшие одновременно сильные традиции древних городов и значительное влияние культурных столиц;
- русский Север (Вологда, Архангельск, Петрозаводск, Олонец, Усть-Сысольск) с оригинальной северорусской, связанной с черносошным районом, культурной традицией;
- черноземные и южнорусские, а также «казачьи» губернии (Орел, Воронеж, Курск, Пенза, Ростов, Краснодар, Ставрополь);
- Среднее и Нижнее Поволжье (Казань, Симбирск, Саратов, Царицын, Астрахань) со значительным инонациональным влиянием;

- Предуралье (Вятка, Пермь) и территория Урало-Сибирской культурной традиции (Екатеринбург, Омск, Тобольск, Томск, Тюмень и т.д.)[31] .

По этой классификации культура Рязанской губернии формировалась на базе старинных традиций (домонгольского периода) и находилась в зависимости от столичных веяний. По мнению историка Т.Н. Кандауровой, провинциальная печать представляет структурный элемент провинциальной культуры, с одной стороны, с другой – является зеркалом, отразившим историко-культурное развитие провинции[32] . Провинциальная пресса – это социокультурный феномен, который невозможно рассматривать вне истории развития региона.

Процесс развития и самоидентификации провинции отражался в проблемно-тематическом комплексе издания, под которым мы понимаем совокупность основных вопросов и фактов, к которым обращалась редакция. Проблемно-тематический комплекс зависел от политической направленности издания, общественной позиции членов редакции, также от интересов читательской аудитории, состояния корреспондентской сети. Издания, существующие в единых географических рамках, имели схожие проблемно-тематические комплексы, но редакции, освещая то или иное событие, по-разному на него реагировали, разным сторонам происходящего уделяли внимание.

Как социокультурный феномен провинциальная печать имеет еще одну особенность – она принимает активное участие в формировании пространственного (локального) мифа. Периодика регионов является частью локального текста, отражающий основные черты данной территории, ее мифологическую основу[33] , воспринимаемую как местными жителями, так и приезжими. В последнее время пространственные мифы разрабатываются в рамках нового междисциплинарного научного направления – гуманитарной географии[34] . Исследователи прежде всего обращают внимание на современное бытование локального мифа, отраженного в устном творчестве, литературе, средствах массовой информации, официальных документах, однако не меньший интерес представляет изучение начальных этапов формирования мифообразов отдельных регионов. Наиболее подробно разработаны петербургский и московский мифы, однако с 1990-х годов все чаще становятся обращения к образам российской провинции. Через локальную мифологию происходит также и самоидентификация провинции. Рассматривая историю периодической печати конкретного региона невозможно оставить в стороне ее влияние на самосознание читателей в зависимости от контекста эпохи и особенностей территории.

Теоретико-практическая значимость диссертации обусловлена тем, что проведенное исследование вносит определенный вклад в историко-теоретическое изучение прессы. Основные положения работы способствуют более глубокому пониманию тенденций развития провинциальной печати как части системы российской периодики. Изучение истории местной журналистики имеет важное патриотическое значение. Исследование журналисткой практики позволяет восстановить традиции местной рязанской журналистики, изучить начальный этап формирования и внедрения в жизнь привычных современному читателю жанров, форм подачи информации, моделей использования проблемно-тематического комплекса, выявить роль средств массовой информации в создании географического образа Рязани.

Результаты исследования могут быть использованы при подготовке общих и специальных курсов по истории отечественной и провинциальной журналистики. Анализ источников, к которым ранее исследователи не обращались (собственно газетных публикаций, а также ряда архивных материалов), позволит расширить программы курсов по источниковедению, регионоведению, истории местной журналистики. Данная работа послужит отправной точкой для подготовки биографической энциклопедии, посвященной рязанским журналистам. Получение значительного количества неизученных ранее сведений будет способствовать восстановлению некоторых событий рязанской истории XIX-XX вв., например, при систематизации генеалогических сведений, при создании электронного некрополя г. Рязани. Опыт создания дореволюционных местных газет, методика организации обратной связи с аудиторией, специфика освещения местных проблем важен для современных рязанских средств массовой информации.
________________
1 Каменский, А.Б. История повседневности русского города: постановка проблемы // Провинция как реальность и объект осмысления. Материалы научной конференции / [А.Ф. Белоусов, М.В. Строганов]; под ред. М.В. Строганова, А.Ю. Сорочана. Тверь, 2001. С. 43-57.
2 Есин, Б.И. Состояние и задачи изучения истории местных газет дооктябрьского периода // Вопросы истории, теории и практики местной печати / под ред. Н.И. Ховрич. Воронеж, 1969. С. 48.
3 Кандаурова, Т.Н. Методы количественного анализа в изучении провинциальной культуры // Русская провинция. Культура. XVIII-XX вв./ под ред. С.О. Шмидта. М., 1993. С. 111-115; Сундиева, А.А. Культурный и общественный смысл дискуссии и провинциальной печати (70-е гг. XIX в.) // Провинциальный город: культурные традиции, история и современность: Тезисы докладов/ под ред. А.А. Сундиевой. М., 2000. С. 119-124; Бердова, О.В. Образ повседневности в зеркале дореволюционных газет (на примере костромских газет) // Провинция как реальность и объект осмысления... С. 100-110.
4 Макашин, С.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860 годов. М., 1972. С. 239-244.
5 Попов, И.П. Местная официальная периодика в годы первой революционной ситуации (по материалам центральных губерний) // Проблемы истории общественной мысли и историографии / под ред. Л.В. Черепнина. М., 1976. С. 155-164.
6 Чечнева, А.В. Салтыков-Щедрин в Рязани. Рязань, 1995. С. 47-62.
7 Ледовских, Н.П. Салтыков-Щедрин – редактор и публицист // Журналистика и журналистское образование в современном мире: идеи, концепции, технологии / под ред. Ю.В. Лазарева. Рязань, 2009. С. 107-110.
8 Хвостов, А.И. Нелегальные издания в Рязанской губернии 1899-1917 гг. // Материалы и исследования по рязанскому краеведению / под ред. Б.В. Горбунова. Т. 3. Рязань, 2002. С. 142-151.
9 Попов, И.П. Очерки истории культуры Рязанского края. Рязань, 1994. С.68-141.
10 Рязанская энциклопедия / под ред. В.Н. Федоткина. Т. 1. Рязань, 1999: Горбунов, Б.В. Бартенев П.И. С. 89; Он же. Белицер А.В. С. 96; Хвостов, А.И. Кудрявцев П.Ф. / А.И. Хвостов, Г.А. Пономарева, В.А. Ванин. С. 538; Чекурин, Л.В. Малашкин Н.Д. С. 588. Т. 2. Рязань, 2000: Горбунов, Б.В. Надеждин Н.И. С. 8; Чекурин, Л.В. Пискарев А.И. С. 148; Он же. Смирнов Ф.Т. С. 400; Толстов, В.А. Селиванов А.В. / В.А. Толстов, П.А. Трибунский. С. 366-368; Палаев, А.Ф. Середа С.П. С. 383; Гаврилов, И.Н. Славутинский С.Т. С. 394; Димперан, Л.В. Эман В.Ф. / Л.В. Димперан, А.И. Хвостов. С 676. Т. 3. Рязань, 2002: Кусова, И.Г. Жирков И.Ф. / И.Г. Кусова, М.В. Целикова. С. 233-234; Касаткин, В.М. Оленин П.А. С. 348; Хвостов, А.И. Радугин А.К. С. 385; Он же. Федорченко Л.С. С. 496.
11 1-ые Яхонтовские чтения / под ред. Т.В. Ерошиной. Рязань, 2001. С. 86; 2-ые Яхонтовские чтения / под ред. Т.В. Ерошиной. Рязань, 2003. С. 207; 3-и Яхонтовские чтения / под ред. Т.В. Ерошиной. Рязань, 2005. С. 528-534; 4-е Яхонтовские чтения / под ред. Т.В. Ерошиной. Рязань, 2008. С. 520-522
12 Акульшин, П.В. Создание Рязанской губернской типографии (1801): по материалам ГАРО // Труды Рязанского исторического общества / под ред. В.А. Горнова. Вып. 4. Рязань, 2002. С. 53-58; Целикова, М.В. Типографии г. Ряжска (80-е гг. XIX в. – начала ХХ в.) // Материалы I-х краеведческих чтений памяти В.И. Гаретовского / под ред. Б.В. Горбунова. Рязань, 2006. С. 121-122.
13 Поскачей, Т.А. Провинциальное чиновничество России в последней четверти XVIII – первой половине XIX вв.: на материале Рязанской губернии : дис. … канд. ист. наук. Рязань, 2006. С. 162; Карева, А.В. Развитие социокультурной среды губернского города Центральной России в конце XIX – начале ХХ вв.: провинциальное своеобразие: на материале Рязани : дис. … канд. ист. наук. Рязань, 2007. С. 137-142.
14 Сизова, И.В. Свобода слова. Рязанский вариант: об изменении ландшафта рязанской прессы после 17 октября 1905 г. // Рязанский историк. 2007. №6. С. 67-71.
15 Сведения о числе периодических изданий, получаемых в г. Рязани в 1885 г. // Календарь Рязанской губернии на 1886 г. / под ред. А.В. Селиванова. Рязань, 1886. С. 112; Обзор Рязанской губернии // Адрес-календарь Рязанской губернии на 1898 г. Рязань, 1897. С. 167-169.
16 См. Дворов, И.М. Рязань: экономико-географический очерк. Рязань, 1961; Попов, И.П. Очерки истории культуры Рязанского края. Рязань, 1994.
17 Пискарев, А.И. Указатель губернских ведомостей за первое двадцатилетние их существования (с 1838 г. по 1857 г. включительно) / А.И. Пискарев, Г.Н. Геннади; [Е. Романовский]. Петербург, 1885; Павленков, Л.Н. Книжное дело и периодические издания в России в 1891 г. (приложение к «Историческому вестнику»). СПб., 1892; Вальденберг, Д.В. Справочная книга о печати всей России. СПб., 1911; Лисовский, Н.М. Библиография русской периодической печати 1703-1900 гг. Материалы для истории русской журналистики. Репринтное издание 1915 г. СПб., 2007.
18 Акопов, А.И. Методика типологического исследования периодических изданий (на примере специальных журналов). Иркутск, 1985. С. 94.
19 Акопов, А.И. Некоторые вопросы журналистики: история, теория, практика (публикации разных лет). Ростов н/Д., 2002.; Есин, Б.И. О методике историко-журналистских исследований // Методика изучения периодической печати / под ред. Б.И. Есина. М., 1977. С. 4-10; Есин, Б.И. Русская газета и газетное дело в России (задачи и теоретико-методологические принципы изучения). М., 1981; Корнилов, Е.А. Типология периодической печати: основные понятия и категории // Типология периодических изданий / под ред. Е.А. Корнилова. Ростов н/Д., 1984; Прохоров, Е.А. Типологический анализ в журналистской науке // Типология местной прессы. Советский Союз – Польша…
20 Ахмадулин, Е.В. Пресса политических партий России начала ХХ в.: Издания консерваторов. Ростов н/Д., 2001; его же: Пресса политических партий России начала ХХ в.: Издания либералов. Ростов н/Д., 2001; Бережной, А.Ф. Русская периодическая печать в годы первой мировой войны. Л., 1975; Боханов, А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал. Конец XIX – 1914 г. М., 1984; Жирков, Г.В. История цензуры в России XIX-XX вв. М., 2001; Станько, А.И. Журналистика Дона и Северного Кавказа (допролетарский период). Ростов н/Д., 1990.
21 Антюхин, Г.В. Очерки истории печати Воронежского края. Воронеж, 1973; Антюхин, Г.В. Печатное слово России: История журналистики Черноземного центра страны XIX в. Воронеж, 1993; Булацев, Х.С. Пионеры провинциальной печати (Первые шаги демократической прессы российской провинции второй половины XIX в.). Л., 1981; Бурмистрова, Л.П. Провинциальная газета в эпоху русских просветителей: (Губернские ведомости Поволжья и Урала 1840-1850 гг.). Казань, 1985; Вахрушев, А.А. Становление и развитие печати Вятской губернии (XIX – начала ХХ в.). Ижевск, 1994; Курбакова, Е.В. История казанской и нижегородской прессы 1811-1917 гг.: власть и общественные настроения российской провинции. Нижний Новгород, 2008; Лепилкина, О.И. История ставропольской журналистики. Ч. 1 XIX – начало XX вв. (дооктябрьский период). Ставрополь, 2005; Любимов, Л.С. История сибирской печати. Иркутск, 1982; Мандрика, Ю.Л. Провинциальная частная печать: спорные вопросы становления периодики Сибири. Тюмень, 2007; Мишанин, Ю.А. Этнокультурное и духовно-просветительское значение губернских и епархиальных ведомостей Поволжья// Журналистика. Церковь. Просвещение / под ред. Г.В. Жиркова. СПб., 2002; Павлов, В.А. Очерки истории журналистики Урала. Екатеринбург, 1992; Якимов, О.Д. Печать национальных регионов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 2000.
22 Русская провинция. Культура XVIII-ХХ вв…; Провинциальный город: культурные традиции, история и современность; Провинция как реальность и объект осмысления... Тверь, 2001; Повседневность российской провинции: история, язык и пространство: Материалы 3-й Всероссийской летней школы «Провинциальная культура России: Подходы и методы изучения истории повседневности» / под ред. С.Ю. Малышевой. Казань, 2002; электронный журнал «Отечественные записки» http://www.strana-oz.ru
23 Дворов, И.М. Рязань: экономико-географический очерк. Рязань, 1961; Попов, И.П. Два века рязанской истории (XVIII – март 1917 г.) / И.П. Попов, Е.С. Степанова, Е.Г. Тарабрин, Ю.В. Фулин. Рязань, 1991; Попов, И.П. Очерки истории культуры Рязанского края. Рязань, 1994.
24 Антюхин, Г.В. Ленинское учение о печати и развитие типологической системы местной журналистики по основным этапам ее истории (на материалах дооктябрьских изданий Центрально-Черноземного района) // Становление и развитие местной печати России / под ред. Г.В. Антюхина. Воронеж, 1985. С. 6.
25 Кройчик, Л.Е. Провинциальная частная газета. Формирование концепции // 85. Российская провинциальная частная газета / под ред. Л.Е. Кройчика, Ю.Л. Мандрики. Тюмень, 2004. С. 14.
26 Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс] : Словари http://slovari.yandex.ru/dict/bse
27 Афиани, В.Ю. Мир русской провинциальной культуры // Русская провинция. Культура XVIII-ХХ вв… С. 15.
28 См. о четырех культурных позициях в отношении провинции: Юдин, А.В. Концепты «провинция» и «регион» в современном русском языке. [Электронный ресурс] : «Отечественные записки» - журнал для медленного чтения http://www.strana-oz.ru/?numid=32&article=1332
29 Разумова, И.А. К феноменологии провинции / И.А. Разумова, Е.В. Кулешов // Провинция как реальность и объект осмысления… С. 13.
30 Ляхова, С.С. Провинциальный город как социокультурный феномен : автореф. дис. … канд. философ. наук. Архангельск, 2006. С. 20.
31 Козляков, В.Н. Культурная среда провинциального города / В.Н. Козляков, А.А. Севастьянова // Очерки русской культуры XIX в. Т. 1: Общественно-культурная среда / под ред. Л.В. Кошман. М., 1998. С. 127.
32 Кандаурова, Т.Н. Методы количественного анализа в изучении провинциальной культуры // Русская провинция. Культура. XVIII-XX вв… С. 112.
33 Провинция как реальность и объект осмысления... С. 3.

