Изучение Византии остается уделом археологов, эстетов и энтузиастов

Чтобы по достоинству оценить средневековую Византию, нужно перенестись в мир, где любили театральность и пышность, где переплелись классические, христианские и азиатские традиции. Джонатан Сампшен (Jonathan Sumption) насладился его сокровищами.

Гиббон надолго бросил тень на Византию. Этот выдающийся историк 18 столетия, первый серьезный исследователь восточной империи, поставил на ней крест, окрестив ее историю удручающим примером нравственного и культурного разложения. 'В их безжизненных руках, - писал он, - находились сокровища отцов, но они не унаследовали духа, что породил и совершенствовал это священное наследие . . . их вялые души, казалось, были не способны на мысли и действия. За десять столетий ими не было сделано ни одного открытия, умножающего благородство или делающего человечество счастливее. Они не обогатили теории античности ни одной новой идеей, и череда усердных учеников превратилась в догматичных учителей будущих раболепных поколений'.

Предвзятые суждения Гиббона так часто повторялись, что в конечном итоге стали азбучной истиной. Само слово 'Византия' превратилось в синоним всего туманного, неискреннего, заговорщического. Гиббон был не одинок. 'Бесполезный набор краснобайства и чудес, - писал Вольтер, - . . . бесчестье для человеческого разума'. Современные поколения нашли схожее оправдание своему инстинктивному недоверию к византийскому миру. Не исключено, отмечает Сирил Манго (Cyril Mango) во введении к каталогу новой выставки Королевской академии художеств 'Византия 330 - 1453', что 'то, что раньше называлось предрассудками, сегодня называется духовностью'. Мы до сих пор с настороженностью относимся к теократическим государствам, их замкнутым системам ценностей и повседневной жизни, течение которой определяется сильными и манипулятивными религиозными чувствами. Таким образом, изучение Византии остается сокровенным удовольствием, уделом археологов, эстетов и энтузиастов.

Жаль, поскольку средневековая Византия внесла уникальный вклад в европейскую цивилизацию. Она на протяжении многих веков защищала Европу от последовательных волн азиатских завоевателей. Более чем тысячу лет она была единственным политическим воплощением эллинской культуры. Благодаря византийским ученым и писцам сохранилась большая часть литературного и научного наследия Древней Греции. Без них мы почти ничего не знали бы о Платоне, Евклиде, Софокле или Фукидиде, до нас дошли бы только отрывочные сведения из разрозненных фрагментов папируса.

Однако Византия была не просто мостом из древнего мира в европейское Возрождение. Это было космополитичное общество, расположенное на перекрестке Европы, Азии и Африки. В период своего рассвета Константинополь был самым богатым и густонаселенным городом средневекового мира. Его аристократия и чиновничество тратили свое богатство на книги, слоновую кость, драгоценности и изделия из метала. Греческая церковь с ее театральными богослужениями, богатым символизмом и сильными мистическими традициями вдохновляла на создание красивейших и оригинальных зданий, скульптурных и живописных произведений. Византия дала жизнь уникальному сплаву классической, христианской и азиатской традиций, заслуживающей большего, чем презрительные смешки века Просвещения.

Это - первая устроенная в Великобритании выставка, посвященная всей истории византийской цивилизации, после знаменитой экспозиции полувековой давности, которую организовали для Эдинбургского фестиваля и Музея Виктории и Альберта Дэвид и Тамара Тэлбот Райс (David & Tamara Talbot Rice). Тогда все экспонаты были привезены из крупных британских музеев. Королевская академия и афинский музей Бенаки, совместно организовавшие нынешнюю выставку, смогли охватить более широкое число стран. Тут выставлены многие из сокровищ Британского музея, Британской библиотеки и Музея Виктории и Альберта. Но также и прекрасные вещи из Франции, Германии, Италии, Греции, России и Украины, крупных американских коллекций Нью-Йорка, Кливленда и Думбартон-Окса и, возможно, это - самое большое достижение, целый зал икон из монастыря св. Екатерины на горе Синай -их непросто увидеть там, где они хранятся постоянно, а в других местах они выставляются крайне редко.

Византийская цивилизация была по сути своей цивилизацией константинопольской. Новая столица Римской средиземноморской империи была основана в 330 году н.э, чтобы оставить позади коррупцию, неуверенность в завтрашнем дне и язычество Рима. На протяжении всей своей истории Константинополь был глубоко политическим городом. И в нем преобладало то, что можно с некоторой натяжкой назвать 'официальным искусством'. Оно было призвано потрясать, демонстрировать мощь императоров и авторитет Православной церкви, двух институтов, которые на протяжении почти всей истории империи были неразрывно связаны. Красноречивым свидетельством тому являются золотые монеты, которые можно увидеть на выставке: на одной стороне отчеканен Христос, на другой - император. О том же нам может поведать и великолепный архангел из слоновой кости, датированный шестым веком н.э. - экспонат Британского музея, - часть утраченного диптиха, на второй половине которого мы увидели бы императора, принимающего от архангела символы власти - державу и скипетр. Эта вещь, потрясающая смесь имперской пропаганды, христианской символики и чистейшего классического стиля, возможно, принадлежала императору Юстиниану. Архангел - самая красивая работа из слоновой кости на этой выставке.

