Содержание

1. Село Костино Рязанского уезда (Рыбновского района)
2. Усадьба Николая Яковлевича Никитинского. Село Костино Рыбновского района. 1917-2009 гг.
3. Мария Николаевна Ермолова и семья Никитинских
4. Из писем

Село Костино Рязанского уезда (Рыбновского района)

Татьяна Владимировна Шустова

Село Костино место уникальное. Только здесь в экономии Николая Яковлевича Никитинского в начале XX века предлагалось покупателям и не только российским более 400 сортов картофеля, в том числе и несколько собственной селекции. Такой крупной семенной станции не было больше ни в России, ни в других странах мира. Лучшие сорта картофеля владельцем экономии покупались непосредственно у селекционеров и семенных фирм Германии, Америки, Японии, Австралии…, и его коллекция в 1908 году насчитывала 511 сортов. Хочется отметить, что если семенного материала было недостаточно, чтобы обеспечить все заказы, то предпочтение отдавалось российскому покупателю.

В бывшем саду экономии Никитинских. Фото С.М.Романова.

Утраченное в усадьбах

Село Костино и его окрестности

Больше 20 лет назад, когда усадьба Никитинских стала разрушаться с катастрофической скоростью, я начала заниматься изучением ее истории. Я наивно надеялась, что найденные мной материалы, смогут остановить это варварство. За это время были найдены интереснейшие документы. У меня было много единомышленников, которые меня поддерживали, которые поделились со мной воспоминаниями о жизни в селе Костино. Многих уже нет с нами, а письма их остались. И эти письма, и документы сами по себе представляют большую историческую и культурную ценность.

Костинская экономия Н.Я.Никитинского

Владелец Костинской Экономии Статский Советник Н.Я.Никитинский

Николай Яковлевич Никитинский

В Комитет IX Очередной Сельскохозяйственной выставки в г.Рязани.

Костинская экономия Н.Я.Никитинского, расположенная в Рязанском уезде, близ станции Дивово Московско-Казанской железной дороги и имеющая 618 десятин суглинистой почвы, занимается семенным хозяйством. Готовит семенную рожь и овес разных сортов, разные огородные семена, а также клубни семенного картофеля.

При культуре семенного картофеля экономия преследует главным образом следующие цели:

1. Иметь для развития в России все лучшие сорта картофеля из всех стран мира. В виду этого экономия не останавливается перед большими расходами, необходимыми для приобретения последних новостей по картофельному делу. Усилия экономии в этом направлении дали уже хорошие результаты. В 1906 году на выставке в Москве Российского Общества любителей садоводства был демонстрирован экономией сорт картофеля, приобретенный в первый раз из Японии, обладающий грандиозной урожайностью и отличным вкусом. Этот сорт картофеля - Микадо новый - дает поразительные результаты и у покупателей экономии, например у А.А.Бертельс (мыза Красная Горка, ст. Боровенка, Николаевской ж.д.) согласно его письму в 1907 году получен урожай в сам 150.

В 1906 году Рихтерт в Германии выпустил новый сорт картофеля - Перед фронтом (Fог der Front), который по описаниям в Deut Landw Pr превосходит достоинствами и урожайностью все имеющиеся сорта картофеля. Экономия купила у Рихтера этот картофель весной 1906 года, а осенью 1906 года уже экспонировала полученный урожай его на выставке Российского Общества любителей садоводства. Картофель оказался с выдающимися достоинствами и обещающий переворот в винокуренном и крахмальном производствах, так как содержит много крахмала. Этот сорт экономия уже продавала в России в 1907 году, тогда как немецкая фирма Haage & Schmidt в Эрфурте в 1907 году его в продаже еще не имела и только в 1908 году, в первый раз поместила его в своем прейскуранте. Между тем от русских покупателей экономии в 1907 году был получен уже ряд блестящих отзывов об этом сорте: I) Григорий Семенович Стэрко, управляющий имением графини Остен - Сакен (с. Никольское Орловской губ. и уезда; сообщил письмом, что картофель «Перед фронтом» дал урожай в сам 70. 2) Контора Карловского имения Светлейшего Князя К.А.Горчакова «ст. Назаровка, Моск.-Каз. ж. д.) сообщила, что картофель «Перед фронтом» дал урожай сам 81. 3) А.А.Бертельс сообщил, что этот сорт дал урожай сам 80. 4) Г.Ф.Гаделли (семенная торговля, Москва, Москворецкая ул., Семенной ряд) сообщил, что из одного клубня этого сорта получил урожай в 118 клубней. 5) Константин Ефимович Чернышев (Бр. Б. и Е. Чернышевы село Путятино Сапожковского уезда, Рязанской губ.) сообщил, что этот сорт дал урожай в сам 53.

Если указанные сорта картофеля, а также другие, отличающиеся громадной урожайностью распространятся в России, которая занимает второе место после Германии по производству картофеля, то можно ожидать улучшения экономического положения населения, получающие в настоящее время урожаи картофеля от 3 до 6 сам.

Вышеуказанную задачу экономия преследует еще и потому, что все иностранные фирмы, продающие семенной картофель, держатся правила – иметь главным образом ассортимент картофеля местного происхождения: у Haage & Schmilt продаются преимущественно сорта немецкого происхождения с очень малыми исключениями, у Суттона имеются сорта почти исключительно английского происхождения с

ничтожными исключениями и т.д.

Экономия, имея лучшие сорта картофеля из всех государств, дает возможность потребителям в России воспользоваться наиболее производительными и лучшими сортами картофеля.

Экономия отмечает отрадный факт, что запрос на лучшие сорта картофеля со стороны крестьян многих губерний сильно растет; приезжают по 10-15 человек сразу от 100 и более крестьян из Костромской, Владимирской, Ярославской, Тамбовской и др. Увидав урожай картофеля у какого-нибудь крестьянина, купившего картофель в экономии, соседи решают вопрос о покупке этого же сорта для 100

и более человек. Берут картофель многие школы, имения между прочим Батищево - бывшее Знгельгарта, теперь казенное, земства.

В 1907 году экономия имела запрос из Северной Америки о приобретении 15000 пудов семенного картофеля крахмальных сортов. Продажа не состоялась только в виду не имения в то время такого количества и не желания оставить русских потребителей без семенного картофеля. В экономию были обращения за семенным картофелем из Германии и Турции и удовлетворены экономней.

2. Производить акклиматизацию иностранных сортов картофеля в России и выпускать в продажу сорта, которые окажутся урожайными и обладающими хорошими качествами. (Хорошо сопротивляющиеся болезням, хорошо переносящие зимнее хранение, хорошего вкуса и прочее). Для этого экономия все новые, полученные из-за границы сорта испытывает на пробном участке в продолжение 2 или 3 лет и выпускает в продажу лишь часть испытавшихся сортов, умалчивая о тех, какие оказались с значительными недостатками (очень не стойки к болезням, плохо сохраняются зимою, малоурожайны, с слишком долгим вегетационным периодом и пр.) Эти последние сорта уже более не разводятся.

3. Достижение значительных урожаев картофеля ежегодно, без больших колебаний каждый год.

Эту задачу экономия пытается решить особыми приемами обработки почвы под картофель. Главнейшие из ник следующие: пахание производится на глубину 4-5 вершков и за плугом почвоуглубитель рыхлит землю еще на 4 вершка. Так приготовленное поле дает возможность картофелю развиваться удовлетворительно в очень дождливый и в очень сухой год.

В первом случае вся излишняя вода уйдет в слой разрыхленной почвоуглубителем, а во втором влага из разрыхленного слоя по законам волостности будет поступать к картофелю, сидящему в верхнем слое, и не даст ему страдать от засухи.

Кроме того междурядия три раза пропахиваются и разрыхляются. Паровое поле удобряется 2400-3000 пудами навоза и сеется в первый год рожь, а на второй год картофель. Так же производится садка картофеля на участках из под клевера. Как в том, так и в другом случае главное внимание обращается на то, чтобы сохранить спелость почвы полей. Для этого, как только рожь или клевер сняты, сейчас же пускаются плуги, которые производят поднятие дернины на 1 1/2 вершка и в таком виде поля остаются до сентября, когда уже производится вспашка этих полей на 4—5 вершков с почвоуглублением.

Достигнутые результаты помещены на 32 странице в прейскуранте экономии;

В 1901 г. получено с дес. 1402 пуд. карт, на круг
1902 1350
1903 1200
1904 1227
1905 1276
1906 1412

1907 1376

Экономия ежегодно производит также удобрение участков по картофель минеральными туками, при чем на поля из-под ржи кладется на десятину 16 пуд. суперфосфата (14%) и 6 пуд. калийной соли (30%). На некоторые участки из под клевера вносится на десятину 18 пуд. суперфосфата и 7 пуд. калийной соли. Эти удобрения оказались по наблюдениям экономии наилучшими для картофеля.

Селитры совсем не вносится, так как она неблагоприятно влияет на урожай картофеля: ботва вырастает очень сильная и высокая, задерживается образование клубней и уменьшается количество крахмала в клубнях.

4. Выведение новых сортов картофеля скрещиванием лучших, имеющихся сортов.

В этом направлении экономией сделано еще немного. После разных неудач был выпущен в 1904 году выведенный экономией новый сорт фабричного картофеля - Костимо 1, который с означенного времени до настоящего года ни разу не имел содержания крахмала менее 20,6 %. В настоящее время имеются еще 3 новых сорта столового картофеля, выведенных экономией, отличающиеся прекрасным вкусом, большим обьемом и очень большой урожайностью, но полных испытаний этих сортов за 1908 год пока не имеется, так как они еще не произведены и сорта эти будут выпущены в продажу, если окажутся и в этом году по испытаниям такими же хорошими, как в предыдущие, только в 1909 году.

Занимается экономия в числе разных вопросов по культуре картофеля также и вопросом о приготовлении засушенных глазков картофеля с целью посадки вместо клубней ~ картофельных глазков.

Если эта задача будет разрешена удовлетворительно, явится возможность сохранять зимою не клубни для посадки, а лишь глазки, для чего потребуется ничтожное по размерам хранилище сравнительно с тем, какое требуется для клубней, а кроме того пересылка семенного картофеля капитально изменится, так как вместо десятков пудов будут пересылаться только фунты.

Экономия получила в 1907 г оду из Австралии 24 засушенных глазка и посадила их после оживления в землю. К, сожалению, из 24 глазков дали прекрасные клубни только 7 глазков, а остальные пропали в земле. Присланные по почте глазки представляли собой род лепешек в 1/2 вершка в диаметре и толщиною в 1/8 вершка. Сверху такая лепешка покрыта кожицей, а снизу покрыта каким-то составом. Картофель полученный из таких глазковых лепешек выставлен в витрине экономии.

Экономией доставлено на выставку 44 сорта картофеля, представляющих новинки и новости в этой области, многие из этих сортов выпущены производителями только весной 1908 года. 309 сортов картофеля, из которых многие выпущены в обращение лишь 4—5 лет тому назад. 2 сорта картофеля полученные из засушенных глазков, доставленных в пакете из Австралии. 2 сорта нового картофеля, выведенного экономией.

Всего 357 сортов.

При сем прилагается 3 экземпляра прейскуранта, в котором имеются описания сортов, с указанием для многих подходящей почвы. Для всех сортов показано - содержание крахмала и средний объем клубней за 4 последних года. Описание новинок и новостей сделано на ярлыках, расположенных при каждом сорте.
Всего в экономии имеется 511 сортов картофеля.

30 Августа 1908 г.

Текст напечатан по изданию: Н.Я.Никитинский. Костинская экономия Н.Я.Никитинского// Отчет по устройству в г.Рязани IX-й очередной Сельскохозяйственной выставки с 31 августа по 15 сентября 1908 г. Рязань. Губернская Типография. 1909. С.39.

Усадьба Николая Яковлевича Никитинского.
Село Костино Рыбновского района. 1917-2009 гг.

М.А.Шустова
Т.В.Шустова

Во время революции хозяйство Никитинского не подвергалось погрому, народ берег все сооружения и коллекцию картофеля.[1] Жизнь в Костине не менялась, пока новая власть не потребовала реквизировать усадьбу.… И тогда делегация костинских мужиков, испытывая большую неловкость от своего поступка, пришла к Ольге Ивановне сказать ей, чтобы она выбрала для себя несколько комнат, коров, лошадей и т. д., но единственной ее просьбой было отвезти на станцию. Из дома она вышла, ничего не взяв, будто уходила не навсегда, а собиралась прогуляться до беседки.

Уже в декабре 1917 года имение Ольги Ивановны Никитинской при селе Костине было национализировано и принято «в заведывание Волынским волостным земельным комитетом Рязанского уезда».

В течение 9-ти дней с 15 по 23 декабря 1917 года была составлена опись имущества имения. При этом «присутствовали и оценку производили Сергей Максимович Синицин, Андрей Исаевич Карасев и Николай Иванович Гуськов, а по неграмотности их и личной просьбе за себя расписался Иван Коренев. При составлении описи присутствовал и описанное имущество на хранение принял с правом ответственности за утрату оного заведующий имением Никитинской Иван Соловьев. Копию с этой описи получил Иван Соловьев».[2]

Опись включила в себя 887 позиций. Из описи видно, что все строения усадьбы были под железными крышами. В состав усадьбы входили два господских дома: двухэтажный деревянный и трехэтажный кирпичный, на первом этаже которого находились кабинет, библиотека, гостиная, 3 спальных комнаты, комната прислуги, буфетная. На втором этаже была спальня и большая комната. На третьем – светлица, кухня, комната для прислуги и комната для глажения белья. В двухэтажном кирпичном доме располагалась контора, комната для прислуги, две комнаты рабочих, кухня, молочное отделение и кладовая. В усадьбе находился дом из четырех комнат, названный в описи «людским».

В состав хозяйственных построек входили: деревянная конюшня для выездных лошадей с помещением для кучера и каретной. Во второй конюшне с отделением для сбруи, помещением для конюха, мастерской, было место не только для лошадей, но и для коров. Эта помещение имело еще и два навеса. В усадьбе был амбар, склад сельскохозяйственных орудий с тремя отделениями, кузница с двумя отделениями пожарного сарая и склада имущества, кучерский сарай, ледник, погреб, три подвала, телятник, свинарник, прачечная с тремя отделениями и зайчатником, баня и вышка с тремя баками для водопровода, несколько дровяных сараев. В одном из них находилась купальня в разобранном виде. Понятно, почему в разобранном. Ведь это было в декабре! В, общем, в усадьбе было все для жизни и работы.

На заднем плане конюшня. Строение утрачено полностью. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро. 22 апреля 1960 г.

На заднем плане 2 подвала. Строения утрачены полностью. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро. 22 апреля 1960 г.

