Добро пожаловать!
На главную страницу
Контакты
 

Ошибка в тексте, битая ссылка?

Выделите ее мышкой и нажмите:

Система Orphus

Система Orphus

 
   
   

логин *:
пароль *:
     Регистрация нового пользователя

Ловушки для зрителя

Сегодня мы продолжим разговор о странном переплетении судеб тех, кто делает телепрограммы, и тех, кто их смотрит. Уже привычные к «консервам», к дискам и ю-тубу, мы иногда забываем про основной закон телевидения: все, что мы делаем, по-настоящему живет один раз – в момент первого эфира. Даже повторы уже несут печать неживого. Пыльца осыпалась, бабочка на булавке. Первый показ – вот краткий век подлинной жизни любой программы.

Телезритель – существо вольно­­­­любивое. Его к стулу не при­­­вяжешь. Нет, не так. Безот­­вет­­­ственное существо зритель. И его не волнует, сколько сил кто-то вложил, чтобы создать зрелище, разворачивающееся перед ним на экране. Поэтому сейчас он – с нами, а через секунду вспомнил, что у него на кухне кактус, с пятницы не пересаженный. И все, и пропал человек, увлекшись новым делом.

Ключевое слово здесь «увлек­­шись». То есть влечет нашего бывшего телесмотрящего какая-то сила, тянет за собой на коротком поводке... Что это за сила, как ее назвать? Высокопарные скажут «страсть», более при­­­­земленные – «интерес», в ста­­­­рину могли употребить слова «забава» или «прелесть». Но на самом деле задача того, кто создает современные телезрелища, перешибить именно такие сильные ощущения. Чтобы вир­­­­­туальная жизнь в телевизо­ре вызывала у человека не мень­­­ше, а больше эмоций, чем са­­­­­мое любимое хобби. Кому-то это покажется ужасным, но иного пути нет – нам необходим увлеченный зритель. (Если, конечно, у нас не принудительный телепоказ за запертыми дверями.)

А почему, спрашивается, та­­­­­кие завышенные требования предъявляются к виртуальнос­ти? По­­­­­чему раньше можно было сеять разумное-доброе-вечное и не заботиться сильно об отлове ре­­­­­ципиентов? Если честно – это миф. И раньше заботились. Но давалось все как-то легче. Сам процесс смотрения был проще, и зритель смотрел немного по-другому.

Во-первых, телевизор показывал медленнее. Это не значит, что в нем фигуры двигались, как в рапиде. Сам темп рассказа был другой, планы длиннее, паузы спокойные, чтобы чело­­­век в тапочках у экрана мог все понять и не напрягаться при этом. Чаю налить, в туалет, пардон, отлучиться – и нить рас­­­­­сказа не потерять. Что еще важ­­­­но – предполагалось, что зри­­­­тель смотрит телепередачу, как кино, за один присест. Пом­­­­ните трогательные истории, как соседи ходили в гости на «го­­­­­лубой огонек»? Сели вместе ряд­­­­ком и посмотрели ладком. После просмотра обсудили увиденное.

В начале 90-х эта идиллия разрушилась самым варварс­ким способом – в телепрост­ранство ворвалась реклама. А что, собственно, произошло? По виду – тот же аудиовизуальный продукт, содержание передается через зрительные образы и сопровождается текстом. Все знакомо!..

Это потом мы начали догадываться о сущностной непохожести рекламного ролика на обычную телепрограмму, о кли­­­повом монтаже, об укороченных кадрах, информация с которых в полной мере доходит до нас при десятом, двадцатом, сотом просмотре! Попробуйте 10 раз прокрутить обычный телефрагмент – вы от него очумеете. А рекламу смотрят, она и рассчитана именно на множественность просмотров.

Познавали мы эту разницу восприятия на собственной шку­­­ре, никто нас заранее о ней не предупреждал. Ну, реклама и реклама, тыкали ее, где по­­­­пало, практически бессистем­­но. Ругались еще – только пере­­­дачи портит.