34 См. Замятин, Д. Н. Культура и пространство: моделирование географических образов. М., 2006; Он же. Локальные истории и методика моделирования гуманитарно-географического образа города // Гуманитарная география. Научный и культурно-просветительский альманах. Вып. 2. М., 2005. С. 276-323; Митин, И. И. Комплексные географические характеристики. Множественные реальности мест и семиозис пространственных мифов. Смоленск, 2004; Он же. На пути к мифогеографии России: «игры с пространством» // Вестник Евразии. 2004. №3. С. 140-161; Пространства России: Хрестоматия по географии России. Образ страны / [Д.Н. Замятин, А.Н. Замятин]. М., 1994 и др. Для мифологии пространства Рязанской губернии (области) особенно интересна работа: Митин, И.И. Воображая город: ускользающий Касимов // Вестник Евразии. 2007. № 1. С. 5-27, - в которой приводится образно-средовая и образно-географические карты города.

Глава 1. Зарождение провинциальной печати Рязанской губернии: становление типа местных губернских ведомостей.

§1. Социально-экономические и культурно-исторические предпосылки зарождения рязанской периодики.

Как социокультурный феномен провинциальная журналистика развивается в соответствии с традициями местной культурной и экономической жизни. Социально-экономические факторы, состав населения, его культурный уровень, географическое положение региона: особенности климата и ландшафта, определившие характер основной деятельности населения и во многом наложившие отпечаток на его менталитет, положение губернского центра относительно других российских городов – все это не только влияет на возникновение, развитие и функционирование периодических изданий, но и находит отражение на их страницах, накладывает отпечаток на их форму и содержание.

Самостоятельное Рязанское княжество образовалось в междуречье Оки и Дона в середине XII века[1] . Магистр богословия И.В. Любомудров писал в 1853 г.: «Рязань с самого начала своего, в отдалении от средоточия русской жизни, в углу, оцепленном большею семьею нерусских племен, как бы оставленная самой себе, естественно, не могла развиваться быстро, и деятельность ее заметно начала проявляться с XII-го только века»[2] .

В это время складывалась рукописная традиция, единственным сохранившимся литературным памятником той поры является свод повестей о Николе Заразском, включающий знаменитую «Повесть о разорении Рязани Батыем». Известными памятниками муромо-рязанской литературы являются «Повесть о Петре и Февронии Муромских» и, вероятно, «Задонщина»[3] . В 1521 г. Рязанское княжество вошло в состав Московского княжества, став южным форпостом молодого государства. Приоритетным для региона стало строительство оборонительных сооружений и организация сторожевой службы, а не развитие ремесел и сельского хозяйства. Только в конце XVII века Русское государство расширилось в южном направлении и задачи рязанских земель изменились.

В 1778 г. была образована Рязанская губерния. На рубеже XIX-ХХ вв. она включала 12 уездов: Рязанский, Касимовский, Михайловский, Пронский, Ряжский, Сапожковский, Скопинский, Спасский, Зарайский и Егорьевский (ныне в составе Московской области), Данковский и Раненбургский (ныне Данковский и Чаплыгинский районы Липецкой области). В начале ХХ века Рязанская губерния по размерам занимала 41 место среди 65 губерний Европейской России. Большинство жителей губернии были православными, при этом значительную часть жителей Касимовского уезда составляли мусульмане – татары.

Земледелие и скотоводство являлись основными занятиями жителей губернии. 86% из них (по переписи 1897 г.) были крестьянами. Перед крестьянской реформой губерния занимала 4 место по числу крепостных и 3 место по числу помещиков. Крестьяне составляли большую часть населения и губернского центра (см. рис. 1).

Рисунок 1. Состав населения г. Рязани по переписи 1897 г.[4]

В середине XIX в. в губернии проживало 1 403 859 человек, перед революцией – 2 738 тыс. К 1 января 1917 г. только 25% жителей Рязанской губернии было грамотными[5] . История образования на Рязанской земле началась с 1722 г., когда при Симеоновском монастыре по инициативе митрополита Стефана Яворского открылась цифирная школа, предназначенная в основном для детей церковнослужителей. В XVIII веке появились мужская семинария и главное народное училище, возникли первые частные школы. В XIX веке главные народные училища были преобразованы в гимназии, по всей губернии начали работу приходские и уездные, а также духовные училища. С 1853 г. вело отчет деятельности Рязанское женское епархиальное училище для дочерей бедных церковнослужителей, через 15 лет с изменением устава начавшее выпускать домашних учительниц.

В 1869 г. земством была организована Александровская земская учительская семинария. Ее открытие было связано с недостатком преподавательских кадров. Ежегодный прием в семинарию был рассчитан на 3 человека от каждого уезда. Большинство учеников были крестьянами. К 1894 г. в стенах этого учебного заведения прошло обучение 356 человек, 262 из которых стали сельскими учителями[6] . Одновременно с открытием земского училища был объявлен набор людей, желающих преподавать в земских школах, на двухмесячные летние курсы. Курсы собирались еще пять раз, пока в 1875 г. в России не были приняты правила о временных педагогических курсах для учителей и учительниц начальных школ, в соответствии с которыми организовывать их могли только дирекция или инспектора народных училищ. Желающих учиться было много, но преподавателей не хватало, и в 1914 г. была создана женская семинария для подготовки учительских кадров. В это же время в с. Лакаш Спасского уезда открылась мужская учительская семинария, но о ее судьбе мало что известно[7] . В 1915 г. в Рязани был открыт первый в России женский учительский институт.

На протяжении XIX века в губернии наблюдалось постоянное увеличение количества образованных людей, что вызывало и рост потребности в знаниях, в получении информации, и способствовало развитию в регионе культуры чтения периодических изданий. Именно периодика пользовалась наибольшим спросом в Рязанской публичной библиотеке, открытой в 1858 г. Вот как описывал секретарь комиссии библиотеки А.А. Шереметевский вечер в библиотеке в 1859 г.: «Каждый раз в среду и воскресенье, когда приходили в Рязань Санкт-Петербургская и Московская почты, - почти постоянно до 30 человек читателей посещали ту комнату, где разложены газеты и журналы; в прочие дни, особенно вечером, редко все стулья около газетного стола не были заняты»[8] . Больше половины читателей библиотеки составляли местные дворяне и чиновники и большим спросом у них пользовались столичные издания, публиковавшие корреспонденции из провинции.

Кое-кто из образованных жителей губернии сами являлись корреспондентами центральных газет, публиковались в журналах. Появлялись корреспонденции из Рязанской губернии и в лондонском «Колоколе». Первая из них – «Прокламация губернатора Новосильцева и воз розог», посвященная крестьянским волнениям в имении поэтессы К.К. Павловой-Яниш (с. Мурмино Рязанского уезда) в июне 1857 г., была напечатана в 10 номере газеты за 1858 г. Анализируя эту статью, Н.Я. Эйдельман предполагает, что автором ее являлся чиновник особых поручений при губернаторе С.Т. Славутинский, с 1860 г. являвшийся основным автором отдела «Внутреннее обозрение» журнала «Современник». В «Колоколе» также печатался родившийся в Рязанской губернии географ М.И. Венюков[9] .

Из других уроженцев Рязанской губернии, ставших журналистами центральных изданий, можно назвать редактора-издателя журнала «Телескоп» Н.И. Надеждина и основателя журнала «Русский архив» П.И. Бартенева. В «Отечественных записках» в 1861-1863 гг. появился цикл критико-библиографических статей «Провинциальные письма о нашей литературе» известной писательницы Н.Д. Хвощинской (под псевдонимом В. Поречников)[10] . «Библиографический словарь писателей, ученых и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии», составленный отцом Иоанном Добролюбовым и дополненный С.Д. Яхонтовым, называет 287 имен[11] . Всероссийскую известность получили поэты Я.П. Полонский и А.П. Бунина, художник П.М. Боклевский, географы В.М. Головнин, Л.А. Загоскин и П.П. Семенов-Тянь-Шанский, академик И.И. Срезневский, историки Д.И. Иловайский, А.Д. Повалишин и А.И. Черепнин, генерал М.Д. Скобелев.

Большое значение для развития культуры Рязанской губернии имело учреждение в 1858 г. губернских статистических комитетов и начало в 1884 г. деятельности губернских архивных комиссий, одной из первых и наиболее представительной являлась Рязанская ученая архивная комиссия (в дальнейшем РУАК)[12] .

И рукописная традиция, и опыт участия местных жителей в центральной печати создавали почву для развития собственно провинциальной периодики. Однако главным фактором, повлиявшим на организацию системы печати в губернии, был экономический – становление местной материальной базы.

Первые промышленные предприятия в губернии появились по берегам реки Прони и в неплодородной Мещерской стороне еще во времена Петра I. В XIX веке крупная промышленность сосредоточилась на севере губернии. Под Скопином активно разрабатывались угольные месторождения (шахта у с. Чулкова была самой мощной в Подмосковном угольном бассейне). Самым крупным предприятием губернии была бумагопрядильная фабрика Хлудовых, расположенная в Егорьевске и дающая 32% всей продукции, производившейся в губернии[13] .

О промышленности в Рязани капитан генерального штаба М.С. Баранович так писал в статистическом очерке губернии 1859 г.: «Заводов и фабрик в рязанской стороне почти не существует; но выгодное положение этой части губернии <…> служит причиной, что здесь и в особенности в уезде Зарайском, расчеты на заработки от промыслов является уже важным и непременным условием существования жителей <…> Самое положение [мещерской] части губернии, в соседстве с промышленными губерниями Московский и Владимирской <…> способствовало водворению разных видов промышленности. Не говоря уже о могучем влиянии Москвы, которая находится так близко…»[14] .

Развитие промышленности на рязанской земле к концу XIX в. так характеризовал педагог Н.Д. Малашкин: «Из скромной роли небольшого подмосковного города, долго жившего замкнутой жизнью, Рязань, как центр губернии, выдвигается мало-помалу в сферу промышленной и торговой деятельности обширного отечества и становится узлом важных торговых путей из Сибири, Средней Азии, хлебородного и степного юга и мануфактурной России»[15] .

К XVIII в. относится зарождение в губернии типографского производства. Существуют упоминания о типографии в с. Пехлец Ряжского уезда, принадлежащей Н.И. Новикову[16] , но убедительных доказательств в пользу этой легенды пока нет. Известный книгопечатник опосредованно причастен к зарождению типографского дела в Рязанской губернии: для типографии губернского правления был приобретен немецкий печатный станок, ранее принадлежавший Новикову[17] . Сохранились свидетельства о начале работы губернской типографии в 1801 г., хотя официальное открытие по разрешению Министерства внутренних дел относится к 1819 г.[18]

В течение XIX века типографии создавались по всей губернии (см. табл. 1). Возникали первые объединенные предприятия: в 1882 г. в Скопине была открыта типолитография Ульяна Благих, а в 1889 г. в губернском центре – фототиполитография педагога Н.Д. Малашкина, одновременно являющееся и картографическим заведением, в котором издавались атласы и карты, в основном для учебного процесса.

Таблица 1. Возникновение типографской деятельности в Рязанской губернии[19].

