Яркой приметой нашего времени стало снятие всех табу и ограничений на использование жаргонных и грубых слов. Законы рыночной конъюнктуры, затронувшие СМИ, либерализация лексических норм, снижение духовного уровня части общества явились причиной экспансии сниженной лексики, которая нередко перешагивает через допустимый порог. Жаргонная лексика широко представлена в речи школьников и студентов, людей самых различных профессий, депутатов и государственных деятелей. К сожалению, жаргонизации речи способствуют прежде всего средства массовой информации.

Этому есть объяснение. Многие исследователи рассматривают жаргонизацию языка СМИ как своеобразную реакцию на еще недавнюю стандартизованность публичных выступлений, насыщенных официально-пропагандистскими штампами. Жаргоны становятся для части журналистов своеобразными орудия борьбы как с «тоталитарным языком», так и с культивировавшим его государ­ственно-политическим устройством. Используя речевую специфику разных групп, СМИ более дифференцированно, более точно отражают стратификацию современного общества.

Жаргонный словарь печатных СМИ очень обширен и включает в себя лексику жаргонов разных социальных групп: молодежи, преступного мира, коммерсантов, наркоманов, музыкантов, студентов и др. Наиболее активно, как показывают статистические исследования, журналистами используются слова и выражения из молодежного и криминального жаргонов.

Нередко жаргонные слова, особенно профессионального характера, используются как в речи авторов, так и в речи персонажей для характеристики профессиональной сферы деятельно­сти, определенной сферы занятий: «В перспективе представители от родительских комитетов войдут в призывные комиссии военкоматов — и призыв станет прозрачнее, и ни один симулянт мимо матери реально служащего срочника не проскочит. А еще эти инспекции — подспорье в борьбе с «дедовщиной». Если какому-нибудь обнаглевшему дембельку командир не указ, то, может, он прислушается к матери» («Комсомольская правда», 11 — 18 января 2007 г.); «Лже-секьюрити» объяснил, — рассказал корреспонденту «Свой взгляд» следователь прокуратуры Роман Тараканов, — что подслушка ему необходима для того, чтобы установить ее в каждом гости­ничном номере»; «Оперативники заказали у Александра еще одного жучка, при передаче которого его и задержали». («Свой взгляд», 8 ноября 2006, №44). «Оказалось, что за Кремлевской стеной работают по-настоящему крутые парни. Им и хард-рок по плечу, то бишь по ушам. Братское послание верхов встретило горячий отклик у металлюг («Экспресс газета», 2007, №6); «Если вы решили стать пользователем аськи, то стоит привыкнуть к сленгу: типа «зачОт», «жесть», «баян», «аффтар жжот». Эти фразочки ушли в народ» («Аргументы и факты-Нижний Новгород», 2007, №6).

Активно используются в авторской речи слова общего жаргона, многие из которых постепенно утрачивают жаргонный и приобретают разговорный характер: «Справка для продвинутых», «Цена беспредела» («Свой взгляд», 4 октября 2006, №39); «Как Вы относитесь к «фабрикам звезд»? Ведь там однажды звездился и Ваш внук Николай» («Аргументы недели» 1 февраля 2007, №5); «Певец доказал, что за гонорар в 3 миллиона баксов он готов прямо-таки гореть на работе — во время концерта вспыхнули плазменный экран и музыкальные инструменты…» («Комсомольская правда», 11-18 января 2007 г.). «Оказывается, они так палят деньги, потому что мы не обеспечили им стабильности: что беречь, если завтра все отнимут» («Литературная газета», 24-30 января 2007, №2); «Начинаешь говорить об опасностях. А тебе за это: «Да ладно, все в шоколаде» («Завтра», 2007, №5).

Употребление в текстах СМИ жаргонной лексики является одним из наиболее эффективных средств выражения экспрессивной оценки, которая нередко оказывается проявлением речевой агрессии. Стремление журналистов во что бы то ни стало привлечь внимание к факту и себе, оказать воздействие на читателя стимулирует поиск экспрессивных средств выражения. Отчасти и поэтому в последнее время резко возросло количество стилистически сниженных образований, которые качественно меняют облик газеты.

В публикациях на социально-политические темы, в статьях о представителях власти, политических лидерах, деятелях и звездах шоу-бизнеса явно ощущается стремление автора выразить свое эмоциональное отношение к субъектам публикаций. Оценка, как правило, негативная и обладает большим спектром оттенков — от легкой иронии до прямого осуждения: «Но, по свидетельству очевидцев, год свиньи все же пришел в Куршевель как-то скучновато. То ли оттого, что часть тусовки отвалилась и уехала на Багамы и Карибы «за витамином Д». То ли спряталась в сонный Межев или демократичный Шамони от суеты и обязательных понтов» («Комсомольская правда», 11-18 января 2007 г.). «В фильме «Прогулка» <…> взбалмошная барышня динамит и разводит двух отличных парней» («Литературная газета», 14-20 февраля 2007, №6).