Сегодня я понимаю, какой тогда был интереснейший мо­­­­­­мент: все население бывшего СССР перестраивало зрение, вернее, зрительское восприятие при телесмотрении. Это было неприятно, даже болезненно. Помню, мы брали тогда блиц-интервью на улицах, и единст­венной категорией, полностью улавливавшей и с упоением пересказывавшей содержание телерекламы, были дети. До взрослых доходила половина, а то и четверть информации, они, в основном, ругали рекламу за торопливость и суетность... Одна мамаша кричала с возмущением: «Мой сын насмотрелся вашей рекламы и побрил себе ноги! А ему всего восемь лет!..»

То, что произошло дальше, закономерно. Дети выросли, взрослые попривыкли, а клиповая культура монтажа пронизывает теперь всю ткань телепроизводства. Информация уплотнилась. Если 15 лет назад трехсекундный кадр считался браком и микропланом, то сейчас кадр в полсекунды – творческая необходимость и почти норма. Люди научились считывать информацию из фейерверка мелькающих картинок. Более того: современный зритель, щелкая пультом, смотрит одновременно несколько каналов, вернее, пролистывает их, перескакивая с одного зрелища на другое, которое в эту секунду обещает больше. Конечно, это плохо. Но увы! Кошки едят птичек, а зритель волен покидать нас, не жалея.

А нам-то что делать, создателям зрелищ? Током ему по пальцам бить, чтобы не переключался? Никакого электричества не хватит. И мы бьем током зрителю по нервам: не трогай кнопку, дружок, сейчас тебе такое будет!.. Мы соблазняем и пугаем зри­­­­­­теля, обещая ему то ужастик, то райское наслаждение, если он останется с нами.

Отсюда – бесконечные анонсы и посулы самого интересного, которое всегда впереди. Отсюда – бешеный темп и ритм любого современного коммерческого зрелища, страх всех продюсеров перед паузами, не заговоренными планами, перед синхронами, длящимися, упаси Бог, дольше двадцати, а лучше – пятнадцати секунд. Хронометраж программы тикает, как часовой механизм бомбы. Взрыв в конце обещан, ждите, вот-вот будет. А если зритель удрал, не дождавшись, то вместо взрыва получается пшик, конфуз – зря тикали!..

Каждый день создатели сотен программ до рези в глазах вглядываются в рейтинги и доли – эти безучаст­ные показатели зрительской верности или измены.

На всех мастер-классах меня спрашивают: а как меряют рейтинги? Наверное, надо когда-нибудь подробно рассказать про все эти технологии, но сейчас отметим только три момента. Первое – замеры ведут профессионалы. Каждый день и очень тщательно. Второе – подтасовка данных затруднительна, потому что заказывают рейтинги не телевизионщики, а рекламщики, чтобы знать, какая из программ самая востребованная и, значит, самая дорогая (а где больше щеки надувают). И третье – система измерений привязана к модели реального городского общества (сельское население в выборках, увы, не представлено). То есть сколько социально-демографических групп живет в крупных городах, столько и взято в выборке. Другого термометра, измеряющего накал телепросмотров, у нас нет.

В отличие от рекламщика, создатель телепрограммы видит в гребенке рейтинговых графиков зрительскую реакцию на свой ежедневный труд. Замеры ведутся по так называемым слотам – по зрительскому вниманию за пятнадцать минут, за десять, за пять... Можно даже поминутно.

Вот начало программы – и уже ясно, что те, кто смотрел предыдущую передачу, не разошлись. Более того – к ним присоединяются новые зрители, фанаты именно этой программы...

Поэтому все силы – на начало. Вкладывайтесь в его хватку, динамику, не упускайте их, держите! Отсюда – тизер, открывающий каждую серию любого сериала: замануха, дразнилка, обязательный элемент грамотной дра­­­­матургии. Отсюда – яркая шапка альманаха с оглавлением, от которого невозможно оторваться! Рейтинг ползет вверх, нас смотрят, ура!