В конце ХIX в. в губернии действовало 17 типографий (см. табл. 2). Наиболее значительными из них типографий являлись губернская типография, типография Малашкина и типография М.С. Орловой, открытая в 1883 г. Основной продукцией типографий были бланки, этикетки, изредка журналы и отчеты земских собраний и благотворительных обществ[20] . К 1890 г. на территории губернии только в двух городах (Рязани и Скопине) осуществлялось книгоиздание[21] .

Таблица 2. Статистика типографского производства в Рязанской губернии[22].

Наиболее развито типографское производство было в Рязани, Скопине и Ряжске. С 1897 г. по 1900 г. число типографий в губернии выросло почти в два раза. Количественный рост продолжался и в ХХ веке: количество типографий к 1917 г. увеличилось еще в 1,5 раза. Из приведенной таблицы, содержащей, возможно, не совсем полную информацию, видно, что монополистами в типографской деятельности на территории Рязанской губернии оказалась семья Звуковых. Первая типография Звуковых, оформленная на имя рязанского мещанина и почетного гражданина Василия Пантелеевича Звукова, работала в Рязани в 1867-1889 гг.

Значительно выросли и возможности местного типографского производства. Многие предприниматели стали выпускать более разнообразную продукцию: к канцелярским бумагам добавились объявления, реклама, информационные листки, газеты разных типов. Это способствовало развитию местной журналистики. На развитие рязанской периодики, как и вообще на социально-экономическую и культурную жизнь края, существенно влияла близость к Москве.

Большая часть рязанских дворян имела возможность получить блестящее образование и полностью реализовать заложенные в них возможности. Рязань была в центре происходивших в стране изменений. Сами жители губернии осознавали общность с Москвой: «Москва – сердце России, <…> но Рязань как уголок Москвы, как предсердечие земли русской, непосредственнее и сильнее, чем другие города русские, за ней лежащие, всегда чувствовала и чувствует биение этого сердца»[23] , - образно описал в 1883 г. это неизвестный корреспондент губернских ведомостей.

У рязанцев присутствовала и небольшая ревность к столичному соседу, которую так проецировали местные историки: «С севера в Рязани был сосед властолюбивый, у которого сила и слава Рязани были что бельмо на глазу – это Москва. Когда с XIV в. Москва стала к рукам прибирать Русские княжества, - Рязань стала ей поперек дороги. Не хуже была Рязань Москвы, и постарее ее, и побогаче, и пославнее, а между тем – Москва и спала и видела – подчинить своей воле непокорное и самолюбивое княжество Рязанское»[24] , - обобщал в 1895 г. к 800-летию Рязани историк С.Д. Яхонтов. Советский историк И.М. Дворов также считает, что близость Москвы в конце концов привела к отставанию Рязани от других городов Центральной России: «На медленное развитие городов Рязанского края оказывал влияние г. Москва»[25] .

С развитием железнодорожного сообщения фактор близости к Рязани столиц стал играть еще более важную роль. Первые железнодорожные ветки подошли к Рязани уже в 1863 г. По реке Оке осуществлялось пароходное сообщение с Нижним Новгородом. К началу века по территории края проходили три железных дороги: Сызрано-Вяземская, Рязанско-Уральская и Московско-Казанская. Железные дороги были основным средством доставки почтовых сообщений и периодических изданий.

Рязань оказывалась в центре экономических операций всероссийского масштаба. Но развитие путей сообщения настораживало местных жителей, вызывало опасения, что Рязань превратится в пригород крупного соседа, лишенный собственной созидательной жизни. Корреспондент «Рязанских губернских ведомостей», описывая рязанское зимнее времяпрепровождение в 1843 г., сетовал, что в городе мало общественных развлечений. «Помещики наши со всем семейным благополучием, следственно и со всей семьей, отправляются на зиму в Москву. Нельзя же иначе, тут так близко, а в Рязани так скучно – и провести зиму в Рязани, думают, то же, что проспать ее в деревне. Все вообще и всякий порознь спешит в столицу»[26] , - писал он, признавая, что некому устраивать общественные развлечения в Рязани, поскольку «самое, составляющее душу этого общества и этих веселостей» проводит время в Москве. «Было время, когда и у нас ощущалась потребность в театре, и он с успехом действовал. Но это было давно, когда еще Рязань не была соединена с Москвой железнодорожной линией»[27] , - писал местный корреспондент об упадке рязанского театра в 1890 г. Люди, могущие себе позволить часто посещать театр, легко могли отправиться на представление в Москву, а бедное население губернии в большинстве не обладало достаточным культурным уровнем и вполне довольствовалось ярмарочными балаганами по большим праздникам.

Хотя только близостью Москвы упадок провинциальной культурной жизни в 1890-е годы объяснить нельзя: шел активный процесс капитализации, обесценивались любые романтические порывы. Как указывает И.Ф. Петровская, говоря о театре в провинции, «крахи провинциальных антреприз стали обыденным явлением»[28] , поскольку дорогие постановки и приглашение известных столичных артистов не окупались. Вполне понятно, что возникающий в провинции культурный и информационный вакуум не устраивал образованных людей.

Между тем соседство столиц способствовало росту в губернии внимания к политической обстановке в стране, поскольку многие рязанцы обучались в Москве и Петербурге и охотно воспринимали революционные идеи, которыми столь же охотно делились с земляками по возвращении. Иллюстрацией к этому положению может служить история с прокламацией «Молодая Россия», напечатанной, по мнению исследователя Б.П. Козьмина, в имении дворян Коробьиных Зарайского уезда[29] .

С 1893 г. в Рязани действовал марксистский кружок под руководством членов Рязанского студенческого землячества в Москве А.И. Рязанова и И.А. Давыдова; марксистский кружок в Скопине в 1890-е годы объединял студентов петербургских учебных заведений, связанных с «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса»[30] . Деятельность этих кружков не имела широкого резонанса. Общественное спокойствие в губернии в 1915 г. оценивал попечитель Московского учебного округа А.А. Тихомиров, когда писал в Министерство народного просвещения, что Рязань «как незначительный по величине и населению и не имеющий никаких фабрик и заводов <город>, представляется наиболее пригодным для устройства женского учительского института»[31] .

Близость столиц сказывалась и в отношении местной печати. 38 лет прошло между открытием типографии и появлением губернских ведомостей – первым опытом издания массового провинциального периодического издания. Между началом издания печатной периодики на территории Рязанского края и реализацией частной инициативы в этом секторе рынка прошло 53 года. В течение более чем полувека наличие только официальных изданий (губернских и епархиальных ведомостей) считалось более чем достаточным для Рязанской губернии. Так, именно близость к Москве послужила причиной для отказа редактору-издателю «Рязанского справочного листка» Н.Д. Малашкину в расширении программы со стороны ГУДП[32] . С другой стороны, возможность получить интересующие сведения из центральных изданий делало для рязанцев необязательным собственное издание. Сходную ситуацию рассматривает Е.В. Курбакова, сравнивая нижегородскую и казанскую прессу: «Нижегородцам, в отличие от казанцев, в силу большей близости к столицам было проще получать центральную прессу, чем издавать свою»[33] .

Подтверждением этому служит несколько публикаций «Рязанского вестника» 1913 г. к его 10-летнему юбилею. «В Рязани газета? Да какая же может быть у нас газета?» - вопрошал один из читателей (прил. 7). – «Разве не нахальство: тем же днем московские газеты получаются – “Русские ведомости”, “Русское слово”, да мало ли их – неужто Розанов <редактор-издатель «Рязанского вестника». - Н.Г.> хочет их перещеголять»[34] . Этот очерк из жизни губернского города отразил общий настрой рязанской общественности начала ХХ века – и равнение на Москву, и отсутствие собственно общественной жизни в городе, и невнимание к социальным проблемам, как со стороны рядовых обывателей, так и со стороны самоуправления. Автор подчеркивал, что многие считали газету бесполезным предприятием, поскольку любой информацией местного характера владели светские дамы, а рекламные объявления не могли принести прибыль из-за малого количества предпринимателей и подозрительного отношения жителей к рекламе как таковой.

Редактор-издатель В.Н. Розанов также рассуждал на эту тему: «Я обратился за советом к хорошо мне знакомым, умудренным многолетним опытом издателям-редакторам других провинциальных газет, и все они категорически отсоветовали начинать дело. “Московские газеты, - говорили мои советчики, - получаются в Рязани в день из выхода и потому местная газета успеха иметь не может. Ведь не можете вы в захолустном городишке конкурировать со столичными газетами? Еще можно попробовать издавать газету в Тамбове, Козлове, Пензе, где московские газеты получаются на другой день, - но в Рязани… нет, не начинайте» <…> Близость Москвы оказалась действительно роковой для издательства газеты в Рязани”»[35] .

Как бы то ни было, по мнению местных журналистов, близость Москвы одновременно способствовала и развитию губернии, и ее обезличиванию, лишала жизненных сил и творческих импульсов, постоянно давала примеры разнообразной созидательной деятельности и обесценивала подобную деятельность в провинции. Это противоречие хорошо описывает один из рязанских корреспондентов начала ХХ века: «Близость Москвы – это и счастье и несчастье Рязани, но чаще второе. Конкурировать с Москвой нельзя – никакое дело не окупится... А давать хуже Москвы – это значит влачить существование, никого не удовлетворяя и вечно вызывая нарекания»[36] . Все это соответствует проблеме противостояния столицы и провинции, осложненной близким расстоянием от Рязани до второго по значению города в государстве. Все это влияло на газетный рынок губернии, как прямо (московские газеты доставлялись одновременно с местными), так и косвенно (менталитет местных жителей). Большинство рязанцев не ощущало потребности в собственном периодическом органе, поскольку местная информация появлялась и в московских изданиях. Сознание того, что с Москвой все равно не сравниться, лишало желания вообще делать что-либо. Подобный настрой препятствовал образованию самостоятельных, независимых периодических изданий.

§2. «Рязанские губернские ведомости» - тип местной официальной газеты (1838 – середина 1880-х гг.).

Светская власть при Петре I приняла у церковной монополию на информацию, типографское и издательское дело[37] . Как образно описывает этот процесс юрист И.Я. Фойницкий, «публичная мысль становится всецело достоянием правительства, типографский станок – одним из орудий его деятельности»[38] . Первая русская газета «Ведомости» начали выходить под руководством самого императора, и в дальнейшем представители высшей власти контролировали поток информации, если не лично, то через чиновников. Власть относилась к информации как к своей собственности, а народ привык видеть во власти единственный источник информации. Это отношение народа к официальным средствам массовой информации легко прослеживается и сегодня.

Само название «ведомости» с тех пор закрепилось за официальной прессой. «Ведомостями, как правило, называли правительственные издания или серьезные, претендующие на формирование общественного сознания газеты, как, например, “Русские ведомости”. Эти издания “ведали”, знали то, что надо сказать читателю»[39] , - замечает историк журналистики С.Я. Махонина. Официальные и официозные издания («Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости», «Северная пчела», «Русский инвалид») в первой половине XIX в. сообщали российскому обществу политическую информацию и противостояли оппозиционной печати, формируя общественное мнение в выгодном для правительства отношении.

Другой аспект государственной деятельности в сфере журналистики – цензура[40] . Законотворчество имело большое влияние на развитие в России типографского дела. В 1771 г. Екатерина II разрешила иностранцу Гартунгу открыть первую вольную типографию, и с этого момента в стране развивается сеть частных книгопечатен[41] . В 1783 г. вышел указ ее же о вольных типографиях, в соответствие с которым частные лица могли открывать типографии, но их деятельность контролировалась управой Благочиния. Цензурный устав 1804 г. регламентировал открытие типографий при всех губернских правлениях.

Реформирование системы народного образования при Александре I, открытие школ и библиотек, активное развитие книготорговли, количественный рост типографий – все это закладывало необходимые основы для формирования читательской аудитории. Этот процесс шел не только в крупных городах, он захватывал и провинцию. Образованные жители губернских и уездных городов испытывали потребность в печатном слове, в местной информации. Появление в провинции потенциального читателя и усовершенствование материальной базы совпало со стремлением правительства расширить систему информирования общества и установить за нею контроль. Система губернского управления нуждалась в реформировании на основе принципа гласности, делает вывод историк П.В. Акульшин в докторской диссертации, посвященной просвещенной бюрократии[42] . Все это привело к созданию сети официальных изданий в российской провинции, способствующих распространению правительственных указов и распоряжений.

Еще во второй половине XVIII в. были предприняты попытки издавать периодику в провинции. Ежемесячники «Уединенный пошехонец» (Ярославль, 1786 г.) и «Иртыш, впадающий в Иппокрену» (Тобольск, 1789-91 гг.), газета «Тамбовские известия» (1788 г.)[43] стали первыми, но они не смогли создать устойчивую традицию. Однако сам факт их появления свидетельствовал о признании значения журналистики для общественной жизни страны в общем и провинции в частности. Создатели первых изданий – просвещенные представители властных структур, местные жители, получившие образование в столице и выработавшие привычку к литературному труду, – ориентировались на опыт центральных изданий, прежде всего энциклопедических журналов. В конце 1780-х годов в тамбовской типографии, организованной по инициативе губернатора Г.Р. Державина, печатались официальные документы, которые рассылались в уездные города. Эти информационные листки Г.В. Антюхин склонен считать предшественниками губернских ведомостей[44] .