Главными византийскими произведениями искусства все же являются иконы. Эти картины, которым поклоняющиеся им приписывают могущественные чудотворные свойства, занимали важное место в жизни Византийской империи. Они же воплотили подход к изобразительному искусству, которого не сыщешь в западной традиции. Для византийских греков материальный мир был не более чем тенью невидимого и бесплотного потустороннего мира. Икона не просто отображала физический мир. Она была живым предметом, воспроизведением (или мимесисом) чувственно воспринимаемых вещей, подобно теням человеческих фигур на стенах пещеры Платона. Она была прямым каналом общения между молящимся и Богом. На выставке иконы представлены в изобилии. Одна из самых ранних - Киевская Богоматерь (шестой век н.э.), первоначально, возможно, была принесена в дар монастырю на горе Синай императором Юстинианом. Вырезанный из слоновой кости Христос-Пантократор (Вседержитель) из коллекции кембриджского музея Фицуильяма взирает на посетителей, требуя их поклонения. На самых поздних иконах, датированных 13 и 14 веками, в облике Христа, когда-то отчужденном и суровом, появляются более человечные черты - в творчестве итальянских художников того же периода намечается похожая тенденция. Византийскую живопись часто критикуют за неподвижность, стереотипность и сдержанность. Однако потрясающие выставленные иконы говорят нам об обратном.

Мозаики - самые красочные из дошедших до нас произведений искусства византийского мира - также исполняли духовную функцию. Создавая их, художники, как и в случае икон, могли удовлетворить свою любовь к дорогим материалам и выразить одержимость светом, которая чувствуется в насыщенных контрастных цветах. Рассказ русского посла, побывавшего в Х веке на богослужении в Айя-София передает отголосок того впечатления, которое производили эти огромные тускло освещенные картины, искусно размещенные в величественном архитектурном ансамбле. Посол был уверен, что ангелы сошли с мозаики, чтобы принять участие в службе: 'Не ведяще, на земли или на небе быхом'. По очевидным причинам подобные мозаичные полотна на выставке показать невозможно. Однако на ней представлены великолепные панели позднего средневековья, выполненные в технике микромозаики из такой мелкой тессеры, что только приблизившись почти вплотную понимаешь, что перед тобой не живопись.

Похожее чувство прямого общения с Богом через изображения и предметы вдохновило мастеров на создание более мелких и личных вещей, например богатых крестов из золота и серебра, украшенных драгоценными камнями. Внутри крестов хранились мощи (пряди волос или фрагменты костей), носили их на груди, чтобы отпугнуть зло. С таким же мастерством изготавливались и совершенно другие предметы, предназначенные для светской жизни, фривольные и даже возмутительные. Ларец Вероли, изготовленный в Константинополе в 10 веке и выкупленный из соборной сокровищницы в Вероли английским туристом в 1861 году, предположительно был изготовлен для богатого царедворца. Веселые, эротичные сцены по мотивам классических мифов, которыми он покрыт, выдают ту же любовь к роскошным материалам и богатой изысканной отделке, несмотря на то, что трудно найти сюжет более далекий от духовной строгости икон и мозаик.

Х и ХI века стали периодом пышного расцвета. Константинополь был центром мировой торговли пряностями, шелками, металлами и рабами. Греческие купцы и судовладельцы властвовали на торговых путях Средиземного и Черного морей. Византийские деньги были международным средством расчетов между Европой и Азией. Даже латинский Запад признавал за Константинополем роль величайшей духовной и художественной сокровищницы христианского мира. Иерусалимский король Амори в 1177 году посетил Константинополь. Один из сопровождавших его придворных оставил воспоминания об этом событии. Короля и его свиту поразили мраморные лестницы, триумфальные арки, украшенные статуями и трофеями, ипподром, дворцовые церемонии, хоры, будто парящие в воздухе в залах императорского жилища, обилие роскошных вещей во дворцах и храмах: слоновая кость, ценные ткани, золото, серебро, мрамор, 'все драгоценные сокровища, собранные здесь предками императора . . . благоговейно хранились со времен добрых императоров Константина, Феодосия и Юстиниана'.

Ослепленный богатством и блеском Константинополя Амори даже понятия не имел о том, как слаба была империя. За сто лет до этого в 1071 году императорские войска были разгромлены турками-сельджуками в битве при Манцикерте. В один миг Византия лишилась всех провинций в Малой Азии, своего основного источника зерна, солдат и налоговых поступлений в казну. От таких ран оправиться было невозможно. Следующий удар последовал вскоре после визита Амори. В 1204 году Констатинополь был захвачен и разграблен участниками Четвертого крестового похода. В Константинополе воцарилась латинская династия, владения которой практически ограничивались территорией внутри городских стен. Большая часть византийских земель на Балканах и в бассейне Эгейского моря была оккупирована сербами, болгарами и разного рода французскими, итальянскими и каталонскими кондотьерами, пока и их в свой черед окончательно не прогнали турки. Львиная доля сокровищ города, книг, картин и произведений искусства была или уничтожена, или увезена в другие страны. Мастера и художники, оставшись без работы, уехали в чужие края.

