версия для печати
Город готовился отпраздновать столетнюю годовщину со дня рождения А. С.; Пушкина
12 мая 1899 г. слушали и обсуждали доклад Управы об ассигновании сумм на расходы по организации торжеств. Предлагалось ассигновать 8.000 рублей, 4.000 для устройства раута в честь иностранных гостей, 3.000 на прием иностранных гостей и 1.000 рублей на декоративные работы у памятника Пушкину и на Пушкинской улице.
Гласный Веретенников призвал собрание не смешивать чествование иностранных гостей с «самоугощением»: «от того, что гг. гласные поедят и попьют за счет города, слава Пушкина не возвеличиться». Д. Д. Покотилов находил, что «украшать памятник совершенно лишнее и даже неприлично. И о каких гостях говорит Управа? Будут ли еще они? В то время, когда у нас голо, неуместно тратить 8.000 рублей на рауты и какие-то украшения. Мы никого не удивим пиром». В свою очередь он предлагал, если уж устраивать чествования таким образом, то не за счет города, а организовав внутри Думы подписку.
С. Н. Худеков с этим не согласился: «Где та статья Городового Положения, по которой гласные в собрании Думы могли бы устраивать подписки? <...> даже странно слышать о таких предложениях в стенах Думы, где сидят не частные лица, устраивающие подписки, а представители города с миллионным населением. Чествование памяти Пушкина, которым гордится вся Россия – есть дело общественное, а не случайный каприз десятка частных лиц. Петербургская Дума не может и не имеет права отказываться от чествования Пушкина. Ссылаются на голод. Но если идти по пути таких ссылок, то придется вообще отказаться от каких бы то ни было кредитов: „голод, а потому ассигновать нельзя”. Предлагают ассигновать 8.000 р. на голодающих. Но такая ассигновка Думы была бы не более, как насмешкой над голодающими и оскорблением всего Петербурга: Одесское городское кредитное общество пожертвовало 25.000 рублей, Петербургское кредитное общество пожертвовало 25.000 рублей – и вдруг Петербургская Дума, имеющая 15-миллионный бюджет, дала на голодающих 8.000 рублей. Было бы стыдно для города отказаться от чествования Пушкина» .
Покотилов заявил, что он вовсе не отказывается от чествования Пушкина, значение которого для России он понимает не хуже других, а лишь против ассигнований на угощения.
«Петербургская газета» 14 мая 1899 г. сообщила в заметке «Петербургская печать на Пушкинских торжествах» о том, что представители 25 редакций петербургских газет и журналов собрались в помещении редакции газеты «Свет» «для того, чтобы решить вопрос о чествовании Пушкина прессой». Была избрана комиссия из 7 человек «для разработки подробной программы предстоящих торжеств. Закрытой баллотировкой были избраны следующие лица: В. В. Комаров, А. С. Суворин, Нотович, Н. С. Худеков, А. Гуревич, Я. Проппер и Гайдебуров» .Адрес «наб. Мойки, 12» говорит сам за себя. Это Музей-квартира А. С. Пушкина, ведь здесь была его последняя квартира. В то время, о котором идет речь, дом принадлежал князю Волконскому.
При обсуждении способов чествования памяти Пушкина Дума поручила комиссии по народному образованию представить свои соображения о возможности приобретения городом этого дома. Комиссия признала возможным «употребить его для различных просветительных целей». Соединенного присутствие подтвердило ее выводы, найдя покупку «с финансовой стороны выгодной для города», а приобретение этого дома желательным «как в целях увековечения памяти великого поэта <...>, так и в виду того, что у города в этой части наиболее встречается затруднение в приискании помещений для школ и других учреждений просветительского характера» .
Доклад соединенного присутствия был представлен на обсуждение Думы 29 ноября 1899 г. (заседание 17 ноября 1899 г.).
А. Н. Оппенгейм находил, что покупка невыгодная. По его словам, это дом старый, негодный, придется еще на ремонт тратиться. У города есть более насущные потребности. Да и размещение в одном доме 35-ти школ гласному представлялось неудобным и не полезным.
Главный защитник идеи покупки дома, председатель училищной комиссии М. М. Стасюлевич, указывал, что при постоянном росте квартирной платы покупку нельзя считать невыгодной. «Не купить дома» в этой ситуации, по мнению М. М. Стасюлевича, было бы «просто преступлением».
Выразительна реплика А. И. Глуховского, тоже протестующего против покупки: «А по-моему, бедноту воспитывать во дворцах и на паркете – вовсе не следует».
«Гласный С. Н. Худеков указал на то, что с коммерческой точки зрения приобретение дома представляет несомненную выгоду для города, открывающего каждый год по 20 школ. Если открыть только 20 школ, то в смету не придется ежегодно вносить по 36.000 р. квартирной платы. Между тем, в доме князя Волконского предполагается поместить не 20, а 35 школ».
Закрытой баллотировкой 43 гласных против 31 отклонили тогда предложение о покупке дома .
В ходе обсуждений 4 января 1899 г. (заседание 16 декабря 1898 г.) порядка издания «Ведомостей С.-Петербургского градоначальства и столичной полиции» было «сделано С. Н. Худековым предложение об устройстве собственной городской типографии для печатания „Думских известий”, докладов, бланков, повесток и проч. Предложение передано в Управу» .
Вопросу придавалось такое значение, что стенограмма его обсуждения была опубликована в «Известиях Думы . Поскольку в учреждении этого предприятия Худеков принял активное участие, здесь она приводится целиком.Прочтен доклад об устройстве городской типографии и о внесении в смету на 1902 г. прихода-расхода по городской типографии: приходорасходных поступлений в размере производившихся подробно исчисленных по городскому общественному управлению типографских плат 120.000 р., расходов же: на единовременное оборудование типографии 47.165 р. и на годовое содержание с исполнением всех подлежащих производству городских работ 71.936 р. 50 к.
С. Н. Худеков. Настоящее дело, к сожалению моему, имеет особую подкладку; у него имеется оборотная сторона. Прежде чем приступить к чтению доклада по этому предмету, я получил отдельно отпечатанную неизвестным лицом записку, где опровергнуты все данные и цифровые выкладки, выраженные в предположении Управы. Мне это дало повод присмотреться к делу более внимательно, как человеку несколько знакомому с типографским делом. Не стану вдаваться в подробности выкладок, сделанных Управой и этим лицом, но должен, сказать, что я не согласен со многими выводами, сделанными Управой, и абсолютно не согласен с некоторыми выводами анонима. Аноним выпустил свою записку с целью, конечно, повлиять на гласных при решении этого вопроса. В принципе, я совершенно при¬соединяюсь к тому, что типография нам необходима. Об этом вопросе спора быть не может, и Думе потому следует постановить, чтобы типография эта была устроена. Теперь, переходя к вопросу о средствах, нужно обосновываться на вычислениях в этих двух записках. По-моему, в записке анонима цифры проблематичны. Я скорее склонен верить цифрам Управы, тем более что они подкреплены мнением целого ряда сведущих лиц, хотя мне и неизвестных, но мне до¬статочно того, что в заключении Управы сказано, что она советовалась со сведущими лицами. Управа несколько только сбавила цифры. Надо бы было попросить денег побольше, а она слишком мало их просит на предварительное оборудование. Со стороны Управы конечно поступлено осторожно; это вероятно сделано для того, чтобы Дума не испугалась крупной цифры, потому что впоследствии легче потребовать дополнительного кредита, и тогда Дума будет постановлена в неиз¬бежность сделать доассигнование. Поэтому откровеннее было бы теперь попросить сразу несколько больше. Во 2 х, я удивляюсь, что Управа взяла на себя смелость так быстро разрешить это дело, обещая с 1-го января уже приступить к работам. Между тем квартиры нет, рабочих – нет, ни машин, ни шрифтов нет и в течение двух месяцев все это едва ли можно оборудовать. Говорю это по горькому опыту. Я заказывал себе машину за границей, и мне обе¬щали поставить ее к 1 августа, но ставят только теперь. Ввиду этого, мне думается, что Управа не будет поставлена по отношению к заводчикам в исключительное положение. Поэтому срок, назначен¬ный ею, следует отодвинуть и назначить хотя бы первое марта с тем, чтобы в течение этого времени работы производились у старых контрагентов. Третий вопрос относительно сметных перечислений прихода и расхода. Тут едва ли с предлагаемым порядком следует согласиться. Надо оставить дело, как оно прежде было; комиссия по народному образование имеет рубрику на типографские ра¬сходы, и пусть она эту рубрику и оставит, но нужно просить комиссию делать заказы в нашей типографии. Поэтому перечислений 120.000 р. делать не нужно и только включить в смету ассигнование определен¬ной суммы в 70 т. р. па предварительное обзаведение. В заключение мне остается сказать по поводу квартиры. Финансовая ком. была совершенно права, взглянувши на то, что в 1.000 р. едва ли мож¬но нанять помещение. На этот предмет нужно обязательно добавить.
Н. А. Лейкин. Гл. Худеков говорить о брошюре, разосланной анонимом. Я также получил эту брошюру, и там была приложе¬на карточка нашего контрагента типографщика Городской думы Шре¬дера. Поэтому я не считаю, чтобы это был аноним.