В начале XIX века в провинции возникали по преимуществу частные издания. Министерство народного просвещения передавало их в ведение местных учебных заведений – так произошло с «Казанскими известями», «Харьковским еженедельником», «Восточными известиями» и т.д. Чтобы избежать обсуждения в провинциальной печати насущных вопросов общественной жизни, власти стремились свести ее содержание к официальным сведениям, краеведению и прикладной информации, что в 1830-х годах было реализовано в унифицированной программе губернских ведомостей.

В 1830 г. «Положение об издании губернских ведомостей» предложило своеобразный эксперимент по созданию губернских ведомостей в шести российских губерниях: Астраханской, Казанской, Нижегородской, Ярославской, Киевской и Слободско-Украинской. Однако по различным причинам (отсутствие необходимого оборудования, недостаток кадров и др.) опыт не состоялся. В 1831 г. губернские ведомости вышли только в Ярославле[45] . Положение «О производстве дел в губернском правлении» 1837 г. уже предусматривало «для облегчения и сокращения сношений губернского правления и для скорейшего обнародования распоряжений губернского начальства и других известий, следующих ко всеобщему сведению или исполнению»[46] выход губернских и областных ведомостей во всех губерниях. В 1838 г. ведомости выходили в 42 губерниях (см. прил.1), в наиболее развитых, преимущественно центральных. В дальнейшем сеть официальной местной периодики продолжала расширяться, постепенно охватывая удаленные от метрополии территории. По предложенной властью модели 1838 г. губернские ведомости состояли из официальной и неофициальной (литературной) части (или «Прибавления к губернским ведомостям»). Не во всех губерниях неофициальная часть появилась одновременно с официальной: например, «Владимирские губернские ведомости» обзавелись неофициальной частью в 1848 г., а «Могилевские губернские ведомости» - только в 1904 г. Помимо этого, к ведомостям прилагались прибавления к официальной части (особые статьи), в основном об отыскании лиц. Г.В. Антюхин, рассказывая о местных распоряжениях с пометками чиновников-исполнителей в официальной части «Курских губернских ведомостей»[47] , скорее всего, имеет в виду именно особые статьи. Упоминает о них и В.А. Павлов, называя особые (публикационные) статьи отличительной особенностью губернских ведомостей, являющейся иллюстрацией к тому, как «крепостническое государство использовало газету в помощь полицейским службам»[48] . По наблюдениям А.И. Станько, один экземпляр подобных прибавлений с отметкой об исполнении отправлялся в губернское правление[49] . Печатались они на отдельных листах с указанием года и номера ведомостей, а в конце официальной части обязательно сообщалось, сколько к номеру прилагается сыскных статей. Их число постоянно росло, доходя до двух сотен.

При создании модели губернских ведомостей учитывался накопленный опыт в издании официальной периодики. Собственно структура ведомостей складывалась постепенно. Сначала она во многом напоминала строение «Правительственного вестника», «Журнала Министерства внутренних дел», «Сельского вестника»[50] .

Указ от 2 января 1845 г. «Учреждение губернских правлений» более четко определял структуру ведомостей. Она включала два отдела: общий, который содержал информацию для всеобщего ознакомления (указы Сената, действия правительства), и местный (распоряжения губернского начальства), который, в свою очередь, делился на части официальную и неофициальную[51] . Губернские ведомости должны были выходить как минимум каждую неделю, цена на подписку устанавливалась в количестве 3 руб. за год. За экземпляр, отпечатанный на лучшей бумаге, можно было устанавливать более высокую цену.

На официальную и неофициальную части подписка принималась отдельно. Чаще всего у этих частей были разные редактора, различалось и оформление отделов. Все это позволяет выдвинуть предположение, что, когда мы говорим о губернских ведомостях, мы имеем в виду не одно издание, а два, самостоятельных и в определенной степени независимых друг от друга[52] . Ю.Л. Мандрика предлагает рассматривать губернские ведомости как систему изданий. Ведомости формируются из «бюллетеней» (общий отдел и официальная часть местного отдела) и «литературного издания» (часть неофициальная), имеющего сходство с альманахом или журналом-газетой[53] .

Противоречия в определении типа губернских ведомостей приобретают дополнительное освещение, когда речь заходит о другом виде официальной провинциальной периодики – епархиальных ведомостях (программа утверждена Синодом в 1859 г.[54] ). Губернские ведомости были ближе к газетному типу, а епархиальные ведомости – к журнальному (сотрудники епархиальных ведомостей сами называли свое издание «журналом»). Возможно, это различие связано с изменением коннотаций слова «ведомости». Если, по наблюдению историка журналистики А.И. Станько, в начале XIX в. слова «ведомости» и «газета», «журнал» были синонимами[55] , то к 1860-м гг. эволюция печати привела к более четкой дифференциации терминов «газета» и «журнал».

Что касается содержательного наполнения губернских ведомостей, то программы 1837 и 1845 гг. весьма подробно указывали, о чем следует писать в этом новом печатном органе (прил. 6). Программа, предложенная правительством была обширна, но не включала многие существенные проблемы, обсуждение актуальных вопросов. В этом сказывалось желание правительства держать информацию под контролем и не допустить на страницы печати нежелательные сведения. Все, не включенное в программу, подвергалось запрету.

И впоследствии власть с помощью законодательных актов продолжила в соответствии со своими интересами формировать содержательно-тематическую структуру губернских ведомостей. К примеру, указ от 22 февраля 1855 г. запретил помещать в ведомостях сообщения, содержащие вымысел или описание не свойственной теме обстановки. Под запрет, таким образом, попали литературные произведения и фельетоны. Губернские ведомости не должны были содержать резкие заявления и суждения по рассматриваемым вопросам, перепечатывать из частных изданий известия и слухи о возможных распоряжениях правительства, помещать политические и юмористические статьи и вообще материалы легкого характера[56] .

Эпоха реформ 1860-х годов привела к расширению гласности в обществе. В той или иной степени реформы коснулись и провинциальной печати. Так, указ от 15 ноября 1863 г. разрешил органам некоторых губерний перепечатывать из центральной официальной периодики политические известия, правительственные распоряжения, руководящие статьи по вопросам внешней и внутренней политики[57] . По указу от 20 ноября 1864 г. губернские ведомости получали право на публикацию судебных решений (ничего не изменяя в приговоре), подробные отчеты с публичных заседаний[58] . Но уже мнение Государственного совета от 12 июля 1867 г.[59] запрещало помещать судебные отчеты без разрешения губернского начальства. Предание гласности материалов судебных процессов было запрещено мнением Государственного совета от 4 февраля 1875 г.[60]

Большое значение для развития российской журналистики имели Временные правила о цензуре и печати 6 апреля 1865 г., освобождавшие центральную периодику от предварительной цензуры. Провинциальная печать на тот момент составляла малую долю общероссийского информационного рынка, и закон не учитывал возможности ее развития (только Манифест 17 октября 1905 г. сравнял права центральной и провинциальной прессы). Губернские ведомости освободились от предварительной цензуры первыми из губернской печати, уже в 1881 г.[61]

Правительственная программа и дополнения к ней формировали официальную модель губернских ведомостей, которая преобразовывалась в каждом регионе в зависимости от социально-экономических и культурно-исторических особенностей и состава редакции. Г.В. Жирков предлагает представить процесс моделирования периодического издания как соединение трех моделей: модель, предложенная издателем; модель, созданная редакцией как исполнителем издательского задания, и модель-ожидание, отражающая потребности аудитории[62] .

В случае губернских ведомостей издательская модель была заявлена в правительственной программе. На ее основе создавалась редакционная модель, которая не была стабильной в связи с постоянной сменой редакторов. Естественно, более мобильной была модель неофициальной части, в которой возможно было проявить творческие способности. Редакторами неофициальной части чаще всего становились не просто чиновники, как в случае с частью официальной, а люди высокого культурного уровня, обладающие литературным талантом.

Модель-ожидание, с одной стороны, не могла полностью реализоваться на базе предложенной правительством программы, поскольку та исключала возможность обсуждения злободневных вопросов, с другой же стороны – редакция неофициальной части постоянно обращалась к местным жителям за помощью в предоставлении информации, причем авторами большинства публикаций были читатели губернских ведомостей, а не постоянные сотрудники редакции. Это значит, что губернские ведомости отражали ожидания, по крайней мере, части читательской аудитории.

Правительственная модель издания предусматривала и ожидания читателей. Дело в том, что губернские ведомости воспринимались как носитель официальной информации, касающейся делопроизводства. Постановления начальства входили в силу с момента публикации в губернских ведомостях. Поэтому распространение издания предусматривало обязательную подписку со стороны казенных учреждений. Губернские чиновники составляли основную и наиболее стабильную часть читательской аудитории ведомостей.

Для решения всех дел, касающихся издания губернских ведомостей, при канцелярии губернатора был создан специальный газетный стол, которым управлял редактор официальной части губернских ведомостей[63] . В обязанности начальника газетного стола входило, например, вести переписку по делам печати и следить за рассылкой губернских ведомостей подписчикам. Рассылка регулировалась определенными правилами: так, экземпляры, предназначенные к распространению по губернии, печатались в полном соответствии с программой. Экземпляры же, рассылаемые за пределы региона, состояли из одного только первого (общего) отдела и прибавлений о сысках и вызовах к торгам. Полный номер губернских ведомостей отправлялся в Министерство внутренних дел, губернское (областное) и волостное правления, в места, где выписывались «Сенатские ведомости». Отдельные экземпляры рассылались в места, указанные в объявлениях о вызовах на торги[64] . Редактор нес ответственность за совпадение оттисков с утвержденным цензурой экземпляром, ответственность по части официальной ложилась на вице-губернатора. На него же были фактически возложены цензорские функции после освобождения губернских ведомостей от предварительной цензуры, которую ранее исполнял инспектор народных училищ[65].

Родоначальник рязанской прессы «Рязанские губернские ведомости» (в дальнейшем «РГВ») в ряду других официальных изданий появились в 1838 г. при губернаторе В.М. Прокопович-Антонском. Губернские ведомости выходили раз в неделю – в начале 1840-х по пятницам, в конце 1840-х – по субботам, но с 1866 г. они стали печататься дважды в неделю – по средам и субботам. Цена составляла 3 руб. (5 руб. на белой бумаге), на первой странице объявления стоили 20 коп., на последней – 10.

В формате особых статей 12 января 1840 г. появились и «Прибавления к “Рязанским губернским ведомостям”», ставшие прообразом будущего неофициального отдела. Прибавления печатались нерегулярно, чаще всего содержали списки приехавших и выехавших из Рязани и объявления на подписку центральных изданий. Иногда появлялись заметки-анонсы: например, 2 февраля 1840 г. было напечатано сообщение о разрешении проводить в первый день сентября ярмарку и базар по средам в с. Сельцы Зарайского уезда, 9 марта 1840 г. – о разрешение на проведение 3 июня крестного хода в память избавления Ряжска от пожара и т.д. 20 и 27 апреля 1840 г. появилась первая научно-популярная статья на тему сельского хозяйства «О заведении у казенных поселян четвертого или овощного поля». 18 мая 1840 г. открылась рубрика «Частные известия», содержащая небольшое выступление редактора о проблемах с озимым хлебом в губернии. 5 октября 1840 г. была напечатана корреспонденция о духовном празднестве в Рязани по случаю построения Соборной колокольни и обновления кафедрального собора.

До середины 1840-х гг., по наблюдению М.П. Мохначевой, газета выходила без указания редактора неофициальной части[66] . В «РГВ» имя редактора (А.И. Пискарева) впервые появляется 8 июля 1844 г. В 1845 г. «Прибавления» становятся неофициальным отделом, но уже не подписываются редактором. Эти данные вновь появятся в «РГВ» в 1862 г.

В 1846 г. в объявлении об издании газеты упоминалось, что в неофициальной части будут публиковаться сведения «о выходящих в свет номерах лучших русских журналов»[67] . Это дополнение к унифицированной программе можно считать прообразом будущего «Библиографического обзора». В 1859 г. в объявлении о переменах в издании неофициальной части «РГВ» было оговорено, что не будут приниматься к печати «фельетоны об обедах и различного рода увеселениях и зрелищах, повести и рассказы, в которых имеет место вымысел»[68] . Запрет на использование вымысла в публикациях действовал не только в Рязани, а был руководящим для всех губернских ведомостей с 1855 г.[69]

Основные рубрики губернских ведомостей оформились к 1870-м годам. Развитие рубрикации отдела и преемственность различных рубрик можно увидеть из прил. 2. Те рубрики, которые появились в ведомостях после 1870 г. («Театральная хроника» в 1879 г., «Придворные известия» в 1887 г., «Иностранные известия» в 1898 г.), уже были опробованы на страницах издания в 1860-е годы.

Нестабильная рубрикация ведомостей связана, с одной стороны, с законотворческой деятельностью властей разного уровня – в основном это касалось рубрик, содержащих перепечатки из центральных изданий, с другой стороны, с наличием журналистских кадров. Если «Хроника происшествий» и «Местные известия» не зависели от авторства помещаемых в них сообщений, то само существование таких рубрик, как «Театральная хроника» и «Библиографический обзор», находилось в тесной связи с наличием постоянного корреспондента, не только желающего, но и способного постоянно подготавливать к печати материалы. Если сотрудничество с корреспондентом по тем или иным причинам прекращалось, рубрика исчезала со страниц губернских ведомостей.