У бюста В.И.Ленину. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро. 22 апреля 1960 г.

Костинские дети у входа в третий подвал. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро. Конец 50-х годов прошлого века.

В октябре 1918 года имение перешло в ведение Губземотдела по его же постановлению. Подлинные дела по учету имения были отосланы в Губернский земельный отдел из уездного земельного отдела 23 октября 1918 года. В настоящее время «учетные ведомости о принятии на учет имения бывшей помещицы Ольги Ивановны Никитинской при с.Костино Волынской волости» на 21 листе хранятся в ГАРО в фонде Р-353.[3]

В 1918 году в селе были созданы сельский Совет и комитет бедноты, в который были избраны Сергей Васильевич Матросов – председатель, Иван Александрович Сократов – товарищ председателя и Федор Васильевич Матросов – секретарь.[4]

В первые годы после революции в главном доме усадьбы организовали приют, начальником которого был Чубов. Но просуществовал он недолго. Жили в нем не только сироты. Родители сами отдавали в него детей, чтобы уберечь от голодной смерти.[5]

В 1919 году в Костино рязанским губземотделом был организован семхоз. Пашня в составе 36 десятин была разбита на 4 поля применительно к 4-х польному севообороту: 1) пар (удобренный), 2) озимое, 3) картофель, 4) яровое (овес). Главная культура в семхозе - картофель. Для разведения картофеля за основном материал, был взят сортовой картофель, сохранившийся от бывшего владельца Никитинского.

При организации хозяйства, весь имевшийся материал, подвергавшийся засорению в первые годы революции, был проверен и отобран. Весной 1920 года, при высадке картофеля, было выделено до 200 чистых сортов, остальные, сомнительной чистоты разбиты на типы в целях дальнейшей их поверки. Таких типов выделено было в том же 1920 году еще свыше 200. В 1923 году издали прейскурант, в котором были отмечены все чистые сорта, предназначаемые хозяйством к продаже. Описание и характеристика сортов были составлены по данным и наблюдениям хозяйства за три года с дополнениями, взятыми из наблюдений прошлых лет у бывшего владельца Никитинского.[6]

«В 1919—22 гг. из костинского хозяйства часть сортов была распределена между разными совхозами губернии. Но тяжелые экономические условия привели к тому, что чистый сортовой материал частью засорялся, частью совершенно перемешивался,..».[7]

Из производственного плана Рязанского сельхозтреста за 1924-1925 гг. по совхозу Костино стало известно, что в эти годы всей земли у совхоза было 81.59 десятин, а пашни 37.21 десятин. Основным направлением производства являлось все так же семенное хозяйство, а главная продукция – «селекция и продукц. картоф., семян озим. ржи улучш. и озим. пшеницы». В эти годы было уже 10-полье: «I/пap удобрен, 2/озим, 3/картоф. 4/яр.с клевер. 5 и 6/ клевер, 7/пар, 8/озим, 9/ картоф. 10/яр.».[8]

Первым источником, из которого стало известно о судьбе уникальной коллекции сортов картофеля, было письмо от Филиппа Григорьевича Тверитнева. Он свидетельствовал: «Я, Тверитнев, о Никитинском и его детях ничего не знаю, и ни с кем из них не встречался. Я застал и знакомился с некоторыми документами. В первые годы /двадцатые/ в хозяйство прибыл А.Г.Лорх, которому была представлена вся коллекция сортов картофеля, собранная Никитинским. А.Г.Лорх воспользовался коллекцией и документами и частично вывез. В институте картофельного хозяйства в 1922 г. он, по-видимому, несколько позже описывает сорт Лорх /из коллекции Никитинского/. Сорт быстро распространяется по многим областям, и в скоре стал дотировать в посадках как высокоурожайный и высококачественный.

Я, Тверитнев Ф. Г ., встречался с проф. А.Г.Лорхом. Когда я ему представился, что я знаком с документацией коллекции сортов картофеля Никитинского, стал расспрашивать об истинной родословной этого сорта «Лорх», то он возмутился и ушел от меня и больше разговор у нас с ним не состоялся. Он не хотел признаться об истинном происхождении сорта «Лорх».

Дела эти далекого прошлого. Коллекцию хорошо знал Михаил Никитович Годин. В его личной библиотеке, возможно, кое-что сохранилось. Он имел богатую библиотеку.[9]

М.Н.Годин во втором ряду второй слева с бригадой питомника. Фото из семьи Г.А.Васильевой.

Чуть позже была найдена и брошюра самого А.Г.Лорха. Он писал: «Питомник этот, сыгравший в период с 1905 по 1917 год видную роль в картофельной семенной работе России, в связи с удаленностью его от центра и неблагоприятными материальными условиями не мог получить должную своевременную поддержку. Правда, в 1920 году кореневским персоналом была сделана попытка наладить и в нем работу, но из-за голода специальный персонал покинул Костино, другие же лица не рисковали туда выехать. Поэтому осенью 1920 года из Костина были вывезены в Коренево по 5 клубней каждого сорта». Но позже А.Г.Лорх уже не ссылался на работу Никитинского...[10]

О Костино 30-х годов прошлого века хорошо рассказала в письмах Надежда Васильевна Ламзикова – доцент кафедры современного русского языка Рязанского государственного педагогического института (работала до конца 80-х годов прошлого века), дочь учительницы Костинской начальной школы Лаврехиной Домны Зотьевны: «Мы приехали в Костино в 1931 году, мне тогда было около 6-ти лет. Я родилась в октябре 1925 года. Ту часть совхоза, где находятся контора, конюшни и другие строения, в то время называлась барским двором. Белый дом занимали в основном служащие совхоза, там были чудесные паркетные полы. Он был тогда еще в прекрасном состоянии. Недалеко от белого дома, в саду, был желтый дом, деревянный, там тоже жили работники совхоза. Вечерами около беседки или перед белым домом часто собиралась молодежь всей округи.

Надежда Васильевна Ламзикова

Не знаю, кого сменила моя мама, а с ней вместе работал Поляков Владимир Николаевич.[11] Он старше был моей мамы. Одно время в Костине (в совхозе, а село сначала в совхоз не входило) было очень много приезжих с детьми: немцев, киргизов. Был период, когда работали там 4 учителя, у них у каждого было по классу. Мама говорила, что и так, в 2 смены, они еле усаживали детей. В первом классе у нее было 70 человек.

Работали тогда с ней Ромбовская Прасковья Никитична, Анна Ивановна Краюшкина (потом она стала Сачковой, женой Сачкова Сергея Ивановича). Четвертым учителем был Ларчиков Дмитрий Тихонович. Во время войны приехала из Москвы Мария Ивановна, фамилию ее я забыла. Прасковья Никитична и Анна Ивановна ушли тогда в Пощупово, а Ларчикова взяли в армию.

Костинские жители помнили, что школу построил барин Никитинский. Говорили, что он был очень хороший. Сначала построил один класс с квартирой для учителя, а после пристроил второй (старая часть расположена в стороне села, квартира выходит окнами на дорогу). Около школы, вдоль теперешнего сада, была боярышниковая аллея. Какие лиственницы стояли в школьном саду! Были аллеи из елей.

Костинская начальная школа. Конец 80-х годов прошлого века. Здание утрачено полностью. Фото Т.В.Шустовой.

Когда мы приехали в Костино, да и потом много лет картошка там была очень хорошая, и антоновка в саду Никитинских была очень крупная, и груши. А потом все погибло».[12]

Но Надежда Васильевна ничего не рассказала о репрессиях. Это и понятно, ведь она была ребенком. В 30-е годы был закрыт костинский храм, а отец Иоанн (Иван Николаевич Поляков) репрессирован. Матушку с детьми выгнали из их собственного дома. В доме были устроены детские ясли-сад. Перед самой смертью батюшку все-таки отпустили к родным. Он умер на 59 году жизни. Отец Иоанн был похоронен на дальнем костинском кладбище. После похорон мужа матушка с детьми навсегда уехала из Костина. После этого и учитель Владимира Николаевича Полякова - брата священника больше уже не работал в школе, и судьба его мне неизвестна.

В помещении храма расположили механический цех и гараж совхоза «Костино». Колокольню разобрали до первого яруса. Сорвав главу храма и разобрав ярус звона, старинный храм стали использовать, как водонапорную башню. Бак для воды установили на восьмерике. Церковное кладбище уничтожили. Прямо по могилам стали ездить трактора и машины. Крест с храма стащили двумя тракторами на глазах плачущих жителей села. Металлические тросы несколько раз рвались. Оба тракториста вскоре погибли.

Богоявленская церковь в селе Костино. Конец 80-х годов прошлого века. Фото Т.В.Шустовой.

В семхозе «Костино», основанном на базе усадьбы Никитинских работали приезжие. Они и жили в помещениях усадьбы. Для рабочих совхоза были еще построены бараки.

Бараки в селе Костино. 60-е годы прошлого века. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро.

Костинские же жители в первые годы после революции были крестьянами-собственниками. В 30-е годы некоторые семьи раскулачили, в том числе и семью Синицыных. И на базе хозяйства Синицыных организовали колхоз. И совхоз, и колхоз, находясь территориально в одном селе, работали совершенно обособлено друг от друга.

Но жизнь продолжалась.

При участии Н.К.Крупской, М.И.Ульяновой, Н.С.Хрущева на базе совхоза «Костино» был создан Государственный плодовый питомник. Вот, что об этом написал в 1950 году в книге «По Сталинскому пути» издания газеты «Сталинское знамя» И.В.Гусев: «Успехами рыбновцев гордился Иван Владимирович Мичурин, который все садоводов страны призывал равняться на рыбновских садоводов.

О замечательных делах рыбновских садоводов осенью 1936 стало известно и секретарю МК ВКП(Б) Никите Сергеевичу Хрущеву. Он пригласил колхозных мичуринцев в Москву, подробно расспрашивал о положении дел с садоводством в Рыбновском районе, о внедрении в колхозах мичуринских сортов.

В 1936 году рыбновские садоводы побывали так же у Надежды Константиновны Крупской и Марии Ильиничны Ульяновой – сестры Владимира Ильича Ленина. Садоводы рассказали о своих успехах и в то же время просили о помощи в ряде вопросов. В частности, по их просьбе спустя некоторое время в Рыбновском районе на базе костинского совхоза был создан Государственный плодовый питомник, при котором затем организовалась двухгодичная областная школа садоводов.»[13]

Для организации плодового питомника выбор пал на совхоз «Костино», я думаю, не случайно, так как в то время усадьба со всеми ее жилыми и хозяйственными постройками, была еще в хорошем состоянии.

Основателем питомника был профессор Рытов. Первым бригадиром-питомниководом - Матвей Иванович Сорокин, погибший в 1943 году под Ленинградом. Большой вклад в организацию его внес Михаил Никитивич Годин – бывший садовник Никитинских.[14] Кстати, он проработал агрономом в совхозе до 1960 года. О нем до сих пор вспоминают с теплотой. И, действительно, как и писал Филипп Григорьевич Тверитнев, документы Н.Я.Никитинского Михаил Никитович из усадьбы перевез к себе домой и хранил их до самой смерти.[15]

Выкопка саженцев в питомнике. 60-е годы прошлого века. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро.

Об организации школы садоводов подробно написал в письме Филипп Григорьевич Тверитнев: «В 1939 г. я, Тверитнев Ф.Г. и моя супруга Тверитнева Мария Яковлевна, после окончания плодоовощного института им. И.В.Мичурина, были направлены на организацию областной школы садоводства при плодопитомническом совхозе "Костино".

Плодосовхоз и село "Костино" и окружающие селения: Ромаданово, Пошупово, Медведево, Новоселки, Костантиново и Рыбное, особенно возвышенное побережье Оки с извилистым её течением - все это сразу оставило глубокий след. После 3 первых дней пребывания в "Костино" я доложил начальнику ОблЗО о своем согласии организовать и работать в школе садоводства.

Вскоре были подготовлены решения Облисполкома и другие. С 1.9.1939 школа начала работать. Всего было принято 90 человек. Первый выпуск состоялся в 1940. г. Все парни, а их было большинство, в том числе я, Тверитнев Ф.Г., Нестеров Я.С. /член корресп. ВАСХНИЛ/ были призваны в Советскую Армию. Школу я сдал Тверитневой М.Я. Директором совхоза "Костино" и школы был Орлов Ф.К. /кстати школу он считал "грибом" на теле совхоза. Школа продолжала функционировать до момента эвакуации. Школа размещалась тогда только в одном здании – доме Никитинского.

Дом-дворец после открытия школы садоводства передали на баланс школы. Был произведен ремонт. Здание, действительно, походило на дворец, а беседка неотъемлемое украшение. Перед зданием я /Тверитнев/ вместе с учащимися посадил коллекционный сад мичуринских сортов. Он развивался хорошо, плодоносил и служил украшением территории.[16]

Из армии в школу садоводства я вернулся в 1946 году. В трудные послевоенные годы удалось провести частичный ремонт /крыши, побелку и внутренний ремонт/, но я не смог добиться, чтобы дом-дворец был возвращен на баланс школы. В чем же дело? До войны он был на балансе школы? Да, но в период эвакуации, дельцы совхоза, как-то через Госбанк /Рыбное/ купили дом, и он после войны опять стал числиться на балансе совхоза. Моих сил не хватило разобраться в этой, по-видимому, постыдной сделке. Я оформил 4-х месячный отпуск и, вместо разбора дела дома-дворца, уехал в аспирантуру МГУ им. Ломоносова. Это было в 1948 году, а после защиты в 1952 г направлен в Таджикистан. М.Я.Тверитнева уволилась чуть позже».[17] Агрономом-питомниководом в совхозе работала и Прасковья Ивановна Шурупова. Она вместе с мужем Фещенко И.А. (главным бухгалтером) в 1949 году приехала из Калининградской области, где они участвовали в организации садово-питомниководческого совхоза «Неман».[18]

А разбираться в этой сделке, похоже, пришлось моей бабушке. Она, видимо, и стала первым директором школы садоводов. Мои бабушка и дедушка Александра Ивановна и Владимир Николаевич Шишовы с годовалой мамой приехали в Костино в октябре 1954 года. Их поселили в главном доме усадьбы в бывшем кабинете Н.Я.Никитинского. Бабушка вспоминала, что, будучи директором, она ремонтировала и дом, и беседку. Ремонта беседки от нее никто не требовал. Но бабушка говорила: «При хозяине была беседка. Плохими мы будем хозяевами, если ее не отремонтируем». Мои родные прожили в «белом доме», как его в Костине называли, без малого 6 лет.

Александра Ивановна Шишова. Середина 60-х годов прошлого века.

Беседка после ремонта. Конец 50-х годов прошлого века. Утрачена полностью.