А. Н. Оппенгейм. Я не совсем понял предложение гл. Худекова о внесении в смету только 70 т. р.
С. Н. Худеков. На оборудование.
А. Н. Оппенгейм. Но как же не вносить суммы на содержание типографии.
С. Н. Худеков. Оборудование есть одна цифра, а внести в смету, хотя бы в виде опыта на первый год, все расходы, которые тратятся комиссиями на это дело, то они будут составлять текущий расход на типографские работы Думы.
А. Н. Оппенгейм. Вы говорите, чтобы не вносить 120.000 р. в доход, но а как мы тогда сбалансируем смету?
С. Н. Худеков. Они останутся.
Председатель. Гл. Худеков предлагает внести в расход ту сумму, которая тратится комиссиями и Управой, и, стало быть, она будет сбалансирована и выведена в доход.
А. Н. Оппенгейм. Город, может быть, оборудует типографию только к 1 июлю, и в результате может получиться большой дефицит в приходной смете, потому что часть расходов из 120.000 р. пойдет в частные типографии. Я лично вполне сочувствую тому, чтобы иметь собственную типографию, но полагаю, что следует иметь в виду только что мною сказанное.
А. Н. Никитин. Проект приходорасходной сметы городской типографии и подробности организации этого вновь проектируемого городского предприятия разработаны в докладе Управы донельзя слабо. Обещание открыть действия типографии с 1-го января 1902 года, не имея ни машин, ни шрифтов, ни помещения, даже наивно; неправдоподобен и посул 40 % чистой пользы от будущей городской типографии. Ведь если бы последнему посулу поверить, то пришлось бы признать, что или типографское дело наивыгоднейшая коммерция из всех других видов коммерции, чего действительность не оправдывает, или что типографские заказы Управа производит ныне непомерно дорого, что было бы несправедливым поклепом на Управу, которая, как известно, все типографские работы сдает с торгов, и цены все конкуренцией сбиты до крайности. Единственно, что печатается без торгов у нас, это «Известия Городской думы», но цены и тут об¬условлены с типографией Шредера вполне нормальные, ибо если бы эти цены были ненормальные, то при гласности всех городских дел, протесты конкурентов Шредера достигли бы до Городской думы. Некоторые единицы проекта приходорасходной сметы Управы сильно поколеблены расчетами автора разосланной гласным печатной записки о промахах и пробелах в расчетах доклада Управы, и закрыть глаза на такие основанные на цифрах указания Думе не подобает. Принципиально я сочувствую предприятию городской типографии, но думаю, что полная целесообразность этого городского предприятия обусловли¬вается соединением типографских работ управления градоначальства с таковыми же городского управления, подобно тому как это сделано в г. Москве. При таком условии даже слабый успех будущей город¬ской типографии в финансовом отношении мог бы быть оправдан теми выгодами, которые городское население приобрело бы при закупках разных полицейских книжек, бланков и т. п. Без этого условия перспектива операций городской типографии весьма гадательна в финансовом отношении. Пример некоторых министерств, как например путей сообщения, закрывшего по безвыгодности собственную типографию, и многих других крупных казенных управлений, предпочитающих отдачу типографских работ с торгов, достаточно поучителен, чтобы отнестись к проекту городской Управы в настоящее время, и в виду недостаточной обоснованности цифр доклада, с особою осмотрительностью и неторопливостью. Мы накануне реформы действующего Городового Положения, тенденции, по слухам, в пользу усиления бюрократизма и власти градоначальника; если последнее оправдается, тогда объединение типографских работ городского управления и управления градоначальства совершится само собою. Торопиться нам решением учреждать городскую типографию накануне прекращения полномочий городской Думы, по моему мнению, не представляется никаких серьезных оснований, а потому я предлагаю отложить решение по настоящему докладу Управы на один год с тем, чтобы Управа через год представила на рассмотрение Думы новый доклад с более обоснованными по существу дела расчетами, данными и соображениями.
М. А. Аничков. Гл. Никитин, находя доклад Гор. управы комичным, начал свою речь с указания на то, что с одной стороны, Управа дала вам целый ряд выкладок и цифр, мало обоснованных, и что с другой стороны, все эти данные опровергаются, как назвал гласный Худеков, разосланным вам анонимом. Я утверждаю, что этот аноним не совсем аноним, так как он напечатан в типографии Шредера, получающей наибольшую часть городских типографских работ. К моему удивленно, повторяю я, гл. Никитин указал в своей речи, что с одной стороны Управа, а с другой неизвестное, будто бы, лицо дали разноречивые цифры относительно стоимости оборудования и эксплуатации типографии, так что гласному, принимающему во внимание совокупность всех обстоятельств при решении вопроса о типографии, надлежит взвесить и соображения, высказанные в разосланной брошюре, открытие же типографии отложить на один год. На это я должен сказать, что ваш исполнительный орган, Управа, основывает свои цифровые выкладки на известных данных, подробно изложенных в докладе, и вы вправе, конечно, иметь суждение по существу всего доклада, принимая во внимание совокупность каких угодно обстоятельств, но только не указания анонимного автора брошюры, напечатанной в типографии Шредера, исполнявшей до сего времени большую часть городских типографских работ. Ведь сам же гласный Никитин сказал вам, что 0,9 всех типографских работ сдаются в Управе с торгов, что цены сбиты до чрезвычайности и что только одни «Известия Думы», имеющие специальный характер печатания, вынуждают иметь дело с особо доверенной фирмой Шредера. Это справедливо, так как Шредер получил без торгов печатание думских известий до нас, еще в то время, когда А. Н. Никитин был членом Управы. Что же мы видим далее? Те типографии, которые получили 0,9 ти¬пографских работ по напечатанию бланков и другой мелочи, никаких брошюр не рассылают, – не изъявляя особенного желания про¬должать городские работы: они молчать. Что же делает автор брошюры, получивший печатание «Известий Думы» без торгов? Он стремится предостеречь город от грядущих убытков, предпочитая, вероятно, нести их сам. Я думаю, что одно уже появление в свете брошюры доказывает выгодность печатания Думских известий, и Городская управа в целях поставить в этой части свое хозяйство на правильные рельсы, предлагает вам принять надлежащие меры и открыть собственную типографию. Вы помните, конечно, что в Думе рассматривается вопрос о возвращении городу типографии градоначаль¬ства, и что Дума поручила Управе разработать проект об открытии новой, специально городской типографии. Управа исполнила это поручение, собрав данные о расходе, который несет город по всем типографским работам. Весь этот расход по комиссиям и в Управе выражается в сумме 120.000 рублей. Разумеется, будущая деятельность городской типографии не может быть теперь представлена вам с совершенной ясностью, также как и приходорасход ее не может быть определен с полной точностью рубль в рубль. Если это так, то примите то, что предлагает вам финансовая комиссия, т. е. внесите в доходы типографии те 120.000 руб., которые можно бы фактически расходовать в течение нескольких лет на типографские работы. Если 70 тыс. руб. на оборудование и эксплуатацию типографии вы находите недостаточными, то примите предложение гл. Худекова, предлагающего увеличить эту сумму, но не становитесь на сторону гл. Никитина, предполагающего, что Управа собирается нажить 50.000 руб. Если будет принять доклад Управы, то мы не наживем 50 тысяч; но мы их сэкономим.
Ссылка гл. Никитина на Москву дает и мне право сделать вам некоторые сообщения о московской типографии. В Москве долгое время было шесть машин, теперь же там имеется еще две новых, всего восемь машин. Вследствие того, в Москве печатание городских работ соединено с полицейскими и явилась надобность в 8 машинах. Так как у нас эти две отрасли типографских работ будут разделены, то Управа находит достаточным иметь 4 машины.
Что же касается указания, что едва ли Управе удастся открыть типографию к 1 января, то я должен указать, что в Управе имеется уже предложение о найме квартиры у Аничкина моста, где передается существующая ныне типография, а другое помещение по Б. Морской ул. Шрифты нам предлагаются Борнгольдом, а машины имеются у... (читает), следовательно, и этот вопрос может быть разрешен вполне благополучно. Если бы мне возразили, что машины при непо¬средственной выписке из заграницы обошлись бы дешевле, то, ведь, на первое время можно поставить только две машины, это будет все-таки выгоднее, чем нести расход в продолжение нескольких месяцев на печатание в частных типографиях. Как видите, Управа дала вам обстоятельное объяснение, опровергающее мнение гласного Никитина о туманности канцелярского измышления.
Кончая, я должен сказать, что когда получил анонимное заявление г. Шредера, то оно как нельзя более убедило меня в том, что городу непременно надлежит устроить свою типографию, дабы избавить от убытков типографию Шредера. Странный благодетель г. Шредер, и по-моему благодетель непрошеный.