Самыми ранними рубриками «РГВ» являлись «Метеорологические наблюдения», «Библиографический обзор» и «Хроника происшествий», отдел «Смесь». В периоды упадка (1870-е гг., 1910-е гг.) неофициальной части постоянное содержание ее составляли «Хроника происшествий», «Метеорологические наблюдения», расписание транспорта, календарь и частные объявления. В такие годы неофициальная часть выполняла в основном справочную функцию.

В начале 1850-х гг. на первой полосе неофициальной части появляется отдел фельетона, что связано с ходом русско-турецкой войны 1854 г. Отдел наполнялся патриотическими стихами, в основном перепечатанными из «Северной пчелы». Некоторые стихотворения не имели указания источника. Как минимум два – «На нынешнюю войну»[70] и «Взгляд на судьбу Востока»[71] – принадлежали рязанскому автору Александру Васильевичу Антонову (1825-1893). В этих ура-патриотических виршах подчеркивалась роль России как преемницы Византии и охранительницы христианской веры; цель воинов «восстановить святые алтари и царство древней Византии»[72] , вернуть Гроб Господень христианским народам – водрузить «лучезарный Божий крест на куполе Софии»[73] . Отдел фельетона не стал постоянной рубрикой губернских ведомостей, и не возобновлялся с лета 1854 г.

Помимо официальной и неофициальной частей в 1860-е годы появились приложения к губернским ведомостям – отделы неофициальной части (см. табл. 3).

Таблица 3. Приложения к неофициальной части "Рязанских губернских ведомостей" 1860-х гг.

Появление отдела «Крестьянское дело» было связано с реализаций крестьянской реформы 1861 г. В 1863 г. вместо самостоятельного отдела стали публиковаться журналы Рязанского губернского по крестьянским делам присутствия. Наполнялись они отчетами о заседаниях и выполняли информативную функцию, сходную с задачами официального отдела.

Аналогично по структуре и содержанию выглядело приложение «Судебная хроника», чье появление было вызвано вводом на территории губернии судебной реформы и появившейся необходимостью придания гласности не только судебных решений (которые было разрешено помещать в губернских ведомостях по указу 20 ноября 1864 г.), но и деятельности местных судебных постановлений. Губернатор Н.А. Болдарев, в октябре 1866 г. только вступивший в должность, в переписке с ГУДП о разрешении судебного отдела указывал, что в случае отказа «весьма легко может возникнуть в Рязанской губернии особый орган, посвященный интересам исключительно местных судебных учреждений, или же, все статьи, предназначавшиеся в “Рязанские губернские ведомости”, будут появляться в газетах столичных или других губерний, следовательно, от невозможности печатать эти статьи в губернских ведомостях произойдет, во-первых, то, что губернская типография лишится значительного фонда, ожидаемого к поступлению от увеличения числа подписчиков на губернские ведомости, по открытии при них судебного отдела, а во-вторых, что существенно важнее предыдущего, местное губернские начальство будет лишено всякой возможности иметь ближайшее наблюдение за печатанием помянутых статей, могущих, в некоторых случаях, касаться и местной администрации»[74] . Необходимость судебного отдела в губернских ведомостях была признана. В нем помещались отчеты о заседаниях окружного суда и мировых съездов, сведения о мировых разбирательствах, статьи по юридическим вопросам, вызовы в суд, сведения о времени судебных заседаний по каждому делу и т.д. Редактором отдела, судя по переписке, являлся один из рязанский юрист Пантелеев, но оплаты эта работа на первых порах не предусматривалась. Одновременно с судебных отделом при «РГВ» было учреждено отделение РТА, редакция получила право печатать получаемые по телеграфу сведения, «не исключая и депеш политического содержания»[75] .

Приложение «Земское дело» было создано после введения в 1864 г. земских учреждений – выборных органов местного самоуправления. В одном из номеров редакция объясняла причины возникновения специализированного отдела: «Самый характер деятельности земских учреждений ставит их в близкую связь с местным населением и его пользами и нуждами. Но эта связь может быть сохранена лишь тогда, когда общество <…> будет относиться сознательно к каждому выдающемуся факту и явлению земской жизни губернии. Достигнуть этого возможно только при полной гласности всех действий земских учреждений»[76] . В приложении печатались отчеты с заседания земских управ. Постепенно приложения «Земское дело» и «Судебная хроника» трансформировалось в соответствующие отделы в составе неофициальной части.

Все приложения были сходны в манере изложения текста, представляя собой сборники отчетов и официальных материалов по заявленной в заголовке теме, призванные информировать общество о происходящих изменениях и выступать свидетельством гласности, сопутствующей заседаниям различных учреждений. Как общий отдел официальной части и местный отдел неофициальной части, данные приложения можно охарактеризовать как бюллетени, что совпадает с моделью губернских ведомостей, предложенной Ю.Л. Мандрикой.

Структура номера «РГВ» не была постоянной из-за того, что большую часть времени существования ведомостей рубрики только формировались, а также из-за частых смен руководства. Представленная ниже обобщенная модель отдельного выпуска неофициальной части составлена по данным последней четверти XIX века.

В центре стандартного номера находись местные известия: иногда включающие расширенные заметки, касающиеся общественной жизни губернии, иногда – сообщения о пожарах, несчастных случаях, скоропостижных смертях и т.д. (хроника происшествий). К местным известиям примыкали публикации по истории (сельскому хозяйству), а также статистические сведения. Затем располагались внутренние известия, телеграммы, разные известия (включая иностранные), судебный отдел, наконец – смесь, справочный отдел (календарь, месяцеслов, расписание движения транспорта, сообщения о приехавших и покинувших город). В конце номера ставилась отметка о цензуре, подписи вице-губернатора и редактора. Объем неофициальной части был непостоянен.

Изменения в структуре неофициальной части влияли на тематическую модель издания, что, в свою очередь, выступало регулятором количества частных подписчиков. О нестабильности читательской аудитории губернских ведомостей в этой связи говорит Ю.Л. Мандрика[77] . Тем не менее, никакие изменения неофициальной части не могли повлиять на число казенных подписчиков, обязанных подписываться на губернские ведомости. Казенные подписчики формировали целевую аудиторию издания. В 1890 г. редактор неофициальной части А.В. Селиванов высказал мнение, что губернские ведомости являются необходимым источником информации для казенных учреждений, а также людей, которым не по средствам выписывать центральную прессу[78] .

Чиновники составляли и реальную аудиторию газеты, что возможно увидеть из анализа некрологов, публикуемых в губернских ведомостях на протяжении их существования. В программе губернских ведомостей было оговорено помещение некрологов известных в губернии лиц. Большинство из отмеченных 33 некрологов было посвящено чиновникам разного уровня (12) и лицам духовного звания (11). При этом никто из сотрудников редакции или читателей не откликнулся на смерть писательницы Н.Д. Хвощинской и поэта Я.П. Полонского; их некрологи были перепечатаны из центральной прессы.

Создаваемая чиновниками и, в основном, для чиновников газета с трудом находила талантливых и энергичных сотрудников. От личностных качеств самого редактора зависела реализация предложенной правительством модели. В разные периоды существования губернские ведомости обращали особое внимание на тот или иной вопрос, поддерживали обратную связь с читателем, предлагали новые формы представления информации или же превращались исключительно в официальные бюллетени.

Таблица 4. Редакторы официальной части губернских ведомостей (1862-1917)[79]

Таблица 5. Редакторы неофициальной части губернских ведомостей (1862-1917)

Имена редакторов обеих частей стали печататься в ведомостях с 1862 г. За последующие годы в редакции сменилось 7 редакторов официальной части и 13 редакторов неофициальной части (см. табл. 4 и 5); трое из редакторов (Н.К. Фрост, А.П. Боголюбов, П.П. Стрельцов) возглавляли обе части одновременно. Так как должность редактора занимали чиновники, то иногда номера ведомостей демонстрировали такую ситуацию: в отсутствие вице-губернатора номер подписывал в печать один из редакторов, в чьи обязанности это входило в соответствии со служебным положением, другой в это время отвечал за обе части губернских ведомостей. За время редакторства А.П. Румянцова неофициальный отдел подписывали к печати инженер Попов, архитектор фон Шульман, секретарь Н.И. Дмитриевский (будущий редактор официальной части ведомостей) и др. Иногда редактированием отдела фактически занимался помощник редактора. Особенно большой объем работ в этой должности выполняли Петр Поликарпович Луцков (при редакторе А.П. Боголюбове) и Иван Агафонович Кутовой (при редакторе П.П. Стрельцове).

В начале ХХ века постоянное замещение редактором официальной части А.П. Боголюбовым редактора неофициальной части В.Н. Былова привело, в конце концов, к слиянию двух редакторских должностей. Боголюбов год являлся редактором губернских ведомостей, его сменил чиновник Стрельцов, который возглавлял ведомости до закрытия.

Двое из редакторов губернских ведомостей – А.П. Румянцов и М.Д. Демидов – стали рязанскими вице-губернаторами. Исследователи жизни и творчества писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина (Макашин, Чечнева, Попов) свидетельствуют о его внимании к делам редакции во время нахождения на должности рязанского вице-губернатора в 1858-1860 гг. Редактора губернских ведомостей принимали непосредственное участие в развитии культурной жизни губернии: Ф.Т. Смирнов был деятельным членом губернского статистического комитета, а А.В. Селиванов был инициатором создания Рязанской ученой архивной комиссии. Исследования обоих организаций были широко представлены на страницах неофициальной части ведомостей. М.Д. Демидов в качестве секретаря статистического комитета подготовил к изданию «Памятную книжку Рязанской губернии на 1868 г.» - это стало первым опытом подобного издания. Вторая «Памятная книжка» вышла в 1873 г. Спустя 10 лет А.В. Селиванов совместно с А.А. Фотиевым подготовил к изданию «Календарь и справочный указатель г. Рязани на 1883 г.», который мыслился авторами как первый номер нового ежегодного периодического издания, о чем можно судить по подзаголовку «Год первый» на титульном листе. В следующем году «Календарь» охватывал уже всю Рязанскую губернию. Издание 1887 г. было подготовлено Селивановым совместно с Н.К. Фростом, который редактировал календари за 1889 и 1891 гг.

В характере газеты многое зависело от личностных характеристик редактора. Становление неофициального отдела связано с именем рязанского этнографа и археолога Алексея Ивановича Пискарева (ум. 1868 г.), возглавившего редакцию в середине 1844 г. Цель своей деятельности Пискарев видел в «распространении в народе общеполезных сведений»[82] , но источником подобной информации для читателей при нем являлись в основном центральные издания. Местную специфику приобрели публикации по истории, Пискарев начал печатать документы из архива архиепископа Гавриила. Основными персонажами исторических публикаций являлись император Петр Великий (за 1845-46 гг. 7 упоминаний) и Стефан Яворский, митрополит Рязанский и Муромский (за те же годы – 3 упоминания, не считая архивных документов). Сам редактор являлся наиболее плодотворным сотрудником редакции в это время (прил. 8), из его опубликованных в «РГВ» работ особо можно особо выделить «Князья Рязанские» (18 ноября 1944 г.) и «Князья Пронские» (2 декабря 1844 г.), снабженные генеалогическими таблицами (в форме приложения к неофициальному отделу), переводы с греческого - «Две речи П.Д. Малы» (17 июня 1844 г.) – и латыни - «Заметки барона Герберштейна о Рязани» (4 ноября 1844 г.). В это время появились и первые местные корреспонденты, также занимающиеся рязанской историей: писатель Михаил Николаевич Макаров (1789-1847) и священник Петр Матвеевич Внуков (1817-1868). Пискарев составил указатель статей «РГВ» на 1844 г. (вышедший приложением 27 января 1845 г.), он же является составителем «Списка редакторов и сотрудников неофициальной части губернских ведомостей с 1838 г. по 1852 г.», подготовленного для Российского географического общества. Из этого «Списка…» можно узнать, что в редакции «РГВ» работали в указанный период только сам Пискарев и П.М. Внуков[83] .

Продолжала развиваться рубрикация ведомостей. При Пискареве в «РГВ» печатались исторические анекдоты, афоризмы, рассуждения на нравственные темы («Разговор об обществе» Ж.-Ж. Руссо 9 февраля 1946 г.) и др.). В 1848 г. в газете появилась первая театральная рецензия. В 1851 г. была попытка создать рубрику рязанской хроники (четыре выпуска)[84] , рассчитанную в основном на читателей из уездов, поскольку Рязань «сама очень хорошо о себе знает»[85] . Автор хроники – редактор неофициальной части надворный советник А. Зайцев (А. З-в) обращал внимание на светские мероприятия (приезд губернатора, бал), ярко описывая события, используя разнообразные тропы. К истории Рязанщины на страницах «РГВ» обратился преподаватель истории Рязанской духовной семинарии Иван Васильевич Любомудров (ум. после 1861 г.). С 1852 по 1855 гг. было напечатано 12 его работ, в основном по истории Рязанской епархии, собственную статью «О Рязанской губернии вообще» Любомудров подкрепил публикацией отрывка из путевых записок Адама Олеария, переведенного с французского языка[86] . Много статей было посвящено проблемам сельского хозяйства. Местным автором некоторых из них (8 публикаций) являлся преподаватель естественной истории и сельского хозяйства Рязанской духовной семинарии Петр Никитич Соколов (ум. в 1860).