В те годы еще не были разрушены печи, выложенные от пола до потолка белыми

изразцами. Стены одной из больших комнат сохраняли отделку мореным дубом, и огромный сказочный концертный рояль еще стоял, задвинутый в угол, как ненужная вещь в том же зале, где телевизор с малюсеньким экраном по вечерам собирал вокруг себя все многочисленное общество преподавателей и учащихся школы садоводов, учебные и жилые комнаты которой располагались в этом здании.

На чудесных террасах этого дома мама с другими детьми играли в свои детские игры, у молчащего фонтана во дворе грустили и мечтали увидеть радугу его брызг, а потом бежали к беседке, и дух захватывало от красоты цветущих, но уже .одичавших плодовых деревьев, которые росли на специально сделанных для них террасах высокого правого берега Оки. Из беседки была хорошо видна и сама Ока с причудливыми в этом месте поворотами ее русла, имеющими название «бараньи рожки», и простирающимися до самого горизонта заливными лугами.

Ее друзья жили рядом в деревянном «желтом» доме, как называли его костинцы, (дом князя Мещерского), бывшей каретной и кузнице, переделанных под квартиры. В одном из хозяйственных построек усадьбы были сельский клуб, где действовал народный театр, библиотека и музыкальная школа.

Остальные здания усадьбы использовались по прямому назначению: в конюшне — конюшня, в скотном дворе — скотный двор, в амбаре — амбар, в конторе, контора совхоза. В деревянном светлом здании школы для крестьянских детей с двумя большими и светлыми классными комнатами, с печами, выложенными белыми изразцами, с широким коридором и двумя квартирами для учителей — Костинская начальная школа. Бывшую прачечную усадьбы стали использовать, как баню, в которую ходило мыться все село.

Маме казалось, что красота и здравый смысл являются гарантией сохранности этой усадьбы. Во-первых, это добротные кирпичные здания, построенные века. Грех не использовать их по прямому назначению. Во-вторых, редкий островок прошлого, сохранившийся относительно полно. Еще больший грех рушить последнее. Ведь в соседних усадьбах сел Медведево и Волынь не осталось камня на камне.

Но в 1972 году для профессионального училища, в которое была преобразована школа садоводов на месте коллекционного сада, посаженного Ф.Г.Тверитневым и украшавшего усадьбу, построили учебный корпус, выкорчевав плодоносящие деревья. Несколькими годами позже возвели безликую трехэтажную коробку общежития на месте парников, где у Никитинских вызревали даже дыни и арбузы. Совхозом парники тоже использовались для выращивания рассады овощных культур.

Когда я покупаю в магазине землю для рассады по 23 рубля за небольшой мешочек, я все время вспоминаю, что общежитие было построено на двухметровом плодородном слое земли. И в голову никому не пришло предварительно выбрать этот слой….

В 1982 году по приказу действующего директора СПТУ, Николая Гавриловича Кадыкова руками учащихся была уничтожена наша красавица и любимица белая беседка. Столкнули под откос все ее 10 кирпичных колонн, когда потребовался небольшой ремонт крыши. Мотивировал Николай Гаврилович свой приказ тем, что балансовая стоимость беседки составляет всего 6 рублей, а ее ремонт денег потребует гораздо больше. Опустели и стали с катастрофической скоростью разрушаться белый дом и школа. Кстати, по приказу того же Н.Г.Кадыкова в 1983 году, всего через 6 лет после проведения в нем реставрационных работ белый дом перестали отапливать с целью экономии топлива. Подвалы для хранения картофеля, конюшню и часть скотного двора еще раньше разобрали на кирпич.

А ведь усадьба Никитинских уже с 4 декабря 1974 года состояла на учете и охране республиканской категории, правда, под чужим именем – Корзинкиных. И не все ее строения были тогда учтены. Но беседка или пропилеи в этом перечне была. Вот строки из письма начальника Главного управления охраны, реставрации и использования памятников Министерства культуры РСФСР В.В.Кучерова: «На государственной охране состоят главный усадебный дом, пропилеи, конный двор, каретный сарай, амбар, флигель, парк, б.Богоявленская церковь. По вопросу изменения наименования усадьбы и постановки дополнительных сооружений усадьбы на государственную охрану необходимо обратиться в Управление культуры Рязанского облисполкома. Вопросы сохранения усадебных построек, их использования, нового строительства в селе Костино входят в компетенцию Рязанского облисполкома».[19]

Беседка была, а вот школа для крестьянских детей и еще несколько усадебных строений были пропущены…. И появляется «детище» ЦЧОГИПРОСЕЛЬХОЗСТРОЙ г.Воронежа «Генеральный план с. Костино», на котором на месте школы для крестьянских детей и школьного сада нарисован торговый центр: а) КБО, б) столовая, в) летнее кафе, г) магазин. А на месте других пропущенных строений нарисован просто парк.

А вот ответ из Рязанского областного отдела культуры, датируемый 20 сентябрем 1988 года: «Уважаемая Татьяна Владимировна! В связи с Вашим письмом Управлением культуры был сделан запрос в Государственный архив Рязанской области о подтверждении принадлежности усадьбы в с.Костино Рыбновского района Никитинским. Заместитель директора Государственного архива тов.Сторожева A.M. подтвердила принадлежность усадьбы в с.Костино Никитинскому Н.Я..В связи с этим Управлением культуры был издан приказ № 143 от 20.09.1988 года о переименовании усадьбы Корзинкиных в усадьбу Никитинских.

По вопросу постановки на учет и охрану других объектов из усадьбы Корзинкиных сообщаем, что указанные Вами постройки входят в комплекс усадьбы и поэтому являются памятниками архитектуры наравне с остальными строениями.

С уважением зам.начальника В.М.Курепин».[20]

И, наконец, в конце 1990 года архитектором из Москвы, кандидатом наук Ильей Юрьевичем Яровым, был выполнен новый паспорт на памятник архитектуры - усадьбу Никитинских с учетом всех строений, в нее входящих, и тщательной прорисовкой плана усадебной территории.

Но и этот паспорт никак не помог сохранению усадьбы….

Был, правда, момент, когда казалось, что с усадьбой в конце концов будет все в порядке. В июне . 1989 года она была передана на баланс московской организации «Товарищество русских художников». Но и тогда все сразу началось с ошибок. Распоряжение от 24.07.1989 года исполнительного комитета Рязанского областного совета народных депутатов, по которому усадьба передавалась, изобилует ошибками. Вот его текст: «Распоряжение от 24.07.1889 № 220-р. В соответствии с письмом Министерства культуры РСФСР №- 302-01-51/5-14 от 26.06.89г. передать с баланса Управления культуры облисполкома на баланс Товарищества русских художников памятник архитектуры республиканского значения ХУП-XIX вв. б.усадьбу Корзинкиных с целью его реставрации за счет средств и силами пользователя с последующим использованием под музей народного творчества Рязанской области. Распоряжение № 206-р от 02.08.88г. считать утратившим силу. Председатель исполкома Л.П.Башмаков».[21]

Усадьба снова названа усадьбой Корзинкиных, хотя уже был приказ управления культуры об ее переименовании. Строения усадьбы в то время были на балансе СПТУ и совхоза «Костино», а не на балансе областного управления культуры. Передавалось то, чего на самом деле не было….

По договору от 6.05.1991 г. малое предприятие «Рязаньпроектреставрация» выполнило научно-проектную документацию, и в главном доме начались реставрационные работы, чтобы разместить в нем музей народного творчества Рязанской области.

Главный дом усадьбы. Конец 90-х годов прошлого века. Фото Т.В.Шустовой.

Но в январе 1998 года случился пожар, после которого от главного дома остались одни кирпичные стены. А ведь Николай Яковлевич строил свой дом, заботясь о противопожарной безопасности, делая каждое помещение изолированным от другого. Например, между этажами был насыпан полуметровый слой земли. Но пожар начался с только что восстановленного чердака, который ночью, в метель, загорелся сразу с четырех сторон, и предусмотрительность Николая Яковлевича дому не помогла. Не помогли дому и пожарные. Они почему-то не стали его тушить, а только фотографировались на фоне огня. Дом горел целую неделю.

19 мая 1999 года школа, которую Н.Я. Никитинский построил на свои средства для крестьянских детей, была разобрана на дрова, чтобы протапливать сельскую баню. Но гореть школа не стала. Видно, и тут Н.Я.Никитинский позаботился о пожаробезопасности.

Самая старинная часть Богоявленского храма, возведенного в 1700 году, продолжала использоваться, как водонапорная башня, до недавнего времени. В стенах сначала образовались большие трещины, а потом произошло обрушение. Не унимаются и любители старинного кирпича…. Выковыривают его прямо из алтаря. Но зато в целости стоит усадебный сарай. Хорошо, конечно, что стоит. В этом сарае у моих родных были куры. Так же мог бы жить и дом, и другие усадебные постройки, если бы их специально не рушили….

В детстве мама с друзьями часто пытались представить, как вся эта усадьба выглядела, когда в ней жили ее настоящие хозяева Никитинские? О них они знали, что это были добрые люди, которые одаривали по праздникам сельских детей конфетами, что выращивали они хорошую картошку, что в фонтане у них плавали живые рыбы, а хозяйка очень хорошо, играла на концертном рояле.

И она стала искать людей, которые могли бы что-то помнить. Татьяна Семеновна рассказала ей о том, что несколько лет назад приезжали потомки хозяев усадьбы, а ее знакомая живет с ними в одном подъезде. Бывают же такие совпадения! На мамино письмо к Анне Павловне (знакомой Татьяны Семеновны) ответил муж правнучки хозяина костинской усадьбы Наталии Алексеевны Родионовой — Арсений Львович Шиков. А потом произошла и первая встреча. Мама увидела на многочисленных фотографиях знакомый с детства дом и лица людей, живших в нем много лет назад.

При первой встрече мамы с правнучкой Н.Я.Никитинского Наталией Алексеевной Родионовой летом 1987 года маму просто потрясли ее слова о том, что она немного опоздала, что лет 5-6 назад были еще живы повара и прачки усадьбы, с которыми до последних дней сохранялись теплые отношения. Жить даже территориально старались поближе друг к другу. Сын управляющего усадьбой Сергей Оскарович Пельцер жил в одном подъезде с Наталией Алексеевной.

И в Костине помнят, как приезжал сын Никитинских, и, разыскав свою нянечку, Королеву Прасковью, помог ей материально и уговаривал переехать к нему в Москву. Какими же добрыми должны были быть отношения, чтобы бурные события ХХ-го века, безжалостно расшвырявшие по всему свету даже родных, оказались перед ними бессильными.

О Костино все эти годы семья помнила. После посещения Костина Наталия Алексеевна написала: «Память о земле предков — как она живуча! Сокровенное желание моей бабушки Наталии Николаевны было увидеть еще раз, хотя бы моими глазами, глазами внучки, родные места, отцовскую усадьбу, подержать в руках горсточку костинской земли... И когда мы с мужем побывали в имении «Костино» и я привезла эту святую для нее землю, она прикоснулась к ней губами. Я убедилась, что земля дарит нам не только светлую печаль, но и силу, укрепляет сердце и — свидетельствую — продлевает жизнь».

В Костино усадьбу тоже очень любили. Вот только некоторые строки из писем….

Виктор Иванович Козлов писал: «Место, выбранное для дома и беседки, открывающийся оттуда вид превосходнейшее. После самой изнурительной работы и в самом скверном настроении мне достаточно было посидеть полчасика у беседки или правее у сосен, полюбоваться заокскими далями, чтобы прийти к душевному равновесию».

Выпускники 1958 года Костинской школы садоводов написали маме так: «Мы были удивлены, а скорее обескуражены увиденным: не осталось и следа от коллекционного сада, исчезла беседка. А само здание, построенное, казалось, на века, находится в аварийном состоянии. Возмущению нашему нет предела... Не знаем, какую помощь вам оказать, какой совет дать по восстановлению этого памятника. Мы готовы откликнуться на любую вашу просьбу. Держите нас в курсе дела». А вот слова Татьяны Васильевны Крестьяниновой. «Ну, неужели нужно кому-то объяснять, что это необходимо сохранить, восстановить. У меня растет сын, и я еще надеюсь прийти с ним по сиреневой аллее к белой беседке...».
__________________________
1 Письмо от 16.06.1988 Филиппа Григорьевича Тверитнева, организатора Костинской школы садоводов, впоследствии декана и заведующего кафедрой, профессора Таджикского государственного университета.// Личный архив Т.В.Шустовой
2 ГАРО, Р-353, оп. 1, д. 286, л. 20 об.
3 Там же.
4 Иван Кожин. Рыбновская земля. Рязань. 2005. С. 501
5 Т.Шустова. По сиреневой аллее к белой беседке. //Рязанские ведомости от 24 октября 1997 г.
6 Прейскурант семенного картофеля полевой культуры (клубнями) семхоза Костино Рязгубсельтреста. Рязань. 1923.
7 Наше хозяйство
8 ЦГАНХ СССР, ф.3107, оп.4, д.183, лл.94-96,101
9 Письмо Ф.Г.Тверитнева //Личный архив Т.В.Шустовой
10 Т.Шустова. По сиреневой аллее к белой беседке. //Рязанские ведомости от 24 октября 1997 г
11 Учитель Поляков Владимир Николаевич был братом священника костинской Богоявленской церкви Полякова Ивана Николаевича.
12 Письма Надежды Васильевны Ламзиковой от 29.07.1988 и 27.04.1989.//Личный архив Т.В.Шустовой
13 И.В.Гусев. По Сталинскому пути. Издание газеты «Сталинское знамя». Рязань. 1950.
14 Свидетельство Ивана Петровича Заварова, работавшего в совхозе «Костино» с 1933 по 1951 год, записанное, Т.В.Шустовой.//Личный архив Т.В.Шустовой.
15 Свидетельство дочери М.Н.Година, записанное Т.В.Шустовой.// Личный архив Т.В.Шустовой.
16 Сад был посажен на месте опытного участка по картофелю.
17 Письмо от 16.06.1988 Филиппа Григорьевича Тверитнева.//Личный архив Т.В.Шустовой
18 Письмо Прасковьи Ивановны Шуруповой от 26.02.1989//Личный архив Т.В.Шустовой.
19 Письмо начальника Главного Управления охраны, реставрации и использования памятников Министерства культуры РСФСР В.В.Кучерова, адресованное Т.В.Шустовой от 27.07.1988.//Личный архив Т.В.Шустовой.
20 Письмо заместителя начальника управления культуры исполнительного комитета Рязанского областного совета народных депутатов В.М.Курепина от 20.09.1988, адресованное Т.В.Шустовой.//Личный архив Т.В.Шустовой

21 Распоряжение исполнительного комитета Рязанского областного совета народных депутатов от 24.07.89 № 220-р.//Личный архив Т.В.Шустовой.