И. А. Шульц. То шаткое положение, на которое встанет город, заводя собственную типографию, должно быть уже ясным по тому скудному материалу, который можно почерпнуть даже из доклада. Для меня анонима не существует – записка дело Шредера. Раз есть разъяснение солидного лица, которое освещает и дополняет доклад, мы должны им пользоваться. В нашем докладе тоже имеется аноним под именем специалистов и сведущих лиц. Мне не нужны эти сведущие лица, а нужны Сидоровы, Петровы и Ивановы, на которых я мог бы опереться. Отчего же Управа не обратилась к такому сведущему в городском деле лицу как Шредер, отчего ни полусловом не упомянуто в докладе о том, что говорит этот Шредер, он много лет работал городу и знает его типографские порядки более чем кто-либо. Когда я сопоставил доклад Управы и доводы, которые прочел в записке Шредера, то у меня явилось убеждение, что своей типографии городу хотя бы в этом году не следует открывать, ибо солидными возражениями со стороны Шредера не следует пренебрегать. Если бы сведущие лица Управы могли сказать, что 4-х машин будет достаточно для оборудования типографии для выполнения всех требований исполнительных комиссий и Управы в полном объеме, то я бы мог еще согласиться, что эта типография теперь уже допустима, но я сомневаюсь, чтобы мы были в состоянии со скудным материалом и необоснованными цифрами что-нибудь правильное решить сегодня же. Гл. Худеков указал Вам, что эти цифры малы. Я же скажу Вам, что и самая доходность для меня неясна, и потому думаю, что вопрос этот должен быть отложен еще на год, чтобы мы могли собрать сведения от компетентных лиц под собственными именами, которые бы нам сказали, что типография при таких-то условиях стоимости и доходности принесет городу пользу и даст возможность более серьезно отнестись к типографскому делу в руках города. В данном же случае я предвижу одно, что мы ассигнуем деньги, но затруднений встретим массу. То будет не доделано, другое будет не сделано в срок и т. д. Принимая во внимание, что Москва, соединяясь с изданием городской полиции, стоит тоже не в блестящих условиях, я не думаю, чтобы кто-нибудь стал оспаривать, что она сделала свое дело и принесла против прежних лет уже не расход, а барыш. Нам же своя типография может быть и не принесет убытка, но чтобы статья эта была очень доходной, несомненно этого не будет. В сем году нужно было бы отложить это дело, так как предприятием, которое хотите оборудовать, может быть нам и не придется владеть, а наши преемники могут и не похвалить нас.
М. А. Аничков. Гл. Шульц спрашивает, кто сведущие лица, о которых говорить Управа. Это заведующий типографией градоначальства С—ъ, заведующий типографией «Общественная польза» г. Шмит... (читает), засим наш почтенный гл. Худеков. Все эти лица нам говорят, что мы должны обзавестись собственной типографией, возражает же нам г. Шредер, который предостерегает нас от убытков и вместе с тем хочет, вероятно, нести их сам.
Е. И. Кедрин. В записке Шредера есть одно обстоятельство, которое меня смутило; он говорит, что в вашем докладе исчислено количество пудов шрифта 850, а он говорит, что это неправильно, так как в его типографии требуется 2.400 пуд. шрифта; он говорит, что в среднем пуд стоить 20 руб. Следовательно, разница получится громадная. Я бы желал, чтобы по этому вопросу были даны разъяснения.
М. А. Аничков. На стр. 149 доклада есть все соображения, касающиеся оборудования типографии, представленные С—ъ и Шмитом. Лично я не сумел бы дать ответа по поводу указаний Шредера, но считаю нужным отметить следующее. Шредер указывает, между прочим, на количество машин. До какой степени он тут неточен, должно показать следующее. По официальной справке установлено, что в большинстве типографий имеется всего по 2–3 машины, а между тем в них печатаются периодические издания. Раз так не точно его указание в этом случае, то я думаю, что также неточно оно и относительно шрифта.
С. Н. Худеков. Нам не следовало бы и заниматься этими по¬дробностями. Я говорю, что целый ряд напечатанных цифр проблематичен. Считаться с анонимными доносами, с выкладками, доста¬вленными неизвестным автором, значит унижать достоинство Думы. Засим я перехожу к вопросу гл. Никитина, чтобы дело это отложить до будущего года. Нет, Дума наша не атрофирована, все ее органы действуют, что будет в будущем – никому неизвестно. Я хорошо помню, как гл. Никитин говорил, что каждый доклад должен быть рассмотрен, и сам говорю, что нам нужно рассмотреть настоящий вопрос, так как здесь, в этих стенах, 10 раз говорилось о не¬обходимости иметь свою типографию. Мы ставили в упрек Управе, почему она не вносит вопроса; наконец она его вынесла и теперь вдруг предлагают отложить решение дела.
А. И. Кабат. Я тоже получил подобную записку и говорил со Шредером; записка убеждает в том, что расчеты Управы и сведущих лиц могут быть ошибочны. Из записки, однако, видно, что мы можем из 120 т. рублей сэкономить 12 т. р. При этих условиях, если оборудование будет стоить около 50 т. р., то оно покроется в 5 лет. Поэтому, если мы примем 120 т. р. в приход и 120 т. р. в расход, чтобы не загромождать нашей расходной сметы, нужно принять предлагаемую Управой цифру 47 т. р. на оборудование. Засим, если в конце. года будет недостаток, что делать, мы в этом деле не эксперты, а что эксперты были солидные люди – это верно. Шредер сам допускает 10 % пользы, и этого с нас будет довольно. Единственно, с чем надо считаться теперь, что Шредер быстро работает, а городская типография, по недостатку опыта, вероятно будет работать медленнее.
А. Н. Оппенгейм. К тому, что сказал гл. Кабат, я имею прибавить, что мы должны посмотреть на этот год как на переходный год. Поэтому, по моему мнению, расходы следует внести так, как они определены финансовой комиссией и Управой, но относительно дохода должен сказать, что тысяч 15 или 20-ть не следует вносить в смету доходов городской типографии, ибо неизвестно, когда начнет функционировать городская типография и будет ли она в состоянии в первый же год (год переходный) удовлетворять всем нуждам исполнительной комиссии, тем более, что, как выразился член Управы Аничков, нельзя рассчитывать, что все 4 машины будут в 1-ый год поставлены. Поэтому говорю я, что тысяч 20 из 120.000 следует предоставить в распоряжение исполнительной комиссии на экстренные работы в частных типографиях, конечно на первый только год, пока городская типография не будет вполне функционировать, что и прошу записать в журнал.
А. И. Кабат. Этого записывать не нужно. Управа наш исполнительный орган и конечно не будет притеснять.
Председатель. Я поставлю на баллотировку заключение Управы – угодно ли утвердить заключена Управы об учреждении собственной типографии. Несогласных прошу встать. Вопрос решен единогласно. Угодно ввести в приход 120 т. руб.?
Голоса . Согласны!
Председатель. Затем на оборудование 47 т. р. и на ежегодные расходы 71 т. р.
Голоса. Согласны!
Е. И. Кедрин. Здесь было высказано замечание, которое я счи¬таю серьезным и прошу, чтобы оно нашло след в журнале, замечание – чтобы всякая комиссия сохранила свой бюджет на типографское дело. Я желаю, чтобы это было постановление Думы. Во 1-х, дело типографское коммерческое, каждая комиссия тратила на типографские дела известные суммы. Эту суму комиссия должна сохранить и напредки и в смете каждой отдельной комиссии, чтобы со стороны отдельной комиссии не было чересчур большого мотовства на типографское дело. Я знаю, что когда пошлю в типографию частную, мне придется платить из своего бюджета, и я подумаю, отправлять или нет; если же это будет отнесено на городской счет, я могу отпечатать лишнее. Это человеческое соображение, и по нему я прошу постановления Думы.
А. Н. Оппенгейм. Я со своей стороны поддерживаю это предложение.
Е. И. Кедрин. Мы этим можем освободить гор. голову от тяжелого положения: придет благотворительница какая-нибудь и будет просить напечатать на городской счет. Тут гор. голова и в состоянии будет отказать.
Председатель. Кредиты остаются в размере настоящего года. Затем угодно принять предложение гл. Кедрина?
Голоса. Согласны!
А. Н. Никитин. У нас теперь нет рубрики типографских расходов, а есть канцелярские расходы, и эту рубрику нужно разделить на а и б, канцелярские и типографские расходы.
А. Н. Оппенгейм. Все комиссии подавали свои расчеты по типографским расходам.
Председатель. Это будет принято во внимание при составлении сметы на будущий год».
Об открытии городской типографии сообщила «Петербургская газета». Оно произошло 30 апреля 1902 года. «Пока типография помещается на Загородном просп. в частном доме Целибеева, против Ивановской улицы» .
Но дела типографии наладились не сразу. Не успели обосноваться, как посыпались в большом количестве заказы, с которыми типография не справлялась.
20 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.) обсуждалась смета. Когда очередь дошла до содержания типографии, стали говорить, что она «плохо работает, не успевает выполнять заказы, а потому… скинуть с ассигновки на расходы 20.000 рублей». Вступился Худеков: «дело городской типографии новое, оно возникло только 1-го мая, и с первого же года ломать бюджет типографии, которая к тому же не успевает исполнять заказы – значит, совершенно погубить дело. Следует особой комиссии исследовать недостатки организации, которые возможны в каждом новом деле, а не губить его» . Думой «обращено было внимание на необходимость безотлагательно произвести подробное расследование о настоящем положении городской типографии и выяснить, какие меры должны быть приняты для постановки этого нового городского предприятия на прочную почву, для чего и избрать особую подготовительную комиссию». В этом же заседании в комиссию избрали А. Н. Никитина, С. Н. Худекова и И. А. Шульца . Худеков стал председателем этой комиссии.