К концу 1850-х годов ведомости наполняют перепечатки из других изданий: «Земледельческой газеты», «Экономического указателя», «Сына Отечества» и др. Публикуемые материалы имели практическое значение, рассказывали о способах предохранения стен от сырости (19 января 1857 г.), о лекарствах для больных чахоткой (30 ноября 1857 г.), о соблюдении гигиенических правил в условиях деревни (2 февраля 1857 г., 30 марта 1857 г.) и т.д. Часть статей была посвящена развитию народного образования (3 публикации из «Земледельческой газеты»).

В 1857 г. в «РГВ» появилось несколько статей местного характера: «Освящение Единоверческой Зарайской церкви и описание древней плащаницы» архиепископа Гавриила (9 марта), а также перепечатанная из «Экономического указателя» статья «О значение лесов в России и их истреблении» некоего помещика Зарайского уезда (20 апреля), критиковавшая деятельность фабрикантов Хлудовых.

Расцвет «РГВ» начался с появлением нового вице-губернатора – Михаила Евграфовича Салтыкова (1826-1889). Особенностью издания при нем было обилие перепечаток из столичных славянофильских газет, в основном статей, посвященных готовящейся крестьянской реформе: в 1858 г. – 12, в 1859 г. – 5. Уменьшение числа таких статей было вызвано негативным отношением к ним местных дворян: губернский предводитель А.В. Селиванов в сентябре 1858 г. просил губернатора М.К. Клингенберга запретить печатание подобных статей «в видах предупреждения волнений»[87] в крестьянской среде.

Период вице-губернаторства Салтыкова, 1859-1863 гг., характеризуется совершенствованием деятельности редакции в стремлении наладить обратную связь с читателем. В объявлении о переменах в издании неофициальной части «Рязанских губернских ведомостей» (прил. 7), скорее всего, сам Салтыков[88] , писал, что короткие сообщения, помещаемые в столичных газетах, недостаточны для читателей, желающих иметь полное представление о местной жизни: «Живя и действуя в тесном провинциальном кругу, мы не можем верно ступить ни одного шагу, не опираясь на положительную, не подверженную сомнению почву местных фактов»[89] . Губернские ведомости могут быть лучшим источником сведений о местной жизни, необходимых для принятия любого административного решения или открытия нового предприятия. Среди задач губернских ведомостей он подчеркивал информативную функцию, причем информация, по его мнению, должна носить прикладной характер: «Если только мы пожелаем иметь подробное фактическое знание местности, в которой живем, средств, представляемых ею для жизни, и различных учреждений: промышленных, торговых и других, которые обуславливаются этой местностию. А не желать этого знания невозможно, потому что оно для нас не только интересно, но даже и обязательно». Чтобы расширить круг авторов, редакция ввела в практику гонорар размером в 12 руб. серебром за печатный лист (прил. 7). Привлекая к работе в ведомостях самих читателей, стараясь разнообразить помещаемые в ведомостях сведения из местной жизни, Салтыков «стремился к своего рода демократизму печатного слова»[90] .

Он же 22 августа 1859 г. объявил о создании должности редактора неофициального отдела. Это место предлагалось занять историку Дмитрию Ивановичу Иловайскому, но тот из-за переезда в Москву вынужден был отказаться. Редактором стал Федор Тихонович Смирнов[91] .

История знакомства Смирнова с Салтыковым носит несколько легендарный характер: вице-губернатора заинтересовала его корреспонденция в «Московских ведомостях», посвященная непростому быту мелкого чиновничества, которое чрезвычайно стесняли решительные и в чем-то жесткие попытки Салтыкова улучшить делопроизводство. Критику высокопоставленный чиновник и писатель-сатирик принял к сведению, а автора корреспонденции сделал помощником по работе с губернскими ведомостями[92] . Кроме того, протекция Салтыкова помогла Смирнову стать инспектором Александровского воспитательного учреждения для дворянских детей и сотрудником «Голоса» и «Санкт-Петербургских ведомостей».

Историк И.П. Попов пришел к выводу, что столь неожиданная дружба была результатом общности идейных позиций, и в доказательство приводит материалы по так называемому Зарайскому делу – следствию о неблагонадежных лицах в уездном городе, связанных с Рязанью и лично со Смирновым. Директор Рязанской мужской семинарии и архиепископ Рязанский и Зарайский, «отвергая обвинение Смирнова в безверии, подтвердили его <…> либеральный образ мысли»[93] .

Смирнов-редактор открыто критиковал программу неофициальной части губернских ведомостей: «Самая программа губернских ведомостей, не дозволяющая воспользоваться тем, что легче и вместе с тем не лишено живого интереса для читателей, также имеет немало влияния на характер и занимательность неофициального отдела. Заявление вопросов, могущих возбудить полемику, серьезный разбор успехов и недостатков, например народного образования, и других более или менее важных предметов местной общественной жизни, все это для редакции губернских ведомостей совершенно невозможно». При этом редактор надеялся, что ожидаемая реформа судопроизводства «с своею гласностью, законною независимостью и открытою правдою суда расширит круг нашей общественной жизни, озарит светом ту невидимую нами мглу, которая застилает наши глаза, затмевает наши мысли и чувства наперекор правде, потому что правда колет глаза, не привыкшие к свету»[94] .

Смирнов впервые поставил проблему гласности городского самоуправления, которую в дальнейшем будут разрабатывать частные газеты. Он подчеркивал, что одними из важнейших для газеты проблем общественной жизни являются вопросы народного образования: «Тревожить <…> равнодушие к умственным интересам, пробуждать в народной массе сочувствие к открытой народной школе, к распространению грамотности по городам и селам в самых обширных размерах составляет священную обязанность для каждого образованного человека. Руководимые этой мыслью, мы надеемся, что сообщаемые нами известия об успехах народного образования не будут лишними в массе разнородных сведений и известий, разносимых ежедневными многочисленными русскими журналами и газетами»[95] .

Таким образом, став редактором неофициальной части «РГВ» Смирнов стремится расширить проблематику издания, оставаясь при этом в очерченных правительством рамках.

Публикации Смирнова (часто подписанные криптонимом Ф.С.) начали появляться в «РГВ» с 31 октября 1859 г. («Замечания по поводу женских училищ в Рязанской губернии»), последняя, «Классическая или реальная гимназия более необходима по местным потребностям жителей Рязанской губернии?», вышла в свет 13 марта 1865 г. Всего в газете по нашим подсчетам было помещено 23 заметки и статьи Смирнова (прил. 8).

В творчестве Смирнова как журналиста было несколько тем, особо для него интересных. Большое внимание он уделял, как и обещал, проблемам народного образования (5 публикаций). В начале 1863 г. Смирнов публикует «Объявление по поводу проэкта распространения грамотности в народе», в котором просит читателей предлагать разнообразные подходы к решению этой проблемы. Письма он рекомендовал присылать на его домашний адрес в связи с оставлением редакторской должности. Это яркое свидетельство того, что Смирнов был заинтересован в успехах народного образования и, опираясь на общественное мнение, стремился развивать просветительское дело в губернии. Кроме проблемы расширения сети школ в губернии редакция разрабатывала вопросы создания публичных библиотек (3 публикации), печатала заметки и корреспонденции о различных мероприятиях, проводимых в образовательных учреждениях либо в поддержку учащихся (6 публикаций, 3 из них связаны с празднованиями годовщин основания Московского университета и были проникнуты глубоким чувством личной сопричастности происходящему, хотя сам Смирнов оканчивал не Московский университет, а Петербургский).

Он впервые в Рязани поднял вопросы о женском образовании, заявляя, что женщина имеет «право и обязанность быть существом не только чувственным, но и мыслящим»[96] . В этой же статье Смирнов обратился к проблеме платного образования: «Если мы не желаем поставлять преграду широкому распространению народного образования, если мы не увлекаемся мыслию, что в образовании имеют нужду только люди, имеющие средства платить высокие пошлины, если мы не признаем образование роскошью, без которой бедняк легко может обойтись», то образование должно быть бесплатным и доступным, что бы ни говорили сторонники системы пусть даже небольших пошлин.

Развитие сети учебных заведений давало Смирнову повод с воодушевлением объявить, что «круг народного образования делается шире и что образование это получает новый характер жизненности». Являющиеся его внутреннему взору картины величественны: «недалеко то время, когда истинный свет <образования> разольется могучим потоком по широким равнинным пространствами нашей родины, по нашим селам и деревням, когда эти разбросанные поселения свяжутся единством мысли, оживотворятся духом новых идей, которые теперь признаются только немногими, но которым суждена великая будущность, потому что они жизненны, потому что они родственны душе каждого человека и, по своей евангельской святости, не могут ограничиться только тесным кругом, но обойдут всю русскую землю от моря и до моря»[97] .

Второй пласт публикаций Смирнова составляют статистические обзоры. Два обзора («Движение народонаселения» 25 июня 1860 г. и «Фабричное и заводское производство» 2 июля 1860 г.) имеют в подзаголовке указание, что источником послужил статистика Рязанской губернии за 1859 г.; третий – «Неофициальное объяснение по поводу сведений, собираемых Рязанским губернским статистическим комитетом» (4 июля 1864 г.) – рассказывает о деятельности губернских статистиков. Также с 1859 г. в «РГВ» помещались выдержки из «Статического описания Рязанской губернии», выполненного капитаном генерального штаба М.С. Барановичем, – вначале перепечатанные из «Русской газеты» (1 августа 1859 г.). Все обзорные статьи о губернии опирались на материалы, собранные Барановичем. Наконец, 31 июля 1865 г. была опубликована статья «Обозрение произведений сельского хозяйства и сельской заводской и ремесленной промышленности Рязанской губернии», выполненная на основе «Статистического описания» и современных данных, собранных губернским статистическим комитетом. Интересно, что период сотрудничества Смирнова с «РГВ» совпадает со временем появления в печати данных Барановича.

В 1863 г. Смирнов открыл рубрику «Театральная хроника». Первый выпуск предваряло редакторское рассуждение о содержании губернских ведомостей: «Бедная своими новостями наша городская жизнь, не дает нам возможности хоть сколько-нибудь заинтересовать наших подписчиков чтением наших ведомостей. Отсутствие всяких общественных удовольствий, как, например театр, который давал бы время от времени возможность разнообразить наши ведомости, - поневоле заставляют нас быть скучными»[98] . Тем не менее ровно через две недели появилась первая театральная рецензия о постановке в Рязани комедии «Не в свои сани не садись» Н.А. Островского. Во второй рецензии, появившейся 5 октября, автор пытался найти причину неудовлетворительному посещению театра местной публикой. На этом попытка ввести в структуру номера новый раздел завершилась.

В жанровом отношении редакция Смирнова также пыталась использовать новое. В конце 1863 г. появились две публикации, которые мы можем отнести к проблемным фельетонам, руководствуясь использованными в них публицистическими средствами: риторическими элементами, ироническими замечаниями, яркими образами. Оба фельетона были подписаны П. Дедович-Бедович; сам псевдоним носил фельетонный характер. Первый фельетон, «Два слова о провинциальной жизни», появился 16 ноября и был посвящен деревенским пожарам и средствам борьбы с ними. Причину неустройства губернии в пожарном отношении автор видел в равнодушии общества, в «тяжелой на подъем» русской натуре. В статье нет призывов к активной деятельности, ее цель – описать само явление, «обращик нашей самодеятельности», как называет это автор.

Второй фельетон Дедовича-Бедовича «Два слова о праздничных визитах» появился 14 декабря и уже содержал призыв к определенным действиям: не тратить праздничное время на бесполезные и обременительные визиты, а делать пожертвования. Ироническим описанием обычного дня визитера автор показывал бессмысленность и бесполезность визитов как доказательства уважения, считал, что «игра в визиты не лучше игры в бирюльки; игра очень скучная и утомительная для играющих». Одинаковое начало заглавий статей «Два слова о…» подчеркивает, что публикации являются частями одного цикла, намекает на возможное продолжение, которого не последовало. Тем не менее, к 1863 г. на страницах «РГВ» был использован как отдел фельетона (период русско-турецкой войны), и так жанр фельетона (публикации Дедовича-Бедовича).

Смирнов предпринял попытку расширить корреспондентскую сеть газеты. С 1860 г. в ней постоянно публикуется городской голова г. Данкова Василий Иванович Ермаков (1827-1892), член Рязанского губернского статистического комитета и Рязанской ученой архивной комиссии. Его первая статья «Прибрежье Дона в Данковском уезде» вышла 9 января 1960 г. Плодотворное сотрудничество с ведомостями купца Ермакова продолжалось в течение 10 лет. За это время им было опубликовано 23 сообщения, большинство которых посвящено текущим событиям в Данковском уезде. Был также помещен проект Ермакова о создании пожарной команды в Данкове и доставленные им материалы по истории Покровского заштатного монастыря (апрель-май 1863 г.). Большое значение для развития краеведения имело подготовленное Ермаковым «Историко-статистическое описание Данкова»[99] , публиковавшееся в «РГВ» с 1 октября 1866 г. до конца года. Последняя публикация Ермакова в губернских ведомостях относится к 8 ноября 1867 г. и посвящена съезду скотоводов.