Разграбление Константинополя стало трагедией для города, но благодаря нему изрядное количество византийских произведений искусства сохранилось в западных музеях, в том числе и те, что выставлены в залах Королевской академии. Самые красивые вещи отправились в Венецию, чьи дожи играли важную роль в организации Четвертого крестового похода и лучше других знали, что заслуживает внимания. На выставке экспонируются несколько предметов из сокровищницы собора Св. Марка и библиотеки Марциана, все они были разграблены из развалин византийской столицы в 1204 году. Потрясающая икона архангела Михаила в золото-серебряном окладе, инкрустированном эмалью, или так называемая Чаша Патриархов, возможно, были найдены в одной из императорских часовен. Французский епископ де Труа, который, судя по всему, питал слабость к более светским вещам, вывез из Константинополя ларец, покрытый батальными и охотничьими сценами, который до сих пор является собственностью его храма.

Когда греки в 1261 году вновь завладели своей столицей, многое было безнадежно разрушено. Те, кто побывал в Константинополе в последующие два века, рассказывали о грустном зрелище обветшалых зданий, брошенных домов, разграбленных памятников, сильно поредевшего населения, в большинстве своем жившем в крайней нищете. То был период разрушительных гражданских войн и стремительного экономического упадка. Однако даже тогда византийские мастера сумели найти источники вдохновения. Опять стали развиваться гуманитарные науки, астрономия и медицина - этот период был назван 'последним византийским Возрождением'. В XIV и XV веках наблюдался удивительный возврат к старым традициям живописи и мозаичных работ. Известная мозаика в церкви в Хора, искусные микромозаики, иконы последнего великого поколения византийских живописцев - все это было создано именно в этот период, невзирая на повсеместное обнищание и упадок.

29 мая 1453 года после продлившейся семь недель безнадежной обороны вековых стен Константинополя город захватила армия турецкого султана Мехмеда II. Последний император погиб во время штурма. Его империя исчезла, от нее осталось немного следов. Ученые и художники бежали в Мистру или Италию. Кануло в Лету праздное и образованное чиновничество, занимавшее верхние ступени императорской государственной службы и обеспечивавшее заказами многие поколения греческих ученых и искусных мастеров. Православная церковь выжила в крайне тяжелых условиях, но все величественные храмы Константинополя были превращены в мечети. Украшавшая их изысканная роспись или мозаика были разрушены или скрыты под слоем белой краски или штукатурки. Некоторые из них были обнаружены археологами в ХХ столетии. За исключением небольших фрагментов ни одно из светских зданий империи не сохранилось. Сердце империи отныне принадлежало туркам. После ужасных принудительных миграций 1920-х годов, ни в Константинополе, ни на побережье Малой Азии - где греки жили с древних времен - не осталось более-менее заметной греческого диаспоры.

Однако Византия оставила свой след в истории в более фундаментальном смысле. Светскому Западу трудно понять мировоззрение ее художников и тех, кто наслаждался или почитал их произведения. Картины Тициана или Рембрандта легки для понимания любого мало-мальски знакомого с историей Италии XVI в. или Голландии XVII в. и имеющего базовые познания в христианстве. Предметы искусства, выставленные на этой экспозиции, несмотря на всю их красоту, требуют от зрителя большей доли исторического воображения. В момент своего сотворения они были частью общего эстетического опыта. Нам нужно перенестись в мир, где любили театральность и пышность, и не считали его ни вычурным, ни поверхностным; в мир, почтительно взиравший на чопорный двор императора-полубога с его восточными чертами, сложным церемониалом и тщательно выстроенной иерархией чиновников и слуг; в мир нескончаемых пышных процессий сановников в роскошных одеяниях, увешанных украшениями, с ярко раскрашенными лицами, причем все это в четком соответствие с их статусом; мир церквей, окутанных благовонным дымом ладана из металлических кадильниц, императорских храмов, где толпились чиновники, священники, евнухи и монахи, а воздух был наполнен гимнами и песнопениями, подобным тем, что так поразили короля Амори. Многие из экспонатов выставки в Королевской академии выглядят неуместно в стеклянных витринах. Иконы и церковная утварь создавались, чтобы их носили, трогали, целовали. Их делали из богатых материалов, чтобы они были приятны не только взгляду, но и прикосновению руки. Все великолепие изысканных узоров на тканях можно увидеть лишь, когда они движутся. А мозаики творились для тусклого света лампад и свечей, а не для резкого прямого освещения современных музеев. Простого созерцания недостаточно, Иейтс это хорошо понимал:

*Перевод Григория Кружкова

ИноСМИ.Ru