Доклад был сделан к 20 мая 1903 г.
Вот что сообщается в докладе.
Заведующим городской типографии был назначен Филиппов, преподаватель теории типографского искусства в Императорском человеколюбивом обществе. До этого он заведовал технической частью и корректурным отделом в типографии «Нового времени». 12 марта на три года был заключен контракт на наем помещения для типографии в доме Целибеева на Загородном пр., 17 с платой в 4.000 р. в год, что уже превышало предусмотренные сметой 1.000 р. Оборудование типографии также превысило смету. 1 мая 1902 г. типография приступила к работе.
«В первый месяц деятельность типографии не вызывала с чьей-либо стороны ни жалоб, ни нареканий <...> Но уже 26 июня г. Филиппов, предвидя будущие затруднения в срочном исполнении заказов и желая ознакомиться с предстоящей работой, а отчасти и исполнить ее этим же летом, просит Управу затребовать от всех городских учреждений образцы употребляемых ими бланков, книг и пр. с обозначением цен. Управа затребовала эти сведения от некоторых учреждений, но более или менее удовлетворительных ответов получено не было», зато, как потом докладывал Филиппов, учреждения заказывали одну и ту же работу по много раз и в последнюю минуту. С осени начались всяческие затруднения, невыполненные в срок работы скапливались, срочные заказы задерживались. Филиппов обратился в Управу за разрешением часть заказов сдать «на сторону». В списке, составленном им по требованию Управы, значились 338 заказов, выполненных им в других типографиях.
Комиссия, соглашаясь в этом с управляющим, объяснила неудовлетворительную работу типографии «новизной дела, неравномерным поступлением спешных заказов, недостатком печатных машин и малочисленностью брошюровщиков. <...> Типография, продолжая еще организовываться, должна была уже исполнять спешные заказы, сразу поступившие в большом количестве».
В докладе представлены результаты ревизии деятельности типографии, а в заключение приводится перечень мер, призванных наладить ее работу .
Доклад рассматривался 24 сентября 1903 г. (заседание 21 мая 1903 г.) Собрание постановило: «все проектируемые подготовительной комиссией меры признать целесообразными и поручить городской Управе привести предположения комиссии в осуществление» . По предложению С. Н. Худекова, обсуждение типографского вопроса отложено до переведения типографии в новое обширное помещение» .
7 мая 1903 г. (заседание 16 апреля 1903 г.) решено было обосновать типографию в строящемся для нужд города доме 55–57 по Садовой улице, причем, С. Н. Худеков предложил «устроить при городской типографии, <...> интернат для учеников типографской школы» .
Управой был подготовлен доклад от 11 марта 1899 г. «по заявлению С. Н. Худекова о том, чтобы для наблюдения за точным исполнением изданных городской Думой обязательных постановлений Дума избрала особых участковых попечителей и установила для деятельности их особые правила».
«Гласный С. Н. Худеков подал г. городскому Голове следующее заявление:
„Согласно ст. 108 Городового положения, С.-Петербургской городской Думой издан ряд обязательных для городских обывателей постановлений. Между тем, многие из этих постановлений нередко совсем не исполняются, благодаря отсутствию надзора.
Статьей 112 Городового положения думам предоставлено право наблюдать через особых агентов за исполнением обязательных ее постановлений. До настоящего времени Дума этим правом своим не пользовалась; поэтому, ссылаясь на сказанную статью, я полагал бы полезным, чтобы Дума избрала особых участковых попечителей для наблюдения каждым из них в пределах своего участка за точным исполнением постановлений, составленных городским общественным управлением, и установила для деятельности попечителей особые правила.
Настоящее предложение имею честь представить на благоусмотрение Думы”».
Управа пришла к следующему заключению:
«В настоящее время <...>изданных Думой» обязательных «постановлений действует в Петербурге 33.
Со стороны городского общественного управления наблюдение за исполнением этих постановлений лежит на разных его органах, как то: техниках, комиссарах, участковых, по водяным сборам и по извозному промыслу, торговых смотрителях, санитарных попечителях, членах комиссий по заведованию хлебной пристанью, ветеринарных врачах и смотрителях буянов, каждым по пределу своего ведомства, но общего наблюдения за всеми постановлениями нет.Поэтому городская Управа находит предложение С. Н. Худекова об учреждении местных попечителей для наблюдения каждым из них в своем округе за всеми обязательными постановлениями полезным.
Обращаясь к вопросу о размере округов для таких попечителей и числе попечителей, городская Управа полагает, что округ каждого попечителя должен соответствовать полицейскому участку и, следовательно, число попечителей, сообразно числу полицейских участков, должно быть – 38.
В виду этого, городская Управа положила представить на усмотрение городской Думы об избрании оною <...>особых участковых попечителей в числе 38 человек <...> каждым в присвоенном ему полицейском участке города.
Что же касается установления для деятельности этих попечителей, то городская Управа полагает, что правила эти должны быть составлены попечителями по некотором указании опыта и затем представлены на рассмотрение Думы» .
В заседании 13 октября 1899 г. доклад Управы был прочтен. Признавая предложение Худекова целесообразным, собрание доклад утвердило и поручило городской Управе выработать проект инструкции для участковых попечителей и представить таковую на утверждение городской Думы» .
29 ноября 1900 г. на рассмотрение Думы был предложен доклад Управы от 14 апреля 1898 года (т. е. спустя два с половиной года) о мерах по обереганию городских рек и каналов от засорения и обмеления и по вопросу об организации надзора со стороны городского управления за исполнением обязательных постановлений городской Думы.
Собрание постановило: «не входя в рассмотрение указанного доклада по существу предложить городскому Голове представить по тому же предмету новый доклад к 21 апреля 1901 года».
«Гласный С. Н. Худеков, в виду упоминания в докладе Городской управы от 14 апреля 1898 г. о праве Думы избрать особых участковых попечителей для наблюдения за исполнением обязательных постановлений Городской думы, указал на необходимость ускорить избрание таких участковых попечителей, которых Дума уже решила избрать по предложению его, г. Худекова, внесенному им два года назад» .
Наконец долгожданный проект был опубликован и предложен на рассмотрение Думы 18 декабря 1900 г. (заседание 13 декабря 1900 г.). «Но до детального рассмотрения проекта по пунктам Дума не дошла, так как общий характер инструкций большинством гласных признан совершенно не соответствующим самой идее учреждения института участковых попечителей: по проекту Управы попечители-гласные должны были бы превратиться в каких-то добровольных сыщиков, надзирателей – или вообще „ярыг”, между тем, по мысли С. Н. Худекова, участковые попечители явились бы посредниками между обывателями и городом по разъяснению всякого рода недоразумений, могущих возникнуть от неведения или неправильного понимания обязательных постановлений.
За переработку инструкций высказались гг. Худеков, Азарьев, Дурново и др.» Доклад возвращен в Управу с тем, чтобы собраны были данные о деятельности участковых попечителей в Москве, «где этот институт недавно введен» .
Согласно Высочайше утвержденным 27 февраля 1881 г. и 16 ноября 1884 г. положениям комитета министров, телефоны, подобно телеграфам, были признаны составляющими правительственную регалию. А с 1886 г. была прекращена выдача концессий частным предпринимателям и «предположено распространение телефонов производить также распоряжением и на средства правительства, допуская <...> городские общественные управления и местных жителей лишь в тех случаях, когда устройство сих сообщений почтово-телеграфным ведомством будет признано невыгодным для казны» .
С 1 ноября 1901 г., в силу окончания сроков контракта, от международной компании Белля в собственность казны переходили телефонные сети в городах: С.-Петербурге, Москве, Варшаве, Одессе и Риге.
В заседании 24 мая 1900 г. было зачитано заявление С. Н. Худекова от 22 мая на имя городского Головы:
«Частным образом мне сделалось известным, что телефонное дело в Петербурге будет с торгов сдано тому лицу, которое предложит наименьшую цифру за право пользования ежегодным абонементом. Признавая крайне желательным, чтобы это предприятие перешло в ведение города, и имея в виду наступающее вакационное время, я имею честь покорнейше просить ваше превосходительство внести на разрешение Думы предложение мое, чтобы городская Управа выступила бы также в числе конкурентов на торгах, с тем, чтобы, по рассмотрении этого вопроса во всех его подробностях, ей дано было бы полномочие Думы предъявить за годовой абонемент такую цифру, которая, без ущерба для городской кассы, представила бы обывателям возможно большие льготные условия для пользования этим устным способом сообщения, сделавшимся предметом насущной потребности».
В тот же день аналогичное представление было сделано комиссией по надзору за освещением столицы, которая, обратила внимание на имеющуюся у города возможность «получить капитал <...> путем облигационного займа, т. е. на более выгодных условиях по сравнению с частными обществами», что позволяет понизить тариф за пользование телефонами, «ограничиваясь скромным доходом от предприятия».
Собрание постановило: ввиду безотлагательности поднятых вопросов передать в Управу для скорейшего заключения и затем обсудить «в одном из продолжений настоящего заседания, включив это дело в дополнительную повестку» .