В 1862 г. в «РГВ» появились первые публикации С.И. Бочарникова и И.В. Добролюбова – будущих постоянных авторов этого издания. Сергей Ильич Бочарников (1841-1887), сын зарайского купца, начал печататься в ведомостях с 6 января 1862 г., с сообщения о зарайских аферистах Наделе и Эльексе. Самое значительное журналистское произведение, опубликованное Бочарниковым в «РГВ» - это зарисовка (по авторскому указанию) «Юродивые», представленная двумя частями (2 ноября 1863 г. и 25 января 1864 г.). Автор делил юродивых на два разряда: ханжей («самых вредных людей из тунеядцев») и сумасшедших («разряд, менее вредный, но более жалкий в отношении их состояния, но никак не почтительный»). Оба разряда юродивых не вызывали у Бочарникова уважения, и он стремился указать читателю на причины подобного отношения, на невозможность почтительного отношения к юродивым со стороны людей образованных и духовно развитых. Публицистический посыл автора прослеживается и в корреспонденции «Влияние неурожая на Зарайский уезд» (16 марта 1868 г.). В этой публикации Бочарников касался вопроса крестьянского пьянства: защищая крестьянина, выводя отличные от признанного в его обществе причинно-следственные связи в отношении пьянства и бедности. Всего было опубликовано 16 журналистских произведений Бочарникова (последнее 19 июня 1868 г.), в основном посвященные событиям в Зарайском уезде.

Бочарников был автором нескольких книг[100] . Сотрудничество с «РГВ» дало ему повод задуматься о выпуске собственной газеты: в 1872 г. он представил на рассмотрение губернатора проект издания «Зарайский листок» (см. прил. 6), но этот замысел не осуществился.

Иван (Иоанн) Васильевич Добролюбов (1838-1905), уроженец г. Скопина, – один из выдающихся рязанских краеведов, член Рязанского губернского статистического комитета, Рязанской ученой архивной комиссии, Тамбовской архивной комиссии, член-корреспондент церковно-археологического общества при Киевской духовной семинарии. Его сотрудничество с «РГВ» началось с описания смерча в с. Недостоево Рязанского уезда (ныне часть города), опубликованного 23 июня 1862 г. Автор зв это время был преподавателем Рязанского духовного училища. В «РГВ» было опубликовано 12 его работ исторического характера, 5 из них представляли собой перепечатки архивных документов. «Историко-статистический очерк Солотчинского монастыря», публиковавшийся с 29 февраля по 24 апреля 1884 г., лег в основу издания статкома «Солотчинский монастырь» в 1884 г., статья «Монастыри, бывшие в пределах Рязанской епархии, но ныне упраздненные», печатавшаяся 17-28 ноября 1884 г., в том же году вышла отдельным изданием. Последняя работа Добролюбова в «РГВ» относится к 13-16 февраля 1891 г. и представляет собой опубликование переписки преподобного Сергия, епископа Рязанского, с министром внутренних дел О.П. Козодавлевым из архива Рязанской консистории.

Как видно из описания деятельности Бочарникова и Добролюбова, корреспонденты, привлеченные к сотрудничеству Смирновым, продолжали писать для «РГВ» и в последующие годы. Формирование сети местных корреспондентов, организация обратной связи, стремление редакции обсуждать с читателями важные жизненные вопросы, обилие местных корреспонденций на самые разнообразные темы – главные особенности периода, когда во главе редакции неофициальной части «Рязанских губернских ведомостей» находился Ф.Т. Смирнов. В качестве редактора он задал высокую планку для последователей, которую практически никто не смог достичь. Проследить, как неофициальная часть губернских ведомостей постепенно отходила от образца, предложенного Смирновым, можно на примере нескольких последующих периодов смены редакторов.

Смирнов оставил должность редактора в сентябре 1864 г. Номер от 19 сентября подписал в печать новый редактор, П.Н. Костылев. Эта дата становится своеобразным водоразделом. Для сравнения: за три месяца, когда неофициальную часть возглавлял Смирнов, появилось две большие статьи Петра Семеновича Смирнова (р. 1861 г.) – «Заметки священника» (5 сентября) и «Народная школа в с. Кензине» (12 сентября), а также «неофициальное» выступление Смирнова о губернском статистическом комитете (4 июля). За оставшиеся до конца года месяцы, когда редакцию возглавлял Костылев, появилась только одна большая статья местного автора – «По вопросу о проведении железной дороги за Рязань» поверенного Афанасьева (14 ноября).

Внимание нового редактора было обращено на развитие судебной реформы, о чем свидетельствуют крупные перепечатки из «Голоса» («Судебная реформа в России» 26 сентября – 7 ноября 1864 г.) и «Народного богатства» («Судебная реформа и ее последствия для нашего общества» 28 ноября 1864 г.). Из крупных публикаций 1865 г. выделяется статья Смирнова «Классическая или реальная гимназия более необходима по местным потребностям жителей Рязанской губернии?» (13 марта) и «Обозрение Рязанской губернии в гигиеническом отношении», подготовленное врачом А.Ф. Дюзингом (10 апреля – 2 октября).

В это время с губернскими ведомостями начинает сотрудничать житель Скопина И. Алексеев. Его первая публикация о произошедшем в уездном городе убийстве появилась 20 марта. Всего им было опубликовано 18 заметок, большинство из которых посвящено криминальным случаям в Скопинском уезде. Также корреспондент освещал просветительскую деятельность Скопинского банка[101] . На то время деятельность уездного Скопинского банка была образцом для подражания. Неудивительно, что редакция «РГВ» обращала на нее пристальное внимание, с одной стороны, с другой – что скопинский житель с гордостью об этом писал. 6 июля 1866 г. редакцией «РГВ» и Алексеевым была сделана попытка создать специальную рубрику «Скопинская хроника»: под этим общим названием было опубликовано три заметки «Урожай хлеба», «Спекулятор», «Железная дорога». Однако выпуск остался единичным.

На фоне обычных для Алексеева тем и жанров (заметки, корреспонденции) выделяются его публикации по истории Скопина. Две из них пересказывают местные предания: «Прощенин колодезь» (12 марта 1866 г.) – о разбойничьей дочери Прощоне, на месте гибели которой забил родник, «Могила Оксая» (28 мая, 8 июня 1866 г.) – о влюбленных разбойнике Оксае и боярыне Всемиле, погибших в р. Верде. Эти статьи имеет несомненный интерес для местных краеведов, представляя одновременно сведения топографического и фольклорного характера. Другая статья – «Историческое и современное значение г. Скопина» (31 августа 1866 – 20 января 1868 гг.). Последняя публикация Алексеева, «О Скопинской железной дороге», появилась 9 мая 1870 г.

Из журналистских публикаций самого редактора Костылева нам известна только одна: «Заботливость крестьянского общества о сохранении здоровья». Она появилась в печати 9 января 1865 г. и рассказывала об эпидемии оспы в Чарусской волости Касимовского уезда. На посту редактора Костылев пробыл чуть меньше года: 4 сентября 1866 г. неофициальную часть в печать подписывал уже другой редактор, Кузьмин.

При Кузьмине была сделана попытка издания в качестве приложения к губернским ведомостям отдела, посвященного скотоводству. Инициатива принадлежала организатору Общества любителей скотоводства Ивану Александровичу Бабину (ум. 1869 г.). Планировалось, что приложения к «РГВ» в конце года составят книгу в восьмую долю листа[102] . Нам не известно об успешной реализации этого замысла.

Много места в 1866 г. было уделено покушению Дмитрия Каракозова на императора. 6 апреля о попытке убийства было сообщено в официальной части губернских ведомостей. В неофициальной части в том же номере были опубликованы сведения об Осипе Комиссарове, спасшем императора, и о преступнике «Алексее Петрове». Источником перепечаток были «Русский инвалид» и «Северная почта». 9 апреля в ведомостях были приведены тексты телеграмм, отправленных из Рязани по случаю покушения, и ответной телеграммы от имени Александра II. Редакция сообщала, что в честь чудесного спасения императора местная администрация выделит деньги на стипендии лучшим гимназистам и студентам, рассказывала о присвоении Комиссарову звания почетного гражданина Рязани. Корреспонденты из уездов сообщали о реакции жителей на происшествие. Наконец, в статье, перепечатанной из «Голоса», рассказывалось о приведении смертного приговора в исполнение (10 сентября).

Публикации местных авторов в основном посвящены медицине[103] . Продолжали печататься Бочарников и Алексеев, появлялись статьи Бабина о скотоводстве. В целом же редакция при Кузьмине тяготела к перепечаткам, инициатива сотрудничества исходит со стороны, от местных энтузиастов. Образно выражаясь, импульс, приданный Салтыковым рязанской периодической печати в 1858 г., начинает иссякать спустя 10 лет. «Рязанские губернские ведомости» перешли в состояние стагнации.

В последующие годы количество местных публикаций сильно сократилось, корреспонденции читателей были единичны, продолжали печататься старые сотрудники издания (Бочарников, Любомудров), но их сообщения появлялись нечасто. Крупные публикации перепечатывались из других источников. К 1870 г. относится появление большого ряда публикаций о железных дорогах, все – перепечатки. К 1871 г. объем неофициальной части начал уменьшаться, хотя именно в этот год появились две интересные статьи о народных обычаях[104] . Тенденция к уменьшению числа местных корреспонденций привела к тому, что в 1874-1877 г. практически все содержание «РГВ» (за исключением хроникерских заметок) составляли перепечатки. При этом редакция губернских ведомостей особенно часто обращалась к местным епархиальным ведомостям.

Небольшой всплеск активности редакции неофициальной части относится к 1879 г., когда на страницах «РГВ» была возобновлена театральная хроника: 8 сентября появилась статья Евгеньина «Наши театры». Театральная хроника продолжалась до 1881 г., последний год ее вел Л. Муратов. Ироничный тон рецензий Евгеньина резко контрастировал с манерой письма Муратова, впервые выступившего с анонсом пьесы «Рука Всевышнего Отечество спасла» 6 февраля 1880 г. Муратов уделял большее внимание внешнему оформлению театра, нежели игре артистов (акцент на форму, а не на содержание свойственен его публикациях и по другим темам в «Рязанской хронике»).

После убийства Александра II количество местных публикаций резко сократилось, редакция постоянно обращалась за материалом для наполнения номера к «Трудам Императорского Вольного экономического общества». При редакторе А.П. Румянцове (1873-1882) неофициальная часть губернских ведомостей практически потеряла самостоятельность и самоценность. Связано это в первую очередь с тем, что Румянцова в должности редактора часто заменяли другие чиновники. Единого плана развития неофициальной части в этот период не существовало, были потеряны связи с местными корреспондентами, и, за исключением небольшого отрезка времени, когда редакция обратилась к театральной жизни губернского центра, в этот период мы можем говорить об упадке губернских ведомостей. Однако также в этот период ГУДП разрешило выделять из сумм губернской типографии 300 руб. на сотрудника газеты (по прошению действительного статского советника Зыбина)[105] .

К середине 1880-х годов в «Рязанских губернских ведомостях» сложился проблемно-тематический комплекс газеты, основными составляющими которого стали публикации культурно-просветительского и духовно-нравственного характера. Официальное издание избегало обсуждения в печати актуальных вопросов общественной жизни, что являлось отражением правительственной программы. Однако редакторам неофициальной части удавалось делать газету интересной благодаря широкому привлечению краеведческого материала и сотрудничеству с местными авторами.