Мария Николаевна Ермолова и семья Никитинских

Наталья Алексеевна РОДИОНОВА

Научно-практическая конференция "Рязанская земля. История. Памятники. Люди". Москва. Ноябрь 1989 г. Н.А.Родионова (слева) и Т.В.Шустова. Фото Е.Н.Каширина.

Странными свойствами обладает наша память... Я настроилась на серьезный разговор о Марии Николаевне Ермоловой, а память вдруг вытаскивает со дна своих кладовых шутливый рассказ моей бабушки Наталии Николаевны Никитинской о том, как Мария Николаевна и Мария Ефимовна ловили рыбу в имении Никитинских под Рязанью на Оке. (Имение Никитинских находилось в селе Костино Рязанского уезда – примечание Т.В.Шустовой.)

Наталия Николаевна Никитинская – крайняя справа

Прадедом моим Николаем Яковлевичем на каменистом и глинистом берегу Оки была оборудована очень удобная купальня, с большим тентом от солнца. На берегу все лето пышно цвел шиповник. В купальне ставили два плетеных кресла, которые нес за дамами очень вежливый предупредительный кучер Александр. От купальни вверх вела тропинка, на горе — барский дом.

Тишина! Мария Ефимовна замерла с удочкой. В руке модный лорнет на длинной черепаховой ручке. Она священнодействует. Мария Николаевна сидит в кресле, и с такой редкой на ее лице, но такой доброй и милой улыбкой, наблюдает за подругой. Мария Ефимовна — очень полная дама в каком-то немыслимо широком льняном пеньюаре и в панаме — не отрываясь, смотрит на поплавок. Несмотря на свою грузность, Мария Ефимовна ловко подсекает — и в воздухе трепещет рыба.

— Бедная! — только и произносит Мария Николаевна, а кучер Александр, который относится к рыбной ловле с необыкновенной серьезностью, быстро снимает рыбу с крючка, насаживает червяка — и все повторяется снова.

Можно себе представить, с каким юмором Мария Николаевна представляла потом подругу на рыбной ловле!

Мария Ермолова! Какое женственное имя! Сколько в нем внутреннего света и тепла! Имя, окруженное тайной, которая никогда не будет разгадана, к глубокому сожалению всех тех, кто всей душою любит театр. Прошлое величайшей в мире трагической актрисы давно уже стало легендой. И... не осталось ни одной кино или фонозаписи, которая донесла бы до нас живой облик замечательной русской артистки, интонации ее изумительно гибкого грудного голоса, чудо ее русской речи, глубокое обаяние артистического темперамента.

Архив свой она сама большей частью уничтожила. Но сохранились воспоминания о М.Н.Ермоловой, восторженные свидетельства ее современников, незначительная часть писем. Есть книги, написанные еще при жизни актрисы, как, например, книга «Мария Николаевна Ермолова» Николая Ефимовича Эфроса, вышедшая в издательстве Гроссман и Кнебель в Москве в 1896 году; «Мария Николаевна Ермолова» — книга, изданная Алексеем Александровичем Бахрушиным в Москве в 1905 году. К пятидесятилетию ее сценической деятельности в издательстве Малого театра в 1920 году вышла еще одна книга Н.Е. Эфроса, который очень бережно и серьезно относился к театру, а к Малому театру особенно. Мария Николаевна могла еще прочитать в сборнике «Театральные портреты» (Петроград, 1923) статью о себе А.Р. Кугеля...

В том, что при жизни актрисы о ней мало было написано, сказалась удивительная скромность этой женщины, которая не умела и не хотела о себе говорить, стараясь никого не впускать в свой внутренний мир.

...Сколько я себя помню, имя Марии Николаевны Ермоловой в нашей семье было окружено каким-то удивительным благоговейным почитанием, которое передавалось из поколения в поколение. К счастью моему, я застала еще людей, которые лично знали М.Н. Ермолову, были свидетелями спектаклей с ее участием. Меня растили и воспитывали люди, которые говорили о Марии Николаевне, как об очень близком человеке. И я с детства знала, что мои родные были связаны с актрисой теплой задушевной дружбой в прошлом веке. С детства я постоянно видела перед глазами фотографические портреты Марии Николаевны с ее дарственными надписями, фотографии, запечатлевшие ее в жизни, и те, на которых Ермолова снята в различных ролях. В детстве я играла веером Марии Николаевны, не понимая, какая это святыня.

Ермоловский альбом Никитинских

Портреты ее висели над огромным прапрадедовским письменным столом и стояли на столе в старинных рамках, рядом со старинными подсвечниками. Теперь я работаю за этим дорогим для меня прапрадедовским столом, пишу статью о Марии Николаевне Ермоловой, и эти же фотографии смотрят на меня.

Я особенно люблю одну фотографию. В редкую минуту отдыха, с каким-то врожденным изяществом и естественной грацией, Мария Николаевна спокойно сидит в кресле. Задумчивый, серьезный взгляд, устремленный вдаль, несколько уставшее замкнутое грустное лицо. Скромное глухое черное платье с кружевным жабо, прикрепленным брошью, любимая ею тонкая кружевная шаль... И трогательная надпись на фотографии, сделанная в феврале 1896 года: «Милой и дорогой Марии Ефимовне Никитинской на добрую память от М. Ермоловой».

«Милой и дорогой Марии Ефимовне Никитинской на добрую память от М.Ермоловой» — так подписала эту фотографию сама Ермолова.

Мария Ефимовна Никитинская — подруга Ермоловой.

Прапрадед мой (родной брат прапрадеда Николая Яковлевича Никитинского – примечание Т.В.Шустовой) — профессор Яков Яковлевич Никитинский — был одним из основателей знаменитой Плехановки, как нежно называют это учебное заведение тысячи воспитанников. Бывший Московский институт народного хозяйства имени Г.В.Плеханова, теперь — академия. Будучи одним из основоположников товароведения как научной дисциплины, Яков Яковлевич был выдающимся химиком, автором многочисленных монографий и учебников. Замечательный педагог, воспитавший несколько поколений русских технологов и товароведов, он был прекрасным популяризатором научных знаний, одним из создателей Политехнического музея. Человека широкого европейского образования, Москва знала его еще и как большого книголюба, личная научная библиотека которого легла в основу библиотеки Плехановки и значительно обогатила библиотеку Императорского технического училища, в котором также преподавал Я.Я. Никитинский. Кроме того, он любил и хорошо знал музыку. Неплохой пианист Яков Яковлевич всегда оставался и заядлым театралом.

Женился Яков Яковлевич на Марии Ефимовне Грачевой — дочери члена Французской Академии наук, выдающегося петербургского ученого садовода и огородника Ефима Андреевича Грачева.

Мария Ефимовна и Яков Яковлевич поженились в 1875 году. Обширные родственные связи были у Никитинских, Грачевых, Ляминых с купеческой и дворянской Москвой. В профессорской квартире на Остоженке кто только не бывал! Гостеприимные хозяева радушно принимали всех, за уютным самоваром в большой гостиной можно было увидеть и артистов, и ученых, и музыкантов, и певцов, и многочисленных студентов Якова Яковлевича... Павел Акинфович Хохлов и его милая супруга Ольга Николаевна; Леонид Витальевич Собинов и его брат Сергей, молодой музыкант, любимый ученик Николая Григорьевича Рубинштейна; Александр Петрович Мантейфель, Иван Артемьевич Лямин и ляминская молодежь; супруги Александра Ивановна и Владимир Михайлович Верховские; директор музыкально-драматического училища Московского филармонического общества Петр Адамович Шостаковский и Федор Никифорович Плевако, выдающийся юрист, «патрон» Л. В. Собинова; Мария Николаевна Ермолова и ее сестры Анна и Александра (Александра Николаевна — артистка Малого театра, игравшая под фамилией Ермоловой-Кречетовой); Николай Дмитриевич Телешов с женой Еленой Андреевной; большие друзья Я.Я. Никитинского профессора Петр Петрович Петров и Иван Алексеевич Каблуков; Василий Робертович Вильяме и Михаил Александрович Мензбир; артисты Сергей Андреевич Юрьев и Александра Петровна Щепкина; профессор Александр Иванович Урусов, большой друг семьи Никитинских, блистательный адвокат, знаток европейского искусства, пропагандист Ибсена и Флобера... Многих других интересных людей можно было встретить в доме на Остоженке. Со всеми этими людьми Мария Николаевна была знакома или дружна, иногда это знакомство шло через Никитинских.

Мария Ефимовна знала Марию Николаевну с детских лет и всю жизнь ласково звала ее «Тишечкой». На одной из фотографий, на которой М.Н. Ермолова снята в роли Марианны в пьесе испанского драматурга Хозе Эчегарайя «Марианна», рукою Марии Николаевны написано: «Маше от Тишечки, 9 февраля 1897 г.» Спектакль 19 января 1896 года посвящался 25-летию служения Ермоловой русскому театру. Московская публика была удивлена тем, что Мария Николаевна выбрала не классическую пьесу с героической ролью, а пьесу никому не известного в России, хотя маститого испанского драматурга. Выбор был сделан по совету старого друга актрисы Николая Ильича Староженко. Роль Марианны была отнюдь не героическая, но в духе Марии Николаевны: Ермолова создала образ сильной духом женщины с гордой и смелой душой, с пламенными страстями и горькой судьбой.

Н.И. Стороженко понял, что яркая, сильная драматическая роль Марианны даст простор дарованию актрисы. Юбилейное чествование любимой актрисы было триумфальным и трогательным. Началось оно в Большом театре в присутствии многочисленного блестящего общества, продолжалось в Малом театре, при долго несмолкаемых рукоплесканиях. На юбилейные спектакли откликнулись газеты «Новости дня» (29 января 1896 г.) и журнал «Театрал» (№ 53, 1896 г., «Великий пример»). Автором статьи в журнале «Театрал» был первый биограф Ермоловой — Эфрос.

Мария Николаевна дважды появлялась на сцене Малого театра в роли Офелии в трагедии Шекспира «Гамлет». Это было в 1878 и в 1891 году. Разрыв большой, фактически два различных периода деятельности, два возраста актрисы. Но оба раза перед зрителями была очаровательная юная Офелия, символ чистоты и девической свежести. Обаяние нежной женственности покоряло зрителей настолько, что они не могли простить Гамлету гибель Офелии. Результатом игры Ермоловой... стало осуждение в прессе гамлетовского себялюбия и черствости. А ведь партнерами М.Н. Ермоловой, гениальными Гамлетами были Александр Иванович Южин и Александр Павлович Ленский. Центральная в роли Офелии (Ермоловой) — сцена безумия. Никакого намека на паталогию, Божи упаси, не было и в помине, но актриса так психологически правдиво играла эту сцену, что московские психиатры советовали своим студентам «наблюдать проявление тихого сумасшествия» в образе, созданном актрисой.

(В истории Малого театра подобное было и с гениальным Александром Алексеевичем Остужевым, который исполнял роль молодого художника Освальда, страдающего прогрессивным параличом, обреченного на безумие в пьесе знаменитого норвежского драматурга Ибсена «За грехи отцов». Остужев не давал фотографической точной картины прогрессивного паралича, но творческая фантазия и чутье актера помогли ему создать обобщенно-типичное проявление этой болезни и врачи-психиатры ходили в театр изучать ход развития болезни в образе, созданном Остужевым.)

Ермолова, играя Офелию, раскрывала свою боль за человека, страдающего и ни в чем не повинного, показывала гибнущую юность. Но сколько было поэзии в этой гибели! Трагическое потрясение, которое испытала Офелия, особенно чувствовалось в ее песенках. Пела она их трепетным прерывающимся голосом. Когда в конце она беспомощно опускала руки, роняя цветы и горестно вздыхая, зрители, по воспоминаниям очевидцев, рыдали.

В ермоловском альбоме нашей семьи две фотографии М.Н. Ермоловой в роли Офелии: первая — 1878 года с надписью: «От сумасшедшей, только не Офелии, декабрь 1878».

Как известно, 1877-1878 годы были годами влюбленности Марии Николаевны в Николая Шубинского, талантливого, блестящего помощника знаменитого юриста Ф.Н. Плевако. Любовь эта была совсем не безмятежная. Лихорадочные нравственные переживания были чем-то вроде сумасшествия. Мария Николаевна очень требовательно относилась к своей любви. Полная сомнений и душевной взволнованности, она колебалась, не доверяя себе, боялась, что придется расстаться со сценой — и эти опасения поднимали бурю в ее душе. Ее письма к Н.П. Шубинскому до замужества — свидетельство ее встревоженности и недоверия к своему личному счастью, свидетельство ее опасений, что она разобьет его жизнь.

Такая надпись на фотографии могла быть обращена только к очень близким людям — свидетелям ее «сумасшествия».

Автограф Ермоловой под ее портретом

В январе 1878 года Мария Николаевна стала женой Шубинского. Жизнь подтвердила ее опасения. Она не была счастлива, семьи фактически не существовало. Видимость ее сохранялась ради дочери Маргариты. Под одной крышей жили совершенно чужие люди.

Другая фотография М.Н. Ермоловой в роли Офелии — 1891 года, на ней надпись: «Милым друзьям Марии Ефимовне и Якову Яковлевичу Никитинским».

О дружеских сердечных отношениях Марии Николаевны с четой Никитинских говорят не только фотографии, но и свидетельства современников. В книге Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник «Ермолова» (серия «Жизнь в искусстве»), вышедшей в издательстве «Искусство» в 1972 году, в главе «Окружение молодых лет», автор рассказывает о первом десятилетии после блистательного дебюта Ермоловой в «Эмилии Галотти»:

«Все это первое десятилетие прошло в огромной работе над собой, над своим образованием. Нельзя обойти молчанием некоторых людей, много сделавших для нее в этом направлении. Большую роль в ее первых шагах на пути самообразования сыграли Щепкины, муж и жена... Митрофан Павлович — двоюродный племянник Михаила Семеновича Щепкина и Калерия Петровна, жена его, занимавшаяся с Марией Николаевной языками... Николай Ильич Стороженко, руководивший чтением актрисы, глубоко познакомивший ее с Шекспиром. Сергей Андреевич Юрьев, человек многосторонней одаренности, влиявший на выбор актрисой пьес для своего репертуара и во многом развивший ее литературные вкусы. Надежда Михайловна Медведева, ученица Щепкина и учительница Ермоловой. ...Все эти люди после сумеречного бескультурья, в котором проходило детство и юность Ермоловой, конечно, имели на нее большое и разностороннее влияние. Были и другие выдающиеся личности в ее окружении тех лет: известный певец Большого театра Хохлов, любимец публики и особенно студентов, профессор химии Никитинский, человек исключительно чистый и скромный, его семья и другие. Мария Николаевна хранила о них теплую память. В числе ее характерных свойств было одно: если она дарила кому-нибудь свою дружбу, то это кончалось обыкновенно только с уходом этого человека из жизни. Она не расточала своих чувств, но если чувствовала, то глубоко. И глубокую благодарность сохраняла к тем, кто как бы то ни было помогал ей на пути ее жизни в ее страстном стремлении к самообразованию и самосовершенствованию, не покидавшем ее до последних дней».