(На самом деле балом правит сейчас не рейтинг, а доля – отношение числа зрителей данной программы к числу всех, смотрящих в этот момент телевизор. Из-за того, что каналов становится все больше и больше, зрителей у каждого все меньше. Процент смотрящих по отношению к всей возможной аудитории в целом становится мизерным, рейтинг – почти неразличимой величиной...)

Не расслабляться, промедление – роскошь! Классические перипетии на телеэкране могут менять обличье, но они действуют, как их ни назови. Повороты, головная боль и мучение игровиков и неигровиков, смены эмоций, настроения – быстрее, четче, мотивированнее! Из огня – в лед, из печали – в смех, из мудрости – в гэг, из мишуры – в реальность... Зритель гонится за тобой по пятам и обгоняет на повороте! Он догадался, что будет – ты проиграл!.. Нет, потому что ты придумал лучше, среагировал быстрее, завернул сюжет, историю, которая только начала раскручиваться...

Если кривая графика растет от начала к концу программы, все отлично. Зритель наш, работали не зря. Вбрасывайте новую информацию, новые крючки, не спите, подсекайте! И финал, финал понеожиданнее, чтобы рот пооткрывали от удивления – и вернулись еще раз!..

О, мечты... Небольшая ошибка в середине, совсем чуть-чуть уронили темп, затянули переход, невразумительно пробормотали что-то устами героя – и все, все насмарку! Наш зритель, только что такой славный и сопричастный, отвлекся, заскучал... И финала нашего гениального не увидел – нажал пульт, переключил картинку.

Дальше можно делать что угодно. Плакать, биться головой об стенку, винить неточные измерения, подлую неблагодарную публику, бездарность коллег (которые в этот момент мысленно также «поливают» вас) – в любом зрелище провал фатален. Площадь пуста. Зритель ушел.

Без зрителя нет зрелища. Я очень хорошо знаю, что мне сейчас скажут благородные телеспециалисты. На­­­­­пом­­­­нят о низких и высоких жанрах, о каналах, эксплуатирующих то, что ниже пояса, о «планктоне» массовой аудитории, пища которого только секс и насилие. Самое смешное, что этот спор длится не одну тысячу лет и не имеет решения. Если площадь пуста, актер голодный. Если зритель ушел, балаган прогорел.

Да, те, кто сегодня работает на телевидении, на коммерческих каналах и в коммерческих компаниях, распинаются перед публикой по законам площадного искусства. Фоновая бурчалка, мерцающая голубая деталь интерьера, бытовой электроприбор – телевизор обязан привлечь внимание аудитории, завладеть ею и заставить смотреть и слушать.

Но ведь есть еще и магия зрелища. Есть страсть, втягивающая других в игру твоего воображения. Есть что-то, ради чего одни высекают слезы, а другие плачут. Прелесть увлечения. Находки, которые невозможно держать в секрете. Высокое, скрытое внутри фарса.

То, что ты положишь в программу, то и возьмут. А на нет и рейтинга нет.

Телепространство – живой организм, в котором происходят съедания и слияния, симбиоз и паразитирование, рождения и смерти. Универсальные законы, управляющие этой экосистемой, еще не выведены. Известно множество частных случаев, но, находясь в эпицентре информационного взрыва, мы затрудняемся сформулировать глубинную суть происходящих процессов.

Одно понятно: зритель – часть нашей экосистемы, мы живем только в тесном единении с ним. Обмен энергией идет через экран. Недаром всем телевизионщикам известна мучительная ломка, настигающая, когда ты по каким-то причинам покидаешь эфир. И дело не в зависти или в несбывшейся жажде славы, как думают многие, нет! Дело в остановившейся подпитке извне, общем кровотоке, тебе уже не достающемся.

А зрителю как плохо, когда умирает или исчезает из эфира любимая программа!..

Но зрелище, как известно, должно идти дальше....

Ирина КЕМАРСКАЯ, главный редактор компании «ТелеФОРМАТ», кандидат филологических наук

Полная версия статьи на сайте Журналиста

4
Рейтинг: 4 (1 голос)
 
Разместил: almakarov2008    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

О проекте