_____________________
1 Попов, И.П. Рязанская губерния // Рязанская энциклопедия. Т. 2. Рязань, 2000. С. 285.
2 Любомудров, И. О Рязанской губернии вообще // Рязанские губернские ведомости. 1853. 3 января. №1.
3 Грачева, И.В. Древнерусская литература и рязанский край // Рязанская энциклопедия. Т. 1. С. 305-306.
4 По материалам: Дворов, И.М. Рязань: экономико-географический очерк. Рязань, 1961. С. 54.
5 Попов, И.П. Очерки истории культуры Рязанского края. Рязань, 1994. С. 41; Он же. Рязанская губерния // Рязанская энциклопедия. Т. 2. С. 287.
6 Попов, И.П. Очерки истории культуры Рязанского края… С. 95.
7 Там же. С. 139.
8 Шереметевский, А.А. Публичная библиотека в Рязани // Рязанские губернские ведомости. 1859. 24 января. №4.
9 Баландин, Р.К. Венюков Михаил Иванович // Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь / под ред. П.А. Николаева. Т. 1. М., 1989. С. 418; Духин, Я.К.Кто был автором статьи «Из Сибири» в герценовском «Колоколе» // История СССР. 1966. № 6. С. 219-220.
10 Строганова, Е.Н. «Провинциальные письма о нашей литературе» Н.Д. Хвощинской // Провинция как реальность и объект осмысления. С. 141-157.
11 Библиографический словарь писателей, ученых и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии / [И.В. Добролюбов, С.Д. Яхонтов]. Рязань, 1995.
12 См. о РУАК: Толстов, В.А. Рязанская губернская архивная комиссия: история создания, труды и коллекция : дис. … канд. ист. наук. Рязань, 2003 г.
13 Очерки истории Рязанской организации КПСС / под ред. Н.С. Приезжева. М., 1974. С. 8.
14 Баранович М.С. Общий взгляд на характер и направление промышленности Рязанской губернии // Рязанские губернские ведомости. 1859. 1 августа. №31.
15 [передовая статья] // Рязанский справочный листок. 1891. Август. №0.
16 См. подробнее см. Гуторова Н.А. Типография Н.И. Новикова в с. Пехлец Ряжского уезда Рязанской губернии: истоки легенды // СМИ в современном мире: Молодые исследователи / под ред. Л.П. Громовой. СПб., 2007. С. 87-88.
17 См. Акульшин, П.В. Создание Рязанской губернской типографии (1801 г.): по материалам ГАРО// Труды Рязанского исторического общества. С. 53-58
18 См. Акульшин, П.В. Создание Рязанской губернской типографии (1801): по материалам ГАРО; Попов, И.П. Очерки истории культуры Рязанского края. Рязань, 1994; Попов, И.П. Два века рязанской истории (XVIII – март 1917 г.) / И.П. Попов, Е.С. Степанова, Е.Г. Тарабрин, Ю.В. Фулин. Рязань, 1991.
19 По материалам Рязанская книга. 1848-1917 гг.: Сводный каталог-репертуар / под ред. М.В. Целиковой. Рязань, 2002.
20 Адрес-календарь Рязанской губернии на 1898 г. Рязань, 1897. С. 168-169.
21 Книга в России. 1881-1895 / под ред. Н.Р. Бочкаревой. СПб., 1997. С. 191.
22 По материалам Адрес-календаря по Рязанской губернии на 1898 г. Рязань, 1897; Рязанская книга. 1848-1917 гг.... Рязань, 2002.
23 В уездах // Рязанские губернские ведомости. 1883. 21 мая. №27.
24 С.Я. [Яхонтов С.Д.] К 800-летию г. Рязани // Рязанские губернские ведомости. 1895. 20 сентября. №70.
25 Дворов, И.М. Рязань: экономико-географический очерк. Рязань, 1961. С. 16.
26 И.Б. Несколько слов о концерте, бывшем 7 марта в Рязани // Рязанские губернские ведомости. 1843. 20 марта. №12.
27 Местные известия. Хроника // Рязанские губернские ведомости. 1890. 14 июля. №49.
28 Петровская, И.Ф. Театр и зритель провинциальной России вт. пол. XIX в. Л., 1979. С. 139.
29 Козьмин, Б.П. Из истории революционной мысли в России. М., 1961. С. 241.
30 Очерки истории Рязанской организации КПСС / под ред. Н.С. Приезжева. М., 1974. С. 22.
31 Соколов, Н.Г. Первый в России Рязанский женский учительский институт // Некоторые вопросы краеведения и отечественной истории / под ред. В.Н. Розенталя. Т. 62. Рязань, 1969. С. 121.
32 Дело по ходатайству г. Малашкина о разрешении ему издавать в г. Рязани газету «Рязанский справочный листок» // РГИА, ф. 776, оп. 12, д. 43. Л. 17.
33 Курбакова, Е.В. История казанской и нижегородской прессы 1811-1917 гг.: власть и общественные настроения российской провинции. Нижний Новгород, 2008. С. 16.
34 Васильев, В.А. К юбилею «Рязанского вестника» (Воспоминания читателя) // Рязанский вестник. 1913. 23 января. №21.
35 Розанов, В.Н. Издательство в Рязани // Рязанский вестник. 1913. 23 января. №21.
36 Ю.А. Пестрые заметки // Рязанский вестник. 1913. 8 сентября. №208.
37 Подробнее Жирков, Г.В. Эпоха Петра Великого: основание русской журналистики. СПб., 2003.
38 Фойницкий, И.Я. На досуге: Сб. юридических статей и исследований с 1870 г. Т. 2. СПб., 1900. С. 204.
39 Махонина, С.Я. История русской журналистики начала ХХ века. [Электронный ресурс] : Авторский проект Екатерины Алеевой http://www.evartist.narod.ru/text1/84.htm
40 См. Фойницкий, И.Я. На досуге; Жирков, Г.В. История цензуры в России XIX-XX вв.
41 Севастьянов, А.Н. Рост образованной аудитории как фактор развития книжного и журнального дела в России (1762-1800). М., 1983. С. 5.
42 Акульшин, П.В. Просвещенная бюрократия и русская провинция в пер. пол. XIX в.: по материалам Пензенской, Рязанской, Тамбовской и Тульской губерний : дис. … докт. ист. наук. Москва, 2004.
43 См. подробнее Булацев, Х.Б. Пионеры провинциальной печати (Первые шаги демократической прессы российской провинции второй половины XIX в.). Л., 1981, Есин, Б.И. Русская газета и газетное дело в России. М., 1981 и др.
44 Антюхин, Г.В. Первая провинциальная газета в России // Российская провинциальная частная газета / [Л.Е. Кройчик]; под ред. Л.Е. Кройчика и Ю.Л. Мандрики. Тюмень, 2004. С. 22-29.
45 Козляков, В.Н. Культурная среда провинциального города / В.Н. Козляков, А.А. Севастьянова // Очерки русской культуры XIX в… С. 142.
46 Свод законов Российский империи / [Н.П. Балканов, С.С. Войт, В.Э. Герценберг]; под ред. И.Д. Мордухай-Болтовского. Кн. 1. СПб., 1912. С. 63.
47 Антюхин, Г.В. Печатное слово России: История журналистики Черноземного центра страны XIX в. Воронеж, 1993. С. 48.
48 Павлов, В.А. Очерки истории журналистики Урала. Т. 1 (1760-1860). Екатеринбург, 1992. С. 172.
49 Станько, А.И. История русской журналистики XVIII-XIX веков. СПб., 2005. С. 253.
50 Балуев, Б.П. Политическая реакция 80-х годов XIX в. и русская журналистика. М., 1971. С. 160; Лепилкина, О.И. Губернские ведомости как тип издания XIX века. [Электронный ресурс] : Вестник Ставропольского государственного университета http://vestnik.stavsu.ru/41-2005/23.pdf; Болтуц, О.А. Провинциальный газетный фельетон: от отдела к жанру (на материалах кубанской периодики рубежа XIX-XX вв.) : дис. … канд. филолог. наук. Краснодар, 2006. С. 118.
51 Свод законов Российской империи. С. 63-65.
52 См. Бурмистрова, Л.П. Провинциальная газета в эпоху русских просветителей. Казань, 1985, Лепилкина, О.И. История ставропольской журналистики. Ч. 1. XIX – начало XX вв. (дооктябрьский период). Ставрополь, 2005.
53 Мандрика, Ю.Л. Неофициальная часть губернских ведомостей как тип провинциального издания (На материале «Тобольских губернских ведомостей») : дис. … канд. филолог. наук. Воронеж, 2004.
54 Кашеваров, А.Н. Печать Русской Православной Церкви в ХХ веке: Очерки истории. СПб., 2004. С.16.
55 Станько, А.И. История русской журналистики XVIII-XIX веков. СПб., 2005. С. 187.
56 Мишанин, Ю.А. Этнокультурное и духовно-просветительское значение губернских и епархиальных ведомостей Поволжья//Журналистика. Церковь. Просвещение / под ред. Г.В. Жиркова. СПб., 2002. С. 40.
57 Свод законов Российский империи. С. 65-66.
58 Там же. [Электронный ресурс] : Рязанская областная библиотека им. М. Горького
59 Фойницкий, И.Я. На досуге. С. 246.
60 Жирков, Г.В. История цензуры в России XIX-XX вв. М., 2001. С. 154.
61 Свод законов Российский империи. [Электронный ресурс] : Рязанская областная библиотека им. М. Горького
62 Жирков, Г.В. Моделирование и журналистика: первые итоги // Типология журналистики. Вопросы методологии и истории /под ред. Е.А. Корнилова. Ростов, 1987. С. 27.
63 Свод законов Российский империи... С. 63.
64 Указ. соч. С. 64.
65 Указ. соч. С. 65-66.
66 Мохначева, М.П. Журналистика и историографическая традиция в России 30-70 гг. XIX в. Кн. 2. Журналистика и историческая наука. М., 1999. С. 36.
67 Объявление об издании «Рязанских губернских ведомостей» // Рязанские губернские ведомости. 1846. 9 ноября. №45.
68 Рязанские губернские ведомости. 1859. 22 августа. №34.
69 Свод законов Российский империи. С. 65.
70 Антонов, А. На нынешнюю войну // Рязанские губернские ведомости. 1854. 22 апреля. №17.
71 Антонов, А. Взгляд на судьбу Востока // Рязанские губернские ведомости. 1854. 8 мая. №19.
72 Цертелев. Русскому победоносному войску // Рязанские губернские ведомости. 1854. 27 февраля. №9.
73 Миллер, Ф. Север, Запад, Юг // Рязанские губернские ведомости. 1854. 20 марта. №12.
74 Дело по изданию «Рязанских губернских ведомостей» // РГИА, ф. 776, оп. 3, д. 479. Л. 21.
75 Там же. Л. 22.
76 Земский отдел // Рязанские губернские ведомости. 1869. 2 июля. №48.
77 Мандрика, Ю.Л. Неофициальная часть губернских ведомостей как тип провинциального издания (На материале «Тобольских губернских ведомостей») : автореф. дис. … канд. филолог. наук. Воронеж, 2004. С. 4.
78 От редактора // Рязанские губернские ведомости. 1890. 23 июня. №43.
79 Личности редакторов и время их деятельности установлены по материалам «Рязанских губернских ведомостей». Краткая биографическая справка была подготовлена с помощью адрес-календарей Рязанской губернии и «Рязанской книги. 1848-1917 гг.»
80 [Некролог] // Рязанская жизнь. 1913. 31 января. №26.
81 Макашин, С.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860 годов. М., 1972. С. 240; Попов И.П. Местная официальная периодика в годы первой революционной ситуации (по материалам центральных губерний) // Проблемы история общественной мысли и историографии / под ред. Л.В. Черепнина. М., 1976. С. 156-157.
82 Объявление об издании «Рязанских губернских ведомостей» // Рязанские губернские ведомости. 1845. 8 декабря. №49.
83 Пискарев, А.И. Указатель губернских ведомостей за первое двадцатилетние их существования (с 1838 г. по 1857 г. включительно) / А.И. Пискарев, Г.Н. Геннади; [Е. Романовский]. Петербург, 1885. С. 67.
84 З-в [Зайцев] А. Хроника Рязани // Рязанские губернские ведомости. 1851. 24 ноября, 1 декабря. №47, 48. 1852. 5 января. №1.
85 З-в [Зайцев] А. Хроника Рязани с 28 ноября по 9 декабря // Рязанские губернские ведомости. 1851. 29 декабря. №52.
86 Рязанские губернские ведомости. 1853. 21 февраля, 4 марта. №8, 10.
87 Чечнева, А.В. Салтыков-Щедрин в Рязани. Рязань, 1995. С. 50.
88 Макашин, С.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860 годов. М., 1972. С. 241-243.
89 Рязанские губернские ведомости. 1859. 22 августа. №34.
90 Чечнева, А.В. Указ. соч. С. 59.
91 Макашин, С.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860 годов. М., 1972. С. 239-240.
92 Об этом см. Библиографический словарь писателей, ученых и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии / [И.В. Добролюбов, С.Д. Яхонтов]. Рязань, 1995; Макашин, С.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860 годов. М., 1972. С. 200; Попов, И.П. Местная официальная периодика в годы первой революционной ситуации // Проблемы истории общественной мысли и историографии / под ред. Л.В. Черепнина. С. 155-156.
93 Попов, И.П. Местная официальная периодика в годы первой русской революционной ситуации // Проблемы истории общественной мысли и историографии. С. 156-157.
94 Об издании «Рязанских губернских ведомостей» // Рязанские губернские ведомости. 1862. 10 ноября. №45.
95 Смирнов, Ф.Т. Местные известия // Рязанские губернские ведомости. 1861. 28 января. №4.
96 Ф.С. [Смирнов, Ф.Т.] Замечания по поводу женских училищ в Рязанской губернии // Рязанские губернские ведомости. 1859. 31 октября. №44.
97 Ф.С. [Смирнов, Ф.Т.] Акт Рязанской губернской гимназии (20 декабря 1859 г.) // Рязанские губернские ведомости. 1860. 2 января. №1.
98 Рязань, 1-7 сентября // Рязанские губернские ведомости. 1863. 7 сентября. №36.
99 В «Библиографическом словаре…» (с. 79) указано, что Ермаков работал над «Историей города Данкова», но напечатать ее не успел.
100 Книги выходили в Москве («Зарайск», 1865), Рязани («Зарайские достопамятности. Городской кремль», 1866), Зарайске («Родительское проклятье», 1886). Также Бочарников был составителем календаря по Зарайскому уезду (1882 и 1883 гг.) (Библиографический словарь…, с. 15).
101 Из Скопина // Рязанские губернские ведомости. 1867. 22 апреля, 1 июля. №29, 49; Благотворительность Скопинского банка // Там же. 1867. 29 июля. №57; Историческое и современное значение гор. Скопина // Там же. 1868. 20 января. №5.
102 [От редакции] // Рязанские губернские ведомости. 1866. 8 января. №3.
103 «Несколько слов о тифозной горячке» (16 февраля 1866 г.), «Еще несколько слов о тифозной горячке» (5 марта 1866 г.), «Еще о тифозной горячке» (26 марта 1866 г.) А. Степанова по поводу эпидемии тифа в Егорьевске, «Гигиенические заметки доктора медицины Дюзинга» (9 марта – 11 февраля 1867 г.).
104 Селезнев, Ф. О народных обычаях // Рязанские губернские ведомости. 1871. 4-11 сентября. №67-69; Чучкин, С. О народных обычаях, существующих в подгородних г. Михайлова, Рязанской губернии Козловской, Щетининской и Прудской слободах // Там же. 1871. 15 сентября. №70.

105 Дело по изданию «Рязанских губернских ведомостей» // РГИА, ф. 776, оп. 3, д. 479. Л.43-44.