«Что за каламбур?» — спросите вы. А это, позвольте заметить, никакой не каламбур. Так уж случилось, что одно из передовых хозяйств Михайловского района — колхоз «Восход» — в «лихие 90-е» пришло в полный упадок и ему впору было менять своё название на противоположное... В 2000 году «Восход» действительно переименовали, но в силу других, более счастливых обстоятельств.

СЕРДЦЕ ДРОГНУЛО, ЛЁД ТРОНУЛСЯ...

Конечно, это далеко не единственный колхоз, который чуть не приказал долго жить. Сколько ещё «Восходов», «Золотых нив» и прочих «Светлых путей» по всей России ушли тогда в небытие — одному Богу известно. А вот каким образом обанкротившееся сельхозпредприятие в деревне Слободка Михайловского района оказалось под опекой Московского Сретенского монастыря, известно и нам, простым смертным.
— В восьми километрах отсюда находится усадьба, построенная ещё при Екатерине Второй, — рассказывает отец Гермоген, управляющий сельхозкооперативом «Воскресение», образованным на месте разорившегося «Восхода». — Наш наместник предложил восстановить усадьбу силами монастыря с тем, чтобы в дальнейшем устроить там скит.
Обитатели окрестных деревень, в том числе Слободки, заметили, что в некогда заброшенной усадьбе затеплилась жизнь, и подумали: а может быть, и в округе жизнь возродится с Божьей помощью? Под Божьей они подразумевали скорее помощь монастырскую. Но монахи в ней и не отказывали.
— Суть религии не только в молитве, но и в помощи, сострадании, — продолжает отец Гермоген. —Да и просто по-человечески сердце дрогнуло, когда мы увидели то, что осталось от колхоза: две единицы техники, 150 гектаров обработанной земли — из двух с половиной тысяч, 450 голодных, полуживых коров, которых уже собирались пустить под нож.
Первым делом решили спасать хронически недоедавших коров: на средства монастыря были закуплены корма. Вследствие чего животные не только дошли до кондиции (в хорошем смысле), но и молока стали давать гораздо больше, будто не желая уступать привозным австрийским бурёнкам. Теперь надои в «Воскресении» — одни из самых высоких в районе. А главное...
— Когда дела стали налаживаться, люди почувствовали интерес к работе, — говорит управляющий. — После многих лет безденежья они начали получать зарплату. Сегодня доярки зарабатывают по 7-9 тысяч рублей, а механизаторы в сезон — до 40 тысяч в месяц. Конечно, в зимний период зарплаты меньше. Но люди уже не голодают, как раньше.

О том, что было раньше, вспоминать не хочется: случалось, ели и комбикорм, припасённый для скотины.

ЛЮДИ ГОВОРЯТ...

Надо признать, люди, которых мы встретили на улице, в магазине и школе, говорили не слишком охотно. В основном приходилось делать выводы из собственных наблюдений. Заглянув в магазин, мы поначалу обрадовались тому, что покупатели (вернее, покупательницы) интересуются не только хлебом, солью и спичками, но и охотно выбирают другие товары. Когда продавщица, рассчитываясь с одной из женщин, назвала сумму— пятьсот с лишним рублей, подумалось: наверное, безденежье в деревне действительно закончилось. Но попытка расспросить о житье-бытье в Слободке ни к чему не привела:
— Мы не местные, — сказали покупательницы, направляясь к выходу. — Мы из Москвы.
Наглядным подтверждением их слов служила раритетная «иномарка» под названием «Запорожец» с московскими номерами, стоявшая у магазина.
— А вы случайно не в «Воскресении» работаете? — спрашиваем у мужчины средних лет, чьё авто было припарковано у школьной ограды.
— Я?! А за что там работать? За две тысячи?

Незнакомец, так и не пожелавший представиться, не верил, что в «православном колхозе» сегодня можно заработать больше. А вот сотрудницы местной школы, где сейчас идёт ремонт, в это верят: «Есть доярки, которые и по 12 тысяч зарабатывают». Им в другое не верится — в то, что молодежь будет оставаться в селе. И молодёжь, в лице двух школьников, помогавших техничке Клаве в покраске полов, это подтвердила.

ПОСЛУШАНИЕ ИЛИ ПРИЗВАНИЕ?

Глава «Воскресения» отец Гермоген обо всех деревенских проблемах, в том числе кадровой, знает как никто другой.
— Сами понимаете, сегодня нет ни барщины, ни «сталинщины», когда людей из деревни не отпускали. У каждого свобода выбора, и многие, естественно, предпочитают более комфортные условия жизни, — признаёт отец Гермоген. — Но ни у простых людей, ни у властей нет понимания того, что всё материальное благополучие зиждется на благоденствии деревни. Мы можем всю жизнь прожить в одном и том же доме, несколько лет носить одну и ту же одежду, а еда требуется каждый день. От её изобилия зависят здоровье, рождаемость, решение социальных проблем, то есть всё упирается в село. А сегодня его душат налогами, ценами на горючее. В России деревня всегда жила очень тяжело...
— Отец Гермоген, вам тоже нелегко приходится. Тем не менее вы уже восемь лет возглавляете бывший колхоз. А в Москву вернуться не хотите?
— В монастыре у каждого -своё послушание. Моё послушание — управлять этим хозяйством с помощью местных специалистов. А в Москву уже не хочется, ведь здесь, на земле, всё живое, всё постоянно обновляется. Когда видишь это, чувствуешь, что ты нужен именно здесь.

Наверное, есть и такое послушание — быть нужным, хотя это больше похоже на призвание. Найти его, не имея свободы выбора, вряд ли получится, потому и «летят» жители сёл и деревень на огни большого города... Но может быть, когда-нибудь и они почувствуют это необычное для наших дней призвание — быть нужным на своей земле.

Людмила Баженова

Газета «Панорама города», №30 (634), 2008 г.