Управа, согласная с участием в торгах, указала на необходимость, не откладывая, сейчас же заняться разработкой совместно с осветительной комиссией всех предварительных расчетов. Особо обращалось внимание на то, что следует «в интересах дела не оглашать в открытом и гласном заседании Думы результатов <...> предварительных работ, и в частности, той цены, которая может быть заявлена городом на предстоящем состязании относительно дальнейшей эксплуатации телефонов в столице» .
Когда торги были официально объявлены, и С.-Петербургское общественное управление получило разрешение принять в них участие, началась активная подготовка.
«Предстоящие торги на устройство и эксплуатацию телефонов в Петербурге живо интересуют гласных городской Думы.
Дело это коммерческое, и ставить на рассмотрение Думы проект условий, на которых город желает получить это предприятие, признано не совсем удобным.
Городской Голова пригласил вчера гласных в частное совещательное собрание <...> Конечно, все соображения этого собрания находятся под покровительством глубочайшей тайны.
Известно лишь, что город должен, по мнению некоторых гласных, объявить самую минимальную цену за пользование абонементом на телефон» .
Вопрос об участии города в торгах на телефонное предприятия обсуждался 25 октября 1900 г. Управа обращала особое внимание на то, что «С.-Петербургское городское управление должно принять <...> все меры к тому, чтобы право эксплуатации телефонной сети в С.-Петербурге перешло исключительно в его руки. В виду же того, что для достижения успеха <...> необходимо соблюдение строжайшей тайны относительно предполагаемой к объявлению цены, дабы не дать возможность частным предпринимателям предложить цену меньшую, городская Управа <...> полагает, что было бы вполне рационально, <...> предоставив единолично городскому Голове уменьшить цену за пользование телефонов по его усмотрению, уполномочить его объявить эту цену от имени городского управления на этих торгах» .
Управа предложила, в целях соблюдения строжайшей тайны, на телефонных торгах председательствовать городскому Голове единолично.
Гласные находили, что представлять одному лицу чрезвычайные полномочия на торгах – и чрезмерно обременительно, ответственно для него, и незаконно. Уже был похожий прецедент, и тогда Сенат дал разъяснения о недопустимости передачи полномочий Думы отдельным лицам.
Решено было, что несколько выбранных гласных за час до торгов пригласят в кабинет городского Головы обсудить с ними вопрос о цене, после чего гласные должны оставаться в кабинете безвыходно, в то время как городской Голова отправится на торги. В ходе дальнейшего обсуждения вопроса некоторые гласные высказались против чрезмерного, по их мнению, снижения платы за телефоны, что может ввести город в убыток, вынуждая притом тех налогоплательщиков, которые не пользуются телефоном, платить за владельцев. К тому же дешевые телефоны, по их словам, поощряют «телефонное празднословие». Раздавались также голоса тех, кто находил затруднительным гласных безвыходное пребывание на время торгов в кабинете.
«По мнению гласного С. Н. Худекова, городу нечего боятся убытков. Город берет телефоны, конечно, не с коммерческими целями, а единственно с тем, чтобы оказать пользу городскому населению. Город обязан это сделать, ибо первая же основная статья Городового Положения говорит: „общественное управление городских населений ведает дела о местных пользах и нуждах”. Телефоны же в высшей степени нужны и полезны городскому населению. Бояться убытков нечего: если таковые будут в первые два-три года, то они покроются с избытком в последующие годы. Ведь телефонное предприятие сдается на 18 лет! Что же касается до способов соблюдения тайны, то, конечно, никто из гласных ничего не будет иметь против временного пребывания в кабинете городского Головы. Даже кардиналов, при выборе папы, как известно, на целые дни запирают – и они не обижаются, так отчего же нескольким гласным не посидеть один час ради правильного разрешения важнейшего городского дела? Чтобы не было, однако, ни малейшего повода к нареканиям, по мнению г. Худекова, Думе самой следует избрать лиц для окончательного совещания с Головой. Одна Дума должна быть ответственна в этом серьезном деле, и потому гласные для совещания должны быть избраны Думой, а не городским Головой».
Гласные с этим согласились и комиссию избрали, включив в нее С. Н. Худекова.
Думой предложено: не назначать цены ниже 40 р. и выше 95 р. («большая разница в цифрах установлена для того, чтобы конкуренты не могли знать даже приблизительно будущую цену городского управления»), «и чтобы эта цена была определена комиссией в самый день торгов и объявлена в запечатанном пакете, имеющим быть лично поданным, куда следует, г. городским Головой. .
В назначенный день торгов 7 ноября за час или два до их начала комиссии надлежало собраться в кабинете городского Головы и «определив настоящую цену не расходится впредь до получения от г. городского Голов или его заместителя сообщения о том, что подача запечатанного пакета с объявленной ценой состоялась в установленном порядке» .
На следующий день после торгов в заседании 8 ноября 1900 г. городской Голова довел до сведения собрания, что «на происходивших 7 ноября торгах низшая абонементная плата за пользование телефоном в Петербурге оказалась предложенной С. Петербургским городским общественным управлением» . В этот же день «Петербургская газета» сообщила:
«С будущего года прибыли от телефонов не будут более утекать в Америку, а будут оставаться в России. А прибылей было немало; по отчету за минувший год компания Белля отправила в Нью-Йорк полностью всю свою частную прибыль, составляющую 688 тысяч рублей.
На происходившие вчера торги явились по Петербургу 3 кандидата, и по вскрытии конвертов наименьшая цена была объявлена городским общественным управлением, которое, в лице особо избранной комиссии, признало возможным объявить цену на торгах в пятьдесят пять рублей ежегодно за коллективный абонемент. Таким образом, Дума сослужила добрую славу всем обывателям, для которых быстрое устное сообщение явилось предметом первой необходимости <...> При плате вместо 250 рублей только 55 руб. можно ожидать удесятерения числа абонентов» .
Теперь вопросы телефонного предприятия решались городским управлением.
23 января 1902 г. (заседание 21 декабря 1901 г.) – один из дней обсуждения сметы. В этот день обсуждался размер кредита на содержание городских телефонов.
«Телефоны находятся в руках города с 1 ноября, но до сих пор в Думе не внесено доклада ни о порядке управления ими, ни о штатах. Только теперь при смете как бы мимоходом упоминается, что управляющему надо дать 10.080 р., а главному инженеру 7.600 рублей. <...> Может быть, обязанности управляющего будут так сложны, что ему и 20.0000 рублей будет мало. А может быть, эти обязанности будут крайне несложны. Все это остается совершенно невыясненным, и Дума, по мнению гласного С. Н. Худекова, не может высказаться по данному вопросу: пусть Управа внесет доклад, и тогда Дума решит вопрос о штатах.
К тому же Дума неоднократно и категорически заявляла, чтобы вопросы о штатах Управа вносила в Думу заблаговременно, а не при смете.
Но на заявления Думы г. городскому Голове не угодно обращать никакого внимания. <...>
С. Н. Худеков. В городе раздается масса жалоб на управление городскими телефонами. Всем отказывают в проведении новых телефонов. Надо же, наконец, знать, почему даются не телефоны, а отказы! Дело находится в неопределенном положении.
П. И. Лелянов. Все свободные номера телефонов использованы.
С. Н. Худеков. Надо же об этом заявить публично и гласно. До сих пор до населения доходят только неопределенные неофициальные известия» .
Управа, касаясь размеров кредита, пояснила что «она не ходатайствует об увеличении содержания кому-либо из служащих против окладов, получавшихся служившими в компании Белля», а во избежание затруднений «при приискании подходящих людей для занятия главных должностей по телефонному управлению». Поэтому кредит, просимый на это, утвердили.
Остальные вопросы, возбужденные в собрании, решено оставить открытыми впредь до доклада о штатах и инструкции по управлению телефонами .
В течение нескольких дней зимы 1902 года телефонное сообщение в городе было парализовано. Судить о том, как это было, можно по фельетону «Петербургской газеты» «Жертвы инея. (К телефонным невзгодам)». Подпись: Телефон № 850 .
«На город обрушилось, как известно, бедствие: телефонный голод.
Целый день в вашу квартиру врываются с телефонным звонком, который предназначен вовсе не вам. Звоните вы сами – и попадаете также к неведомым лицам. В отчаянии вы звоните на станцию и, попав предварительно несколько раз в чужую квартиру, оказываетесь, наконец, соединенными с главной станцией. <...>
– Убедительно прошу исправить мой телефон… Я каждый раз попадаю в квартиру г. Сойкина, мне неведомого.– Ваш номер?
– Такой-то!
– Ах… знаю, знаю… вы с г. Сойкиным в контакте.
Вам сделано утешительное разъяснение: вот уже 3 дня вы связаны неразрывными узами „контакта” с г. Сойкиным.
<...> Не занимается ли Управа со своими подчиненными перепиской и по поводу исправления каждого телефона? <...> Иначе трудно себе представить причины десятидневного телефонного голода. Нельзя клеветать на природу и ее непреодолимую силу: иней давным-давно прошел. <...> Управляющий телефонами и старший техник, прежде всего, не должны быть заняты службой в других учреждениях <...>. За крупный оклад город, кажется, вправе требовать внимания исключительно к своему делу, и очень жаль, если о совместительствах не упомянуто в инструкциях Думы. Телефоны необходимы всему населению, а не только абонентам, и телефонному бедствию пора положить конец» .