В ермоловском альбоме Никитинских много фотографий Марии Николаевны в различных ролях. Как сама актриса относилась к своим многочисленным фотографиям?

Бабушка моя считала, что Мария Николаевна многие из них не любила. От Марии Ефимовны она слышала признание Ермоловой, что она не любила фотографироваться, не умела перед фотографическим аппаратом сыграть роль, как на сцене. Принять соответствующее сценическому образу выражение лица и определенную позу для нее было мучительно. Мария Николаевна чувствовала себя скованно, неестественно. С раздражением, в высшей степени неохотно сдавалась на мольбы фотографов снять в той или иной роли, принимая на съемке шаблонную позу. Поэтому ни один ее снимок в роли даже приблизительно не передает созданных актрисой женских сценических образов.

И все-таки как это хорошо, что фотографии есть! Я знаю, что все снимки из нашего ермоловского альбома Мария Николаевна держала в своих руках и они как будто сохранили тепло ее рук. Бережно листаю альбом. Вот первый снимок Ермоловой в роли Одетты в пьесе Бирх-Пфейфера «Сверчок домашнего очага» — 1872 год. Нежное наивное юное создание. Одетта — верная хранительница домашнего очага. Лицо абсолютно диккенсовское. (Кстати, Чарльз Диккенс — любимый писатель актрисы).

Ермолова в пьесе Лопе де Вега «Звезда Севильи». 1886 г.

К сожалению, нет ни одного снимка Марии Николаевны Ермоловой в роли Эмилии Галотти в трагедии немецкого драматурга Лессинга «Эмилия Галотти», которую она сыграла 30 января 1870 года. В этой роли Ермолова произвела громадное впечатление на современников — трагедия Лессинга увлекла Ермолову.

Принц Гвастальский — жестокий, циничный, неумолимый — настойчиво преследует Эмилию, приказывает злодейски убить ее жениха. Но девушка честна, целомудренна, верна и совестлива. Она предпочитает смерть падению. Она сурово заявляет своему отцу, что в прежние времена отцы спасали своих дочерей от позора, даже убивали, чтобы спасти от стыда. «Теперь таких отцов нет!» — бросает Эмилия. — «Есть еще, дочь моя!» — отвечает Одоардо, и, спасая Эмилию от надругательства, закалывает дочь кинжалом.

Девушка до конца борется с тем, кто был олицетворением зла. И эта героическая тема протеста против насилия и деспотизма стала излюбленной темой Ермоловой, звучала в таких созданиях актрисы, как Эстрелья в пьесе Лопе де Вега «Звезда Севильи» (фотография 1886 года); Юдифь, верная спутница Акосты в его трагической судьбе — трагедия «Уриэль Акоста» Карла Гуцкова, которую Мария Николаевна выбрала для своего третьего бенефиса 25 февраля 1879 года (к сожалению, фотография очень попорчена); Лау-ренсия в «Овечьем источнике» Лопе де Вега (фотографии в этой роли, к сожалению, нет).

14 февраля 1886 года, в свой бенефис, Ермолова поставила трагедию Фридриха Шиллера «Мария Стюарт». Газеты того времени отмечали заслугу Марии Николаевны в выборе для императорского Малого театра пьес классического репертуара («Современные известия», 1886. № 52), тем более, что пьеса была запрещена для постановки в императорских театрах, и только благодаря настойчивости Марии Николаевны запрет сняли.

Мария Стюарт — любимая роль актрисы. На фотографии — шотландская королева. В выражении лица прочитывается чистота души, мудрость сердца и человечность. Исторически верный костюм и прическа, а грима почти нет...

Две фотографии Марии Николаевны в роли знаменитой поэтессы и певицы Древней Греции Сафо, увенчанной за свои стихи золотым венком (пьеса Ф. Грильпарцева «Сафо», поставленная в феврале 1892 года). Потрясающая драма женского сердца великой Сафо привлекала актрису. Сафо всею силою первого чувства полюбила красавца юношу Фаона, моложе своих лет. Но... Фаон любит другую. Сафо на вершине славы — и несчастлива в любви. Бездна отчаяния отвергнутой женщины великолепно показана актрисой.

Этот образ — один из шедевров Ермоловой. «Безсознательно, — как отмечает Т.Л.Щепкина-Куперник, — Мария Николаевна играла драму собственной жизни. Ей, увенчанной славой, не суждено было по-настоящему любить и быть любимой. Ее жизнь — театр и радость простых смертных — «сладкой жизни кубок» — любовь выпала другим, не ей. Сафо — «избранница богов» — забыла свое призвание и за это заплатила жизнью».

На фотографиях Ермолова в роли Сафо изображена перед гибелью в волнах Эгейского моря: в белоснежном платье, с золотой лирой в руках, с золотым венком на голове. Бабушка моя с улыбкой рассказывала (со слов Марии Ефимовны), как Мария Николаевна перед спектаклем мило беспокоилась — вдруг рабочие забудут приготовить тюфяк за кулисами, и она, падая в волны Эгейского моря, рухнет на сцену. «Ты понимаешь, Машенька, какой конфуз будет!» «Не беспокойся, Тишечка. Палыч тебя на руки примет!» («Палыч» — один из рабочих сцены, который был рыцарски влюблен в актрису и не пропускал ни одного спектакля с ее участием, всячески оберегал Марию Николаевну во время спектакля).

Сцена из пьесы Ф.Грильпарцера «Сафо». 1892 г.

А вот Федра в драме Ж. Расина «Федра» — 1890 год. Это был год, когда Мария Николаевна отмечала свое двадцатилетие сценической деятельности. Она расширила свой репертуар постановкой трагедии Жана Расина «Федра», зная драматическую историю постановки одного из величайших произведений искусства всех времен и самой знаменитой трагедии на французской сцене, зная также о травле автора трагедии, в результате которой Расин окончательно расстался с театром и умолк как писатель. Выбор трагедии и игра в ней Ермоловой были как бы защитой и оправданием автора, написавшего трагедию почти 200 лет назад.

Ермолова – Федра в драме Ж.Расина. 1890 г.

Расин, отталкиваясь от античных источников, Еврипида и Сенеки, по-своему повернул основной сюжетный ход и иначе разработал характеры. Он снял мотив измены Федры мужу при его жизни. Федра получает ложное известие о смерти Тезея, становясь как бы вдовой, имеющей право по-своему решать свою судьбу. Это толкает ее на поступок, невозможный при других обстоятельствах, — она признается в любви к своему пасынку Ипполиту. Расин показал Федру несчастной в браке с Тезеем, оттолкнувшем ее своей неверностью. Ипполит очень похож на Тезея в молодости, когда Федра горячо его любила. Это ее и пленило в Ипполите.

Раскрыв тяжелую борьбу Федры с испепеляющей ее недозволенной страстью, Мария Николаевна показала Федру натурой глубоко человечной, в сути своей благородной и трогательной. Федра в исполнении Ермоловой, по свидетельствам современников, была и преступной и мучительно стыдящейся своего преступления, жестокой в момент отчаяния и ревности и мужественно бравшей на себя ответственность за содеянное. Человечность трагедии, благородство идеи, необычайный драматизм и эмоциональный накал при строгой сдержанности выражения и великолепном стихе «полном точности, смысла и гармонии» (А. Пушкин) — все это было по душе Марии Николаевне. Она играла в «Федре» с большим подъемом, покоряя зрителей общечеловеческой правдой образа. Не афинская царица была перед зрителями, а просто любящая женщина, страдающая от ревности. Сцена ревности, когда Федра узнает, что отвергнута Ипполитом ради другой, была разыграна с потрясающим драматизмом.

До чего же Мария Николаевна Ермолова хороша на фотографическом снимке в роли Федры! Между прочим, многие зрители, видевшие Ермолову в «Федре» сравнивали ее игру с игрой французской актрисы Сары Бернар, «прославленной исполнительнице классической роли». Вывод общий: «роль была сделана французской актрисой превосходно, но сделана лишь для того, чтобы обнаружить во всем блеске виртуозное мастерство позы и декламаций», актриса позволяла себе играть, как ей угодно, т.е. совершенно произвольно, делая себе из роли пьедестал, как любимица публики и балованная премьерша труппы» (П. Боборыкин. За четверть века. «Артист». 1892. № 25).

Одна из любимейших ролей Марии Николаевны — роль Магды в драме немецкого драматурга Г. Зудермана «Родина». Содержание драмы вкратце следующее: дочь полковника Шварце Магда бросает родной дом и уезжает в столицу, чтобы стать артисткой. Через 12 лет, уже знаменитой певицей Мад-даленой Даль-Арто, она возвращается домой. Старик отец не признает свою дочь, но благодаря усилиям пастора, когда-то любившего Магду, примиряется с нею. Узнав, что у нее есть ребенок, отец требует, чтобы дочь вышла замуж за отца ребенка и навсегда отказалась от сцены. Магда не может расстаться со сценой и независимостью. Отец умирает от неповиновения дочери. Вот, пожалуй, и все.

Что же сделала с этой ролью Ермолова? Образ Магды получился чисто русский, со всеми характерными чертами широкой русской натуры. Ермолова вложила в эту роль общечеловеческое содержание. Она играла знаменитую артистку, вкусившую всю сладость успеха, которая узнала магическую власть искусства над собой и свою власть над зрителем. Драма Магды в том, что, нежно любя своих близких, она все-таки больше любит театр, свое дело. Она протестует против общепринятой морали, против семейного рабства. И не предаст свое призвание — отстранит с дороги всех, кто будет стоять на ее пути, даже если останется одинокой.

И вновь Мария Стюарт, но уже в пьесе «Мария Шотландская» Бьернстьерне Бьернсона — 1892 год.

Я рассказала только о части фотографий из старого альбома, есть снимки удачные, есть менее удачные. Но как милы ее домашние фотографии — небольших размеров любительские снимки подкупают естественностью и простотой. Как хороша она в таких ролях, где ей не надо принимать каких-то особенных драматических поз. К числу удачных, на мой взгляд, принадлежат фотографии в пьесах «Родина», «Невольницы», «Федра», «Без вины виноватые», «Марианна»...

Мария Николаевна Ермолова — имя, которое никогда не забудет Россия.

Малый театр

Из писем

Письмо Федора Дмитриевича Поленова от 14 августа 1988 г.

Уважаемая Татьяна Владимировна!

Прежде всего прошу извинить меня за то, что не написал вам сразу жe по получении вашего письма - не смог по уважительной причине. Присланный вами материал очень интересен, а идея музеефикации дома в Костине мне понятна и близка. Горбунцова я знаю, постараюсь заинтересовать этой идеей нескольких известных журналистов. Начинать надо с выступления центральной прессы.

В конце августа или начале сентября буду в Костине с Василием Ивановичем Никитинским /доктор юридических наук, ведущий специалист по трудовому праву/, с фотографом и несколькими заинтересованными людьми. Надеюсь на ваше согласие выехать с нами в Костино /у нас будет микроавтобус/. Сообщите, пожалуйста, будете ли вы в Рязани в это время и номер вашего телефона /если он у вас есть/.

Жду ответа от вас.

С уважением Ф.Д.Поленов

Поездка не состоялась по причине болезни Василия Ивановича Никитинского – примечание Т.В.Шустовой

О Федоре Дмитриевиче Поленове – авторе письма

Почему морской офицер Федор Поленов стал хранителем дома-музея над Окой?

Ольга Конодюк

Федор Дмитриевич Поленов

Федор Поленов был главным хранителем музея-заповедника имени Василия Дмитриевича Поленова почти 30 лет. Федор Дмитриевич очень похож на своего деда, известного художника, который в начале 90-х годов ХIХ века основал дом-музей, разбил парк. А еще семья Поленовых построила церковь Святой Троицы на беховском холме и две школы – в деревнях Страхово и Бехово.

Выбирая место у Оки для строительства дома, живописец Поленов, мечтал не только в нем жить, но и сделать общедоступным музеем. У него в гостях часто бывали и работали друзья – художники И. Репин, И. Левитан, К. Коровин, В. Васнецов, И. Шишкин. До сих пор в комнатах музея можно увидеть их картины, как и картины только начинавших свою жизнь в искусстве живописцев…

Федор Поленов родился 21 июня 1929 года в Москве. Его отец, Дмитрий Васильевич, был профессором Московского университета, который окончил перед Первой мировой войной. Ему все пророчили большое будущее ученого-биолога. Из науки Дмитрий Васильевич ушел по просьбе своего больного отца, который не хотел, чтобы музей попал в чужие руки. Кстати, со своей невестой, ставшей впоследствии женой, медсестрой Анной Павловной, Дмитрий Поленов познакомился в доме отца, за которым она ухаживала.

Когда Федору исполнилось 8 лет, его мать и отец были репрессированы. Федор остался на попечении своих 4-х теток, сестер отца. Тогда же, в 1937 году, правительство приняло решение о расформировании коллекции живописи, которая находилась в доме художника Поленова. Часть картин должна была «уйти» в Третьяковку, часть – в Тульский художественный музей. Федор Дмитриевич позднее писал, со слов своих теток – Марии, Елены, Ольги и Натальи, о том, как трудно им жилось в постоянной борьбе с чиновниками, чтобы защитить музей, хотя еще в 1918 году он был взят под охрану государства. А директором музея был назначен отец Федора Дмитриевича.

На музей не выделяли денег, не было штатного расписания, все здесь держалось на двух людях – отце и матери Федора Поленова.

Дмитрия Васильевича освободили в 1944 году, в год празднования юбилея его отца. Возможно, что кто-то из высокопоставленных лиц сообразил, что в стране празднуют столетие известного художника, а его сын находится в лагере… Так оно было или иначе, но с приездом Дмитрия Поленова дом «зажил» будто заново. Мать Федора Поленова вернулась немного раньше отца. По воспоминаниям Федора Дмитриевича, его мать после возвращения из лагеря еще долго спала одетая перед камином, боясь, что ее придут и снова арестуют.