Жаргонизмы в публицистических тек­стах выступают как действенное средство негативной оценки, граничащее с речевой агрессией: «Есть множество авторов-лауреатов разнооб­разных премий и заслуженных тусовщиков культуры, которые занимаются не чем иным, как клонированием своих старательно накопленных внутренних помоев. Вот выплеснет такой «аффтар» (уж простите за Интернет-сленг) скопившуюся в душе грязь на бумагу — издатель издаст, читатели прочитают, и потом у каждого в душе образуется такая же аккуратная кучка дерьма, какая была у «аффтара» («Литературная газета» 20-26 сентября 2006 г., №38). Негативный эффект в данном случае усиливается за счет использования сниженной лексики (помои, дерьмо). «А над коррупцией и неумелостью власти нужно иронизировать, все цинично обстёбывать, плевать как на неизбежное, смиряться как с частью зла, в коем мир лежит» («Литературная газета» 2-8 августа 2006 г., №32). «Фаворитке Пугачевой снесло крышу, «…она ведет себя, мягко говоря, не совсем адекватно и временами несет пургу. («Экспресс газета», 2007, №7).

В качестве средства негативной оценки могут использоваться и слова, произведенные на базе жаргонизмов: «Выздоравливающее общество снова начинает ценить профессионалов и задумываться, в частности, о том, зачем нам безграмотные песенки, исполняемые смешными фанерными звездами?» («Литературная газета» 20-26 декабря 2006 г., №51). Жарго­низмы нередко фиксируются и в речи персонажа: «Для настоящей критики и стеба нужен объект — общепризнанные непреходящие ценности. А их сейчас нет. Последние были рождены Астафьевым и Шостаковичем. Над ними стебаться уже неприлично. Вот эстрада и волынит, бежит за паровозом, пытаясь вскочить на подножку последнего вагона — срубить «бабок», затариться, побалдеть от покупки новой тачки» (из интервью с А. Градским, «Аргументы и факты», 2005, №40).

В погоне за эффектом в прессе часто и не всегда уместно используются арготические лексемы: В заметке под названием «Тайсон отказался шить себе дело» говорится: «Знаменитый хулиган, который в свое время уже отсидел три года за изнасилование, решил, что негоже боксеру в законе брататься с американскими позорными ментами, и от этой сделки отказался» («Комсомольская правда-Нижний Новгород», 24 января 2007 г.); «Узнав о том, что у женатого сына будет внебрачный ребенок от официантки, отец пришел в ярость и «заказал» еще не родившегося внука» («Экспресс газета», 2007, №6). «Коллеги из Таджикистана сообщали, что «пальчики» принадлежат двадцативосьмилетнему нижегородцу Петру Ботину и хранятся в их архиве уже двенадцать лет. Оказалось, что этого человека «откатали», что называется, на всякий случай, когда еще подростком «доставляли в отделение для банального «установления личности»; «Когда закованного в «браслеты» парня выводили на улицу, все соседи были в шоке…» («Свой взгляд», 11 ноября 2006, № 40); «Лохан лоханула вице-президента» («Экспресс газета», 2007, №6).

Разумеется, использование арготизмов в подобных случаях является сильнодействующим средством, но насколько уместна такая экспрессия?

В основном арготические слова используются в газетных публикациях, посвященных криминальной тематике, экономике, политике. Вместе с тем журналисты, описывающие преступный мир, используют арготизмы для объяснения определенных реалий, создания колорита уголовной среды, характеристики представителей правоохранительных органов, выявления негативных тенденций в политико-экономической системе страны.

Арготическая лексика в языковом сознании все чаще связывается с негативной эмоционально-экспрессивной оценкой адресата: «В сияющий мир вопиющего глянца и бесконечного благополучия нас вводят когорты участников реалити-шоу, «историй в деталях» и прочих пусть-говорятских разборок» («Московские новости» 26 января-1 февраля 2007 г.). Негативная оценка может выражаться не только журналистом, но и героем публикации: «По словам тренера, Илья попросту кинул ее на десятки тысяч долларов, забыв расплатиться за работу» («Экспресс газета», 2007, №6); «И в 90 процентах случаев хозяева клубов спят и видят, как бы навариться не только на посетителях, но и на музыкантах» («Свой взгляд», 29 ноября 2006 г., №47).

Журналистские материалы, в которых арготизмы употребляются без надобности, способствуют навязыванию читателю уголовной морали, формированию устойчивого противоправного поведения. По мнению исследователя М. А. Грачева, «журналисты, употребляя арготические слова, сами того не подозревая, осуществляют акт вербальной агрессии по отношению к читателю, невольно превращая его в человека, сочувствующего уголовным элементам и покорно воспринимающего их субкультуру». Да и сами журналисты «залихватски описывая события арготическими словами, употребляя их всуе, невольно начинают симпатизировать уголовному миру, его морали, законам и субкультуре». По мнению других исследователей, уголовная лексика несет в себе мораль тюремной идеологии, противопоставленной общественным образцам и ориентирам.

Тексты СМИ не только отражают речевую практику различных социальных групп носителей языка, но и отчасти формируют состав активного словаря социума.

Регулярность и массовость использования жаргонных слов в СМИ приводит к тому, что изменяется их социальная оценка, постепенно они начинают переходить в разряд нормативных средств. Так, символами нашего времени стали широко употребляющиеся в СМИ арготические по происхождению слова беспредел, заказать, завязать, заказуха, отморозок, разборка, крыша, авторитет, вор в законе, пахан, братва, бык, кидала, кликуха, наезд, стрелка и др.

Использование ненормативной лексики, частью которой являются жаргонизмы и арготизмы, приводит к негативным последствиям. Вульгаризация газетно-публицистического стиля уже сказывается на интеллектуальной планке газетных жанров.

Журналист