В Думе об этом говорили 2 декабря 1902 г. (заседание 13 ноября 1902 г.)
«Виноват, по объяснению управляющего телефоном, иней, замерзающий на проволоках. От тяжести проволоки обрываются. <...> Абоненты и гласные относятся, однако, скептически к объяснениям». Звучат предложения поручить Управе разобрать этот вопрос. «Гл. С. Н. Худеков, однако, заметил, что Управа не может заниматься разбором собственной же оплошности. Восстановление порядка в телефонном деле требует быстрых и энергичных мер, так как многие учреждения (в том числе газеты) даже трудно представить себе без услуг телефона. Расследование дела должно поручить г. городскому Голове, а не Управе».
«Расследование телефонных невзгод поручено городскому Голове» .
Началось сооружение новой Городской центральной телефонной станции. Были объявлены торги на поставку телефонных коммутаторов и аппаратов. В представленных Управой условиях торгов в основу телефонной системы была положена система Келлога. Это и стало камнем преткновения. Так, представители общества «Сименс и Гальске» заявили: «нам пришлось видоизменять нашу систему для того, чтобы удовлетворить тем же требованиям, которым удовлетворяет система Келлога. Хотя последняя система не привилегированна в России на имя Келлога, но, как нам достоверно известно, в России заявлены привилегии на эту систему на имя третьего лица».
Обстоятельства дела рассматривались 11 декабря 1902 г. (заседание 27 ноября 1902 г.)
Открыл обсуждение член Управы Петров. Заметив, что благодаря «различным кривотолкам и газетным статьям, дело это получило шумный характер», он стал давать пояснения по вопросу. Сообщил, что экспертной комиссией, которой Управа не может не доверять, система Келлога была признана наилучшей, но поначалу эта фирма назначила самую большую цену. Затем фирма сделала уступку, и в Управе посчитали, что удалось выбрать лучшую систему не дорого.
Вслед за ним выступил Худеков. Он сказал:
«Дело это слишком ясно: все его хорошо знают, и много говорить по его поводу – было бы затягивать заседание. При рассмотрении настоящего вопроса, главнейшим образом, следует считаться с теми обстоятельствами, что гор. Управа была недостаточно прозорлива, составляя кондиции: она соединила два понятия – подряд и конкурс на систему. Подряд обусловливается дешевизной цены, а конкурс отдает преимущество лучшей системе. Отсутствие же согласования этих разнородных предметов, а также отсутствие указания, на какую именно систему следует торговаться, и вызвало нежелательный между конкурентами конфликт. Но, не вдаваясь в обсуждение вопроса по существу, его можно разрешить просто: признать торги несостоявшимися и объявить новые торги. Это единственный способ, которым можно выйти из настоящего положения. Вдаваться же в более подробные рассуждения, – кто прав, кто виноват, едва ли имеет основание, и едва ли мы доберемся до чего-нибудь более существенного».
Худекова поддержал гласный Оппенгейм, заявив: «В Европе системы Келлога нет ни в одном из больших городов, она имеется только в нескольких маленьких городах Америки, система же Гейслера имеется в 160 городах Америки и во всех столицах Европы, за исключением Германии».
После реплики председателя: «Кто желает возразить на предложение гл. Худекова?» начались длительные прения, завершившиеся следующей резолюцией: «приняв во внимание, что основные кондиции, по которым должны были быть произведены торги, не были согласованы с утвержденными правилами расходования займа, признать все действия Управы по торгам недействительными, поручить Управе составить новые кондиции и представить их на утверждение Думы» .
16 декабря 1902 г. обсуждался Доклад Управы об ассигнации дополнительных сумм на награды служащим в Управлении городской телефонной сети. «По предложению г. Худекова, вопрос отложен на неделю для представления подробного списка награждаемых» . 18 декабря 1902 г., когда вновь вернулись к этому же вопросу, «приняли предложение С. Н. Худекова: выдать месячный оклад жалования всем служащим по телефонному управлению, получающим не более 1.200 руб. в год» .
24 сентября 1903 г. «Гласным С. Н. Худековым сделан запрос о том, когда будут окончены работы по прокладке телефонных кабелей, и когда мостовая на Невском проспекте будет вновь открыта для свободного проезда, в настоящее время весьма затрудняемого вследствие разрытия мостовой».
Городской Голова объяснил, что согласно контракту, работы должны были быть закончены к 15 сентября, но были приостановлены по случаю юбилейных торжеств, а затем вследствие наводнений, срок продлен на 14 дней, и работы должны быть закончены, а мостовые приведены в порядок к 29 сентября» .
Еще в 1894 г. в Думе был поставлен вопрос об уплате газетчиками и посыльными сбора за стоянку на определенном месте по 5 р. с места, поскольку газетчики и рассыльные получили право занимать эти места без проникновения на них конкурентов. Тогда нашли, что с юридической точки зрения взимание платы незаконно, ибо улицы, тротуары и пр. состоят в общем для всех пользовании, и случай с газетчиками не выходит за пределы того, что под общим пользованием подразумевается. 22 декабря 1896 г. градоначальник утвердил список из 355 мест, где разрешалось стоять лицам, производящим торговлю произведениями печати и газетами. Управа, обратив внимание на то, что с течением времени «таковой торг получил <...> определенные размеры» и что «пользование постоянными местами приносит значительный доход», сочла возможным предложить «в виде опыта на 1 год» ввести арендную плату «по 10 р. за каждое место». В то же время, указывалось, что «подобная продажа не может быть монополизирована как в отношении газетчиков, так и в смысле отдачи городом на откуп означенной продажи частному лицу» .
27 октября 1899 г предложение Управы обсуждалось в Думе. Гласные, и среди них С. Н. Худеков, по-прежнему не нашли тому законных оснований. Газетчики «оплачивают уже установленный городской сбор за право производства разносной торговли, и ставить их в худшие условия относительно других разносных торговцев было бы несправедливо» . К тому же, дополнительное обложение лишь повысило бы цены на газеты.
27 апреля 1901 г. (заседание 25 апреля 1901 г.) обсуждался доклад Управы по вопросу «об отдаче в аренду мест для постановки газетных киосков» .
В заседании 8 июля 1898 г. Дума поручила Управе продлить контракт с неким г. Пташниковым на аренду газетных киосков, но таким образом, чтобы исключалась всяческая монополия, и чтобы по окончании срока контракта все газетные киоски Пташникова переходили в собственность города.
Контракт до сего времени продлен не был, поскольку предприниматель как раз и добивался монополии. Поэтому дело вновь вернулось на рассмотрение Думы.
«На поставленный Думой вопрос следует смотреть с трех точек зрения: с юридической и с точки зрения интересов обывателей и интересов городской кассы. Дума уже решила три года назад продолжить контракт с г. Пташниковым на прежних основаниях и не может отказаться от своих слов, тем более что г. Пташников, может быть, успел понести расходы по дальнейшей организации предприятия. Но с точки зрения обывательских интересов, защищаемых якобы г. Пташниковым, следует заметить, что они отнюдь не торжествуют от забот арендатора: г. Пташников говорит, будто задался целью продавать бедному люду газеты по удешевленной цене, между тем на окраинах, где именно бедный люд живет, киосков арендатор не ставит. Прибыли чрезмерной г. Пташников городской казне также не дает: это видно из того, что газетчики дают 11.000 р. арендной платы вместо 5.000 рублей г. Пташникова. Г. Худеков на основании высказанных взглядов предложил – поручить Управе заключить контракт с г. Пташниковым на прежних основаниях с тем, однако, чтобы ему не было предоставлено монопольное право. Но в то же время Управа должна, соблюдая интересы города и обывателей, выбрать целый ряд новых мест для киосков и объявить на эти новые места торги. В Петербурге еще много найдется мест для постановки киосков, и г. Пташников не имеет права претендовать на свободную конкуренцию: она предусмотрена постановлением Думы 8-го июня 1898 года, на которое ссылается в своих жалобах сам г. Пташников».
У Пташникова нашлись и защитники в Думе. В результате дебатов принято было предложение Худекова о возобновлении контракта с Пташниковым, исключающим его претензии на монополию .
20 сентября 1899 г. (заседание 15 сентября 1899 г.) по предложению градоначальника обсуждали будущий проект обязательного постановления о порядке пассажирского и грузового движения на автомобилях. «До обсуждения правил езды гласный С. Н. Худеков предложил ввести на автомобили налог по количеству лошадиных сил каждого автомобиля». Звучало мнение, что думать о налогах рано, «на весь город 3 автомобиля». Но, «собрание, не соглашаясь с мнением отдельных членов о неудобстве обложения этого вида передвижения в самом его зародыше, постановило: поручить городской Управе представить городской Думе в возможно скором времени подробный доклад об обложении автомобилей».
Затем перешли непосредственно к обсуждению правил езды на автомобилях.
Затем собрание «остановилось на замечании» гласного Максимовича «о том, чтобы к движению по улицам столицы были допущены автомобили лишь такой конструкции, которые не могут развивать скорость свыше 25 верст в час. Требование это мотивировалось тем, что автомобили, могущие развивать бóльшую скорость, даже после моментальной остановки могут пробегать некоторое пространство в силу инерции и тем увеличивать общее число несчастных столкновений как с людьми, так и с животными.