Как всякий отец, Дмитрий Васильевич надеялся, что Федор останется после школы в родных местах, но сын мечтал стать моряком. И в жизни Федора Поленова сложилось все так, как он хотел. Он окончил в Ленинграде высшее военно-морское училище, служил на флоте. Но когда силы Дмитрия Васильевича стали угасать, он обратился к сыну с той же просьбой, с какой к нему обращался когда-то его отец: «У тебя служба, я знаю. Но если тебе удастся расстаться с флотом, приезжай в родной дом. Я хочу, чтобы ты продолжил дело, начатое моим отцом».

Музей в Поленове пережил немало трудных дней. В годы Второй мировой войны немцы хотели взорвать дом, но его чудом спас местный сторож. Отец Федора Дмитриевича знал со слов своего отца, что, когда удалось восстановить не только главный дом, но и все постройки музея (всего 17 зданий), министерство культуры решило создать в уютной усадьбе художника дом отдыха для артистов Большого театра. И вновь родственникам знаменитого живописца пришлось обращаться в разные инстанции, чтобы отстоять музей…

В 1960 году Федор Поленов оставил службу на флоте. Первое время ему было нелегко. Как сам он писал в своих дневниках: «Ем одну картошку, живу на заработную плату в 69 рублей. Жить практически не на что». Но этот энергичный и беспокойный человек сделал главное. Он сумел доказать чиновникам от культуры, что музей необходимо передать из областного подчинения в республиканское.

Это стало переломным моментом в судьбе не только музея, но и самого Федора Дмитриевича. Внук знаменитого художника стал подлинным продолжателем традиций, которые были заложены его дедом и отцом. Однако работа с коллекциями и фондами требовала хороших специалистов. Брать случайных людей в музей Федор Дмитриевич не хотел.

И тут сама жизнь послала ему бесценный подарок… В Поленовский музей приехала по обмену опытом работы научный сотрудник музея-усадьбы «Мураново» им. Ф. Тютчева Наталья Николаевна Грамолина. Она любила бывать в этих притягательных окских местах. Невысокая, со светлым улыбчивым взглядом, Наталья Николаевна сразу же покорила сердце Федора Поленова.

Наталья… В переводе с латинского «Наталья» – родная, природная. Это имя его всегда завораживало. Для семьи Поленовых оно было заветным. Жена живописца Василия Поленова была Наталья, одну из их четырех дочерей тоже звали Натальей. А Федора Поленова окружали не две, а три Натальи – жена, дочь и внучка.

В 1990 году Федора Дмитриевича избрали депутатом Верховного Совета РФ, где он возглавил комиссию по культуре. Должность директора музея Поленов передал своей жене, Наталье Николаевне. Ее трудолюбие и энергия позволили коллективу музея закончить реставрационные работы большинства построек усадьбы. Поленовы создали прекрасный творческий коллектив музейных работников. А главное, построили целый поселок для своих сотрудников – 26 благоустроенных квартир с приусадебными участками. При въезде в усадьбу создан музейный центр с выставочными и лекционными залами.

Дочь Федора Дмитриевича рассказывала, что отец часто повторял ей и брату Леве: «Мамочка у нас самая лучшая». Дети с мамой виделись каждый день. С папой все было иначе. Редкие дни общения с ним были для них праздником. Вспоминая об отце, Наталья Федоровна произнесла: «Когда я говорю о папе, у меня всегда на глазах слезы. Помню, как он любил ставить самовар. Часто бывал в парке, отмечал ростки молодых елок. А мы с братом ходили за ним следом. Отец то вел нас в цветник, то на конюшню. Везде что-то находил новое, необычное. Много рассказывал о том, как здесь жил и творил наш прадед Василий Дмитриевич. А еще, отец, бывало, по дороге найдет ежика, обязательно отнесет его в дом, чтобы показать маме».

Федор Дмитриевич занимался писательской деятельностью. Известны его книги: «У подножья радуги», «За открытой дверью», «Теплые края», «Долина Любосны».

Умер Федор Дмитриевич 30 ноября 2000 года. Ему был всего 71 год...

Но жизнь в Поленове ни на один день не прекращается. Уже много лет Наталья Николаевна Грамолина ставит в музее детские спектакли с детьми из средней Страховской школы, устраивает праздники. Музей-усадьба благодаря ее усилиям приобрел статус Государственного мемориального историко-художественного и природного заповедника Василия Дмитриевича Поленова. Наталья Николаевна поистине – душа музея.

«И душа, – как сказала дочь Федора Дмитриевича и Натальи Николаевны Наталья – нашего большого семейства, прекрасная мать и бабушка. Кроме моей дочери Наташи, у нас с мужем Дмитрием растет сын Василий». Федор Дмитриевич радовался его рождению, все время повторял: «Вот он, будущий хозяин Поленова».

Письма о селе Костино

Из письма от 06.12.87 Сафоновой Людмилы Александровны. г.Ярославль.

Я считаю, мне очень повезло, что меня направили работать в село Костино. Во-первых, богатая природа: Ока и ее высокий берег с беседкой, кругом небольшие лесочки и чудо-сады кругом и коллекционный сад в центре села, который весной благоухал, осыпая всех бело-розовыми лепестками, а осенью.... Осенью все было пропитано запахой яблок.

Во-вторых, а скорее всего, во-первых, мне посчастливилось встретить здесь замечательных людей. Я говорю, посчастливилось. Это, действительно, так. Они навсегда вошли в мою жизнь, я всегда с теплотой их вспоминаю, до сих пор с ними дружу и, которые, как я понимаю, сформировали мое отношение к работе, к жизни, людям. Я могу назвать имена Александры Ивановны и Владимира Николаевича Шишовых, Зинаиды Григорьевны Мусатовой, Марии Васильевны и Владимира Федоровича Завражиных, Александра Николаевича Михеева и многих, многих других. Вообще, ко мне в Костине отнеслись очень хорошо. По-доброму меня приняли в селе. Поэтому мне так интересно было работать в сельской библиотеке, которую я приняла в 1959 г.

Масленица. 60-е годы прошлого века. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро.

В ряду людей, с которыми я встретилась в Костино, особое место занимает Сергей Иванович Сачков. Учитель! Заслуженный учитель РСФСР. Это звание он, конечно, заслужил. Где-то о профессии учителя я прочитала такие слова: "Учителя помогают нам найти свой путь в жизни. А самое главное - своими делами преподают нам самую трудную науку быть людьми. Воспитанием настоящего человека занимался Сергей Иванович всю свою жизнь своими делами и образом жизни. Он был хорошим учителем для своих учеников. Для тех, кого он учил, Сергей Иванович остался первым и главным учителем. Я, думаю, что его бывшие ученики могут рассказать о нем много интересного.

Я жe знаю его, в основном, по той большой общественной работе, которую он вел на селе. Когда я познакомилась с Сергеем Ивановичем, то сразу поняла какой это интересный человек. Он много знал, у него был большой жизненный опыт, он был интеллигентен и талантлив. Говоря современным языком - это человек активной жизненной позиции.

Иного сил и времени отдавал он драмкружку. Был он и режиссером, и декоратором, и гримером. В Костино в то время, по-моему, был подъем культурной жизни. И потому, что было много энтузиастов: Копины, Кашуро, Мусатова, Шишовы, Михеев и другие, а еще и потому, что во главе стоял такой человек как Сергей Иванович. И все мы жили очень интересной жизнью. Регулярно показывались спектакли жителям села. Зал был всегда полон. Премьера нового спектакля - праздник для зрителей и артистов.

Большая заслуга Сергея Ивановича и в том, что ставя спектакли Островского, Горького, он пропагандировал лучшие образцы классической литературы. Все спектакли были поставлены на высоком художественном уровне. Недаром наш драмкружок получил звание народного театра. Мы выезжали и в другие населенные пункты, в райцентр, участвовали в смотрах. Драматических талантов во мне не обнаружилось, но дело нашлось. Я суфлировала. Поэтому атмосфера кружка мне была знакома.

В драмкружке царила атмосфера дружбы, взаимопонимания. Как счастливы были все, когда спектакль удавался! Да и сама подготовка требовала много сил, времени, дисциплины от всех нас, а особенно от Сергея Ивановича. И он это время находил. Но кроме этого он был депутатом, как правило, председателем избирательной комиссии и т.д. Выборы всегда проводились в школе. Видимо, это не случайно. В те времена это было лучшее здание в Костино. Чистота, ухоженность, порядок.

И то, что нынешние школьники ничего не знают о таком замечательном человеке очень плохо. Этого не должно быть! Нельзя воспитывать только настоящим. Должна быть память об отцах, дедах, о людях, которые внесли большой вклад в развитие села. Я думаю, что Сергей Иванович внес большой вклад, особенно в духовную жизнь села.

Вот поэтому надо сохранить школу, в ней работал заслуженный учитель РСФСР. Кроме этого здание школы является памятником архитектуры республиканского значения, а еще и потому, что отсюда долгое время начинался путь в большую жизнь многих костинцев.

И если это здание не может существовать как школа, то пусть существует как музей и чтобы те, кто имел счастье учиться в этой школе, могли сказать своим детям, внукам: "А это здание школы, где я учился. А учил меня замечательный Педагог и Человек Сергей Иванович Сачков. И чтобы можно было увидеть и портрет этого человека, и стенды, рассказывающие о его жизни.

Сейчас в Костино многое разрушено. Когда несколько лет тому назад я приехала в Костино, то не смогла показать своим детям красавицу-беседку. Ее уничтожили. А что была беседка для костинцев в те времена? Во-первых, визитная карточка села. Далеко она видна с реки! Во-вторых, беседка, как магнит притягивала всех: дети с ранней весны аккупировали берега, взрослое население приходило посмотреть на ледоход, назначались свидания.

Сейчас все заросло бурьяном. Видно, грустно приходить сюда костинцам. С невероятной быстротой разрушается памятник архитектуры XIX века - здание, в котором размещалось училище и другие.

А коллекционный сад? В добрые времена он был ухожен, охранялся, украшал усадьбу, информировал всех приезжающих о том, какие сорта выращивает совхоз. По-моему, это тоже памятник природы, созданный руками человека. Его тоже нет. Деревья не все уничтожены, но смотреть на них больно: ветки поломаны, протоптаны дорожки. Одним словом заброшенность.

Многое зависит от каждого. У села Костино богатая история. Надо сделать так, чтобы ее знали. И очень хорошо, что многим костинцам не безразлична судьба села.

Из письма Сачкова Александра Сергеевича. г.Рига.

Мой отец родился в 1911 году в селе Войнюково Рыбновского района Рязанской области. У него был один брат, Николай Иванович, и три сестры - Анна Ивановна, Мария Ивановна и Александра Ивановна. В судьбе тети Шуры сыграла большую роль сестра В.И.Ленина - Мария Ильинична.

Я знаю, что отец имел способности к живописи. Слышал, что он то ли учился, то ли окончил художественное училище. Точно не знаю, документов нет. Может быть, заочно, может быть экстерном.

Далее знаю, что он служил в армии на Дальнем Востоке, что-то долго, вроде бы 5 лет раньше служили, тогда командующим там был Блюхер - один из 3-х маршалов СССР, расстрелянных Сталиным. (3 из 5-ти).

После службы в армии работал учителем рисования и пения в Пощуповской средней школе. Экстерном окончил Рязанский педагогический техникум. Где-то научился играть на мандолине и немного на скрипке.

Затем его назначили заведующим Ромодановской начальной школой, a может, и вру, т.к. жили мы в Ромоданове, но отец работал в Костино. А до этого он работал в Марково, так как я родился в Марково.

Но я заскочил вперед. Была еще война. На войну он ушел в 41 году старшим лейтенантом, политруком. Воевал на Воронежском фронте, затем, где-то в 42-43 году учился в Барнауле на артиллеристских курсах, затем служил в армии генерала Чуйкова, которая и брала Берлин. Окончил войну в Германии, и по 47 год оставался там в составе аккупационных войск, тогда это так называлось. Окончил войну тем же старшим лейтенантом, но на подполковничьей должности - начальник отдела кадров артбригады.

Мне было 6 лет, когда мы переехали 8 костино. Круг деятельности отца выл широк.

Во- первых, школа. Весь ремонт - помещений, парт, оборудования, крыши, он делал в основном сам. Редко лишь нанимал Копина И.И. покрасить крышу. Кстати, он первый в районе стал красить парты не в традиционный черный, а в светлый цвет.

Во - вторых, библиотека. Он постоянно интересовался новинками, что мог, выписывал для школьной библиотеки и много для себя путем подписки на приложения к «Огоньку».

В - третьих, сад. Он посадил, вырастил, облагородил все то, что занимало территорию от школы до того места, где растут ели (не лиственницы!)

В-четвертых, клуб. Он почти до своей смерти был руководителем драмкружка. А в первых спектаклях даже сам играл. Я помню его в роли Кудряша из Грозы. Отец сам рисовал декорации на больших полотнах. Когда я уже не жил с ними, слышал, что их кружок вышел на областную сцену.

В-пятых, отец увлекся пчелами. Он прочитал массу книг и начал выращивать пчел.

Рыбалку отец не любил, зато любил собирать грибы и орехи, любил косить праву. Всю траву в огромном школьном саду он косил сам. Сам пилил и колол дрова. Любил кошек и собак. Кошки у нас были всегда, а какой-то период была собака овчарка "Рекс".

Любил мастерить, что-то строить. В саду сначала построил так называемую беседку, душ, стол со скамейкой. А потом, когда ликвидировали пионерлагерь завода деревообделочного, отец купил у них строения как дрова, и построил то, что мы называем сейчас нашей дачей. Помогали ему И.А.Карпухин и Каравайчиков.

На воине отец был награжден тремя орденами и медалями (сколько не помню), а потом тоже получал медали. Кроме этого ему присвоили звание «Заслуженный учитель РСФСР».

История получения этого звания такова: отец увлекся идеей трудового воспитания учеников начальных классов. Кстати, эта проблема и до сих пор не решена, и об этом еще явно будут говорить, т.к. дети 7-10 лет, особенно городские, не имеют представления ни о каком труде, в лучшем случае, как у меня, выносят ведро на мусорник, и то всегда из-под палки. Так вот отец чувствовал эту проблему и тогда, он считал, что на уроках надо детей учить работать. РОНО его поддержало, он даже разработал какую-то методику, написал несколько статей. Его уроки труда проходили всегда интересно. Там выпиливали, вышивали, весной и осенью работали в саду и огороде. Какой тогда был сад! Сказка, а не сад.

Любил ходить к беседке и смотреть на Оку, всегда водил туда гостей.

Два раза в год он возил меня в Москву, и обязательно водил по театрам. Театр был его "хобби N 1". Я к 16 годам знал и был во всех театрах г. Москвы + в филармонии, концертных залах. В большинстве из этих театров я больше никогда не был и вряд ли уже буду. А любимым магазином его в Москве был магазин, где продавались атрибуты гримерной - носы, усы грим, волосы и др. Он всегда много покупал для своего кружка. Покупал также хорошие кисти и краски.