По поводу этого предложения было замечено, что, не говоря уже об отсутствии фабрик, которые вырабатывали бы автомобили требуемого типа, принятие подобного рода предложения было бы крайне стеснительным для езды за городом и убило бы совершенно развитие автомобильного спорта». «Если рассуждать так, как рассуждает гласный Г. Максимович, то идеалом коннозаводства, по замечанию г. Худекова, был бы орловский рысак, плетущийся шагом».
В собрании решили, что необходимо иметь при автомобиле моментальный тормоз и для предупреждения катастроф – ограничить скорость в черте города 12-тью верстами в час .
22 декабря 1899 г., при обсуждении в Думе «вопроса об открытии кредита <...> на прием членов Первого всероссийского съезда электротехников, бывшего в С.-Петербурге в конце того же декабря месяца, некоторыми из присутствующих в собрании гласных было указано, что предназначенные на этот прием деньги целесообразнее было бы употребить на уплату за слушание лекций за тех из студентов Электротехнического института и Университета, которые, по недостаточности средств, подлежат увольнению из этих учебных заведений». Управа нашла вполне уместным внести необходимую сумму .
Впоследствии Дума не раз обсуждала и принимала решения об оказании подобной помощи неимущим студентам. Нередко возникали споры процедурного характера.
13 декабря 1900 г. Возник спор городского Головы и гласных по поводу трактовки результатов голосования. Решался вопрос об ассигновании средств в помощь «студентам Электротехнического института Императора Александра III, подлежащим исключению за невзнос платы за слушание лекций». 18 голосов было подано за то, чтобы средства выделить, 10 – против. Городской Голова объявил об отклонении этого предложения. Гласные Дурново и Кедрин «просили записать в журнал, что <...> вопрос <...> за неполучением законного большинства голосов ни на той, ни на другой стороне, должен считаться не разрешенным отрицательно, а открытым» .
В продолжение заседания, 15 декабря 1900 г., Кедрин вновь поднял вопрос о трактовке результатов голосования, но городской Голова «объявил, что считает вопрос исчерпанным» и дальнейших прений по нему не допускает». В связи с этим группа гласных, включая Кедрина и Худекова, объявила о своем особом мнении, которое и было приложено к журналу .
В нем заявлено, что по правилам делопроизводства в Думе «собрание Думы, открытое при требуемом законом числе, может быть продолжаемо и в том случае, если бы некоторые гласные выбыли из собрания, но решение дел должно считаться состоявшимся только при том условии, если оно принять таким числом голосов, которое составляло бы более половины того числа гласных, которое требуется для открытия собрания. Таким образом, собрание, открытое при 45 гласных, может продолжать обсуждение дел при наличности 28 гласных, но решение может считаться состоявшимся только тогда, когда оно принято или отвергнуто 23 гласными. Если же какой-либо вопрос н соединил 23 голосов, то дело должно считаться нерешенным, но отнюдь не разрешенным положительно или отрицательно. Допустить иное толкование значило бы предоставить гласным, положившим шары за отрицательное разрешение вопроса преимущество…»
18 декабря 1900 г. при утверждении журнала предыдущего дня заседания спор разгорелся вновь..
«Гласные принялись говорить о неудачной баллотировке – в третий раз по возобновлении». «По поводу известной баллотировки относительно вспоможения студентам электротехнического института, в которой участвовало всего 28 гласных, г. городской Голова сделал сообщение, что принципиальный вопрос о значении произведений баллотировки при небольшом числе гласных будет поставлен на разрешение Думы в следующее заседание. Этим заявлением г. городской Голова отказался от своего прежнего настойчивого желания считать вопрос <...> отвергнутым – при большинстве 18 голосов против 10.
Гласные гг. Никитин и Худеков сделали предложения, не признает ли г. Кедрин уместным отказаться от внесения в журнал слова „подлог”, сказанного в прошлом заседании.
Г. Кедрин пояснил, что в настоящее время он не настаивает на внесении слова „подлог” в журнал» .
25 апреля 1903 г. (заседание 25 апреля 1903 г.) заслушали и обсудили вопрос об оказании от города денежной помощи недостающим студентам С.-Петербургского университета.
Комиссии по благотворительности выяснила, что из 548 студентов Университета, подлежащих отчислению за неуплату, 94 уроженца Петербурга, здесь и получивших среднее образование, 74 уроженца других мест, окончивших среднее учебное заведение в Петербурге, и 14 студентов родились в Петербурге, но среднее образование получили в других городах России. Комиссия по благотворительности испрашивала 9.100 рублей за 182 человека. Финансовая комиссия посчитала такое ходатайство необоснованным: «вряд ли можно допустить, чтобы все 182 студента, окончившие в петербургских гимназиях, не могли внести за себя плату за слушание лекций» и предложила ограничится пособием в 1.000 р.
Высказывались различные точки зрения.
«По мнению С. Н. Худекова, на помощь студентам, конечно, следует прийти, но на будущее время на это дело полезно было бы прямо в смету вносить определенную сумму: Дума избавилась бы тогда от ежегодной траты времени на обсуждение преимуществ среднего и высшего образования <...> и на проекты ходатайств, которые не входят в круг ведомства городской Думы». Был принят кредит в 5.000 руб.
Проект сметы на 1900 г. обсуждался в заседании 15 декабря 1899 г.
20 декабря 1899 г. (заседание 15 декабря 1899 г.). Управа представила доклад об увеличении на 8.600 р. суммы на содержание писцов. Финансовая комиссия предложила ограничится 5-ю тысячами рублей прибавки. Доклад вызвал отживленный обмен мнений.
«Каждый день господа члены Управы и делопроизводители видятся, могли бы, кажется, любую справку навести устно или велеть курьеру принести ее в свое отделение, но гг. делопроизводители считают непременным долгом написать отношение в соседнюю комнату и затем ждать ответа из комнаты недели две-три, а то и месяц. <...>
На эту тему говорили гг. Кедрин, Худеков, Ремидовский, Кабат. <...>
Остановится, по откровению гг. Тарасова, Аничкова и Еремеева, вся „машина” многописания. Если гг. члены Управы пишут и отписываются, то этого требует часто сама Дума. У членов Управы должны быть оправдательные документы».
В результате баллотировки Дума отклонила предложение финансовой комиссии об ограничении прибавки на писцов.
«Не соглашаясь с результатами объявленной баллотировки, гласный С. Н. Худеков предложил собранию баллотировать вопрос, „следует ли увеличить городской Управе кредит на писцов по сравнению с кредитом 1899 г.?» и заявил, что по его мнению, в таком увеличении надобности не усматривается». «Кроме того, Управе, по предложению С. Н. Худекова, предложено впредь представлять таблицу, сколько писцов имеется в каждом отделении, а не испрашивать на писцов обильную сумму без распределения ее по отделениям» .
Готовились к проведению Третьего съезда русских зодчих и Первого всероссийского съезде электротехников. Для приема участников архитектурного и электротехнического съездов планировались два раута в здании Думы. 22-го декабря 1899 г. обсуждался вопрос ассигнований. Управа просила на это мероприятие выделить кредит в 5.000; финансовая комиссия предлагала ограничиться 4.000. Из собрания поступило предложение ограничится 1.000 р. на каждый раут.
«По справкам оказалось, что в прежние годы на рауты давали 2.000 рублей.– А сколько бывало истрачено? спрашивает г. Худеков.
– Все! говорит г. Голова.
<...> Поразительное сочетание аппетитов с ассигновкой!»
7 января 1900 г. «В Петербурге имеется городская лаборатория, которая пока <...> никаких практических результатов не дает. <...> Между тем, санитарная комиссия настаивает на увеличении сметного назначения на лабораторию на 7.000 рублей.
Гласный С. Н. Худеков предлагал совершенно воздержаться от ассигновки впредь до коренного преобразования лаборатории. Сама санитарная комиссия говорит, что помещение лаборатории тесно до невозможности, следовательно, если увеличить число служащих в лаборатории, там будет еще теснее и положение станет еще невозможнее. Зачем же тратить деньги на то, чтобы себе же создавать невозможные положения. Недавно Дума постановила организовать торгово-санитарный надзор, и потому, по мнению г. Худекова, было бы своевременно для исследования жизненных продуктов создавать новую лабораторию в большом помещении с новейшими приспособлениями. Эта лаборатория работала бы независимо от специального бактериологического здания».
Эту тему обсуждали долго, по обыкновению отвлекаясь в сторону. «В завершение всего, когда решили приступить к баллотировке основного вопроса о дополнительной ассигновке <...> на лабораторию, то оказалось,. что в Думе нет законного числа гласных.
Полтора часа потратили на разговоры без всякого результата» .
Этот пункт сметного плана был утвержден на следующий день заседания, 10 января, без увеличения ассигнований впредь до особого доклада .
10 января 1900 г. «Еще в 1890 году решено было производить перепись населения столицы через каждые десять лет». Подошел срок очередной переписи, и в среде собрания прозвучали возражения против затрат на нее «в виду стеснительных обстоятельств».
«За обязательное производство переписи высказались С. Н. Худеков и Е. И. Кедрин.
Без переписи Думе буквально жить нельзя. Невозможно правильно сделать ни одного постановления без статистических данных. Но необходимо, чтобы и статистические данные были правильными и современными, а не устарелыми. Полезно также иметь точные сведения об экономическом положении столицы. Ораторы высказались против избрания особой комиссии для выработки программы переписи: специалисты, состоящие при статистическом отделении Управы, могут выработать программу не хуже гласных».
Собрание согласилось с таким мнением .
16 сентября скончался гласный Думы Х. Х. Крюгер. «Петербургская газета поместила по этому поводу некролог. В нем сказано, что он, будучи гласным с 1881 г., выдвинулся в последнее десятилетие, после того, как Думу покинул Ф. К. Сан-Галли. Последние годы Х. Х. Крюгер возглавлял стародумскую партию . 20 сентября 1899 г. (заседание 15 сентября 1899 г.) по предложению С. Н. Худекова, Дума почтила его память вставанием и постановила выразить соболезнование его семье .
В номере «Петербургской газеты» от 9 марта 1899 г. была помещена корреспонденция С. Н. Худекова из Ниццы «Здоровье Д. В. Григоровича» (подписанная С. Х–в). Заканчивалась она словами: «Дм. Васильевич, хотя и не выглядит геркулесом, но опасности для его здоровья нет. Он такой же живой и общительный. Духом он совсем бодр, но плоть, увы! немощна».
22 декабря 1899 г. (заседание 15 декабря 1899 г.). «Гласным С. Н. Худековым доведено до сведения собрания о кончине известного беллетриста Д. В. Григоровича:
«Произведения покойного <...> стяжали ему вполне заслуженную известность и, в качестве классических произведений, вошли во все хрестоматии, по которым учится и воспитывается подрастающее поколение во всех учебных заведениях.
Кроме того, Д. В. Григорович известен как пионер в деле насаждения художественно-профессионального образования в России: благодаря его усилиям, была основана первая рисовальная школа художественно-профессионального типа, и русские фабрики и заводы получили возможность, при помощи русских техников, составлять те рисунки обоев, материй и т. п., которые прежде выписывались из-за границы».
Собрание почтило память покойного и поручило комиссии по народному образованию представить доклад «о способах увековечения памяти незабвенного писателя» .
Начиная с 23 декабря 1899 г. «Петербургская газета» в нескольких номерах помещены материалы памяти Д.В. Григоровича. Вышел и доклад Управы .
24 сентября 1899 г. (заседание 22 сентября 1899 г.) обсуждался доклад Управы о реорганизации врачебно-санитарного надзора в столице. В ходе обсуждения С. Н. Худеков «высказал пожелание, чтобы ежемесячные отчеты врачей печатались в „Известиях Думы”». Предложение было принято .
11 октября 1899 г. (заседание 6 октября 1899 г.). Русское общество общественных экипажей вошло в Думу с ходатайством «о разрешении выпустить в езду по повышенной таксе 1.500 одноконных кареток и полуколясок „виктория”». В самой Управе также разрабатывался проект одноконных кареток и колясок улучшенного типа. «Гласный С. Н. Худеков, вполне сочувствуя необходимости улучшения экипажей, полагал, что следует предоставить вообще всем желающим извозчикам право на повышенную таксу, если у них будут улучшенные экипажи. Таким образом город достигнет благообразия в извозчичьем промысле города легче, чем привилегиями, даруемыми отдельным обществам. Когда Управа выработает тип кареток и улучшенных полуколясок, то все общества и отдельные предприниматели могут на общих основаниях, утвержденных Думой, выпустить сколько угодно экипажей» .
15 ноября 1899 г. (заседание 10 ноября 1899 г.) Председатель северной комиссии просил отложить намеченное на текущее заседание рассмотрение доклада этой комиссии в связи с необходимостью собрать дополнительные сведения. Вопрос вызвал длительные дебаты, в результате которых рассмотрение вопроса было отложено. «Гласный С. Н. Худеков просил занести в журнал его предложение, чтобы на будущее время подобные вопросы о том, рассматривать или нет то или другое дело, или отложить его рассмотрение, не вносились на обсуждение Думы, а разрешались самим городским Головой, от которого зависит, как поставить то или другое дело на очередь, так и снять его с очереди» .
В 1871 г. вышло Высочайшее повеление: в связи с вредом, наносимым городскими кладбищами, учредить таковые за городской чертой, а на городских кладбищах регулярно проводить санитарные мероприятия и не допускать на них захоронений из больниц и богаделен. С тех пор два загородных кладбища учредили. Прочее же, предусмотренное повелением, исполнено не было.В заседании 21 января 1900 г. (заседание 19 января 1900 г.) был прочитан доклад Управы по вопросу о прекращении захоронения на кладбищах, расположенных в черте города .
Доводы противников этого решения объединил в своем выступлении протоиерей Философ Орнатский. Он настаивал, что вред, наносимый кладбищами в черте города, не так велик, как утверждает санитарная комиссия, что устроенные городским управлением два загородных кладбища, Успенское и Преображенское, недостаточны для города, еще не благоустроены и на них не имеется достаточно вместительных церквей и достаточного числа священнослужителей. Выступающий обращал внимание и на нравственное влияние от близости кладбищ: «Если последует ослабление религиозного чувства, когда кладбища будут далеко от города, когда будет плата за проезд, когда надо будет не опоздать на поезд, возможно, что вместо кладбищ, тó население, которое идет в праздничные дни на них, пойдет на не безвредное в нравственном смысле гулянье и пр.». И наконец: «…надо прежде всего уничтожить свалки около городских кладбищ. Это недостойно православного города, что около кладбищ устроены свалки. Затем в интересах города, несущего убытки от устройства и эксплуатации загородных кладбищ, следует отказаться от них и передать их в ведение духовного ведомства. Это не только в интересах религиозных, но и в интересах материальных города, потому что город несет материальный ущерб от содержания кладбищ».
С ним не соглашались. Обращалось внимание на высокую подпочвенную воду в черте города и на регулярные наводнения, еще более усугубляющие ситуацию. Кладбища, по их мнению, закрывать необходимо, учитывая при этом как интересы населения, так и интересы священников.
С. Н. Худеков: «Я обращу внимание собрания на следующую Высочайшую резолюцию. Во всеподданнейшем отчете градоначальника было заявлено, что „вследствие…
(читает)
…не может быть исполнено”. По поводу этого последовала Высочайшая отметка: „Пора бы это кончить”. Принимая за исходную точку зрения Высочайшую резолюцию, нам не следует рассуждать ни о каких отношениях с духовным ведомством и ни о каких соглашениях речи быть не может. Но если вы в комнате закрываете двери и в комнате остаются люди, то нужно найти какой-нибудь выход, – проломить ли окошко или сделать другую дверь. Так представляется дело и в данный момент. Здесь было говорено о закрытии кладбищ Митрофаньевского и Смоленского. Но куда мы будем хоронить покойников, когда у нас мест нет готовых. Прежде чем закрывать кладбища, нам нужно озаботиться открытием новых кладбищ. Если Управа вынесет доклад и укажет по линии железных дорог места, куда бы мы могли возить покойников, тогда я скажу: мы устроили загородные кладбища и потому закроемте городские кладбища. С этой точки зрения нам нужно обсудить и решить этот вопрос. Я позволю себе еще напомнить, что вопрос о захоронении заграницей решен в том смысле, что земля, где хоронятся покойники, принадлежит муниципалитетам. В Париже все кладбища вносят деньги прямо в местные городские думы. Стало быть, вопрос о том, что сбор за места принадлежит духовенству, должен со временем у них отпасть. По моему мнению, следует, не предрешая вопроса относительно закрытия кладбищ, поручить Управе представить подробный доклад об устройстве новых кладбищ в тех местах, где она признает удобнее, собравши статистические сведения о числе захораниваемых на ныне существующих кладбищах. Когда все это будет представлено, тогда будем говорить о закрытии кладбищ, а до этого времени нужно руководствоваться уже установленным правилом, чтобы не разрешать хоронить умерших из больниц на кладбищах в черте города. Независимо от этого следует поручить санитарной комиссии составить обязательное постановление, касающееся захоронения покойников на всех кладбищах вообще».
Дискуссия продолжалась. Наконец председательствующий городской голова Лелянов предложил прекратить прения и поставить на баллотировку вопрос: «находит ли собрание возможным возобновить ходатайство и приступить к постепенному закрытию кладбищ?
С. Н. Худеков: «Я совершенно согласен ходатайствовать о закрытии кладбищ, но полагаю, что нам нельзя закрыть кладбища до тех пор, пока мы не устроили новых».
Поступило предложение: сначала баллотировать предложение о создании специальной комиссии с участием духовенства. Возразил Е. И. Кедрин: собрание не вправе решать за духовное ведомство участие их представителей в комиссии.
С. Н. Худеков. «Я хотел сказать то же самое. Мы не имеем никакого законного права ставить подобные вопросы на баллотировку, и мне кажется, всякая подобная комиссия была бы излишняя. Тут нет тьмы, а есть свет полный. Постановление наше пойдет в министерство внутренних дел, которое, конечно, войдет по этому предмету в сношение с обер-прокурором Святейшего Синода».
admin
Утверждено
О проекте