С 9-ти, кажется, лет отец устроил меня в Рыбновскую музыкальную школу. Купили мне пианино. Это было первое пианино во всей деревне. Сначала я был один, кто учился музыке в Костино. Отец тогда загорелся идеей создать в костино филиал музыкальной школы. Его поддержала местная интеллигенция, помню такого Завражина, он был "за" и другие поддержали. Отец добился того, что в костино стал филиал, и уже сюда стали ездить учителя.

Заболел отец в 70-м году внезапно. В декабре пришла телеграмма, что отца не стало.

Из письма от 19.07.88 Игнатова Вадима Николаевича. г.Москва.

К сожалению, я пробыл в Костино недолго (ноябрь 1949 г. - август 1950 г.) и по временной работе помню Филиппа Григорьевича и Марию Яковлевну Тверитневых. Помню также хорошо, что в школе преподавал Владимиров Семен Владимирович, у которого я брал читать книги. Что-либо о других интересных людях сказать не могу, так как больше общался с учащимися, участвовал в самодеятельности.

Помнится, ставили пьесу о войне в Константиново, где тогда в церкви был клуб.

Этой весной я по случаю на часок заскочил в Костино и очень разочаровался. Территория и усадьба запущены. А жаль. Это, пожалуй, одно из красивейших мест на Оке. Соловьи бушуют, как и прежде...

Думается, старанием энтузиастов придет время и этот островок "русской красоты" будет снова дарить людям свои прелести.

Из письма Боронтовой Валентины Исаевны. г.Рязань.

В доме на третьем этаже был совхозный радиоузел. В 1947 году, когда была пущена Кузьминская ГЭС, совхоз был электрифицирован, а потом и радиофицирован. Начальником радиоузла был Диденко Григории Филиппович - энтузиаст своего дела. Как говорится, был "бог" электричества и радио в то время в совхозе.

Помню сад в центре совхоза. Очень жалею, что его не уберегли. До войны в совхозе агрономом питомниководом работал Сорокин Матвей Иванович. Он погиб под Ленинградом.

Мне запомнилось о Године, как о нем тогда говорили рабочие "хороший агроном, много знает, хозяйственный, в смысле за садом хорошо следит. А еще запомнилось, что он в питомнике не разрешал косить траву на сено, дергать ее велел. Получались и прополка и сено для личных коров.

Из письма от 29.07.88 Авилушкиной Зинаиды Матвеевны. с.Марково.

Вы просите сообщить о Године М.Н. Его дочь и жена в настоящее время находятся в с.Волынь, а вообще они живут в Москве т.к. жена, Екатерина Константиновна, одна жить уже не монет, на зиму ее берет дочь, Валентина Михаиловна, а два сына Александр и Константин живут в Рязани. Валентина Михайловна работала совхозе "Костино" зоотехником.

Михаил Никитович был настоящим "мичуринцем". При нем совхоз "Костино" каждый год занимал первое место на ВДНХ в Москве. Мне тоже довелось работать в Садовой бригаде, имею медаль ВДНХ за высокий урожай яблок. Мой отец, Сорокин Матвей Иванович, был другом М.Н.Година. Он работал питомниководом (агрономом), но его уже, наверное, никто не помнит т.к. они приехали в 1939 г., а в 41 отец ушел на фронт и в 43-ем году погиб.

Большое вам спасибо за письмо т.к. это мне очень интересно и дорого. Я родилась в 1939 г. именно в этом доме. Мы жили на 2-ом этаже в комнате окна на Оку, а в 40-ом году открыли школу садоводов и в 1959 году училась в ней на садовода. Мои 2 брата и сестра тоже закончили ее и работают садоводами.

Из письма от 5.08.88 Томилиной Татьяны Николаевны. с.Костино.

Николай Николаевич Шабанов и Татьяна Николаевна Томилина. Конец 60-х годов прошлого века.

В 1949 году я, Томилина Татьяна Николаевна, после окончания Рязанского торгового техникума, который в то время находился в г. Сасове, была направлена в Рыбновский райпотребсоюз бухгалтером по финансовой части. Проработав год, в течение которого фактически работала бухгалтером загодконторы. Но потом появилась вакантная должность в совхозе Костино - рабочий кооператив - ст. Бухгалтер. Жила я в здании конторы совхоза, занимала третью часть помещения, где сейчас почта. Коридор разделялся пополам и в нашей половине кроме меня жили еще 3 семьи с отдельным входом. У меня здесь была и контора рабкоопа. В крайней комнате напротив жил преподаватель школы садоводов вел предмет - земледелие. В ту пору ему было около 80 лет по фамилии Владимиров Семен Владимирович человек культурныи, вежливый, благородной души человек. Он рассказывал, что когда в совхозе директором был Игнатов Николай Андреевич, он хорошо дружил с их семьей, жил у них. После смерти Николая Андреевича семья переехала в Ленинград, и Семен Владимирович продолжал с ними переписку, а сыну Вадиму помогал докончить рязанский с/х институт. Семен Владимирович любил природу в Костино с ее естественными оврагами по склонам которых яблони, груши, были 2 пруда и рыба водилась - зеркальный карп, чудесные родники, из которых жители постоянно брали воду, да и сейчас берут.

Когда я приехала в Костино в 1950 году, директором совхоза и школы садоводов

был Салынский Федор Степанович - человек грамотный, хозяйственный, интересовался каждым рабочим, каждой семьей. В то время транспорт в основном были лошади и попробуй, кто-либо поставь загнанную лошадь - тут же даст выговор. Вставал рано, до наряда обойдет кругом, поговорит с каждым, кто встретится.

Помню 1953 год - разлив по сидоровским лугам не только весной, но и осенью.

Вот выделяют на наряде 18 подвод за мукой в Рыбное. Подъехали к Сидоровке, а дальше - море, так и вернулись подводы обратно, а учащиеся школы жаловаться в район остались без хлеба.

У нас была своя пекарня. Пекарем был Гусляков Никита Харитонова. В 1957 году было слияние рабочего кооператива с пощуповским сельпо - где меня утвердили главным бухгалтером. И вот каждый день ходила по 5 км в один конец.

В 1963 году я по некоторым обстоятельствам ушла из потребкооперации и поступила в школу садоводов в должности воспитателя. Говорят, что эта должность мне очень подходит. А я и правда организовывала с учащимися кружки художественной самодеятельности, руководила хором, сама пела.

В этом великолепном здании Никитинского размещались классные комнаты, комнаты общежития, красный уголок, учительская и наверху налево комната с балконом канцелярия и далее комната маленькая директора.

Учащиеся были такие взрослые, учились два года, сами стирали постельное белье. Учащихся было 138-140 человек. Утром и вечером проводили линейку. Директором был Докукин Борис Семенович, а зав. учебной частью - Шишова Александра Ивановна энергичная волевая женщина, требовательная прежде всего была к себе и с людей - сотрудников и учащихся требовала по должному. С 1968 года я перешла работать здесь же главным бухгалтером училища, а Цареву Лидию Петровну избрали рабочкомом при совхозе Костино. Так вот при мне уже строилось подрядным способом общежитие на 200 мест, учебный корпус, жилой 12 квартирный дом - где мне в ноябре 1973 года дали однокомнатную квартиру. Центрального отопления нет, каждый отапливает квартиру сам.

В период 50 x и начало 60 x годов во флигеле против сквера жили главный бухгалтер Фещенко, и жена его Прасковья Ивановна работала агрономом-питомниководом. Выращивали саженцы разных сортов яблонь, груш, вишни, смородины и отправляли не только машинами, но и грузили вагоны отправляли на север. Сестра Прасковьи Ивановны, Екатерина Ивановна, до 50 года работала бухгалтером рабкоопа.

За долголетнюю работу награждена медалью "Ветеран труда".

А сценическую деятельность я не покидала при любых обстоятельствах. Когда стал руководить драматическим кружком Сачков Сергей Иванович, я сыграла много главных и второстепенных ролей.

«Гроза» Островского - Кабаниха, Феклуша странница
«Светит да не греет» Островского - светская дама, приехавшая из-за границы
«Не было ни гроша и вдруг алтын»
«Платон Кречет» Корнейчука - мать Платона, кстати, Платона играл сам Сергей
Иванович
«Без вины виноватые»

«Будка N 27» - где была сделана декорация Сергеем Ивановичем - идет поезд ночью, светятся огоньки, и я толкаю под поезд своего суженого за измену (а это был Копии Иван Игнатович).

Последний раз при жизни Сергея Ивановича мы выезжали в Рыбное - смотр художественной самодеятельности, где ставилась пьеса А.Сафронова "Деньги", присутствовали представители из драм. театра г.Рязани.

А.П.Кирьянова вручает диплом С.И.Сачкову.

И после смерти Сергея Ивановича Сачкова 1970 г. мы, драм. коллектив продолжаем ставить пьесы, но более комедийного характера. Руководителем стал Шабанов Николай Николаевич.

Поставлены пьесы исполняла роль
«Странный доктор» А.Сафронов Гаркуша пел тер
«Судьба индейка» А.Сафронов Чубукова
«Беда от нежного сердца» Солдагуб Бояркина Д С

«Павлина» А.Сафронов Судакова М И

Многих уже нет в живых участников самодеятельности: Копии Иван Игнатович,

Астахов Исай Иванович, в "Грозе" сын Кабанихи Громов Георгий Степанович, Андрусенко Владимир Васильевич, Шереметьев Владимир.

В настоящее время в новом доме культуры ставили к 8 марта комедию «Как похищают красавиц».

Мы все участники благодарны жителям села Костино и прилегающих сел Ромоданово, Кривоносово, Медведева да и Пощупова, что спектакли наши проходят многолюдно зрители так тепло встречают нас. А участники стали молодые.

Я застала, когда в начальной школе жила учительница до 1950 года Заварова Мария Ивановна, а муж ее уже уехал. Он работал управляющим совхоза «Костино». Об этом мне рассказывала Цирулева Анна Ивановна (Савкина). В то время она работала продавцом в магазине "Костино". Муж ее был управляющим селения Медведево - совхоз. После они уехали в Сызрань.

Анна Ивановна рассказывала как они вместе с Заваровой М.И. ставили пьесы -комедийные.

Воспоминания Надежды Варламовны Миловидовой написаны в 1989 году.

Надежда Варламовна Миловидова (слева) и Галина Дмитриевна Миценко. Конец 60-х годов прошлого века.

В совхозе «Костино» я проживаю 54 года. Основным маяком в моей жизни остались -Сергей Иванович Сачков, Владимир Николаевич Шишов — кого уже нет с нами. Если было бы возможно, я бы вписала золотыми буквами в историю их имела, так как эти люди научили меня видеть прекрасной жизнь. Они для меня идеальные люди, и мне до сих пор не верится, что они ушли из жизни.

Сергей Иванович Сачков обладал большим мастерством не только режиссера, исполнителя ролей в пьесах. Он был и декоратором, и гримером, и суфлером, не говоря уже о руководстве драматическим кружком. Все пьесы Островского были поставлены на сцене клуба совхоза «Костино» и не только там, но и в районном центре Рыбное.

Как художник—декоратор, он мог за одну ночь во всех красках выполнить на полотне декорацию дома Кабанихи со всей усадьбой, деревянным забором, подсолнухами, создать такую красоту, что казалось, можно было входить в калитку и жить там.

А как он на полотне отображал красоту русской природы. Березовые рощи, казалось,— настоящие и о чем-то шумят.

Или такая декорация: на полотне — река, кажется, заметно течение воды с волнами, плывущий пароход и вдруг слышится гудок парохода к немалому удивлению всего зала. Тогда раздались продолжительные аплодисменты в адрес Сергея Ивановича Сачкова. Это было в день постановки пьесы А. Сафронова — «Деньги» на сцене Рыбновского Дома культуры. Духовная жизнь села Костино была прекрасна. Был хороший драматический кружок. Все праздники жители с. Костино проводили в Костинском сельском клубе, а новогодние елки — в начальной школе, балы — маскарады — в клубе. В приготовлении костюмов многие советы исходили от Сергея Ивановича Сачкова. Такую большую идеологическую работу среди населения совхоза «Костино» проводил он.

Имя Владимира Николаевича Шишова осталось навсегда в памяти молодежи, окончившей Костинское училище. Он живет и в моей памяти — идущим по аллее от здания «белого дома» (там мы учились) прямой, ровной походкой, в коричневых парусиновых сапогах, в телогрейке, - в поле, в питомник. Всегда - заботливый, внимательный, человечный, он не считаясь с состоянием своего здоровья, находил время и для общественной работы, был замечательным семьянином, и сейчас его вижу на сцене в руках с гитарой и слышу в его исполнении романс «Очи черные».

Александра Ивановна Шишова — пенсионерка, проживает в с. Костино — ее считаю второй матерью, к ней в любой момент можно обратиться с вопросом и получить добрый материнский совет. Работала Александра Ивановна Шишова директором училища, преподавателем СПТУ.
Считаю, в Костинской школе необходимо создать музей истории села.

с. Костино.

Из письма от 15.08.88 Козлова Виктора Ивановича, г. Москва.

... Теперь о коллекционном яблоневом саде, который был рядом со старым зданием школы садоводов. Думаю, что сажал его Михаил Никитович Годин. Набор сортов там был достаточно обычным для тек времен: старые русские сорта и сорта И.В.Мичурина. Я видел этот сад летом 1955 года с огромным урожаем. Часть яблонь так и ушла в зиму с полным урожаем и на следующий год после очень морозной зимы 1955/56 годов эти деревья не развернули ни одного живого листика, погибли напрочь. По-моему там были и деревья ряда сортов груши, которые также очень сильно обмерзли. Уже работая в институте садоводства в Москве, я приезжал в этот сад специально за черенками сортов коричное полосатое и коричное ананасное. Первый сорт удивил меня летом 1955 г. ярким ароматом корицы во вкусе яблок. Этот образец сохраняется в коллекции НИЗИСНП и теперь под названием коричное полосатое настоящее. Но здесь тот сильный аромат корицы слабо выражается почему-то. В этом саду мы резали черенки для питомника совхоза во время окулировки, орудуя секаторами на длинных шестах. Поскольку рядом была пасека, завязывание плодов в этом саду всегда было отличным и урожаи деревьев были очень большими, кроны под тяжестью урожая обвисали до земли. Сад очень здорово украшал усадьбу и весной во время цветения, и летом, и осенью урожаем и ароматом зрелых яблок на всю округу. Когда его корчевали и почему я уже не знаю. Любителей рушить и корчевать у нас всегда много, а настоящих садоводов, вроде М.Н.Година,-единицы. Хорошо бы найти следы Година в Волыни и потомков его. Вроде бы у него были дети. Я был у него дома раза два не более и очень коротко. Наверняка в Волыни есть люди, которые могут многое рассказать о нем, подскажут ниточку поиска. Для костинского музея фигура Година, на мой взгляд, гораздо более интересная, чем все директора-временщики или такие же временщики главные агрономы. Он, действительно, создавал, а остальные больше рушили, добивали, пускали по ветру.

Письмо Валентины Исаевны Боронтовой от 4.11.88

В совхоз «Костино» наша семья приехала в июне 1947 года. Первое впечатление от местности - красота природная, особенно вид от беседки на реку, луга, на эту бескрайность. Это впечатление прекрасного осталось на всю жизнь. Лето было жаркое. Бегали купаться в пруд, где учились плавать. В пруду разводили карпа.

Осенью я пришла учиться в начальную школу в 3-й класс. Нашим учителем был Сачков Сергей Иванович, тогда еше молодой человек. Впервые я его увидела 1 сентября 1947 года. 2 года только прошло, как закончилась война, и наш учитель ходил на уроки в военном кителе, иногда с боевыми наградами. Так он мне и запомнился: невысокого роста, подтянутый, спокойный. Не помню, чтобы он на нас повышал голос. Мы его уважали, слушались даже самые отчаянные мальчишки.

Я очень любила уроки в 3 и 4 классах по рисованию и родной речи (так называли учебник). Ведь он хорошо рисовал. Цветным мелом на доске рисовал предметы различные и пейзажи. Особенно мне запомнились белые грибы как "живые" и еще он однажды нарисовал лесную опушку зимой, на ней домик лесника, звездное небо и огонек в окошке. Все это мелом. Жалко потом было стирать с доски все его рисунки. Это мы срисовывали в свои тетради и альбомы.

Видела я однажды картины Сергея Ивановича. Это были пейзажи.

А на уроках родной речи он нам что-то читал или мы читали по ролям сказки Пушкина.

Когда посадили школьный сад, я училась уже в 4 классе. Помню, как мы ходили за водой в пруд и поливали яблони.

Семья наша прожила в совхозе до осени 1953 года. Затем мы переехали в село Пощупово. О костинских годах остались самые лучшие воспоминания.

Письмо от 29.31.89 Перепелица (Кашуро) Нины Михайловны

Нина Михайловна Кашуро в первом ряду справа на открытии дома-музея Сергея Есенина. 1965 год. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро.

Когда я вспоминаю "Костино", конечно же, я вспоминаю – детство и своего первого учителя, Сачкова Сергея Ивановича. Как он старался заинтересовать нас. Какие он устраивал выставки: и детского рисунка (сам он рисовал отлично!), и красивого письма, и пластилиновой игрушки!

Какие он устраивал нам праздники! Было обычаем отмечать всем селом день рождения В.И.Ленина возле конторы, где в сквере стоял его бюст, а летом благоухали различных сортов розы.

С.И.Сачков в центре сзади женщин. 22 апреля 1960 года. Фото напечатано с пленки М.М.Кашуро.

Мы всей школой шли незадолго перед праздником к реке Оке, где, не доходя парома, была гора. В той горе находился песок трех цветов: красный, желтый, белый. Этот песок мы приносили и возле бюста в скверике выстилали дорожки, клумбы, на которых вместо цветов обязательно высыпали звезду. Двадцать второго апреля всей школой шли в сквер. Собирались рабочие. Сергей Иванович проводил митинг, а потом мы, дети, выступали.

Какое счастье овладело всем моим существом, когда я увидела фотографию тех лет два года назад в костинском клубе.

Помню, какие Сергей Иванович устраивал нам новогодние утренники. Сколько было радости! Какие мы делали поделки из цветной бумаги, чтобы украсить елку!
На всю жизнь он остался в моей памяти и как руководитель драматического

кружка. На спектакли сбегалось в клуб все " Костино". Не хватало мест. А клуб наш в то время был одним из лучших в округе и самым большим среди имеющихся клубов в соседних деревнях.

Мы, дети, как правило, размещались на первых лавках и смотрели спектакли не ворохнувшись. Артистами были наши костинцы - Иван Игнатьевич Копии, его сын -рано умерший (как его звали не помню), Гуреев дядя Саша, моя мама -Кашуро Анна, Миценко Галя, Андрусенко Владимир Васильевич, Миловидовы Надежда и Полина. В одном спектакле помню Шереметьева Владимира и др.

Декорации Сергей Иванович рисовал и делал сам. А в этом деле он был непревзойденный мастер!

Раньше работал в библиотеке Захаров Сергей Федорович. Жил он здесь же в здании клуба со своей женой Любовью Яковлевной. В то время библиотекарь мало уделял нам-детям время. И мы почти не холили в нее.

Но когда появилась в совхозе худенькая, черненькая девушка - Сафонова Людмила Александровна, нас словно магнитом стало тянуть туда. Ведь она отдавала нам все свободное время. Проводила массовые чтения интересных книг, на зимних каникулах устраивала "книжкину неделю", организовала детский драмкружок. Весной мы бегали собирали лечебные травы и сдавали их в аптеку.

Хорошо помню коллекционный сад возле училища, в котором не было ни одного одинакового дерева. Помню, какими славными садами и ягодниками славилось "Костино"!

Помню старенького агронома - Година Михаила Никитовича в его сереньком плаще и с плетеной корзиночкой. Он всегда приходил в Костино, наверное, за продуктами. А жил он или на Волыни или в Маркове.

Какой была ухоженной наша начальная школа!

Теперь же, когда приезжаю домой, наступает какое-то разочарование. Все в запустении, полуразрушенное и школа, и училище - бывший дом помещика. От красавцы беседки не осталось следа. Наверное, уже многие не помнят, что возле училища был фонтан, лестница, которая вела к беседке, и аллея из разных сортов сирени, аромат которой далеко разносился по округе.

Костино нельзя не любить. И кто хоть однажды побывал в нем, надолго запомнит его.

Но какие надо иметь жестокие сердца, чтобы не беречь все, что есть примечательного в нем.

Вот пока и все.

Таня, посылаю фотографию костинского драмкружка. Я берегла ее более 20 лет, фотография сохранилась неважно. Если она будет нужна в твоем деле, я буду очень рада.

Спасибо тебе, Таня, что ты есть вот такая беспокойная, настойчивая, берегущая людскую память.

Из письма от 15.32.89 Кожина Ивана Ивановича - директора школы N 92 станции Рыбное.

Сачков Сергей Иванович родился 1 октября 1912 года в деревне Войнюково. Окончил экстерном рязанское педагогическое училище. Член КПСС с 1939 года. Работал учителем начальных классов в Горяйнове, Ивашкове, Шапове, Маркове и Пощупове.

С 1947 года - учитель Костинской начальной школы. Участник Великой Отечественной войны. Награжден двумя орденами Отечественной войны, орденом Красной звезды и пятью медалями.

С 1961 года - заслуженный учитель РСФСР.

Умер в 1970 году.

Письмо Валерия Алексеева.1988 год.

Таня, говоря в книге о людях села Костино, думаю, в первую очередь ты должна рассказать об Александре Ивановне Шишовой. Понимаю, тебя будет смущать то обстоятельство, что писать ты должна будешь о своей матушке. Но, может, тебе и нужно рассказать о ней как о матери, а как о человеке пусть о ней скажут люди, которые знали и сейчас знают Александру Ивановну.

Что касается меня лично, то такой человек в моей жизни единственный. Много было у меня хороших друзей, способных помочь в любую минуту, память хранит благодарность ко всем школьным учителям, но Александра Ивановна одна.

Не хочу говорить общими красивыми фразами, за которыми часто стоит просто равнодушие, но для меня общение с Александрой Ивановной всегда важно. Оно никогда не оставляет равнодушным, о чем бы мы с ней ни говорили. Взять хотя бы наше первое знакомство с ней, когда она пришла на первый урок по своему предмету в нашу группу. Помню, она принесла на этот урок открытки и фотографии военной поры, и продовольственные карточки, о которых мы, вчерашние школьники, знали лишь по книгам. Она рассказывала о своей давней учебе, о работе в военные и послевоенные годы, и был этот рассказ ненавязчив и интересен. Мы тогда как-то все сразу поняли, что попали не просто к учителю-предметнику, а к Учителю - Педагогу, Человеку. Не знаю, как объяснить, чем брала она нас на своих уроках, наверно, не словами, душой. У нее не было любимчиков, всегда к каждому одинаково ровное спокойное отношение. Она старалась не ставить нам двоек, потому что для нее было важно привить нам интерес и любовь к предмету, которому мы пришли учиться. Ведь это был основной предмет по специальности. Но при этом она всегда была строга, и чья-то неподготовленность к уроку ее сильно огорчала, хотя она никогда не показывала внешне своего внутреннего настроения. Не помню, чтобы она хоть однажды повысила на кого-то из нас голос, когда мы этого заслуживали, хотя это, думаю, не лучшим образом сказывалось на ее нервных клетках. У нее всегда, по любому поводу, о чем бы мы ни говорили, что бы с кем-то из нас ни происходило, находился пример из личной жизни, из личного опыта работы. Александра Ивановна не просто давала нам знания предмета "плодоводство", она учила нас главному предмету - Жизни. Причем, получалось это у нее так ненавязчиво, что воспринималось нами естественно и с интересом. Агроном по образованию, Александра Ивановна, мне кажется, настоящий педагог от Бога, по своему призванию.

Александра Ивановна Шишова на уроке в Костинском СПТУ-29. 80-е годы прошлого века.

Уроки ее всегда были интересны, образны. Может, поэтому мы могли спокойно получить двойку по любому предмету, но у нее стыдились этого. Я сказал уже о ее строгости к нам. Но, мне кажется, строгой она была всегда прежде всего к себе. И справедливой. И еще бескомпромиссной. Я не случайно сказал, что в моей личной жизни такой человек, как Александра Ивановна, - единственный.

Много было и друзей, и учителей добрых, хороших, настоящих, но каждый из них мог как-то поступиться своей совестью, пойти на компромисс, Александра Ивановна - никогда. И сейчас, в это трудное время, когда утрачена всяческая мораль и справедливость, я часто думаю, что если бы мы все были такими же строгими к себе, нам не понадобилась бы ни перестройка, ни нынешняя перестановка страны с ног на голову, в этом просто не появилась бы необходимость. А тогда, мне кажется, Александра Ивановна потому порой и прощала нам неподготовленность к занятиям, что главным считала не балл по успеваемости. В конце концов, всему можно научиться на практике. Но научить каждого из нас быть Человеком она считала для себя главным. Поэтому так или иначе на каждом занятии по предмету она давала нам уроки жизни в образах и примерах. Не знаю, может и не ей лично принадлежат эти слова, в которых скрыт глубокий смысл, но мы их услышали именно от Александры Ивановны и

я их не забываю уже почти двадцать лет: "Главное - отвести от себя первую рюмку."

Думаю, нам всем тем, кто учился у Александры Ивановны, повезло с Учителем, Мне - особенно. После училища я вернулся домой в Башкирию, заболел туберкулезом, перенес операцию на легком, и эти два трудных для меня года, практически вычеркнутых из жизни, Александра Ивановна поддерживала меня своими письмами. Не обо всем я мог рассказать даже матери, но с Александрой Ивановной я мог делиться самым интимным, сокровенным. И всегда ее советы и примеры помогали мне. И не только мне. Очень многие ее выпускники позднее обращались за советом к ней, и она каждому отвечала. По разным причинам мы первыми могли прервать переписку и при этом не чувствовать угрызений совести, она же считала для себя обязательным ответить на каждое письмо.

После окончания училища в 1978 году мы с девчонками первые годы часто обменивались письмами и часто в этих письмах вспоминали Александру Ивановну. Сколько было в этих письмах просто хороших слов в адрес нашего доброго учителя! Через пять лет после выпуска мы решили съехаться на встречу в Костино. Мы назначили день и приехали, правда только шесть-семь человек. Остались хорошие фотографии от этой встречи. И надо же было такому случиться, что именно в этот день проездом у Александры Ивановны дома всего одни, неполные сутки был младший сын Леша, который в это время служил в армии. Александра Ивановна нашла пару часов, чтобы посидеть с нами, послушать, как у кого сложилась жизнь, хотя ее сердце в это время, конечно же, рвалось к сыну.

И еще один эпизод, который мне запомнился. Через несколько лет, уже после болезни, я вернулся в Рязань, чтобы получить новую специальность (этого требовало здоровье) и уже окончательно поселиться здесь. Очень притягивала Есенинская рязанская природа.

В первый же сентябрьский выходной я отправился по Оке в Костино. Тогда еще ходил теплоход "Заря" до Константинова. Мне очень хотелось встретиться с Александрой Ивановной и потом уже навестить добрую старушку Надежду Дмитриевну Люшнину в д.Ромоданово, у которой я жил, пока учился в училище.

Первое, что я увидел, когда поднялся с пристани на высокий Окский берег к училищу,- останки барской беседки о десяти кирпичных столбах, под крышей которой мы так любили стоять и любоваться проплывающими внизу пароходами и заокскими далями. Беседка была разрушена вскоре после нашего выпуска по приказу нового директора - головотяпа. Помню, как защемило сердце от увиденного. Но это отдельный рассказ.

А дальше в тени сиреневой аллеи на скамеечке сидела Александра Ивановна с юношей. У парня были сложности в училище и Учитель вел со своим учеником урок жизни. Неравнодушие и участие в судьбе - вот еще одна черта характера Александры Ивановны.

Уже почти двадцать лет прошло после окончания училища. Нет уже в живых моих родителей, которые когда-то со слезами проводили меня из Башкирии учиться в Рязань, а потом, к старости, приехали доживать ко мне. Сам уже давно человек женатый, воспитываю сына - школьника. Все эти годы бываю в Костинской деревушке Ромоданово в доме давно уже умершей бабы Нади. И, конечно же, стараюсь побывать у дорогой Александры Ивановны. Общение с ней по прежнему приносит в душу тихую радость и удовлетворение. Несмотря на годы она все тот же строгий, справедливый, бескомпромиссный, участливый Учитель.

Милый сердцу край Рязанский,
Ты запал мне песней в душу,
Вольным словом песни русской
И простым селом Криушей,

Белой яблонной кипенью,
Чем бываешь так богат ты,
Половодьем в день весенний,
Леса чистого прохладой.

Ты запал мне в сердце ширью,
Голубой Оки разливом,
Необхоженной Мещерой,
Соловьиным переливом.

Утра росного туманом,
Ветра легкого порывом,
Той березки тонким станом
Что склонилась над обрывом...

Тем ключом запал ты в сердце,
Что в лесочке за оградой
В жаркий день под летним солнцем
Одарит всегда прохладой